Против ветра

— Весело у вас тут, — говорю я Луффи, наблюдая за очередным шоу. Он гордо улыбнулся и закивал. Больше он не обращал на меня внимания, увлекаясь во всеобщую беседу и похвалу Нами и Усоппа, которые отделали фиг знает кого. Я выпала в осадок. — Хоть я и не понимаю, что происходит. В общем, хорошо то, что хорошо кончается, и по этому случаю решили закатить вечеринку. Дозорные начертили запретную линию, переступать которую нам категорично запретили. Ну, а так как я успела «сдружиться» с подчиненными Смоки, дозорные разрывались между «можно ли такой красотке переступать черту» и «она же с ними заодно». Хо-хо. Конечно же, я это сама придумала. Ко мне встал Зоро и протянул какой-то шарф. Я радостно вцепилась в него и тут же замотала вокруг шеи, пока мечник оправдывался или точнее пояснял свои действия. Я размотала волосы и прижала руками шарф к губам, блаженно растекаясь от его мягкой ткани. Зоро смотрел на меня как на сумасшедшую и меня как током ударило. — Ты это, ну, — говорю я, стараясь собраться с мыслями, — видел? — он хмурит брови, и я оборачиваюсь по сторонам. Возле нас никто не стоял, и я подвинулась чуть ближе к нему. Я задрала голову вверх и поманила его пальчиком к себе. Недоверчиво он склонился надо мной и подставил свое ухо к моему рту. — Ну, видел, нет? — Что? — его лицо перекосило, и он недовольно уставился на меня. — Лишнюю руку на моей шее, я же не просто так шарф ношу! — точно так же недовольно говорю я и его глаз задергался. Он прикрыл глаза, а затем открыл, спокойный, весь из себя такой холодный и неприступный. Касается своим пальцем своего шрама на груди, и я, кажется, побледнела. Сдавленно киваю, и он качает головой. Я смотрю на него во все глаза, и он уходит от меня. Даже не знаю, что сказать. Наверное, то, что невероятно сильно я люблю этого мечника. Пусть он и красит волосы. С кем не бывает? Я тоже как-то в блондинку красилась, когда мечтала о пепельном цвете волос. Я сглотнула и отвернулась от мечника. Санджи готовил что-то невероятно вкусно пахнущее за большим котлом, а пары этого блюда вдыхает капитан. За мини столом сидел самурай со своим сыном (?) и они плакали, пока кушали угощение от Санджи. Я впервые тоже чуть не заревела, испробовав его стряпню. Я вообще готова плакать над каждым его блюдом, ибо это нереально восхитительно. Позже и все остальные присоединились к пиршеству. Капитан засунул палочки для еды в нос и рот, развлекая толпу, и все одобрительно смеялись и улюлюкали ему. Я хлопала в ладоши, утирая слезы, когда его лицо нарисовалось перед моим. Все пили, ели и переговаривались, будто только что ничего не произошло. На пару минут все смогли забыть то, что нам пришлось пережить. Никто не вспоминал и про трех наших пленников. — Дива-чуан, — нараспев зовут меня дозорные, и я оборачиваюсь к ним. Они показывают мне, чтобы я улыбнулась им на камеру и я (и вправду улыбнувшись) показала на камеру знак мира. Дальше я просто стала позировать и меня остановила Нами, конечно же, как всегда в своем стиле — ударом по голове. — Ты что делаешь? — обижено насупилась я. — Они настолько привязались ко мне, что решили сфотографировать меня на память, что в этом такого? — камрады выпали в осадок с моих слов, и Нами скептично осмотрела меня с головы до ног. — Не хотят же они назначить награду за мою голову, — я наигранно рассмеялась и Нами сложила руки на груди. Весь ее вид так и говорил мне, что я дура. Я начала теребить свой шарф в руках и развернулась к дозорным. Все неотрывно следили за моими действиями, и я со словами «тут такое дело, пацаны» пересекла запретную линию и вплотную подошла к дозорным. Они с недоверием навострили уши. — Я, как бы, не пират и собиралась зажить спокойной жизнью на следующем острове, — я хихикнула, замечая, что позади меня со стороны пиратов повисла гробовая тишина. — Может, мы договоримся, и вы не будете тратить на меня бумагу? — Дива? — тихо зовет меня Чоппер. — Дива-чан? — вторит ему Санджи плаксиво. Я разворачиваюсь и ловлю на себе малость опечаленные и серьезные взгляды. — Че вы плачетесь-то? — усмехнулась я. — Без меня же как-то жили, а после того, как такой нелегкий груз, как я, побывал на ваших плечах, вы вообще с облегчением вздохнете, что меня нет, — я махнула рукой и подмигнула Усоппу. — Зачем вам такая обуза, как я? Вы же даже не знаете меня, что если я не та, кем являюсь? Что если я, не я? — Ты окама?! — кричит Луффи, и его челюсть, в прямом смысле этого слова, падает наземь. Санджи, поперхнулся и выронил сигарету. Кок тут же остудил пыл капитана, отправив того пинком ноги в полет, а затем сам тихо запричитал: «нет, не может быть». Теперь уже настала очередь Нами выступать в роли успокоительного, и кок отправился вслед за капитаном. — Окама? — переспросила я, и Нами начала махать передо мной руками, чтобы я не ввязывалась в это. — Если честно, я думала, что вы сами захотите, чтобы я ушла, — я засмеялась. Все, кроме Робин и Зоро, закачали головой. Робин отделалась от меня своей улыбкой, а Зоро так вообще кивнул, за что и получил сразу от нескольких человек. Мечник взбесился, накричал на всех и демонстративно от меня отвернулся. Я пожала плечами, и Усопп начал говорить, что-то типа того, что он так шутит. — Дива-а! — во все горло раскричался капитан и пулей побежал ко мне. Через долю секунды он уже был напротив моего лица и сжимал мои руки в своих ладонях. О боже, что? Я покраснела? Опять? Он как обычно что-то тараторит, а я проглатываю ком в горле и смотрю прямо ему в глаза. Он смеется, улыбается и самое главное, что от чистого сердца. Я никогда не видела, чтобы кто-то так искренне мог улыбаться. На такое способны только дети. Я выглянула из-за него и посмотрела на ребят. Они мило улыбались и тихо переговаривались между собой. Вели они себя так, будто вопрос со мной уже решен. Я вновь вернулась к глубоким глазам капитана. — Я только мешаюсь под ногами и привлекаю к себе внимание своей болтовней. А болтаю я много и даже слишком, не реже себя и других ставлю в неудобное положение, а иногда и краснеть заставляю! И это ты еще не видел меня в период моей депрессии и поверь, самое страшное это то, как я выхожу из нее. Один раз я ушла в запой на полтора года, а второй раз подсела на психотропные вещества, — выделываюсь я, а он и не слушает меня. — Чего вы так привязались ко мне? — тихо спрашиваю я. — Мы же накама! — говорит и смотрит на меня своим тяжелым взглядом. Он говорит громко, но я слышу его так, будто он шепчет мне на ухо. Его тон заставляет вздрогнуть все тело, и я мотаю головой, чтобы отогнать это наваждение. — Я не совсем понимаю значение этого слова, но, — я криво улыбнулась, — если бы ты сказал, что любишь меня больше жизни, то я бы и дальше поплыла с вами. — Хэ? — многозначительно тянет он, а некоторые подхватили за ним. Я громко рассмеялась и, подпрыгнув, поцеловала его в щеку. Нельзя же быть таким милым! — Шучу, — нараспев сказала я и смотрю, как он дотрагивается до места моего поцелуя. Губы сами по себе расплылись в широкую довольную улыбку, и я кокетливо подмигнула ему. Я развернулась к дозорным. — Знаете, пацаны, вы же наверняка даете прозвища пиратам? Только вот я не знаю, что выбрать, то ли Дива Великолепная, то ли Неотразимая, так что сами решите как лучше, ладушки? Я послала им воздушный поцелуй и переступила через запретную черту. Может, Дива Воробей? Капитан Дива Воробей. Ужас, как бы стереть это из памяти теперь? Отвратительно. — И вы уж цену за мою голову не преуменьшайте, — развернулась я к ним опять. — Знаете ли, вы даже не видели все, что я умею, — гордо говорю я, и капитан в восхищении раскрывает рот. Убейте меня, зачем я всегда говорю много лишнего? Капитан закрутился вокруг меня, а к нему присоединился Чоппер. Не знаю, чего они хотят, но, наверное, надеются, что я расскажу им про мои «способности». Во-первых, способностей у меня нет. Во-вторых, я патологическая врунья и стебщица. В-третьих, я умерла от передоза… Стоп, нет-нет. Нести бред — вот моя первая и последняя способность, ибо я пользуюсь ей даже в мыслях. Я подошла к ребятам и неловко улыбнулась. Нами несильно ударила меня по затылку, а Санджи и Брук чуть ли не расплакались и стали боготворить «Неотразимую» меня. И мы вновь погрузились в празднование, забыв обо всех плохих моментах наших жизней.