Приходите за счастьем вчера

Интерлюдия. Семейство Майклсонов было нормальным. Именно это определение. Чуть выше среднего достаток, обеспечиваемый патентами отца – довольно известного в своей среде учёного, занимающегося ядерными технологиями, и позволивший Эстер и Майклу без опаски завести пятерых детей, никаких скандалов, мать занимающаяся общественной деятельностью и домом. Сложностей в подобной семье не предвиделось, детей не тиранили, и она могла вполне считаться примером для подражания. Конечно, не без своих тараканов – глава семейства Майкл, подобно большинству одарённых людей, отличался своеобразным складом ума, редко бывал дома, а когда бывал, оставался погружен в свои исследования; его супруга в своём стремлении к идеалу была готова на многое; у мальчиков, как это часто встречается в больших семьях, нередко доходило до драк, а единственная дочка, создание редкой прелести, была страшно избалованна. Они были не идеальны, но на фоне общего неблагополучия вокруг могли сойти за таковых. Привычный безмятежный мирок рухнул в тот день, когда старший сын, самый правильный, если не сказать праведный, из всех Майклсонов, гордость Эстер, попал в автоаварию. Он провёл около месяца между жизнью и смертью в коме, но выбраться так и не сумел. Эстер, совершенно измучившаяся за это время, к работе не вернулась, занявшись домашним хозяйством. Правда, теперь домашнее хозяйство в её понимании почему-то не включало детей. Майкл ещё более погрузился в науку, практически не появляясь дома, а живя у реактора. Остальные сумели пережить горе легче, хотя былая беззаботность исчезла без следа. Чувствуя как медленно, но неуклонно отдаляются от них родители младшие Майклсоны стали искать внимания друг в друге. Элайджа, смотревший на остальных немного свысока, по целеустремлённости и жесткости подхода напоминающий отца. Николаус, тоже далёкий от братьев, склонный к художественному восприятию и наоборот пошедший в мать. Кол, «золотой» ребёнок, несмотря на свои пятнадцать лет, успевший попробовать в жизни очень многое. И Ребекка, к тому времени привыкшая слышать только собственные «хочу». Как ни странно, столь разные люди, оказались друг другу ближе, чем их родители, которые раньше являлись объединяющим мостиком между детьми. Эл и Ник были ближе друг к другу по возрасту, и ближе в детстве и юности, пока не стали соперниками в борьбе за сердце приглянувшейся обоим шатенки. Девушку они делить не стали, рассудив, что оно того не стоит, но теплота из отношений ушла и каждый отправился своей дорогой. Теперь об этом забыли сразу же после похорон. Одного взгляда на замкнутые, словно маски, лица родителей, которые отказывались возвращаться к обычной жизни, как ни старались дети, было достаточно, чтобы понять - ответственность теперь плавно перейдёт на них. Так и случилось. Эстер нашла забвение своего горя в религии. Ничего особенного или дурного в этом не было, если бы постепенно её увлечение не начало принимать немыслимые формы. Больше всех доставалось Ребекке, которая теперь итак на пару с Колом выбивалась из сил, пытаясь вести их огромный дом. Младших, как самых зависимых начали ограничивать во всём. Отныне финансовое благополучие распространялось лишь на понятия – одеть, обуть, накормить. Остальное стало нельзя. Кол и Ребекка старшим братьям, уже учившимся в университетах и живущим отдельно, старались не показывать, насколько далеко всё зашло, пока в один из вечеров Элайджа, придя проведать сестру не нашёл ту совершенно зарёванной. Вытянув из неё причину, он тут же позвонил Нику. Тринадцатилетнему ребёнку запретили идти на Хэллоуин, из-за того, что он не отвечал каким-то там церковным нормам. Раньше ничего подобного у них не практиковалось. После хорошего допроса Кола об их жизни в родном доме, оказалось что праздник – цветочки, и Ребекка так бурно отреагировала лишь по причине накопившейся усталости. Приехавший Ник после короткого посвящения в перипетии сюжетов был удивлён не меньше. Разговоры с матерью не дали ничего, кроме холодной фразы: я их содержу, и они будут вести тот образ жизни, который я посчитаю приемлемым. До отца было просто не дозвониться, он месяц как не появлялся дома, да и в целом всё было понятно. Попрощавшись с сестрой и Колом и попросив их потерпеть ещё немного, старшие братья ушли. Через два с половиной месяца они вернулись с предложением забрать детей к себе. Ребекка была искренне рада вырваться из их превратившегося в склеп дома, Кол, как старший и прекрасно понимавший проблемы, которыми обернётся это решение, сначала не соглашался, но получив пару «ласковых» насчёт собственной упёртости, признал, что вариант действительно лучший. Эстер выслушала все мнения и поставила перед фактом, что поскольку не видит смысла в переливании денег из одного кармана в другой, то если уйдут младшие и для старших финансовый поток будет перекрыт, но желания отговорить не выказывала. Вполне ожидаемый ход: Эл с Ником прекрасно знали традиции авторитаризма в семье их матери - дядюшка Джордж уже обозначил позицию по поводу выбора профессией Николауса, и заранее позаботились об этом варианте, потратив время на поиск подходящего по стоимости жилья и работы. Майкл сообщил по телефону, что это их личный выбор, и матери виднее как распоряжаться деньгами. После переезда стало сложнее, особенно поначалу в быту, но постепенно жизнь вошла в нужное русло. Правда, Элайдже пришлось забросить все свои увлечения – учёба и работа отнимали всё свободное время, Нику забыть о рисовании для души, а Колу пересмотреть вольные взгляды на жизнь. Ребекка, конечно, хорошей хозяйкой так и не стала, да от неё и не требовали, по-прежнему воспринимая как малышку, зато обладая природным тактом и интуицией, она научилась делать так, чтобы трое разных по характеру мужчин спокойно и без конфликтов уживались в небольшом пространстве. Редкий дар. Общий язык с родителями находить становилось сложнее – слишком разные интересы и проблемы, да те и не нуждались в общении с детьми, а дети, покинув родной дом, тоже всё больше теряли нити связующие их с прежним образом жизни. Через несколько лет умер Майкл – случилось какое-то ЧП в лаборатории, какое именно никто так и не узнал – все материалы дела были засекречены. После похорон мать сообщила о своём решении посветить остаток жизни религии и, передав церкви свою долю наследства, оставила дом. Материально жить стало легче – не нужно было снимать дом, Ник с Элом ощутимо росли по заработкам. Один занимался графическим дизайном, другой работал в одном из представительств Джорджа младшим аналитиком. Правда, сам Джордж об этом узнал уже, когда Элайджа окончил университет, получил диплом и его ощутимо повысили в должности, случайно увидев внучатого племянника лично. Сначала старик обиделся на родственника, потом всё же признал его правоту. Через пару лет финансово всё окончательно наладилось, можно было разъехаться, но Майклсоны по-прежнему продолжали жить все вместе. Элайджа поговорив с дедом, основал собственную фирму на деньги, оставленные ему отцом, а остальные на семейном совете приняли решение вложить до кучи и свои капиталы. Никто из них не пытался делать вид, что всё стало хорошо, как до смерти Финна или забыть родителей, но паровоз их жизни нёсся вперёд, набирая обороты, и они искренне радовались, что он общий, предпринимая все усилия чтобы таковым он и оставался. Каждый уже твёрдо знал, чего хочет и, главное, как этого достичь при тех ресурсах, которые были в наличии. А потом в их жизни появилась Керолайн. Ник, к тому времени полностью посвятивший себя работе архитектора, прилетел в Лос-Анжелес на конференцию. Вечером, выйдя на балкон отеля перекурить, он оказался невольным свидетелем разговора. Внизу на лавочке расположилась весёлая компания волонтёров, обеспечивающая сопровождение на их съезде. - … И, вы представляете, голубь летит по золотому небу, чётко очерченный. Никогда не поверишь, что это просто мозаичное стекло, так стремительно… – Блондинка в светлом платье, отделанном широким кружевом – всё, что мог увидеть Ник со своего насеста - рассказывала, судя по всему, о Соборе Святого Петра. По крайней мере именно этот витраж пришёл ему на ум по её описанию. – Как будто солнечные лучи нарисовали картинку на закате, - девушка замолчала. Ночной воздух был совсем недвижим, стало слышно, как она вздохнула. - И сколько это стоит, Керолайн? – Голос какого-то парня разорвал тишину, блондинка от неожиданности вздрогнула, и хрупкие кружева её платья взметнувшись пришли в движение. - В каком смысле, Тайлер? – Девушка растерялась. – Ничего не стоит. Билет до Рима. Так и есть, они о витраже в базилике Святого Петра. - А если её купить и привезти в Америку. – Парень пожал плечами, - как мои родители особняк. Он же английский и старинный. - Нет. Так нельзя, - её искрений смех заполнил всё пространство. – Просто потому что… Там оно красивее будет. И мне кажется, такое нельзя оценить. – С последним утверждением многие из присутствующих бы могли поспорить, вещь – пусть даже и замечательной красоты стекло, она и в Италии вещь, но Керолайн их остановила. - Ну, ладно, - она как-то слишком энергично для своей темы разговора, поднялась и обернулась – Клаус в свете закатного солнца теперь мог видеть очертания её лица. Бледное, но вполне миленькое. – Давайте лучше я спрошу, готовы ли наши коктейли. Организация тут ни к чёрту… - И решительным шагом она устремилась ко входу в отель. Компания последовала вслед за ней, за исключением двух парней. - Керолайн, как всегда… - Ну что ты хочешь, я тебе говорил – глупенькая, но добрая. Но к чему девушке мозги? – Они рассмеялись и тоже пошли вслед за остальными. Сообразив, что уже давно докурил, а перерыв закончился, Клаус затушил сигарету в пепельнице и отправился на банкет по случаю открытия конференции. В среде коллег время прошло незаметно: встретив нескольких бывших однокурсников, знакомых и просто прекрасных профессионалов, Клаус почувствовал себя вполне довольным жизнью и отдохнувшим. Решив, что всё же стоит сегодня навестить пляж, он, прихватив полотенце, направился к небольшой бухточке, которую описал таксист, доставивший его в отель. Но найдя её, мужчина увидел, что место уже занято. На берегу, на животе лежала девушка, что-то старательно выкладывая ракушками на песке и мурлыча себе под нос. Завершив работу, она перевернулась на спину и уставилась в звёздное небо. Эти шевелюру и платье он узнал сразу. - Мечтаете о Риме? – По тому, как Керолайн вскочила, вздрогнув от неожиданности, мужчина понял, что гостю здесь не рады. - Откуда вы зна... Зачем так подкрадываться? – Она сердито уставилась на него и тут же отвернулась, продемонстрировав свой затылок. - Боитесь испепелить меня взглядом, леди? – Если издали она показалась ему миленькой, то при ближайшем рассмотрении – сказочной. В прямом смысле этого слова: именно с такими нежными чертами Клаусу представлялись персонажи принцесс или фей из сказок. В жизни он любил женщин поэффектнее. - Не столь высокого мнения о своей персоне. Я пойду, пожалуй. – Старательно отряхнув платье от песка, девушка бросила на мужчину ещё один раздражённый взгляд. - Не бойтесь. Я не хотел вас прогонять, - Клаус ощутил неловкость. И впрямь ночь, незнакомец, её глазами - не самая лучшая ситуация… – Давайте лучше уйду я. Прошу прощения за беспокойство. Развернувшись, он отправился искать более одинокое или хотя бы более приветливое в плане компании место. - Стойте. - Она растерянно поморгала. Взгляд Клауса снова невольно приклеился к её лицу. Керолайн не привлекала внимание как большинство женщин – эта красота была слишком мягкой, зато раз удостоившись его, удерживала надолго. Глядя на длинные ресницы, нежные очертания лица, губки бантиком, Майклсон до конца прочувствовал, чем ослепительная женщина отличается от пленительной. – Оставайтесь, конечно. Это же не мой собственный пляж, просто… - Вам будет удобно? Боюсь, что нет. – Оглядев песок Клаус прочитал, выложенную ракушками надпись Bill&Caroline. Видимо, она так смутилась из-за того, что он застал её за этим занятием. - Нет, что вы. – Она улыбнулась и села обратно на песок. – Просто я была здесь раньше с отцом, и как-то… - не договорив, Керолайн продолжила: - А откуда вы узнали, что я думаю о Риме? Устроившись чуть поодаль, он ответил. - Случайно услышал, когда вы разговаривали с друзьями. У вас сейчас было мечтательное выражение лица, - он бросил косой взгляд. – Возвышенное. Она смутилась. - Мы были там этим летом. Тоже с отцом. Но вы не американец. - Есть такой грех. – Мужчина протянул ей ладонь. - Англичанин. Николаус Майклсон, но для вас просто Ник. – Он и сам не знал, почему назвал не общее Клаус, а то как называли его братья и Бекс. - О, значит, вы мой подопечный с конференции, Ник? – Оттаяв и придвинувшись поближе, девушка рассмеялась. – А я ещё хотела выгнать гостя. Хороша же. Я Керолайн. Керолайн Форбс. Хотя вы, наверное, уже слышали. Они замолчали, разглядывая играющие ночные волны. Начался прилив. - Вы плаваете, Керолайн? - Нет, - покачала головой блондинка. – Хорошо не умею. Два метра и тону. В городке, где я живу, моря и больших рек нет, только водопад, вот и не научилась. - Хотите научу? - А вы сможете? – Она скептически приподняла бровь. - Поверьте, смогу. – Уверенно ответил Клаус. - Вы меня чуть не утопили!!! - Ничего подобного, Керолайн. Я за вами следил. – Выбравшись на берег, он насмешливо наблюдал за злобно натягивающей на себя платье блондинкой. - Вы проплыли больше тридцати метров сами. - А что мне ещё оставалось делать?! – Возмущению девушки не было предела. – Тонуть?!! - Вот именно, что ничего другого, кроме как плыть. – Клаус хмыкнул, - Я же говорил, что это самый быстрый способ. Рассвирепев окончательно, Керолайн подхватила его полотенце, лежащее на песке, и с силой хлестнула мужчину по плечу. - Быстрый способ?! Да меня куча людей учили… - он перехватил полотенце и дёрнул на себя вместе с девушкой. Блондинка всё же закончила. – По-нормальному! - Хватит. – Разжав её пальцы и лишив возможности драться, мужчина объяснил. – Тебя учила куча людей и ничему не научила. Два метра - твой рекорд, сама же говорила. – Керолайн попыталась возразить, но Клаус её прервал, продолжая успокаивать мягким голосом. – Я был от тебя на расстоянии трёх, и если бы что-то случилось, сразу же подхватил бы. Но ты сама смогла проплыть тридцать с лишним и на деле по-настоящему запаниковала только, когда доплыла до мелководья. - Да. – Она вздохнула, и впрямь немного успокоившись. Тембр его голоса расслаблял, как море. – Наверное, ты прав. Извини. Но, понимаешь, - девушка почесала кончик брови. – Меня всегда держали под живот или под грудь, и я была в шоке, когда ты оставил одну прямо на воде, далеко от берега, не предупредив заранее. - Более того тебя учили в основном мужчины? – Высказал он предположение. - И что-то мне подсказывает, что это были не отец и не брат. - Откуда ты знаешь? – Керолайн изумлённо распахнула глаза. – У папы действительно судороги в ногах, и он сам не может хорошо плавать. Я начала учиться не так давно… - Потому что, когда взрослую девушку держат под живот или под грудь, это значит что держат за живот или за грудь. Поняла? – Лицо мужчины выражало явную иронию. – И никакого отношения к желанию научить тебя плавать это не имеет. - О.., - она застыла, широко распахнув синие глаза. - Святая наивность. – Прокомментировал Клаус. - Ничего подобного, - блондинке вовсе не понравился его покровительственный тон. – Просто не понимаю, если нравлюсь я, то почему прямо не сказать. Может быть и перепадёт больше, чем пооблапать грудь. - Честная Керолайн. – Он расхохотался, после чего набросил ей на плечи полотенце. – Пойдём. Ветер поднялся. - Пойдём. Дойдя до отеля, они остановились. Керолайн немного покраснела, увидев, как понимающе переглянулись её сотоварищи по волонтёрству и не стали подходить. - Ты пьёшь алкоголь? - Да. – Она кивнула. – И мне уже есть восемнадцать, не переживай. - Только восемнадцать и есть, насколько я понимаю, - констатировал Клаус. Отчего-то он понял Керолайн сразу, слова о возрасте не были прозрачным намёком с её стороны о возможности уломать её на постель, а просто фактом. – Не бойся, я не собираюсь тебя спаивать, просто пригласить на чашечку грога. Будешь спать как убитая. - После стресса на море я и так буду спать как убитая, но согласна. – Она продемонстрировала ямочки на щеках. – Да и поздно пугаться, ты не находишь? - Вот и молодец. Тогда жду тебя внизу через час. Смыв соль, и опоздав не меньше, чем на полчаса, Керолайн, наконец, явилась, лучась улыбкой. Клаус терпеть не мог опаздывающих женщин, прощая такое поведение исключительно Ребекке, но тут ничем не выказал своего недовольства. Девушка ему нравилась всё больше и больше, её отличало удивительно позитивное восприятие мира, и злиться на такую было просто глупо. Глядя как розовеют её щёки от вина со специями, Клаус слушал рассказы Керолайн с удивительным для себя отсутствием высокомерия. А у него оно наличествовало, как и у большинства европейцев, тем более с голубой кровью, по отношению к стране, бывшей когда-то Западной колонией, но сидящая перед ним блондинка – типичная американка по духу и образу жизни, оказалась, несмотря на свою молодость, очень тонко чувствующей нюансы, находящей в любом моменте и положительные, и отрицательные стороны. В ней был неудержимый интерес к миру. Таких любопытных и болтливых Клаус ещё не встречал на своём веку. Керолайн буквально забрасывала его вопросами, без конца спорила или соглашалась, но, как ни странно, не утомляла. Наоборот – казалось, что он сможет говорить с ней всю ночь напролёт. Опомнился мужчина только тогда, когда Керолайн начала клевать носом, при этом умудряясь продолжать болтать о том, какой красивый водопад в её родном городке. Уже у её дверей, прощаясь, Клаус почувствовал, что не хочет расставаться с девушкой. По крайней мере, эту неделю точно. - Спокойной ночи, Керолайн. - Чуть пожав её ладошку, мужчина улыбнулся. – Буду ждать тебя завтра на пляже, как и договаривались. - Куда же ты денешься от этой обязанности. Спасибо. – Она поколебалась секунду и невесомо поцеловала его в щёку. - Да, спокойной ночи. – Войдя в номер, Керолайн рассмеялась и звёздочкой бросилась на кровать. Сейчас она ни секунды не сомневалась, что этот вечер, точнее ночь самая прекрасная в её жизни. Следующая неделя пролетела стремительно. К её концу Керолайн уже великолепно держалась на воде, они, когда было свободное время, объездили все даже самые странные достопримечательности и блошиные рынки штата. Иногда Клаусу казалось, что голова просто идёт кругом. Но Керолайн, словно чувствуя его настроение, сбавляла обороты и становилась тише и мечтательней. Этот день был заключительный, готовился банкет по случаю окончания конференции. Разумеется, Клаус пригласил девушку с собой, если она согласится, как он выразился «продержаться среди двинутой на украшении жилищных коробок толпы». Керолайн оказалась неожиданно чудесной спутницей, и он смог теперь оценить в полной мере и её дар общаться с людьми. Будучи младше почти всех присутствующих на банкете, она сумела для каждого, с кем разговаривала, найти интересную тему, растормошить и заставить улыбнуться. И, глядя на её брызжущее задором лицо, Клаус понял, что случайная встреча с девушкой перевернула, нет, пока ещё не перевернула, но он признался себе, что очень близко подошёл к тому, чтобы перевернуть его жизнь. Уже на рассвете, когда немного захмелевшая от смеха и шампанского Керолайн, опираясь на руку Клауса, брела к себе в номер – прощаться у дверей стало их маленькой традицией за семь дней, она вспомнила, что этот день у них последний и внутри всё словно оборвалось. У Керолайн не могло быть никаких претензий: Ник даже не целовал её ни разу, за исключением лёгкого поцелуя в лоб, когда она сумела вместе с ним переплыть стометровый бассейн, обращаясь с девушкой как с королевой, но это дела не меняло. Блондинку настолько затрясло от желания заплакать, что она не сразу заметила роскошный букет из чайных роз и ещё каких-то неизвестных ей цветов у своих дверей. А когда заметила, стало ещё горше – это явно было прощание. Красивое, как и всё, что он делал для неё, прощание. Подняв цветы, она с трудом выдавила из себя. - Спасибо. До свидания, Ник. - Не слишком вежливо, но распинаться сил просто не было. - Керолайн. – Клаус не дал ей пройти в номер, загородив дверь спиной. - Да? – Она старалась не смотреть в его сторону. - Я не хочу с тобой так прощаться. - Я тоже. – Всё-таки расплакавшись, девушка снова положила букет пол и закрыла глаза ладошками. – Извини, что я такая неблагодарная. Он молча изучал её, не отвечая, но и не пуская в спасительный номер. - Между нами не будет сопливых курортных романов, страданий и прочей хрени. А так же обжиманий украдкой по номерам отелей, из разряда как бы кто, что не сказал и уж тем более сопливых прощаний с призывами помнить. Керолайн отняла руки от лица, изумлённо моргнула, сведя брови и сквозь слёзы пытаясь разглядеть выражение его глаз – столь непривычно жёстко звучал, обычно мягкий голос Ника. - Да я ведь ничего и не требую. - А я – да, но потом. – Не тратя больше времени на разговоры, он, забравшись одной рукой в её волосы, а второй, приподняв за подбородок, заставил девушку поднять склонённую голову, запечатлев на губах крепкий поцелуй. Несколько минут спустя Керолайн с блаженной улыбкой выдохнула и облизала губы, пытаясь подольше ощутить вкус их дикого поцелуя и всем телом прижимаясь к Клаусу. В ушах шумело, перед глазами плясали мошки, а счастье плескало через край. Но мужчина отстранил её и, поменяв с собой местами, то есть, поставив спиной к двери, чтобы она более ли менее держалась на ногах, отступил на пару шагов. - Решай сама, хочешь ты быть со мной или нет. Вряд ли мы много знаем друг о друге, чтобы сейчас это было навсегда, поэтому если не думаешь продолжать – останемся просто в наилучших отношениях и пожелаем друг другу доброго пути. Завтра утром дашь ответ. А теперь, - он целомудренно поцеловал, всё так же не сводящую с него глаз девушку, в лоб, - доброй ночи, Керолайн. Потрясённо глядя ему вслед, Керолайн, улыбаясь в коридор, сползла по двери вниз и подхватила букет. Цветы перемешались с беспорядочной волной волос спадавшей по плечам, блондинка крепко сжала пальцы, не чувствуя уколов шипов. И прекрасно понимала, что знает уже достаточно, чтобы не просто быть влюблённой в этого мужчину, но и уважать. Девушка не собиралась дарить какой-нибудь ещё английской мисс свой счастливый лотерейный билет. Ответ, который она дала на следующее утро, был для неё настолько очевиден, что Керолайн, немного успокоившись и приняв прохладный душ, спала безмятежным сном младенца всю ночь. Труднее и одновременно быстрее всего появление Керолайн в их жизни восприняла Ребекка. Сначала тот факт, что она теперь не единственная женщина в жизни Клауса доводил её до белого каления, но постепенно девушка оттаяла и с удовольствием переложила заботы о доме на плечи невестки, сама вновь превратившись в пятнадцатилетнюю беззаботную девушку. Со временем Керолайн, продемонстрировав свои организаторские таланты в полной мере, заставила оттаять и его братьев, которые с самого начала выбор брата приняли, но долгое время относились к девушке с должным уважением, но не более того. Новоиспечённая миссис Майклсон медленно, но верно завоёвывала их расположение, благодаря чуткости и умению подмечать нюансы. Дом, в котором ничего не менялось со времён смерти Финна, она без долгих раздумий перекроила на свой лад, отчего сначала все впали в ступор, но после смирились – Керолайн поменяла только то, что стоило поменять, чутко оставив все вещи, которые были действительно дороги. Иногда она, правда, попадала впросак, когда пыталась объяснить в обществе, что Элайджа покладистый человек, Кол - сама вежливость, а из её золовки выйдет замечательная хозяйка. О муже даже трудно всё вспомнить, ходячий кладезь достоинств. Знакомые переглядывались, но отрицать этого бреда не решались, потому что попадать под каток благостного семейства Майклсонов, который бы непременно проехался, зацепи или расстрой они Керолайн, никто не жаждал… Семь лет назад. Мистик-Фоллз. Сегодня Керолайн вместе с двухгодовалым сыном приехала в Мистик-Фоллз. Дэвид был ещё одной причиной, по которой Майклсоны обожали свою невестку. Этот подарок был для них неожиданным - мало какая девушка бы согласилась так рано стать матерью, но Керолайн заявила, что время зря терять смысла не видит и родила сына. Она училась на культуролога и сейчас занималась организацией выставки по эпохе классицизма, но выбралась в США пораньше, собираясь заодно привести в порядок и новый дом, в котором собирались жить Элайджа и Ребекка. Она давно уговаривала кого-нибудь купить дом в Мистик-Фоллз, и счастливая случайность в лице Пирса сыграла на руку. Элайджа, конечно, там собирался бывать лишь наездами – дела компании не отпускали из города, а вот Бекс постоянно. Ник должен был присоединиться к ним в выходные. - … Почему у вас нет ни статуэток, ни салфеток, ничегошеньки? – Керолайн тяжело вздохнула. – Такое ощущение, что не молоденькая девушка живёт, а.. – обведя глазами комнату, она остановила взгляд на Элайдже, - а вот такой, как ты. - Я её воспитывал, поэтому Бекс не любит пылесборники. – Бодро отрапортовал мужчина, про себя забавляясь блондинкой, генеральским взглядом оценивающей пространство. Они и впрямь не любили хламушников, устраиваемых Керолайн, но это само собой шло в нагрузку к приличной еде и удивительному уюту, который она наводила в мгновение ока. Поэтому, когда женщина потребовала отдать старинный дом в её руки для ремонта, то его сдали на поругание без зазрения совести. - Хорошо, что теперь у вас есть я. Иначе Ребекка выросла бы настоящей пацанкой. Зато здесь очень чисто, хотя это и несколько подозрительно. – Похвалила Керолайн. – Значит, так. Портьеры и занавески мы сменим полностью, двери, обои, мебель… - Керолайн, оставляй один остов - не ошибёшься. – Посоветовал Элайджа, с трудом сохраняя серьёзное лицо. - Ты в этом уверен? – Вскинув бровь, она засмеялась. – А по-моему, планировку поменять тоже не помешало бы. - Мам? – Дэвид, её двухлетний сын, вбежав, с силой дёрнул Керолайн за подол. – Дай нонцы. - Зачем? – Сообразив, что сын имеет ввиду ножницы, Керолайн отрицательно покачала головой. – Нет, нельзя, ты ещё маленький и порежешься. Когда подрастёшь… - Эл, - теперь ребёнок, сразу оценив, что с мамой этот вопрос не обсуждается, уставился несчастными просительными глазами на дядю. Тот вздохнул. - Дейв, мама права. Ножницы тебе никто не даст. – Дэвид уже собрался разразиться громовым плачем, и Элайджа поспешил продолжить: - Но ножницы могу взять я или она, если ты нам скажешь зачем. И мы разрежем, что ты хочешь. - Не обещай раньше времени, в прошлый раз, когда нашёл их, он постриг нашего кота, - улыбнулась Керолайн. Ребёнок на секунду задумался и согласно кивнул, мгновенно перестав корчить плаксивое личико. - Так зачем тебе ножницы? Но этого Дэвид объяснить толково не смог – не хватило словарного запаса, и после ряда выяснений, не приведших ни к чему дельному, решил, что проще показать. Повторив за Керолайн несколько раз: - Кот, - он бегом отправился из кабинета. Схватив ножницы и устремившись за ним, женщина вздохнула: - С котом всё ужасно. Дейв с ним не расстаётся. - Подумаешь, подстриг. – Элайджа хмыкнул. Керолайн была совсем молодая мама, и порой делала из мухи слона. Брату вследствие этого периодически прилетало. - Сейчас лето, кошак обрастёт до зимы. - Если бы только подстриг. Он ест его корм. – Мальчик начал медленно спускаться по лестнице к выходу из дома, и блондинка, приучавшая сына к самостоятельности, приостановилась, внимательно наблюдая за ним. - И кто виноват? – Элайджа даже не старался сохранить серьёзность. – Опять бедняга Ник? - Нет, я. – Она немного смутилась. – Я сказала, что если он будет хорошо кушать, то станет сильным и ловким как Крис. Ну и… - не выдержав, Керолайн тоже улыбнулась. – Дейв решил, что растёт так медленно из-за неправильной еды, и перешёл на кошачью. – Со вздохом женщина сообщила: - Я заметила только на третий день. - Тогда вам есть, чем гордиться. - В каком смысле? - У Дейва явно аналитический ум. - Тьфу на тебя, - Керолайн метнула на него сердито-смешливый взгляд. – Никакой ответственности. Что отец, что дядя. – Ребёнок тем временем преодолел пролёт и выбрался на улицу, а Керолайн следуя за ним по пятам возмущённо закончила: - Ник сказал, что если наш сын с бОльшим энтузиазмом кушает кошачий корм, то, вероятно, я не совсем права относительно брокколи… Куда он идёт, и где Бекс? Я оставила его с ней... - Сестрёнке всё же придётся намылить шею за то, что не уследила. – Сделал вывод Элайджа. – Не переживай так, дом огорожен и ничего бы не случилось. Наконец, они остановились неподалёку от той части сада, где группкой росли кедры, очевидно, привезённые прежними хозяевами из Канады. Большой сад, со взрослыми деревьями, был одним из главных условий при подборе дома – ждать десять-двадцать лет, пока всё вырастет никто не собирался. Дейв молча показал пальцем вверх, хотя мог бы и не делать этого – мать и дядя и так с явным интересом наблюдали за открывшейся перед ними картиной. Между кедрами скакала Ребекка, старательно подкидывавшая в воздух пакет. На ближайшем дереве, одной рукой обняв кедр за ствол, а другой тщетно пытаясь поймать свёрток, который кидала Бекс, пристроилась темноволосая девушка. - Кто это? – Сложив ладони рупором, Керолайн подошла ближе и крикнула. – Что случилось? Как вы сюда забрались? - Ногами и руками. Здравствуйте, - брюнетка не сделала попытки пошевелиться. Бекс обернулась, пытаясь отдышаться. - Это одна из дочерей Пирса. Которая – точно не знаю, но догадываюсь, – пытаясь разглядеть девушку получше, объяснил Элайджа. Его сестра снова подкинула пакет и снова не попала. – Леди, извините, что прерываю столь интересное занятие, но, может, всё-таки объясните свои ритуальные танцы? Исключительно для расширения нашего невеликого кругозора. - Кет приклеилась к стволу, – объявила Ребекка, откинув прилипшие ко лбу белокурые пряди. – То есть не она сама, а волосы к смоле. - Тогда ещё один вопрос: как её туда занесло? И давай ножницы. Удивлённо взглянув на Эла, и не сразу сообразив, откуда он знает, что у неё в свёртке, девушка протянула ножницы брату, сбивчиво объясняя. - Мы гуляли с Дейвом и Кет, Дейву понравились шишки. Только все они гнилые, прошлогодние, новые ещё не нападали. А Кет сказала, что можно достать хороших, если я её немного подсажу. Залезла, а пучок развалился и волосы прилипли. Сейчас же весна, а мы забыли... Вот. Бекс шмыгнула носом. - Круто, - оценила Керолайн, приоткрыв рот. – А ножницы ты докинуть сама не смогла. Позвала бы сразу Эла. - Я предлагала, но Кет не захотела. - Не сомневаюсь, - оглядев сидевшую на дереве девушку Майклсон усмехнулся, но следующая мысль испортила настроение. Оценив расстояние между ветками, он заключил: - Но даже если вы их поймаете, Катерина, то как спуститесь? Только переломав себе всё. - Прекрасно спущусь, как и залезла. – Молчавшая до сих пор Катерина, подала недовольный голос. - Вы кидайте лучше быстрее. - Спустится, - заверила Ребекка. – Я видела. - Хорошо, - Ещё раз с сомнением оглядев девушек, Элайджа приступил к метанию свёртка. На третий раз Катерина поймала. - Спасибо, - Повисла тишина и, отрезав несколько прядей, она кинула ножницы обратно на траву. - А теперь спускайтесь, если вы и впрямь на это способны. - Сейчас, - Катерина стремительно заскользила вниз, едва касаясь веток, скользя и перепрыгивая с одной на другую. Все затаили дыхание, пока она, проехав по стволу, наконец, не шлёпнулась на четвереньки на траву. – Ну, вот и всё, столько шума из-за ерунды… - Ерунды? – Керолайн замолчала, переводя взгляд с ветки на дереве, на брюнетку и обратно. У неё сердце в пятки ушло, пока она наблюдала за этим марш-броском. Ребекка, подхватив обе пары ножниц умчалась, крикнув, что сейчас вернётся. - Я думал, вы под домашним арестом… - сообщил Элайджа, разглядывая похожую на весеннего ёжика, взлохмаченную и исцарапанную девушку. Наутро после вечеринки Алек, увидев почти разнесённый дом, был не слишком ласков с дочерьми. Поприветствовав делового партнёра и посетовав на бардак в доме, он отослал девочек наверх с ледяным приказом не выходить, сообщив Элайдже, что если у того есть на это время, то нужно переговорить по работе. Катерина, на мгновение задержавшись в дверях, бросила на своего вчерашнего визави столь несчастный и умоляющий взгляд, что даже самое каменное сердце вряд ли могло остаться равнодушным. Элайджа решил, что с неё пока хватит и стоит оставить разбирательства до лучших времён. - Меня сегодня выпустили. - Шишки. – Потянув её за салопу джинсов, Дейв вклинился в диалог, напоминая о себе, стоящем в ожидании обещанного ему ещё час назад. Отряхнув коленки, отойдя от них и отвернувшись, Катерина извлекла из-за пазухи те самые шишки, из-за которых всё и случилось. – Держи, Дейв, - присев на корточки она начала демонстрировать мгновенно заинтересовавшемуся ребёнку «игрушки». Тот сразу же схватив их, несколько минут рассматривал, крутил, и после с восторженным гулюканьем отнёс маме. - Ещё. – Вернувшись к Кет, он заставил её склониться вниз, и вцепился ручонками в лохматые пряди. Пришлось взять его на руки, чтобы он не повис на волосах. – Ещё. - Ещё нельзя. – Брюнетка попыталась оторвать пальцы ребёнка – но не тут-то было. Дейва страшно заинтересовало то, что теперь с одной стороны волосы были короче, а с другой длиннее. – На деревьях живут белочки, они кушают шишки. - Дэвид! Отпусти. – Подбежавшая к ним Керолайн, прекрасно знавшая забавы сына, начала нелёгкую борьбу за локоны. - Белки? – Мальчик глубже погрузил руки в шевелюру девушки. Таких волос он ещё не видел, у мамы и тёти они были прямые и светлые, поэтому с энтузиазмом дёргал за кудри, глядя как они раскручиваются и снова скручиваются в широкие спирали, обёртываясь вокруг его запястий. - Дейв, оставь волосы тёти. Иди ко мне, - Керолайн, предприняла очередную попытку освободить волосы Кет, пытаясь аккуратно перехватить его цепкие пальцы, но Дэвид не давался, решив, что это тоже игра. - Да пушистенькие, с чёрными лапками. Они очень любят орешки, которые растут в шишках. Осенью я тебе покажу. – Кет вымученно улыбнулась Керолайн. – Но сейчас нужно и им остави… - Дейв, - командный голос Элайджи, который понял, что женщины неспособны справиться, мгновенно заставил ребёнка притихнуть. - Катерине больно, отпусти и больше не бери её волосы. - Боно? – Мальчик с удивлением посмотрел сначала на суровое лицо дяди, потом на Кет и убрал руки, разрешив матери забрать себя. В его глазах заплескалась обида. – Я плохой? Ты злишься? - Нет, ты хороший, - Увидев, что ребёнок расстроился, Катерина со вздохом подошла и снова вложила длинную прядь ему в пальцы. Тот сначала обернувшись на Эла, увидев, что тот согласно кивнул, сжал её в ладошке. – Просто мне и правда больно, когда ты их дёргаешь. - У тебя не как мамы, - попытался объяснить свою позицию Дэвид. – Клуглые. - Всё равно больно. Но ты же этого не хотел, да? - Нет, - Дейв уже аккуратнее намотал локон на палец и погладил. – Класиво. Не хотел. - Значит, мне не за что на тебя сердиться, - Кет переглянулась с Керолайн, - это случайно получилось. Просто не делай так больше. И где твои шишки? Белки ведь могут утащить их, если найдут. Напоминание о претендентах на шишки было весьма кстати. Заволновавшись о своих сокровищах и тут же позабыв о волосах Кет, Дэвид сполз с рук Керолайн и, подобрав всё сорванное Катериной, со всех ног помчался прятать. - Простите, Бога ради. – Керолайн бросила извиняющийся взгляд на девушку, - Я за ним, а то, мало ли что ещё натворит… - Ничего страшного. - Не знал, что ты умеешь управляться с детьми, - заметил Элайджа, глядя вслед невестке. Он и впрямь был удивлён, от кого, а от Катерины такого терпения и аккуратности ожидать было сложно. В его представлении она должна была потребовать, чтобы Дэвида от неё убрали в ту же секунду, как только он коснулся её волос. В те минуты Катерина не казалась ему капризным и избалованным ребёнком. - Я и не умею управляться. – Кет ощутила неловкость, разговаривая с ним наедине – воспоминания о том, что случилось позавчера, были ещё свежи. – Просто смотрю их глазами. - Неудивительно, что постоянно попадаешь в переплёт не хуже их. – Подойдя, вопреки иронии в своём тоне, Элайджа с нежностью пригладил, стоящие дрыком после всех испытаний выпавших сегодня на их долю, волосы девушки. - Угу. – Кивнув, Катерина беззаботно улыбнулась. Точнее сделала вид, что беззаботно, потому что от его жеста у неё появилось странное ощущение разлившегося по телу тепла. – Этот стоил мне волос, придётся отрезать для симметрии до плеч. - Не нужно. – Он задумчиво оглядел её лицо. – Дейв ведь прав. Они у тебя замечательные, жаль будет терять такое богатство из-за чепухи. Да и пострадало всего несколько прядей – подколи, остальные не заметят. Девушка изумлённо моргнула. Раньше из его уст она о своей персоне ничего даже с намёком на положительное отношение не слышала. - Спасибо за комплимент. - Это констатация факта. Значит, отец на тебя уже не злится? - Нет, - Катерина бросила на Элайджу опасливый взгляд, прекрасно понимая, чем грозит благодушие отца, но всё же врать не стала, - точнее есть немного, но не так уж. Трудотерапия у нас с Еленой впереди. Слушай, - она вздохнула, - не говори ему. - Мне что больше делать нечего, как прикидывать, что и как сказать Алеку? – Он насмешливо взглянул ей в глаза, - Просто пойми: в бизнес не должны вмешиваться личные отношения и претензии. А они у твоего отца, так же как и неловкость, могут возникнуть. Но ты права, не станем зря надувать муху – всё равно слона не получим, и если Алек не спросит, то говорить не о чем. Спросит, я отвечу как есть. «Понятно, если я не проболтаюсь или случайно дам понять отцу, что что-то не так в Датском королевстве». Но Кет всё же сдержала язвительный ответ. Сейчас ей не хотелось спорить. Поэтому на его предложение: - Идёт? Катерина с облегчением вдохнула полной грудью и подала ладошку. – Идёт. - Вот и хорошо… - Пойдём обедать, братец. И ты, Кет, разумеется, тоже. – Возникшая на тропинке Ребекка прервала их рукопожатие. – Вы словно пакт о ненападении заключаете, - пошутила блондинка, решив, что подруга благодарила за помощь. И, не заметив, как быстро после её слов отдёрнула руку Катерина, Ребекка тут же переключилась на более насущные проблемы. – Только сначала переодену тебя. Ты поменьше по размеру, но меньше не больше. - Не знаю, - брюнетка заколебалась, - мне всё же, наверное, стоит пойти домой. У вас, как я поняла, обед в семейном кругу… - Ерунда, этот семейный круг тебе чуть скальп не снял. Кер мне уже объяснила. Мы устали жутко, я сама голодная как зверь. Поэтому не канителься и не заставляй себя уговаривать полдня. - Действительно, где же твоя решительность, Катерина? – Подначил Элайджа, оценивший точность пассажа сестры о пакте, - Неужели так испугалась. - Хорошо, если вам настолько наплевать на свой аппетит. – Сунув им под нос ободранные ладошки, девушка пожала плечами. – Тогда не обессудьте, если я буду пахнуть, а если начистоту, то вонять мазью за столом. - Не переживай, - Ребекка направилась к дому, чуть впереди их, - Керолайн чувствует себя виноватой, Эл, по-моему, даже за обедом думает о работе, а Дэйву после его смесей ничего не страшно. - А ты старательно делаешь так, чтобы мы забыли о том, что кто-то оставил ребёнка на улице одного. – Раскусил её усилия брат. – Или хотя бы не обсуждали это в присутствии Катерины. - Ему уже целых два с половиной. – Уточнила девушка, и бросила взгляд на Кет, - Но я и впрямь рада, что ты будешь. Пойдём переодеваться. - Я думаю, что достаточно умыться. – Носить чужую одежду Катерина не любила, даже с Еленой у них не было общих вещей. - И будешь в растянутой шишками футболке и джинсах в смоле? – Ребекка рассмеялась. - Ну, уж нет, считай, что мне жалко стульев. - Бекс приведёт тебя в приличный вид. Здесь с ней спорить бесполезно. – Оценил решительность сестры мужчина, открывая дверь. - Семейное? – Ядовито поинтересовалась брюнетка. - Может быть. - Взгляд Элайджи коснулся рук Кет. – В прошлый раз ноги, сегодня руки. Непонятно, как ты такими темпами ещё относительно целой и невредимой дожила до своих лет. - А я и не дожила, - Катерина неожиданно хихикнула, - У меня всё переломанное, растянутое и даже украшения настоящих мужчин наличествуют. - Не почувствовал боевых шрамов. - Ну, ты её голой и не ощупывал, - резонно заметила брату Ребекка. - Возможно, ты права. Но я вас оставлю, дела. – Не двинув бровью, согласился Элайджа и, кивнув девушкам: - Встретимся за столом. – Свернул влево покоридору. - На самом деле всё утро рвёт и мечет. – Ребекка побежала по лестнице вверх, Катерина за ней. – Ванесса, его секретарь оказалась беременна, представляешь? Как раз с утра позвонила рассказала. - Что? – Кет, сумевшая натянуть на лицо невозмутимое выражение при первой фразе об ощупывании, тут уже не сдержалась и вытаращила на блондинку глаза. – Ужас какой. - Не то слово. Ей пришлось уйти в декрет, - Бекс согласно закивала. – А где найти нормальную замену? Это же не один месяц нужен, кстати. Не тормози. Последние слова были обращены к замедлившей шаги Катерине, которая не могла сказать, что замена - это так уж кстати. Ей стало даже немного жаль залетевшую девушку. Борясь с неловкостью с помощью природных любопытства и наглости, она спросила: - А что твой брат? - Начинается приступ злобства, растянутый во времени. – Жизнерадостно пояснила Бекс, подходя к дверям. - Как всегда, когда работа переплетается с личным. - Сам виноват, - немного разочарованно протянула брюнетка. Такого поворота Катерина не ожидала. - Я тоже так сказала, нужно было оговаривать в контракте, - они вошли в комнату и Ребекка начала рыться в огромном шкафу, в котором мог бы поместиться не один человек. – Но кто же слушает младших сестёр. Сами с усами и вот он результат. - Вряд ли это можно оговорить в контракте. – В Кет посыпались вещи – она едва успевала их подхватывать. – А если не оговорил, то пусть снабжает девушку контрацептивами. - Как ты это себе представляешь? – Теперь уже Бекс вытаращила глаза и, высунувшись из шкафа, на автомате протянула Катерине подходящие джинсы и блузку. – Подойти и спросить: «Ванесса, ты принимаешь противозачаточное? Если нет, то вот флакончик». Это неприлично, Эл никогда на такое не пойдёт. - Значит, сделать ей ребёнка прилично, а спросить нет? – Кет не сдержала сарказма. – Хвалёная английская вежливость? Лицо Ребекки по мере того, как она осознавала смысл сказанного Катериной, менялось от изумлённого, до шокового и сердитого. В итоге она захохотала. - Кееет... – Задыхаясь от смеха, блондинка плюхнулась на постель. Наконец, вытерев выступившие на глазах слёзы и отдышавшись, девушка объяснила. – Ты не поняла. Ванесса просто забеременела, сама по себе. То есть не сама по себе, конечно, но Эл тут не при чём. Эл… - не в силах справиться с подступающим хохотом, Ребекка зажмурилась. – Эл так сердит, потому что она тянула до последнего, не сказав сразу и сегодня, когда её случайно положили на сохранение, он остался в пролёте. Секретаря нет, даже документы отослать по электронке некому, понимаешь? Учитывая переезд, – Бекс закатила глаза, - ситуация и впрямь ужас. - Извини, - Катерина почувствовала что снова попала впросак – и чем она только думала?.. Точно не мозгами. - Да ничего, держи полотенце и мазь. Я сама хороша, сформулировала так, но, - блондинка снова начала хихикать - сил смеяться в голос уже не было, - просто когда речь об Эле… Это настолько невозможно, он и секретарша, поэтому не сообразила, как мои слова выглядят со стороны. Просто имела ввиду, что он злой, как собака сейчас. Чтобы ты не обижалась, если что не так. - Я не заметила, чтобы он злился. - Промямлила Катерина, чувствуя явное облегчение. Если она правильно делает выводы, то слова Ребекки означают, что с теми, с кем работает, он не спит. Полезное ограничение, если учитывать обычную ретивость коллег по отношению друг к другу – по поводу собственного отца и его интрижек девушка иллюзий не питала. Но и протестов, собственно, тоже. Отец не давал поводов усомниться в своей любви, и ревности ни у неё, ни у Елены по отношению к его краткосрочным увлечениям не появлялось, даже если девушки случайно узнавали о них. - Ещё бы ты заметила, - Бекс направилась в ванную и открыла кран. Её голос стал глуше. – Я сама никогда толком не знаю, что у него на уме. Это тяжело, особенно когда что-нибудь натворишь, но компенсируется снисходительностью к моим прегрешениям. – Выйдя из ванной, блондинка приподняла брови. – Но я, наверное, тебе уже надоела жизнеописание нашего семейства. Так ты идёшь в душ? - Уже бегу, - радостно возвестила Катерина. Ей здорово повезло, если Майклсон, конечно, не дурак. Но она была почти уверена, что не дурак, а, значит, всё вполне могло выгореть. Самомнение у девушки плескало через край.