Приходите за счастьем вчера

Великобритания. Йоркшир. - Триумфальное возвращение, – обозрев широкое крыльцо поместья, хмыкнула Катерина. – Хорошо, что я не собираюсь ни с кем объясняться. Хотя пустить слух о тебе, на коленях вымаливающем прощение, всё-таки очень симпатичная мысль, согласись… - Даже не думай, - предупредил Элайджа, отстёгивая ремень безопасности. – Никаких историй о стирании коленных чашечек или сделаешь ещё один резвый круг вокруг дома, наподобие того, который случился в последний раз. - Вообще-то это норма вещей в замужестве, а точнее в предложении руки и сердца даме, - возвела к крыше автомобиля очи Кет, откидывая свой ремень и распахивая дверцу. – Другой вопрос, что ты только прикидываешься джентльменом. - Норма устарела. Они вышли из автомобиля и не спеша направились ко входу в дом. - То есть после свадьбы женщине не стоит опускаться на колени ни при каких обстоятельствах, включая даже кхм… определённые? – Очутившись на ступеньку повыше, она обернулась и, невинно хлопнув ресницами, с сожалением ответила: - Как послушная жена, я учту твоё пожелание, хотя и не приветствую его. - И кто тебя воспитал такой пошлой? – вздохнул мужчина, касаясь лёгким поцелуем её носа и пытаясь сдержать улыбку. - Точно не родительский дом. – Пошлой? Ничего подобного. Я просто справедлива и правильно понимаю жизнь. Мужчина до, женщина после – в этом и есть сакральный смысл вальсов. - Сильно заблуждаешься, - сообщил Элайджа, забывая о своей привычке не демонстрировать личную жизнь на публике. Крыльцо собственного поместья, конечно, назвать публичным местом можно с трудом и тем не менее… – Не знаю, как в общем, но в твоём конкретном случае жизнь несправедлива, поэтому никаких вальсов. - Ты лишаешь меня возможности побыть сенсацией в дамском обществе. - Она надулась, стягивая перчатки. – Я, может, грезила об этом долгими зимними вечерами в Штатах. Ну и ладно, - губы брюнетки остановились в дюйме от щеки Элайджи, обдав его рот облачком пара, - мы ведь найдём другой способ их занять? - Обязательно, хотя, если жаждешь предоставить мне ещё дамского общества помимо себя… - он потянул зубами серёжку на ухе. – Ну кто же против. - Боюсь, тебя на всех не хватит, - хихикнула Катерина, стараясь не обращать внимания на то, как кровь стучит в висках. – Слишком много работы на меня. - Ты такая выносливая натура? - Для моей будущности важно, что ты вынослив, – её ладошки скользнули Элайдже под пальто, голос чувственно понизился: – В свободное от работы время будешь решать мне тесты по матану. Я собралась поступить на вечернее отделение, а все эти закорючки-интегралы и матрицы… Ну, вот полный ноль. Со смешком отпихнув мужа от себя, девушка распахнула дверь. - Отвратительный матрас, - объявила Кетрин, с разбегу плюхнувшись на кровать. – Неужели именно сюда я так хотела попасть?.. - Спрыгнув и поплотнее завернувшись в банное полотенце, она начала бродить по комнате, разглядывая обстановку. Собственно, обстановки никакой и не было – два сиявших вечерней тьмой окна, встроенный шкаф-купе с матовыми зеркальными дверцами, прикроватная тумбочка и сама кровать внушительных размеров. Негусто. – Может, попробуешь мою комнату? - За тобой привычка не платить по долгам? - Скосив на неё насмешливый взгляд, он открыл шкаф, взяв с полки первую попавшуюся рубашку. - Такая красота не должна простаивать без дела, - запротестовала Кет. – У меня и креслица, и столики, коврик… - И лотосы, которым нужно менять воду по утрам. Мне как-то не улыбается глядеть на часы в ожидании горничной в ответственный момент. - Кстати, а часы-то где? Будильник? – Отстранившись, она подняла брови, оглядывая девственно-пустую тумбочку. – Телефон? Я съем его на завтрак, клянусь. - Не съешь. - Элайджа начал застёгивать рубашку. – Я так встаю. - Да уж. - Катерина театрально-тяжело вздохнула и, подойдя, «невинно» провела пальцем по его груди. – Ты точно там живой? - Живее всех живых, и, если ты продолжишь прыгать в этом и дальше, убедишься лично. - Я не против, но кушать тоже хочется. – Подхватив с кровати сарафан, приготовленный перед тем, как Элайджа отправился показывать ей свою душевую, Катерина скрылась в ванной. - А как же моя мечта в сотню тысяч долларов? – Можешь там краситься, переодеваться и спать, пока я в командировках. – Донёсся из-за двери приглушённый голос мужчины. - Или поселить своего кота, который к этой постели и близко не подойдёт. - Но коврик я сюда перенаправлю, - фыркнула девушка, распаковывая свой фен. – Не морозить же мне ноги. И кошачий столик – на нём будет спать Мартин! - Посмотрим… - И почему женское «нет» - это почти всегда «посмотрим», а мужское «посмотрим» значит «нет»? – себе под нос пробормотала она, и продолжила, возвысив голос и перекрывая гул: – Мартин - мой питомец, он не любит спать один. Скучает... - А я не люблю спать втроём, - отрезал Майклсон. - Готова? - Да. - Она нырнула с головой в следующее сухое полотенце, вороша уже подсохшие пряди, и вновь появилась в комнате. – В доме что-то изменилось, с тех пор, как мы разв… мм… расстались шесть лет назад? - Не слишком. Реставрация в основном, но местами - да. - Он приподнял волосы у неё на макушке, взлохматил. - Хочешь посмотреть? - Угу. Во сколько вы обедаете? - Поправив завернувшийся воротничок его рубашки, Кет присела на кровать и начала шнуровать босоножки. - Семь. Ещё примерно пол часа. – Остановившись и оглядывая обнажившиеся коленки, каждую ямочку которых он уже изучил, Элайджа неожиданно резко добавил: – Давай быстрее, я хочу тебе кое-что показать. - Женщина может медлить, если речь идёт о красоте, - кокетливо хмыкнула Катерина, нарочито аккуратно поправляя ремешки. - Тогда ты получишь свой подарок только завтра. - Почему не после обеда? – Её ручки запорхали по щиколотке и вторая сандалия оказалась зашнурованной практически моментально. - После обеда мы займёмся другим. - Я готова. – Она быстро направилась к двери. – Ты говорил, что это средство передвижения… Какая марка?.. - Эл… Как ты её? Она же… собственность Соединённых Штатов… Она ошарашено разглядывала чагравую арабскую кобылку с редкой для этой породы белой звёздочкой на лбу. Аида, - а именно так звалась, переминавшаяся с ноги на ногу, лошадка, - увидев брюнетку тут же стала обнюхивать её грудь и живот в поисках кармана с едой. С принадлежавшей правительственному заповеднику Аидой девушка познакомилась, когда та была ещё жеребёнком и, благодаря связям в сенате, выбила разрешение учиться потихоньку её объезжать, но с отъездом из Нью-Йорка потеряла возможность видеть «подружку». И вот сейчас сердце Катерины радостно зашлось от того, что та находится рядом на расстоянии вытянутой руки. Пальцы девушки сами собой потянулись к холке, почёсывая тёмно-пепельную шёрстку. - За организацию выставки цветов мне можно немного больше, чем другим. Плюс пожертвование на благотворительном балу. – Он подавил желание хорошенько встряхнуть её за плечи, сообразив: на лице Катерины помимо удивления и радости читался гнев. Она хотела получить Аиду в принципе, но не желала этого подарка от него. - Одним ударом двух зайцев? Спасибо. – Продолжая поглаживать лошадку по носу, Кет натянуто улыбнулась. - Чем ты теперь недовольна? – Элайджа сам не ожидал, что так легко выйдет из себя. - Если я тебе не рассказывала про неё и про то, что занимаюсь, значит, не хотела этого. – Холодно объяснила девушка. - Аналогично и моя работа – ты не будешь в неё вмешиваться, понятно? Повисла тишина, в которой размеренное дыхание лошади казалось громовым. - Понятно должно быть кое-что тебе. Но раз забыла - напомню: никогда не разговаривай со мной в подобном тоне и не ставь условия. А лошадь, - он скривился; животное, почувствовав недобрую атмосферу, стало бряцать ушами и переступать копытами, - её всегда можно вернуть. - Вот и верни, – процедила сквозь зубы брюнетка, глядя в его сердито прищуренные глаза. – Как знаешь, - коротко бросил Элайджа. Топнув ногой вслед вышедшему из конюшни мужу, Кетрин зашипела. Но злость прошла так же быстро, как и вспыхнула, сменившись смятением от собственной несдержанности. Почувствовав, как перехватило горло, она прижалась щекой к шее животного. Обидела. Обидела своего самого дорогого человека. Кет ничего не могла объяснить даже самой себе, но чувствовала – Аида, так же как работа, то немногое, что поддерживает её внутреннюю свободу от мужа. С каждым днём Кетрин понимала, что всё больше теряет голову – мужчина, которым стал с годами Эл, привлекал её гораздо сильнее, чем раньше, если это возможно. Она уже была на грани, чтобы вывалить всё как на духу, потому что он этого хотел. Только вряд ли он захочет ту, в которую она выросла: одно дело любить девочку-школьницу в образе светской львицы, а совсем другое - прошедшую огонь, воду и медные трубы женщину, а подвергать своё счастье испытаниям сейчас - ерунда. Тяжело вздохнув, Кетрин отстранилась от лошади и поджала задрожавшие губы: нужно беречь то, что есть, а не «плыть» на волнах сентиментальности. Ужин прошёл в гнетущем молчании, прерывающемся лишь позвякиванием приборов. Кетрин сроду за словом в карман не лезла, но теперь тихо давилась оставленным для них уехавшей на выходные Розой ужином и не пыталась провоцировать мужа на разговор. Все слова, шутки, принятые в качестве стимула к беседе, казались ей грубыми и неуместными в данном случае. Элайджа, прожевав последний кусок мяса, отставил тарелку и откинулся на спинку стула, невидяще глядя в пространство. Может, запереть её в четырёх стенах? С какой стороны ни взгляни: сам виноват – пошёл на поводу у женщины, пожинает плоды. Впрочем, когда соглашался, не знал, что прошлое Катерины будет настолько тянуть её назад и вмешиваться в их настоящую жизнь. Тогда он слишком устал от всей борьбы с ней и с собой, хотел перемахнуть пропасть одним шагом. Элайджа не собирался претендовать на весь её мир до него: у каждого человека есть свои секреты, но при условии полной принадлежности ему сейчас и в будущем, если он этого захочет. Хотя… Если быть честным с самим собой, ему нравилось, когда Катерина обессиленно шептала по ночам три слова из восьми букв, и с немного садистским удовлетворением видеть тоску в карих глазах от понимания, что он ей не верит. Своеобразная плата за подвешенное состояние. Мысль прервалась осознанием: в голове проносится нескончаемый бред… Рефлексии всегда сопутствовали их отношениям с Кетрин, начиная с того момента, как он, вопреки адекватной логике, решил записать её в свои секретари. Впрочем, есть то, что всегда возвращает рассудок и раскладывает всё по полочкам – работа, и её просто завал после неблагоразумно длинных праздников. Помогало раньше, поможет и здесь. Никак не попрощавшись с сидящей напротив женой, он направился наверх. Кетрин некоторое время посидела в одиночестве, опрокинула в себя рюмку чего-то непонятного из разряда аперитива и, плюнув на неубранную посуду, поспешила вслед. - Эл? – На стук в его комнате никто не отозвался, и она вошла. Уже сменив джинсы на брюки, он застёгивал ремень. - Куда ты? - Доеду до офиса, возьму бумаги. - Уже восьмой час вечера и суббота. Глупейший контраргумент, но Кет его брякнула и тут же в полной мере ощутила себя той самой недалёкой и ревнивой женой, над которыми частенько потешалась в объятиях своих женатых любовников. - Вряд ли это что-то значит в принадлежащем мне здании. - Шлёпнув ключи от автомобиля на прикроватную тумбочку, Майклсон сухо заметил: – Надеюсь, это ты примешь – ездить на чём-то нужно. До завтра. Она растерянно разглядывала фирменный брелок со стилизованными крылышками марки последней модели Джеймса Бонда. - Ты не вернёшься на ночь? Это было и вовсе за гранью, но слова вылетали изо рта помимо воли. Ничего не ответив, Элайджа пожал плечами. Почувствовав, как возвращается абсурдная ревность к его вечной работе, Кетрин переместилась к дверному проёму, загораживая собой проход. - Мне не стоило говорить в таком тоне. Больше не повторится. - Что именно? Недовольство от того, что я лезу в твою жизнь? – Он не спускал с неё взгляда, ленивого и рассерженного одновременно. Так глядят большие звери, если им не нравится что-то, но они слишком сыты, чтобы тратить энергию на устранение помехи. – Не думаю, что ты способна контролировать ещё и это. Она упрямо тряхнула головой. - Я рада, что ты «лезешь» в мою жизнь, и счастлива, что ты привёз мне Аиду. Просто… - Кет поколебалась. – Ты просто не знаешь, что она для меня значит. Эл, – она опустилась на краешек постели – стоять в дверях и смешно, и унизительно. - Я зря тебя обидела, прости. - Ладно, я тоже вспылил. – Бесстрастно улыбнувшись, он коснулся её затылка коротким поцелуем. - Сюрприз не удался. На уровне инстинкта Катерина поняла, что сейчас Элайджа не хочет видеть её рядом. Повиснуть на шее с ласковым курлыканьем, обычно обезоруживающим самых жёстких мужчин, она не умела и учиться не собиралась, да и постель – а что туда способна затащить мужа, девушка не сомневалась, - тут не нужна. Не сейчас. Но и оставлять так, как есть, нельзя: уедет, с таким трудом преодолеваемая пропасть в семь лет расширится вновь. Взгляд брюнетки упал на ключи, всё ещё зажатые в ладони. Как и большинство технарей, Элайджа любил автомобили, скорость и прекрасно чувствовал дорогу. А она… Просто нравилось видеть мчащиеся за окнами улицы, автомобиль давал ощущение свободы и власти одновременно. Идея, как сделать так, чтобы муж был рядом с ней мысленно,не контактируя, родилась мгновенно. - Учитывая, что я просто выпала в осадок, ты слишком скромен. Я погорячилась с отправкой Аиды, - молниеносно чмокнув его в щёку, она сверкнула уверенной улыбкой и поспешила к двери: - Ну что, поехали? - Ты-то куда? - Тестировать, – безмятежно сообщила брюнетка. - Должна же я знать, что мой Астон не хуже твоего трезубца. - Надеешься обогнать? – Он поднял бровь, разглядывая её с насмешливым удивлением. – О'кей, покажу тебе просторы Йоркширских трасс. Пристраивайся в хвост. - Ты будешь сторожить мой, - показав кончик языка, Кет выскочила из комнаты: – Где она? - В нижнем гараже. - Глядя, как жена сбегает по лестнице по направлению к прихожей, Элайджа невольно усмехнулся вслед. Катерина как карточную колоду растасовала его настроение, лихо сделав нужную взятку – что тут поделаешь. - Ммм… - пошарив рукой рядом с собой и найдя только пустоту, девушка издала невнятное мычание. Постель была непривычна, так же как и подушка, которую она прижимала к лицу - слишком низкая. Недовольно насупившись, девушка чуть приоткрыла ресницы и застыла, откинув голову назад. Окно, на две трети застеклённое витражным стеклом, расцвечивало и постель, и брюнетку, лежащую в ней, разноцветьем мозаики, а нижняя прозрачная часть стекла позволяла увидеть серебрящиеся в потоках яркого утреннего света пылинки. От изумления широко распахнув глаза, Кет перевела взгляд на дверцы шкафа-купе с матовым напылением – преломляясь в мерклом зеркале, видимый спектр расплывался переливчатыми волнами, но более мягких, пастельных оттенков, чем падавшие на белоснежную ткань простыней. - Извини, опять забыл. Обычно зимой я не встаю так поздно, да и Ме... кхм… Солнце взошло. Вздрогнув от неожиданности – поглощённая открывшимся видом, девушка не услышала шагов, - Катерина обернулась и приподнялась на локте. Они вернулись поздно за полночь, вдоволь нагонявшись по ночным трассам, а после занятий любовью – до штор ли тут. - Так ты,.. – Вдохнув, она вытянула руку: пальцы заиграли пурпуром, чуть передвинула – окрасились в охристо-жёлтые оттенки. И решила, что он прав – в этой комнате только белые простыни. – Как в сказке, - с чувством констатировала Катерина, протягивая мужу руки. – Иди сюда. - Закат летом лучше, – обхватив её за талию, Элайджа устроился рядом. - Зато у меня всё впереди, - не отводя взгляда от искрящегося окна, Катерина завела руки назад, на ощупь очертила пальцами подбородок мужчины – уже успел побриться, - нос, линию рта. Она невольно задержала дыхание, когда Элайджа поцеловал гладившую его ладонь. Кет принимала его любовь как должное, но всё же, несмотря на привычку к обожанию мужчинами её особы, к чему она прикладывала немалую долю данных Богом способностей и ума, время от времени проскальзывала крамольная мысль: почему такой подарок достался именно ей? Одно дело все остальные, а другое её муж, видевший в ней что-то чудесное и замечательное. Каково это любить женщину, не надеясь на ответ? У неё сжалось сердце от нахлынувших, в данной ситуации нелепых, чувств. - Эл! - Имя сорвалось с губ внезапно, словно призывая к вниманию. - Слушаю? - О… я ни о чём. - Просто Эл? - Да. – Кетрин помолчала, но в силу природной живости тут же завозилась на одеяле. – Именно поэтому ты выбрал эту комнату и сделал спальню? Из-за расположения окон? - Да. - Беру назад свои слова. - Какие именно? - О внезапно изменившем тебе вкусе. - А он есть? - Судя по выбору жены, безупречный. – Перевернувшись, она заглянула в глаза, прошептав: – Ты у меня безупречный. Доброе утро. – Но когда Элайджа попытался её поцеловать, увернулась. - Там нос красный, - со смешком пояснила девушка. - Как у пьяницы. - Хочешь, как у трупа? - одним движением развернув, он сместил её на поверхность, где белоснежная простыня окрашивалась синим отблеском. - Пожалуйста. Если бы Кет не лежала, то, можно было бы сказать, что земля ушла из-под ног. Раньше и не приходилось глядеть в глаза другому человеку так, чтобы исчезали мысли, желания и оставалось только тянущее чувство вечности момента. Девушка сглотнула – видимо, ощущение оказалось настолько пронзительным из-за того, что они находятся не в чужом месте как раньше, а в его доме, комнате, постели. Личном мире, устроенном на удобный для Элайджи лад, частью которого она отныне являлась. И Кетрин неожиданно понравилось это ощущение - быть чьей-то, а не гулять самой по себе. Опустив ресницы, она послушно подставила губы поцелую. - Нравится? – Восседавшая - а именно так и никак иначе можно было охарактеризовать её горделивую, полную самолюбования позу - на лошади Кет возбуждённо заблестела глазами. Сжав колени – на животном из стандартной «амуниции» были только уздечка и попона, - брюнетка подвела кобылку к нему поближе. - Да уж, если бы я знал об этом, - он прикоснулся к её сильно согнутой и отведённой назад ноге, - вёл бы себя куда деликатнее в кабинете. Конечно, Элайджа уже на практике понял, что ноги у его супруги весьма крепкие, но не ожидал, что настолько. Один меткий удар такой прелести и… - Видимо, высшие силы меня уберегли тогда от идеи лишить тебя возможности иметь потомство. - Присвистнув сквозь зубы и слегка ударив лошадку пятками, девушка вновь тронулась с места, уже быстрее. - Ещё немножко и я стану фаталисткой. Они с Аидой сделали небольшой круг мягкой рысцой – девушка ждала, пока и она, и лошадь привыкнут к новым условиям, дорожке. Да и времени с их последней прогулки прошло немало, а при такой езде от животного требовалось абсолютное доверие и, как это ни странно, незнание понятия «хлыст». Кетрин отнюдь не была отличной наездницей в общепринятом понимании – она училась объезжать только Аиду, которую ещё крохой, - если это слово употребимо по отношению к кобылке, - увидела во время избирательной компании Рейнолдса. Изначально Кет не собиралась иметь дело с лошадьми, просто понравилась атмосфера: ей было удобно рядом с этим человеком, и когда во время прогулки по заповеднику подбежавший к ней маленький жеребёнок начал изучающе кружить вокруг, пытаясь втянуть в игру, девушка просто рассмеялась и прошла мимо. На обратном пути у любившего зверей сенатора оказалось яблоко, которое Катерина забрала и благополучно скормила Аиде. Но больше яблока повлиял голос девушки: по какой-то причине жеребёнку он очень понравился. Кет не удержалась от того, чтобы погладить, за что и была покусана в порыве благорасположения – Аида видела ещё слишком мало людей, а крепкое почёсывание холки приняла за покусывание - привычную ласку от матери, - и ответила тем же. С тех пор Катерина стала частой гостьей в заповеднике, кобылка постепенно росла, но претендовать на карьеру в спорте не могла – тяжеловатый зад. Продавать её тоже не спешили из-за всё той же вездесущей Кет – почему бы не угодить капризу подруги влиятельного человека? Аида оставалась на месте на развод. Но достойного кавалера нужной породы у кобылки всё не случалось, и однажды девушке пришла мысль попробовать сесть на неё верхом. Постепенно Аида позволила. Сначала просто посидеть на спине, потом гулять, где ей вздумается, ну а после научилась и ходить шагом, рысью и под управлением. Ни о каких стременах, тяжёлых сёдлах и хлыстах, конечно, речи не шло, да они и не были нужны – постепенно умное животное научилось чётко слушаться движения ног хозяйки, которая со временем натренировалась, обретя стальную хватку коленей. Но маловероятно, чтобы Кет смогла бы справиться с более норовистым скаковым конём, да и, несмотря на привязанность в конкретном случае, в целом девушка оставалась индифферентна к выездке. - Ты вправду решила закончить Университет? - Да, по весне пройду тестирование, - подтвердила Кет, поравнявшись с мужем. - Тем более у меня пока куча забот. Я хочу забрать с собой своего секретаря, а тут политика назначать из основного числа, чтобы «предоставить всем равные возможности», - передразнила брюнетка кого-то Элайдже неизвестного. - Изначально выбирают по нраву лишь начальники отделов, а я всего лишь зам. - Я позвоню и твоя проблема решится не оформившись, - отмахнулся Майклсон, любуясь её силуэтом. - Нет, ты этого не сделаешь, – твёрдо возразила Кетрин. Улыбнулась, заметив раздражение, мелькнувшее в его глазах, - и не хмурь брови. Просто ты забыл, что значит работать на кого-то, а не на себя, где априори имеешь зелёный свет и всему хозяин. - И ты не собираешься понежиться в лучах этого света, чтобы доставить мне удовольствие. - Придумай другой способ получения удовольствия. – Перехватив взгляд, направленный на её ноги, она резюмировала: - И этот мужчина ещё обвинял меня в пошлости! Мне ведь нужно отвоевать свою позицию потом и кровью, иначе так и останусь женой влиятельного человека, и никем как самостоятельная единица. – Она хихикнула, увидев скептическое выражение лица Элайджи. – Эл, не все же созданы становиться президентами корпораций, но это не значит отсутствие желания прыгнуть с должности зама на верхнюю точку насеста. Мне будет нужна своя команда. Твои деньги и влияние ещё понадобятся, но это козырь другого уровня и тратить его на Джил глупо… Сними меня. - Ты знаешь, что амбициозная женщина это зло, кошечка? – кисло поинтересовался Элайджа, аккуратно подхватив под бёдра и ставя её рядом. – И упрямство, меркантилизм и прочее по списку тоже не красят ваш пол. - Знаю, ты проповедовал это ещё семь лет назад. - Звонко расхохотавшись, она сняла уздечку, отпустив Аиду погулять по кругу. - Переживёшь мою страсть к финансовому благополучию. Вряд ли Катерина сообщила бы подобное любому другому мужчине – шутить на эти темы, например, с Майклом было недальновидно. Слишком уж велика была разница в их общественном положении. Но ещё семь лет назад, получая неприлично дорогие подарки, она уяснила, что в отличие от большинства мужчин своего круга с едва ли не комплексом на фоне денег, Элайджа очень далёк от мечты услышать о рае в шалаше. И была права. - Ты в этом так уверена? – поддразнил Элайджа. - Вдруг мне захочется томной и нежной, а также домашней для разнообразия? - Тебе томная и нежная? – Она взвизгнула от смеха. – Да ты ей рёбра будешь бояться переломать! Бордели озолотятся, пока эта недотрога будет видеть десятый сон. - И с надменной снисходительностью объяснила: - В Средневековье женщина в принципе считалась злом, и это не мешало вам сначала отдавать себя в лапы зла, прежде чем отправляться в лучший мир. И не по одному разу. - Хорошо, что ты живёшь в наше время, Катерина. – Не в силах остаться бесстрастным, он расплылся в улыбке. - По тем времена по тебе аутодафе плачет. - Фу, я не рыжая и глаза не зелёные. - Кроткий нрав компенсирует. - Я могу быть очень кроткой. – Она жеманно взмахнула ресницами и тут же испортила весь эффект, сморщив нос и напомнив ему всё ту же смешливую лисицу, что и обычно. - Эл, её не трогали? - Кого? Нет. – Увидев невысказанный вопрос в глазах Кет, он пояснил: - Привезли только пару дней, конюх сказал, что характер сильный и неуравновешенный, поэтому с объездкой решили повременить. - Ничего подобного, Аида - сангвиник. – Она попрыгала на месте – отвыкла, и ноги, на которые в её стиле езды приходилась основная нагрузка, заболели. – Просто ей здесь непривычно и напугали сильно. Аида,.. - Девушка начала подзывать лошадку, повторяя нараспев её имя. Наконец, когда та подошла, Кетрин накинула на неё повод и повела в денник. Уже попрощавшись с животным, на выходе она обратилась к конюху. - Мистер Дорсен, если я правильно запомнила? - Да, миссис Майклсон. - Я хотела бы поблагодарить вас за устройство Аиды. Уход очень хороший, - она мягко улыбнулась. – И предупредить – эта лошадь только для меня, и никто ни под каким предлогом не должен притрагиваться к ней хлыстом. Очевидно, Вы уже успели её напугать. И тем более не стоит пытаться объездить, - голос девушки стал сухим и неприятно-скрипучим, несмотря на всё ту же лучезарную улыбку, кривившую губы. - Мой приказ предполагает увольнение всей команды с волчьим билетом, если нарушит хоть кто-то. Доброго дня. Элайджа никак не стал комментировать услышанное и, кивнув на прощание служащим, покинул конюшню. Пока Катерина мыла руки, он задумчиво разглядывал линию горизонта, чувствуя, как его в очередной раз аккуратно поставили в тупик. Нежная, бесконечно милая женщина, практически мгновенно превращалась в жестокую, стоило невольно задеть какую-то струнку её сердца, как и многие годы назад. И пока эта струнка была непонятна, он над ней не властен. Катерина была никудышной женой и возлюбленной: совершенно не умела гасить его раздражение, наоборот - доводя до конфликта и забывая вовремя прикусить язычок, плоховато воспринимала быт, явно не понимала, что он, как и любой влюблённый мужчина - собственник, оказывалась бескомпромиссна в своих решениях и упрямстве. И только она умела заставить терять голову от счастья. Едва слышно ступая, Кет вышла из пристройки и присоединилась к созерцанию равнины, за которой виднелась чуть припорошенная утренним, свежим снегом опушка лесополосы. Как много они забыли за эти годы: она забыла, какой он, Элайджа забыл о ней. Почему удивилась витражу, Аиде? Разве это не тот мужчина, который подарил ей, ещё совсем чужой девчонке, понравившуюся картину, после устроил свадьбу и жизнь полностью по её прихотям?.. По-прежнему молча пробравшись ладонями ему под куртку – руки всё же мёрзли в тонких перчатках, - она прижалась щекой к мягкому кашемиру. Свадьба… Как ни странно, с годами она стала для Кетрин вполне сносным днём, не таким счастливым, как поездка в Ниццу, но, повзрослев и получше узнав окружающий мир, Кет сумела оценить, насколько заботлив тогда был Элайджа, и не променяла бы эту свадьбу ни на какую другую. Нужно немного постараться, - стоя в его объятиях, она улыбнулась, - и всё сложится самым лучшим образом. Нельзя столько пройти впустую и споткнуться. Ей уж точно. - Может, погуляем? - Ты ещё не отморозила себе нос? – Элайджа поднял бровь, послав быстрый взгляд, и затаил дыхание: в его руках снова была смешливая Катерина с блестящими глазами, которые покинула тревожность. Когда он в последний раз её видел такой? И сам не помнил, наверное, в прошлой жизни. – Я, например, да. Сначала пообедаем, а потом решим. - Они побрели к дому, и постепенно Кет поняла, что и вправду задубела: кроссовки, куртка, джинсы – хорошо для катания на лошади, но совсем не годится для зимней прогулки. - Куда ты хочешь? - А куда ты? – Брюнетка задумчиво сморщила нос. – Поехали туда, где ты знаешь всё. - Тебе не понравится. - Понравится, - нырнув за входную дверь, она шумно вдохнула тёплый воздух, - обязательно. Через несколько часов, Катерина выглянула в окно его автомобиля и, прочитав первые буквы огромной вывески, терявшейся в снежной дымке, упала обратно в кресло, сотрясаясь в судорогах смеха. Перед ней находилось здание основного офиса корпорации. США. Мистик Фоллз. Бледное пятно от лампы заплясало – девушка слишком сильно склонилась и теперь читала, положив подбородок на скрещенные руки. Скрип двери. Вздрогнув, Елена подслеповато моргнула – после бесконечных строчек на ярком свету ночника трудно было сразу разглядеть тёмный проём. - Как ты вошёл? - Ваш запасной ключ в ящике с цветком, - флегматично сообщил Кол, щёлкая выключателем. - Разбил горшок, - пробормотала она. Что ещё сказать Елена не знала, хотя о причине позднего визита догадывалась: новый сосед, точнее не сосед, а человек, - глаза и уши Кола, приставленные к её особе. Сначала, когда миссис Маджери - старушка, жившая по-соседству, сколько Елена себя помнила - спустя неделю после Рождественских каникул сообщила, что продаёт свой домик за хорошую цену и переезжает в Юту, поближе к живущим в том же штате детям, девушка порадовалась за неё без всякой задней мысли. И только увидев нового хозяина освободившегося жилища – молодого итальянца, меньше всего похожего на человека, желающего вести тихую и размеренную жизнь в американской провинции, - вспомнила последний разговор с Колом. Решив проверить правильность догадки, брюнетка на следующий же вечер отправилась в единственное злачное место Мистик Фоллз - Мистик-гриль. Блеснув Богом данными и многолетним трудом пестуемыми талантами, она быстро нашла себе кавалера - после разрыва с Меттом это особого труда не составило. Об их расставании не знал только ленивый: прятаться от людей в родном городке изначально дело гиблое и неблагоразумное. Через пару дней Елена уже была приглашена на пару свиданий, прошедших более чем успешно. А через неделю под благовидными предлогами эти ухажёры исчезли с горизонта. Старшая Пирс не собиралась искать себе пару в ближайшем будущем: слишком много забот доставляло семейное наследство. Если у её сестры, помимо неплохих способностей к анализу, под рукой был ещё и мужчина, владевший целой империей, для которого дела их фирмы были того же порядка, что и таблица умножения для выпускника Гарварда, чем Кет не стеснялась пользоваться, то у Елены такие помощники отсутствовали. Да и способностями к математике Бог обделил: абсолютный гуманитарий, с лёгкостью разбивавший самые сложные хитросплетения и трактаты философии, она плохо запоминала цифры, и любую оценку даже вполне читаемых схем нужно было проходить по десять раз, чтобы они уложились в голове. Конечно, вводные ей давал совет директоров отца и его управленцы, но не будешь же сутками отвлекать работающих людей… За прошедший с праздников месяц девушка похудела и побледнела, её лицо украсилось тёмными кругами под глазами, пальцы дрожали после каждой тренировки так, что она уже побаивалась садиться за руль. Однако неприкрытое нахальство со стороны Кола вызвало раздражение и ярость у неё даже в столь вяло реагирующем на окружающее состоянии. Решив пойти по пути конфликта с не менее подлым нападением без объявления войны, Елена появилась на пороге нового соседа с яблочным пирогом. Итальянец не был бы итальянцем, если бы не оценил старания по ведению хозяйства такой симпатичной девушки и через неделю, практически очарованный, он сидел на солнечной, жёлтой кухне Пирсов и пил крепкий, горячий чай, щедрой рукой хозяйки приправленный снотворным. Уложив «постояльца» на диванчик всё в той же кухне, Елена исчезла из дома и два дня выходных гуляла в своё удовольствие по улицам и музеям Уильямсбурга*. Демарш принципиально расклада не изменил, более того – эти два дня были убийственны относительно и без того забитого графика, - но по крайней мере хоть как-то своё отношение к действиям «хозяина жизни», манипулировавшего её бытом из Лондона, она выразила и тем была довольна. Но что Кол примчится через пару дней, в середине рабочей недели, не предполагала, да и вовсе не думала увидеть его в ближайшем будущем – с глаз долой, из памяти вон, перефразируя знаменитую поговорку относительно их связи, если три дня секса можно было так охарактеризовать. Однако он стоял перед ней, живой и вполне осязаемый, внимательно оглядывающий её осунувшееся лицо. - Тебе нужно выспаться, - с ходу сделал "комплимент" мужчина. - Тебя не приглашали, поэтому мнение держи при себе, – не стала разводить политес хозяйка, протирая глаза. - За тобой долг, и тело мне желательно получить в идеальном порядке, – подозрительно довольно хмыкнул Майклсон, подходя к столу. - Я всё помню. – Поднявшись, она обогнула рабочий стол, желая иметь между ними преграду.– Ты можешь вести себя менее хамски? - С девушкой, которая травит людей? - Ошибаешься: не людей, а шпионов. - Весомое уточнение. - И шантажистов, запугивающих… - Ну, ты наверняка успела найти более смелую замену на пару дней, - сердито фыркнул Кол. – Думаю, различия были несущественны, так не о чем и говорить. Она моргнула, глядя на него с искренним недоумением и прежде, чем до Елены дошло, о чём он ведёт речь, Кол уже понял, насколько её оскорбил. Словно в подтверждение, она покраснела, потом побледнела, зажмурилась, справляясь с нахлынувшим гневом. - Я… - девушка хотела гордо указать на дверь, но обида предательски-жалобными нотками тренькнула в её голосе. - Уходи отсюда, пожалуйста. Я очень устала и хочу спать. - Прошу прощения. – Охолонув и сообразив, что женщина женщине рознь, а у него либо совсем дурочки, либо стервы, – а кто ещё согласится быть партнёршей на одну ночь или месяц? – Кол почувствовал дурную радость вперемешку с раскаянием. Одно дело приставить к Елене человека из службы безопасности своего мафиозного друга, другое - предположить, что она пошла по постелям, чтобы ему досадить или что-то доказать. - Я был не прав. - Я станцую на выходных, - ровно сообщила Елена, проигнорировав извинения. Она действительно чувствовала себя нехорошо, но это нехорошо уже стало нормой и не слишком раздражало или мешало. – У меня нет времени на неделе. - Вижу. – Оказавшись рядом, Кол в деталях разглядел изменения во внешности девушки. И увиденное ему не понравилось: она казалась по-прежнему хорошенькой, несмотря на то, что забавлявшие его, по-детски округлые щёки обрезались, но едва держалась на ногах. – Из-за работы? Почему тебе никто не поможет? – Он поглядел на бумаги. – Замы твоего отца должны… - Оставь в покое мои дела и моих замов, - отрезала Елена, так же надменно собрала разбросанные листки в стопку и убрала в стол. - Я просто плохо понимаю в этом всём, и тут можно лишь молиться. Вопреки её желанию последняя фраза прозвучала жалобно. Елену было всегда кому пожалеть: если с младшей близняшкой отец вполне мог быть резковат – находила коса на камень, когда балканская кровь взыгрывала в обоих, - то тихоню-старшую обязательно выслушивал и подбадривал. Алек был единственным человеком, которому поверялись неудачи, и теперь, когда все вокруг и на работе, и по делам фирмы лишь требовали решительных действий, быстрого понимания и верных решений, девушка неосознанно вывалила всё человеку, которого считала жизненнее и увереннее себя стоящим на ногах. «По такой, как я, в каждом городе…» - пронеслась мысль, но Елена была слишком вымотана, чтобы возражать, когда знакомые руки подхватили её и понесли наверх. Кол ещё не успел стянуть с девушки юбку, а Елена уже спала, морщась и смешно причмокивая губами, когда становилось зябко из-за того, что с неё стягивали одежду. Наконец, расправившись с бельём и от греха подальше тепло укутав лежащую женщину – вряд ли она будет счастлива, если с ней спящей заняться сексом, - Кол вгляделся в лицо брюнетки. За прошедшие три недели Майклсон не раз возвращался мыслями к своей непонятной страсти, особенно когда приходилось просыпаться в компании женщин. Они были неплохи, да и, если откровенно, в момент желания о Елене думалось меньше всего, но потом он начинал невольно сравнивать, и чувствовал то ли усталость, то ли скуку. Но не от дамы напротив - от себя самого и, если поднадоевшую любовницу можно легко оставить, то с собственной персоной такой финт не пройдёт. Он уже начинал понимать Эла и привязанность того к работе, как панацее от всех бед, однако, когда дело касалось старшего брата, это было нормально, относительно младшего – тяжёлый случай: Кол менее всего склонен был зарываться в рутину, если ему что-то не нравилось. Факты - вещь упрямая: он впервые в жизни скучал по любовнице, а сейчас и вовсе был счастлив и доволен только потому, что Елена ни с кем не переспала после него. Кол был далёк от того, чтобы требовать от двадцатипятилетней девушки пояса верности, да и, из-за безразличия Елены к сексу до Лас-Вегаса, его в принципе даже перестало интересовать, кто у неё был до него, но чтобы после… Елена постоянно усложняла жизнь и себе, и окружающим, и этого Кол раньше не выносил в женщинах. Молчунья; заводной или хохотушкой точно не назвать. И яркостью мнений не блистала, предпочитая сглаживать острые углы: из тех, что себе на уме – подумают, но не скажут. Но постепенно Майклсон привыкал к этому и ему становилось интересно, что же творится в голове сейчас покоившейся на подушке – угадать удавалось очень уж редко, а когда угадывал, испытывал странную гордость. Отойдя от спящей, он оглядел спальню: узкая кровать пуританской леди, рассчитанная на одного человека, белая, с кружевными оборками по краю, такие же нежные шторы, плетёные кресла, торшер, изящное бюро и туалетный столик. Всё милое, но без намёка на столь любимые её ровесницами бантики, статуэтки, шкатулки и мягкие игрушки. Строгое, даже чересчур строгое для такой молодой и красивой девушки. Не кабинеты Эла, конечно, - уютно, но не то. Кол внезапно вспомнил комнату, созданную буйной фантазией невестки, свой столбняк, когда увидел столь странный декор, и хмыкнул – до чего разные близняшки. Но если Кетрин подходила та спальня, то Елене её - однозначно нет. Исключением, пожалуй, был медведь, примостившийся на небольшом диване в углу комнаты, однако и тот выглядел не милым, а скорее лохматым и старым. Кажется, подарок какой-то очередной няни. Вздохнув, Кол поднял патлатого медведя и скептически оглядел его. Игрушка была далека от привычных творений дизайнеров, скупавшихся им для избалованных племянниц в гигантских масштабах. Ручная работа – обработка не фабричная, да и глаза-пуговицы и нос из кусочка кожи говорили сами за себя. Хвост бедняге оторвали, похоже, ещё много лет назад. - Неудивительно, что у неё нет нормального мужика – в эту кровать поместишься только ты. Дёрнув игрушку за нос, отчего ветхие нитки тут же начали лопаться, Майклсон быстро приладил едва держащийся злосчастный кусок кожи так, чтобы не было видно оторванности, и сунул под бок Елене. Проснётся - заметит, решит, что сама напортачила во сне – заштопает. Или не решит и придётся признаваться. На том закончив выносить себе мозг, Кол поплёлся к дивану, устраиваться на ночлег, и через пару минут уже погрузился в сон. Среди ночи его разбудил стук. Не сразу сообразив, где находится, он сам стал причиной уже гораздо более явственного грохота, примостившись всем телом на пол. Раздался испуганный тонкий вскрик, щёлкнул выключатель бра. На него сверху вниз смотрели огромные, перепуганные глазищи Елены. - На пом… - Это я. - Сев, Кол отряхнул рубашку. - Аа… н-ну… - Похоже, Елена сообразила, как очутилась в спальне, потому что опустила глаза и начала шарить по полу в поисках медведя, смущённо сообщив очевидное: – Это игрушка свалилась и зацепила книжку на тумбочке. Нос ему оторвала, - расстроено заметила она, погладив морду зверька. «Меня бы кто погладил… Шишек полна голова» - Это я оторвал, - брякнул Кол, собирая кости с пола и вновь садясь на диван. - Зачем? – искренне изумилась брюнетка. - Случайно. - А почему ты здесь, а не в какой-нибудь ещё комнате? – Она прижала простынь в груди. – У нас много спален. – Так и не дождавшись комментария, девушка с деланным энтузиазмом продолжила: - Слева от моей комнаты дверь. Там чистое бельё и широкая кровать. - Спасибо. - Кол поднялся и, бросив на неё косой взгляд, вышел за дверь. Нужную комнату он нашёл сразу. Оглядел, и его посетило чувство дежавю, словно уже когда-то здесь был и видел и эти вазы, и кровать, и зеркало справа от двери в ванной. Но на ум ничего толкового не приходило: семь лет назад Кол был слишком пьян, чтобы запомнить интерьер помещения, в котором когда-то ночевал, но теперь мысли приняли определённый оборот и сон ушёл, словно и не бывало. За стеной послышался звон, видимо, Елена решила не откладывать в долгий ящик отделку носа и спросонья зацепила что-то, издающее громкие звуки. Всё же устроившись на кровати, Майклсон уставился в потолок. Как-то получалось шиворот-навыворот. Приехав, он ожидал скандала, потом шантажа и в итоге оказаться победителем, но меньше всего - найти засыпающую на ходу женщину, которая от усталости не в состоянии даже выставить его. В таком положении ставить свои условия Елене невозможно – некого здесь было побеждать. То есть, окажись, к примеру, его брюнеточка противоположной стороной на суде, он был бы счастлив от подобного ничтожного оппонента, и в бизнесе тоже, да и если очень желанна женщина… Они сами не знают, чего хотят, девяносто процентов времени. Но Елену – её было жалко, хотелось накормить, разрулить эти заботы с фирмой и не трогать... Не в физическом смысле, конечно. Не осознавая и не помня, что ещё несколько месяцев назад, когда умер Алек, он был гораздо более жесток и настойчив по отношению к девушке, хотя потеря отца и просто загруженность - вещи разного порядка, Кол всё же знал, что такая чувствительность ему странна. В отличие от более высокомерных и равнодушных Элайджи и Николауса, по мнению большинства знакомых Майклсонов, самого дружелюбного и демократичного из мужской части семьи в действительности мало, гораздо меньше старших братьев, к двадцати годам столкнувшихся с ответственностью за детей в условиях ограниченности ресурсов и, в первую очередь, в деньгах и жилье, задевали беды других людей, и обычно его усилия помочь оставались продиктованы скорее вежливостью, чем искренним состраданием. А вежливость из тех вещей, которые легко отметаются, если задеты шкурные интересы. Поэтому Кол никак не мог понять, что теперь происходит с его жизнью и отчего мысли заняты не удачей момента, когда Елена беспомощна и послушна, а тем, кого ей найти в помощники. Прикинув пару подходящих вариантов, он уже практически отдал себя в лапы Морфея, но поспать не удалось. Через минут десять перед ним возникла фигура в белом. Будь мужчина суеверен, он бы испугался. - Елена? – Приподнявшись на локте, Майклсон изучал фигуру перед собой – девушка умудрилась натянуть на себя сорочку от горла до пят. Из хлопка. «Она рехнулась…» Если бы Кол не знал, какое бельё есть у Елены в наличии, он бы решил, что это либо монашка, либо извращенка. - Я нос пришила, а потом подумала, вдруг белья нет или несвежее? – Девушка плавно подошла, замерев в нерешительности, и чуть прищурилась, наблюдая за реакцией Кола. – Но вижу – всё отлично. - Не то слово, - не скрывая иронии, кивнул мужчина, не слишком понимая причины явления. Присев на краешек постели, Елена склонила голову набок. - Ладно, ты всё равно не спишь. – Она улыбнулась, продемонстрировав ямочку на щеке – всё-таки как была, так и осталась круглолицей. С таким трудом приманиваемый сон снова отправился в далёкие края, и Кол едва не расхохотался, когда она произнесла: – Я тоже уже не могу. Если Елена ожидала, что Майклсон как вежливый человек поддержит светскую беседу и начнёт заунывную историю про дождливую погоду в Лондоне и ураганы в Виргинии, то она явно просчиталась – тот молчал, разглядывая её лицо, освещённое луной, и явно не собирался пускаться в разговоры на вечные темы. - Почему ты не работаешь на корпорацию как на основное место? Елена смутилась – вопрос вырвался сам собой, но их отношения явно не носили столь близкого характера, чтобы его задавать. - Потому что её президент - мой брат. – Майклсон улыбнулся, устраиваясь поудобнее, чтобы было лучше видно, как перекинутые набок волосы девушки струятся по её плечам и груди. – А Элу и так повезло родиться старшим, чтобы командовать мной ещё и на работе. - Хочешь командовать сам? – Она сдвинула брови. Нет, Кол не представлялся ей президентом корпорации, определяющей жизни тысяч людей. - Нет. - Перехватив ладони Елены, он поцеловал запястье, разглядывая её нежное в бликах луны лицо. – И никогда не буду. - И исполнять чужую волю тоже… - задумчиво прошептала девушка, ложась сверху. - Тебе не нравится работать в команде, да? Проще сделать самому, чем доверить кому-то. А ты никогда не думал, что будь ты никем, победа казалась бы слаще? - Нет, – снова повторил Кол, очертив форму бровей Елены. Широковатые для современной моды, они ему тоже безумно нравились. Как и нос, щёки, губы, ресницы… - Отсутствие денег не делает человека кем-то, так же как и их наличие. - Стянув с неё ужасную ночную рубашку, Майклсон переложил девушку спиной на подушки – теперь она была недостаточно вынослива и опытна, чтобы выдержать роль ведущей. Да что там - Кол догадывался, что придётся постараться, чтобы его альмея не заснула или отключилась в середине процесса, плюс он соскучился – хотелось растянуть удовольствие, раз на много её не хватит. – Но выпавшим счастливым шансам нужно радоваться и использовать их по полной, милая… Считай, что я верю в судьбу. Если рефлексировать, второй раз так может не повезти уже никогда. Она лишь улыбнулась двусмысленности, явно относящейся не к его работе, а к ней самой. Ну и что же… Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, это во-первых… Почувствовав, как тело с непонятно откуда взявшимися силами отзывается на лёгкие прикосновения, не прерывая поцелуя, Елена прошептала: - Ты останешься до послезавтра. - Как хочешь. Это и было - во-вторых, но невнятно всхлипывающая под ласками девушка скоро позабыла о мстительных планах на его счёт. США. Сан-Франциско. Зимой город всегда тонул в тумане, наползавшем с океана, и Кет зябко поёжилась, вглядываясь в темень за окном. Сочетание тумана и ночи девушка любила с детства, оно казалось ей волшебным и хранящим тысячи тайн, но сейчас просто раздумывала, а не прохладно ли одета. Они с Элайджей оказались здесь из-за очередного мероприятия, посвящённого «InterStructure». Точнее конференция была общей, сугубо профессиональной и включала десяток крупнейших компаний, крутившихся в этом бизнесе, плюс множество сопутствующих, а сегодня намечалось её открытие. Хорошая возможность увидеть всех собравшихся лично за обедом или ужином, а не по телефону. Частные встречи, конечно, постоянно имели место и в обыденной жизни, но тогда слишком сильно выявлялось, кто кому больше нужен, а здесь… Непринуждённая атмосфера сочеталась со встречами с конкурентами. Контрагенты и шпионы хорошо, но личные контакты тоже полезны. Кетрин стоило не лететь – брать три дня отпуска, если ты устроилась работать чуть больше месяца назад по меньшей мере недальновидно, - но Элайджа сам предложил сопровождать его в командировке, их страсть пока не умерилась до адекватных рамок семейной пары, последняя неделя выдалась более чем напряжённой, к тому же во время самой конференции девушка решила завернуть в Виргинию - навестить сестру, с которой не виделись с Рождества, а к окончанию деловых мероприятий и встреч вновь вернуться сюда, чтобы отправиться в Йоркшир… За спиной раздались шаги, и обернувшись, Катерина подхватила с туалетного столика серьги – вылет из Лондона задержали из-за всё той же пелены плотного тумана, и они уже опаздывали. - Готова? – Майклсон только головой покачал при виде её коротенького кожаного платьица, но, как всегда, возражать не стал - по его мнению, Кет могла ходить в чём душе угодно. - Да. – Откинув голову назад, Кет оглядела мужа, с явным удовлетворением улыбнувшись. – Странно видеть тебя с бабочкой. - А может быть иначе? - Они вышли из номера. - Иногда правила приличия стоит отправлять далеко в эротическое путешествие, - она одёрнула юбочку, на целую ладонь выше колена, чтобы не было видно резинок чулок, и улыбнулась, глядя на их отражения в зеркальных дверцах. Более чем официозно одетый мужчина и облачённая в небольшое, несмотря на закрытый верх фривольное платье девушка, излучавшая неприкрытый соблазн, смотрелись странно. Однако вместе на удивление гармонично: его застёгнутость на все пуговицы в какой-то мере компенсировала отсутствие самого понятия скромность у неё. Раздался тихий звонок, сообщающий о прибытии лифта. - По-моему, я их уже давно туда отправил. Но ты… - он оглядел её с явной насмешкой, - ты просто не умеешь завязывать галстуки, - снисходительно констатировал Майклсон, когда они очутились в холле, и, подождав, пока жена накинет пальто. - Ничего подобного, - запротестовала против этой истины Кетрин. Элайджа, садясь в автомобиль и назвав адрес, опустил звукоизоляционную перегородку и, как только водитель оказался от них отрезан, Кет перебралась на колени к мужу. Они ещё не были наедине это бесконечно длинное из-за разницы в часовых поясах сегодня, её голос снизился до мягкого шёпота: - У тебя усталые глаза этим вечером. Что-то пошло не так в проекте? Она читала информацию по этой «дочке», но работа на новом месте отнимала всё время и силы, поэтому деталей пока не знала и не анализировала, ограничиваясь сухими фактами. Только много ли толку от цифр – оценить объёмы, не более… - Нет, ничего. Просто временная яма – неуютная, когда на нас висит много инвестиционных кредитов. – Он подтянул Кет поближе и улыбнулся – хорошо пахла, каким может быть только запах любимой и своей женщины. - С другой стороны стало ясно, кто стоит за директором «Cleanеrine Company», а это уже немало. – «Немало», насколько Кет знала сдержанность мужа по оценке собственных успехов, означало «очень много». - Дело не в проекте. - А в чём же? - В тебе, - увидев изумление в глазах жены, Элайджа уточнил: - В Майкле. Не понимаешь? Она нерешительно кивнула, но тут же сердито шлёпнула кулачком по коленке. Правда, в полумраке промахнулась, и удар пришёлся по его ноге, но, не сильно смутившись этим фактом, девушка пробормотала: - Прошла куча времени, выборы на носу и никаких сдвигов. Если бы рыли под него, смысл ждать – уже февраль не за горами, а там и март… Лицо Кетрин отразило недовольство. Мысленно прокрутив в памяти дни прошедшего месяца, Кет признала, что совершенно расслабилась, концентрируясь лишь по вопросам работы в представительстве журнала, а всё остальное, включая свои прошлые заботы, пустила на самотёк. В её жизни не происходило никаких особо примечательных событий – как и первые годы после поступления в Нью-Йоркское представительство, то же медленное собирание ниточек, за которые можно дёрнуть в будущем на работе, вечера с разборами в делах отцовской фирмы, её маленькая семья, о жизни которой она помалкивала даже в разговорах с самыми близкими людьми… Да эти события, откровенно говоря, и не были ей нужны. Только очутившись в Йоркшире, окружённая заботой, какой не испытывала с тех пор, как уехала из родного дома, Кетрин почувствовала, насколько износилась за эти годы, каждый день ожидая чего-то и автоматически прикидывая всевозможные варианты на случай, если события пойдут по худшему сценарию. И теперь проходила курс «реставрации», возвращая те чувства и желания, о которых и думать позабыла. - Да. - Он пристально посмотрел на жену. – Твоё досье - вряд ли проблемы Майкла. Вариантов два – либо ты кому-то насолила… - Я не так высоко плаваю, - с ходу возразила Катерина. - Ревнивые жёны изобретательны, как и брошенные мужчины, и подсиженные коллеги, – поднял брови он, напоминая, что его возлюбленная не слишком стеснялась в методах. На языке Катерины вертелась ехидная реплика о Мередит, но, не став пререкаться, она лишь напомнила: - Если они столь влиятельны, чтобы собрать такое досье, то как оказались в незавидном положении, позволив проехаться по себе мелкой сошке вроде меня? Ладно, а что второе? - Она пожала плечами. – Не представляю. - Второе - играли против меня. Это уже хуже. - Тебя? – Она скептически хмыкнула. – В то время ты бы меня на порог не пустил… Или всё же… - её губы изогнулись в хищной победной улыбке. - Впрочем, мы же в Сан-Франциско и у меня свободные два дня, а ты сам предупредил, что он будет здесь... Я встречусь с Майклом, поговорю и… - Нет. - От неожиданной категоричности отрицания Катерина напряжённо вскинулась, прервавшись на полуслове. - Почему «нет»? Мы вроде бы договаривались, что ты меня не будешь ревновать. - Кошечка, я не ревную. – Чёрные глаза заблестели, оглядывая её с истинным мужским удовлетворением: - Ты ведь только что расписалась в том, что забыла о его существовании. Бедолага проиграл даже в ностальгических мечтаниях. Но ты, - пальцы Элайджи, мягко поглаживавшие затылок, чуть оттянули локоны, собранные в пышный хвост, - не будешь совать свой носик в мои дела, о’кей? «Это наши дела!» Она промолчала. - Катерина? - Да, - кивнула, сползла на соседнее сидение. Насупленные брови и зло раздувающиеся ноздри без слов говорили о том, какого Катерина мнения о происходящем. Элайджа вздохнул, обидеть он не хотел, но спорить времени не было, а учитывая количество конгрессменов на вечере... Впрочем, она же умница. И красавица… - Если возникнут какие-то вопросы или что-то новое, я тебе расскажу, но сама ты сидишь тихо. – Лёгкие поцелуи, порхавшие по щекам, подтачивали волю, чуть отстранившись она сжала лицо мужчины в ладонях – усталый взгляд девушке не нравился, но Эл всегда плохо переносил длительные перелёты. Всё завтра, когда он отдохнёт. Вздохнув, Кет поцеловала мужа в подбородок, кончиками пальцев поглаживая его напряжённую шею. – Я буду честен с тобой ровно до тех пор, пока ты не пытаешься юлить. И да, Майкл не просто очередной любовник, мне не хочется видеть и представлять тебя даже географически рядом с мужчиной, который чуть было не занял моё место. В принципе не хочется. Это так странно? - Хорошо, - положив голову ему на плечо, согласилась Катерина. Нет, так нет. Жуя тарталетку из чего-то непонятного, как часто бывает на приёмах, Кет облизала губы и со стороны посмотрела на Элайджу. Стандартный вечер, но как же здорово. Она всегда считала себя особенной, но раньше это приходилось постоянно доказывать, чтобы пробраться на ступеньку выше, соответствовать ситуации и должности, а сейчас… Сейчас Катерине было на всё наплевать. Она изменилась за время жизни в Йоркшире – внутренне стала ещё более высокомерной и уверенной в себе, но внешне, как это зачастую и бывает со счастливыми, влюблёнными женщинами, эффект сказывался прямо противоположный: злой юмор немного поутих - ей стало неинтересно высмеивать всё и вся; ушёл сканирующий взгляд, направленный на мужчин – они потеряли ценность в её глазах как сексуальные объекты, если не сказать обанкротились; Кет стала менее привередливой в мелочах – слишком легко было эти капризы удовлетворить… И только Элайджа, которому жена периодически отпускала замечания насчёт своих нелицеприятных наблюдений за окружающим, знал - на деле мало что изменилось. Отдав салфетку ближайшему официанту, девушка отправилась вперёд к соседнему залу, где играли в бильярд – с супругой Келермана они не могли подружиться по причине отсутствия такового умения и желания у обеих и разнице в темпераментах, но здесь нашли общий язык, если общение со скуки так характеризовалось. Однако сегодня был явно не её день – обогнув внушительную группу людей, Катерина буквально налетела на своего бывшего жениха, с которым пару часов назад обещала Элайдже не встречаться. - Добрый вечер. - Она изобразила улыбку, поправляя сбившуюся от неожиданности причёску. В конце концов, последний раунд закончился её победой, можно быть снисходительной. - Майкл, мэм… - Здравствуй, Кетрин. - Очевидно, Стемптон тоже помнил нюансы их финиша. Глазами быстро обежал её фигурку, задержался на кольце и вновь обратился к лицу. – Не ожидал тебя встретить. При муже здесь? Стемптон был из породы тех великолепно-воспитанных, утончённых политиков, в чьих устах банальная фраза могла сказать всё, а подкреплённая выразительной паузой и взглядом, превращалась в целую тираду. Катерина слишком хорошо знала своего бывшего жениха, чтобы не понять, что он охарактеризовал её как шлюху, послушно ложащуюся под того, кто протянет руку помощи. Сказал для сопровождавшей его женщины, одетой в безупречно-элегантный и вместе с тем безобразно-скучный бежевый костюм, переглянувшись с которой он криво улыбнулся… «А ты ещё собиралась рожать от него…», - вступило в диалог то, что Кет характеризовала как альтер-эго по причине абсолютной беспринципности и логичности. «Временное помрачение на почве стресса. После свадьбы сгуляла бы налево и родила от нормального», - возразила более добродушная и снисходительная её часть. «А экспертиза?» «Какая экспертиза? Да по нему самому экспертиза плачет. И лоботомический театр. Только породу бы улучшила святому семейству...» «За свой счёт? Ну и дура». «Принимается. Хотя всё же за его, потому как...» Сообразив, что прямо посреди зала занимается своим любимым делом, а именно: общается сама с собой, - девушка поспешила вернуться в действительность. - Именно так. – Нимало не стесняясь, Кет сделала шаг вперёд. Она была красива – не из-за фигуры или кукольного личика, преимущественно играло роль выражение лица – то, что всегда кажется наиболее очаровательным у нестандартных натур, - и очень молода по меркам собравшегося здесь общества. Иными словами, одна из немногих присутствующих, кто мог позволить себе явный намёк на вульгарность, но вызывая не отторжение, а лишь притягивая мужские взгляды к своим обнажённым коленям и плотно охваченным тканью изгибам, и отлично знала это. А ещё Кетрин сегодня расхотелось играть по светским правилам разошедшихся пар и размениваться на дружелюбно-небрежный тон хороших знакомых, разбавленный оскорбительными полунамёками в адрес друг друга. Её голос наполнился холодным пренебрежением, заставившим стоявших рядом людей невольно прислушаться в ожидании пикантных нюансов: - Не все же обладают достаточным достоинством, чтобы заставить женщину тащиться за собой на приём, как за манной небесной. Если не дано природой, то не дано. – Губы сложились в брезгливо-жалостливую улыбку, когда она увидела вытянувшиеся лица бывшего жениха и его нынешней пассии. - Но и вправду, не может же в этой жизни везти всем, милая дама. Доброго вечера… - Если в зале зона напряжения, то там же и Катерина. Это неизменно. - Раздался голос за спиной уже собравшейся уйти Кет, и девушка в удивлении обернулась. – Здравствуйте, господа. Катерина. - Джеймс? Не ожидала увидеть Вас. – Ослепительно улыбнувшись, она, подождав, пока сенатор поздоровается с её бывшим женихом, подала ему руку для рукопожатия. - Вы пропали в разгар предвыборной компании: конец февраля не за горами. - Пришлось уехать на время, - сказал мужчина, цепким взглядом обозревая их мини-кружок. - Неужели Вы переживаете и за республиканскую партию? - Вы же знаете, что я всегда собиралась голосовать именно за Вас. - Играете против собственного мужа? – Заметив кольцо на пальце, Рейнолдс улыбнулся сказанной ей двусмысленности, понятной лишь ему. - Берите выше - против собственных убеждений, - хмыкнула брюнетка, сообразив, что он не знает о том, что она не вышла за Майкла. Но сенатор не дал ей времени прояснить нелепость и, так и не выпустив её ладони, положил руку девушки себе на рукав. - Вы не против, если я украду вашу супругу на один танец,.. - скорее утвердительно заметил он, с прохладцей оглядев девушку слева от Стемптона. Решив, что нет смысла выяснять сейчас и усугублять и без того неловкое положение, в котором сенатор, сам того не ведая, очутился, Кетрин согласно кивнула. - Кетрин, я не собираюсь лезть не в своё дело, но мы не чужие люди. Почему по левую сторону от твоего болвана какая-то девица? – с лёгким раздражением заметил Джеймс, ведя её в танце. - Где его пиар-агенты, чтобы вправить мозги? Вам нужно напирать на романтику и семейные ценности - во-первых; во-вторых, если он настолько дурак, то ты умница, и мне будет жаль, если придётся всю жизнь глотать из-за этой истории с досье… - Джеймс, ты принимаешь слишком близко к сердцу. - Она искренне засмеялась тёплым, грудным смехом – этот мужчина всегда вызывал в Кет приятные эмоции. Как и она у него. – Хотя не могу сказать, что мне это не по нраву. Спасибо, но я вовсе не вышла замуж за Стемптона. Не понимаю, как ты это упустил? Он поднял брови в ожидании продолжения. - Я замужем за Майклсоном, мы поженились семь лет назад, - напомнила Кет, справедливо полагая, что раз она была какое-то время любовницей сенатора, то его служба безопасности прошерстила все контакты и вряд ли замужество за президентом «MsnLogistic.Inc» осталось незамеченным. – Теперь снова вместе. - Майклсон? Бывает же…– Рейнолдс улыбнулся, словно нашёл в её словах что-то невероятно забавное. – Ты всё-таки вернулась к нему… Из-за скандала? Благородно. Хотя, - добродушная улыбка превратилась в отстранённо-циничную, - ты сама по себе нехилый куш, а учитывая, сколько денег принесла ему за эти годы, благородством и не пахнет. - Денег? – Она прокляла свой болтливый язык, но странно было слышать, что она способна принести деньги. Хотя в этой среде всё крутилось на фоне них. - Мало найдётся на свете женщин, на которых можно смело оформлять левые счета, – со смешком пояснил он и, явно задумавшись о своём, пропустил короткую искру непонимания, вспыхнувшую в глазах партнёрши. Впрочем, так же быстро эта искра погасла. – Особенно в разводе. Даже я на такое не решусь, хотя женат уже… - Женщина женщине рознь, – мягко напомнила ему Кет, невольно наклоняясь чуть ближе. - Ты права. Я как-то забыл, что у тебя есть более действенные рычаги для спасения своей репутации. - Забывшись, он поправил локон, выбившийся из причёски девушки и упавший ей на щёку. – Но могла бы и ответить на звонок, тем более я мог звонить по делу. - Ногти не пилю**, – кивнула Кет, следя за тем, чтобы не проскакивало резких интонаций. - Но тогда меня достали журналисты, - она скривилась. – Глупо, а отключила телефон. Но благодарна, что ты остался одним из немногих моих настоящих друзей. Что, если бы не появление Элайджи, именно на сенатора падала бы роль по вытаскиванию её пятой точки из болота, а точнее подборки кандидатуры, в чьей постели оказаться, она ничем не выразила. Да и мысли были заняты другим. Настолько заняты, что Катерина вовсе не заметила быстрого взгляда своего супруга, брошенного на их пару. Видимо, придётся задать Элайдже не один вопрос, как и для чего использовалась её личность все эти годы. Сказать, что она была уязвлена было трудно, брюнетка слишком хорошо знала мир, в котором жила, но всё же почему тогда… Великобритания. Йоркшир. Около полутора лет назад. - Он очень занят и вряд ли примет. - Эвелин, секретарь президента «MsnLogistic.Inc» попыталась избавиться от посетительницы, но, в отличие от большинства, та держалась подчёркнуто спокойно и уверено. – Все встречи расписаны на неделю вперёд. Что через неделю её шеф и вовсе улетит на полмесяца в Гонконг, женщина сообщать не стала. - Вам достаточно будет назвать моё имя, и мистер Майклсон уделит мне время. – Кетрин раздражённо нахмурилась. Если бы не дурацкая система устройства офиса бывшего мужа, когда между секретарской и его кабинетом был целый коридор, она бы просто вошла, но сейчас её наверняка перехватят. А вырываться, устраивать скандалы – ниже достоинства, особенно теперь, когда после больше похожего на ад уикенда в компании четырёх мужчин, от него и так мало что осталось. – Это срочный вопрос. - Ну, хорошо. - Поняв, что избавиться от посетительницы не удастся, Эвелин поднялась с места. Что-то в безмятежном лице, расслабленной фигуре девушки говорило о том, что она и впрямь не похожа на обычную просительницу или бывшую любовницу, а женщина недаром работала секретарём высшего звена менеджеров и директоров последние двадцать лет – её глаз давно научился разбираться в людях. Может, родственница? - Прошу прощения, мистер Майклсон. - На ходу обернувшись – с минуты на минуту нужно было уезжать на встречу, и он уже запаздывал, Элайджа удивлённо приподнял брови. Раньше секретарь не позволяла себе входить в его кабинет во внеурочное время без предварительного звонка. И то, что он сам полчаса как отрубил телефон, ситуации не меняло. – Вас спрашивает посетительница, мисс Кетрин… - Ей назначено, миссис Кендрик? – Отрывистый вопрос не дал секретарю произнести имя до конца. Никаких обязательных для него Кетрин он не знал, да и вообще сегодня пребывал не в лучшем состоянии духа, учитывая аспекты жизни последних пары месяцев, когда существовала лишь работа нон-стоп, а максимум развлечений составляли снятые девицы раз в неделю – на что-то большее времени не было, не говоря уже об остальных человеческих радостях вроде охоты, футбола или просто расслабиться в компании друзей. В таком состоянии вспомнить об общепринятом имени своей жены Элайджа и вовсе не удосужился. – Если нет, то мне, очевидно, некогда. Так «да» или «нет»? - Нет. – Эвелин и так понимала, что нарушила принятую субординацию, но в таком раздражении она его редко видела. Хотя знала причины – Майклсон загонял всех, но больше всего себя. - Тогда пусть позвонит через неделю. – Зацепившись взглядом за цифру в отчёте, он задумчиво царапнул экран, уже мягче – отключился от темы - продолжив: - А желательно никогда. - Мистер Майклсон Вас не примет, занят, – невозмутимо сообщила женщина, появившись в дверях. - Вы сказали ему, кто я? – В растерянном голосе девушки послышалось неприкрытое изумление. Кет совершила роковую ошибку: она просто не ассоциировалась в забитой аналитическими данными голове Элайджи с именем «Кетрин», так и оставшись в его памяти «Катериной». - Да. Мистер Майклсон просил передать, что у него встреча, и раньше чем через неделю места в расписании не будет ни для кого. «Но для меня даже сегодня поздно!» Однако Кетрин не стала унижаться, поплотнее сжала застучавшие в нервном ознобе зубы, как через вату услышав продолжение фразы: - Пожалуйста, в следующий раз предварительно позвоните и согласуйте, мисс Пирс. Эвелин оставалась вежливо-холодна, но увидев, как побледнела неудачливая посетительница - даже губы стали серо-лилового оттенка, - испытала сожаление. Гневное отчаяние секундной вспышкой осветило лицо поднявшейся с места брюнетки. - Попробуйте через пару дней, сегодня у шефа совершенно нет настроения, - по-матерински смилостивившись, посоветовала секретарь. И едва не попятилась. Сейчас эти карие очи стали чёрными, но из них ушло потрясение и гнев, сменившись чем-то злым. Именно так: на лице Кетрин Пирс проступила деструктивная энергия - незаметная, когда нет ни искажённых гримас, ни кривящихся морщин и губ, но отчётливая квинтэссенция лютой, инстинктивной ненависти загнанного человека, подошедшего к краю. Кивнув на прощанье оцепеневшей женщине, брюнетка молча вышла в дверь, ведущую к лифтам. США. Сан-Франциско. Настоящее. Очевидно, она неправильно поняла фразу Рейнолдса о деньгах. Или… Впрочем, стоит просто поговорить с Элайджей и всё разъяснится. Девушка поглубже вдохнула, чувствуя, как суматошно бьётся сердце. Но танец кончился, музыка стихла, и, наконец, Катерина сообразила, что сейчас не отрываясь глядит в глаза своего партнёра, что выглядело со стороны по меньшей мере неприлично. Джеймс был удивлён не меньше - Катерина, которую он знал, была непробиваемым человеком. - С тобой всё в порядке? - Да, конечно. - Она подавила желание отпрянуть – это выглядело бы тем более резко и глупо. Медленно отстранилась. - Спасибо за танец. - Не уверен. Я провожу тебя к мужу, – вздохнул он. Рабочие моменты, связанные со Стемптоном, в разговоре здесь, разумеется, не поднимались, и оба это понимали. - Хорошо. Оказавшись неподалёку от круга беседовавших, в котором находился подошедший к ним Элайджа, она посмотрела на мужчин, безмолвно спрашивая: стоит ли их представлять друг другу? - Мы знакомы, – сообщил Джеймс, но, вопреки правилу вежливости, руки не подал. Со стороны Элайджи тоже не было проявлено ни малейших поползновений на этот счёт, он ограничился кивком. Поняв, что совершила какую-то ей неведомую ошибку, девушка поспешила продеть ладонь под локоть мужа и вздрогнула, почувствовав, как тот с силой стиснул руку. – Майклсон, Вам очень повезло с женой. Чего не могу сказать о ней. - Никто не знает этого лучше меня, Рейнолдс, - не менее «любезно» констатировал Элайджа, стерев с лица Джеймса улыбку. - Ну что же, пойду поищу супругу и дочерей. Был рад увидеться, Катерина. - Взаимно. Искренняя, несмотря на то, что девушка её благоразумно притушила, чтобы не вызывать в муже лишнего раздражения, улыбка Кет, посланная сенатору на прощание, не ускользнула от Элайджи. Как и обращение Рейнолдса к его жене. Супруги Рейнолдсу найти не удалось: через минуту он был перехвачен товарищем по партии. Обсуждая общие темы, Джеймс невольно возвращался мыслями к судьбе бывшей любовницы. Кет была одним из лучших его воспоминаний. Лучшим. И дело не только в постели. Майклсон явно знал плюсы и минусы своего фарта и отнюдь не желал примерять ветвистые рога, на которые мирно согласился Стемптон. Один вопрос – почему семь лет и вынужденный скандал, когда Кет пришлось его заставить снова жениться на себе? Джеймс, конечно, понимал, что характер Кетрин не сахар для любого мужчины, но она того стоила: за всё время, пока девушка была его любовницей, он не услышал ни одного лишнего вопроса, в постели это был ураган, но забавно и вне её, плюс никаких претензий и умение держать язык за зубами, не говоря уж об остальных бонусах вроде чувства стиля... Майклсон давно уже не мальчик, чтобы не видеть, что такими женщинами не разбрасываются, раздавая в чужие койки. Или брака не хотела сама Кетрин? Вряд ли, если она довольно легко согласилась с кандидатурой Майкла, и сейчас выглядит во всех смыслах не голодающей женщиной, а судя по взгляду, излучавшему удовлетворённость, и вовсе пару часов, как из постели, если у Майклсона хватило совести и терпения добраться до горизонтальной поверхности. Но почему в тот раз не пошла к своему более чем влиятельному бывшему мужу? Чёрт их разберёт.… На телефон пришла СМС, и, извинившись, он бросил короткий взгляд на экран. Через мгновение вбив в контакты определившийся номер и отправив пустышку-ответ, мужчина вернулся к разговору. - Я потанцую, – сообщила, направляясь в сторону танцпола, брюнетка. - Как хочешь, - без интереса ответил мужчина, наконец, разжимая - в этот вечер он уже долгое время не выпускал её из рук - ладонь. Теперь, глядя, как Катерина с чересчур жизнерадостной улыбкой направляется к площадке, на будущее он дал себе зарок никогда не брать её в командировки. Сосредоточиться на деле стало практически невозможно, а отвлекаться на собственную жену стоило меньше всего. Элайджа и вправду не ревновал её ни к Майклу, ни к кому бы то ни было из длинного списка, который он так и не прочитал, но тут инстинкт неожиданно дал тревожный сигнал. Вероятно, из-за бизнеса – кто играет против, тот не может быть в одной команде… Усилием воли мужчина переключился и выкинул из головы растворившуюся в толпе Катерину. Промокнув выступивший на лбу пот, девушка опустилась на высокий стул у барной стойки позади танцпола. - Кофе, пожалуйста, – улыбнулась она бармену. Телефон звякнул. Пришла обратная СМСка-пустышка, подтверждение, что Джеймс прочитал и знает её номер. Звонить Рейнолдсу в офис она по объективным причинам не могла, мобильный - он каждый раз был в отъезде, где пользовался другим, и поэтому никакой вины за собой Кетрин не чувствовала, но предпочитала отдавать долги без напоминаний. Есть личные отношения, есть служебные, границу девушка всегда соблюдала очень чётко и даже щепетильно. Подхватив чашечку, Кет довольно улыбнулась, сделала глоток и внезапно почувствовала на себе полный раздражения и злости взгляд. Скосила глаза в сторону. Блондинка напротив справа. Жизнь полосата – повезло в одном, не повезёт в другом, но сегодняшний вечер бил все рекорды. Просто день «приятных» встреч! Сначала Майкл, теперь Луиза… Никто бы не дал ей тридцати шести лет: совершенные аристократически-тонкие черты, изумительные, столь редко встречающегося чистого зелёного оттенка глаза, великолепная фигура. На этом фоне любая менее изящная казалась бы простушкой. Но Кетрин испытывала не зависть, а скорее лёгкую насмешливую жалость – самое унизительное чувство, которое способна вызывать женщина в своей сопернице. Изысканное, унылое платье Луизе не шло ни по оттенку, ни по покрою, уголки губ были обиженно опущены, прекрасные глаза не сияли, а лицо выражало вечную скуку: она выглядела словно пришибленной и замороженной на фоне Кетрин, умеющей буквально захлёстывать жарким обаянием. Порой Кет казалось, что вся жизнь этой женщины состоит из наблюдений за собственным мужем и желанием отвадить очередную фаворитку. Впрочем, у Джеймса их было не так уж много, она сама – последняя, судя по реакции Луизы, а ведь времени прошло немало с выдачи билета на постель Майкла… Как всегда, когда испытывала неловкость, Кетрин перешла к нападению, взглянув в упор. - Здравствуй, Луиза. Как поживаешь? Женщина отшатнулась, сделала движение, словно хотела уйти, но всё же осталась. - Ты… - Она окинула девушку откровенно ненавидящим взглядом. – Неужели так трудно оставить нас в покое? - А я разве кого-то беспокоила? – Кетрин сверкнула ослепительной улыбкой. – Но по-моему невежливо игнорировать пристальные взгляды знакомых. – Она сделала ещё один глоток, издевательски сообщив: - А если о твоём супруге – не претендовала и не претендую, особенно теперь. Намёк на то, что Кетрин никогда не была заинтересована в том, чему она посвятила всю жизнь, достиг цели. - Он с тобой так же ненадолго, как и все остальные, - прошипела женщина. - Меня никто никогда не оставлял, бросала я, - ехидно, с долей высокомерия напомнила Кет. Чашка опустела и слава Богу, ей надоело из-за какого-то танца участвовать в сцене. Рейнолдс потрясающий мужик, но жену он себе выбрал – редкой глупости, хотя дети удались, особенно дочка, которой досталась совершенная красота матери и острый ум отца… - Ты их бросала, потому что они переставали любить. – Луиза всё же справилась с собой, вернувшись к привычному скучающему тону. – И потому что твоё очарование недолговечно, они устают и ищут ласковую женщину, которой ты не способна быть. Джеймс не успел распробовать лакомство, но у твоего мужа всё впереди, миссис Майклсон. И очень скоро ты окажешься на моём месте, только он не станет тебя щадить, как меня Джеймс. - Ты сейчас похожа на торговку с арабского рынка, - равнодушно бросила Кетрин в ответ на тираду и, подхватив клатч, направилась наверх. Но мерзкие мурашки побежали по спине. Ресторан отеля опустел: последние посетители ушли ещё около двух часов назад, обслуживающий персонал заканчивал работу, подводя итоги уходящего дня… Зачем было сюда идти, когда ни Элайджа, ни Кетрин не были голодны, они и сами не знали. Не хотелось возвращаться в квартиру и говорить по душам, а здесь до них не было никому дела. Она натанцевалась, он наговорился, и теперь чета Майклсонов сидела на ступенях обитой мелковорсовым бархатом лестницы, ведущей к сцене, разглядывала затихающий зал и пила вино из горлышка, причём Элайджа, не смущаясь присутствия своей леди, полировал его рюмками с коньяком. Поскольку эффективность подобного «коктейля» была куда выше, мужчина первым задал вопрос: - Откуда ты знаешь Рейнолдса? - Я работала с ним и его семьёй когда-то. – Отставив бутылку, Катерина стянула модельные туфли и, поудобнее разложив смокинг мужа, на котором сидела, вытянула ноги вдоль ступеньки. - Пиар… - Это я знаю. - Он поморщился, собирая мысли в кучу. - Почему вы хорошие знакомые? Что он имел в виду не постель, Кетрин поняла сразу. Спала она со многими мужчинами, а вот с теплотой и уважением относилась… пожалуй, пальцев одной руки хватило бы. - Когда-то он мне очень помог. – Она сделала маленький глоток вина, облизав пересохшие губы. - Насколько «очень» и насколько бесплатно? – Он скривился и этот тяжёлый, оценивающий взгляд пришёлся Кет не по нутру. - Невелика цена, - глядя исподлобья, процедила брюнетка. - Я обязана ему свободой. Наверное. - Успокойся, ты уж точно спала с ним не за услуги, – сказал мужчина. - Почему? Но меньше всего Элайджа ожидал последовавшего ответа. - Он был единственным, кто не послал бы гулять, когда ты выставил за дверь, - отчеканила девушка. - Когда выставил? – Его хрипловатый от алкоголя голос наполнился искренним непониманием. - Это невозможно, – уверенно отмахнулся Майклсон, опустошая очередную рюмку и решив, что она сама не понимает, что несёт. - Ну не выгнал, отослал до лучших времён, - она пожала плечами. - А с чего этот вопрос? Вы же не ладите… - Вообще-то он мой тот самый конкурент. – Элайджа оглядел её и без того коротенькое, а сейчас и вовсе задравшееся платье. – Только в бизнесе. Она не осознала смысл сказанного с аналитической точки зрения, лишь как женщина инстинктом услышала ревность в его словах. Непонятно пожала плечами в ответ. Впрочем, упоминание о его бизнесе, напомнило брюнетке о другой теме. Отпихнула туфли, поднялась, мутным взглядом обвела зал. - Пойдём. Уже никого нет… - Да плевать… - покачал головой мужчина. - Мне и здесь нормально. Садись. Или это предложение отправиться в постель? - Тебе же нравится иметь меня, - подтвердила девушка, и скривила губы, почувствовав недвусмысленный посыл. – Поимеешь ещё разок. - И что это значит? – среагировав на злость, промелькнувшую в её тоне, он вскинулся, пристально уставившись на жену. – Ты утверждаешь, что мы занимаемся любовью, и я не вижу причин в это не верить, - голос наполнился сарказмом: - Что-то повлияло на убеждения? - Ты оформлял на меня свои счета в каких-то полудиких странах. – Будь она менее пьяна, разговор бы носил ровный, деловой характер, но сейчас Кет с трудом даже просто стояла бы на ногах. Она знала свою норму и сейчас искренне не понимала, с чего так развезло. – Зачем и как? - И кто же у нас такое трепло? – задумчиво пробормотал Элайджа. Дёрнув её на себя, Майклсон вернул их положение к исходникам, точнее теперь она сидела, зафиксированная его руками на плечах. – Стемптон, сенатор или кто-то ещё сует нос не в свои дела? В глазах Катерины сверкнуло сердитое веселье. - Это важнее заданного вопроса? А ты не находишь, что стоит просвещать меня о моих делах? - Ты сама виновата, что не читаешь доверенности, которые подмахиваешь, - без малейшего раскаяния заметил Элайджа. - Я читаю все документы, - рассерженно вскинулась Кет, - и… - Кроме? – забавляясь, уточнил он, - ну же, кошечка… Ты же у меня умница, даже после выпитой бутылки. - Ты в это втянул отца, - догадалась брюнетка. – Он поэтому не верил в развод? А я-то думала романтик… И такая база данных поэтому. Каждый мужик, каждый проект на работе, каждое... – пальцы Кет невольно сжались в кулаки. - Не просто так же она существовала, если я сама тебе была не нужна. - Романтик и был, иначе бы ничего подобного мне провернуть не позволил, - не согласился Элайджа, пропустив замечание про её досье. Уж он сам лучше всех знал, что не собирался на ней жениться повторно. Стянув с волос резинку, мужчина начал перебирать пушистые локоны, из-за опоздания на приём так и не тронутые лаком. - За всё нужно платить, ты и платила за фирму своего отца, Катерина. И Елена, кстати, тоже. У меня не благотворительное общество, чтобы лоббировать его интересы ради прежних времён. – Но чем больше он объяснял свою позицию, тем больше чувствовал, что зря. - Просто пролонгированная сделка. Была. - А потом отец умер и ты… - девушка сглотнула. Только сейчас до её затуманенного алкоголем мозга дошло понимание – всё это время, пока ей приходилось идти у него на поводу, именно она могла ставить условия. Не было бы никаких шести месяцев, не было бы этой катавасии и… Не было бы их? Девушка непроизвольно вцепилась крепче в его рубашку, прижимаясь телом. Язык нёсся впереди разума: – Потерял свои возможности. И если бы я не поверила, что ты не причастен к досье… - Ты заговариваешься, - напомнил Элайджа, глядя на неё из-под тяжёлых век. Кетрин и сама поняла, что может наговорить лишней ерунды. Стоит придержать коней, а завтра уже решать. Опять завтра, черти его разбери… Она понимала логику ситуации, более того – принимала, и внутренне была согласна с мужем, но быть настолько чьей-то пешкой... От злости хотелось выть. А потом пришла ещё одна мысль. Воздух словно выбили из лёгких, перед глазами потемнело, у неё перехватило дыхание, голова закружилась. – Ты знал?! Ты всё знал… - Что знал? – Элайджа вполне ожидал гневной реакции – кому понравится, что пользуются его именем и оказанным когда-то доверием, - но точно не того, что лицо Кетрин станет оттенка савана, а губы начнут трястись. - Ты меня выгнал тогда. Унизил… - Я тебя никогда не выгонял! – рявкнул Майклсон, невольно привлекая к ним внимание. Но ему уже здорово надоело переливать из пустого в порожнее. - Твоя секретарь по-моему выразилась чётко. - Как и всегда после вспышек сильных эмоций, её лицо обрело маску равнодушия, а повышенный тон мужа Кет имела привычку пропускать мимо ушей, если хотела. – Ну да сейчас уже неважно… - Неважно. - Подхватив с пола смокинг, он поднялся, рассерженный её непонятными обвинениями. – Я тебя не видел шесть лет, исключая фото. Как я мог тебя выгнать? - Я приходила к тебе, - тихо пояснила Катерина, надевая туфли. – Твой секретарь сказала, что ты занят и примешь только через неделю по предварительному звонку. Элайджа собирался было возразить, что всё ерунда, но по её лицу понял – она искренне верит в то, о чём говорит. Заблуждается. Он не мог не помнить единственной женщины, которую когда-либо любил, а миссис Кендрик… Она была чересчур классный специалист, чтобы допустить подобный ляп. Но и Кет уже всё поняла. - Столько всего из-за пустяка. - Шёпот, сорвавшийся с губ брюнетки, наполнился горечью. - Почему, - что уж её дёрнуло это спросить, Кет и сама не знала – они оба слишком устали, чтобы быть в настроении выяснять отношения, - но вопрос сам сорвался с губ, - ты не веришь мне, когда я говорю, что люблю? - Это не любовь, а... мм… Назови как-нибудь по-другому, – почти весело протянул Элайджа, поняв, что неприятный вопрос исчерпан и подавая руку. –– Благодарность, желание, может быть, уважение… - Вероятно, ты прав, – легко согласилась Кетрин. - А что мы будем делать, когда я и впрямь полюблю? – Она склонила голову, оправляя платье и не глядя ему в лицо. Кет захотелось укусить побольнее, сопоставимо с его непринуждённо-жестокими словами, и она поплыла на волне интуиции. Но Элайджа как всегда молчал, бесстрастно разглядывая сквозь широкие французские окна панораму ночного города, тем самым подливая масла в огонь. – Женщины легко могут разлюбить, натура у нас в большинстве такая бл*дская. А уж если и этого не требуется, то влюбиться в кого-нибудь – норма. Извращение, если наоборот… - насмешливо протянула брюнетка, наконец, самостоятельно поднимаясь с лестницы и вскидывая голову. Если она ожидала неконтролируемой ярости, то получила с лихвой. Он, наконец, удосужился смерить её оценивающим взглядом. - Милая, это уже твои проблемы, – медленно произнёс мужчина, присев, чтобы поднять смокинг, но после его пальцы скользнули от щиколотки к колену женщины, сжали его. - Меня интересует только, чтобы моё лежало в моей постели, не гуляло и не заливало меня потоками соплей на предмет своих воздыханий. Достаточно ясно? Элайджа в крайней степени бешенства никогда не орал, но в ярости сделать мог, что угодно – «милейшая» черта, доставшаяся всем детям семейства Майклсонов, - и оценив ситуацию, девушка было попятилась, но споткнулась о ступеньку. Быстро поднявшись и без особой нежности стиснув талию заваливавшейся жены, он потащил её к выходу из ресторана, не обращая внимания на то, что каблуки не позволяли идти ему в шаг. - Куда? – Катерина испугалась не за себя, конечно, а неизбежного разрушения того, что так осторожно строилось последние месяцы. - Спать, - раздался лаконичный ответ. Элайджа дорожил личным пространством и, если бывал недоволен, предпочитал оставаться один и подумать, вот и сейчас Кетрин не вмешивалась, разглядывая ночной Сан-Франциско. Хмель постепенно сходил, и брюнетка начала осознавать, что зацепила действительно больное место. - Входи, - со второй попытки открыв дверь, мужчина пропустил её вперёд, кинул одежду и ключи на ближайший стул и, не дожидаясь, прошёл в квартиру. Стянув пальто, Катерина направилась в терявшуюся в полумраке спальню. Воцарившаяся в комнатах тишина действовала ей на нервы, заставляя пальцы дёргать зацепившейся замок платья, но начинать спор первой она не собиралась. Элайджу же это молчание мало смущало, открыв холодильник, он изучал его содержимое на предмет пива на завтрашнее утро. Пива не было. Порывшись в сумке и отыскав таблетки от похмелья, Катерина подошла, не глядя шлёпнула их на столешницу. Уже развернувшись, чтобы снова отправиться снимать наполовину стянутое платье, случайно перехватила мимолётный, но от этого не менее голодный взгляд, направленный на её голые бёдра. Последние дни им никак не удавалось побыть вместе – обоим приходилось работать в убийственном режиме, чтобы создать хоть какой-то задел на время поездки и, если Кет возвращалась поздней ночью, чтобы поспать несколько часов и переодеться, то Элайджа и вовсе оставался ночевать в офисе корпорации. Неудивительно, что после едва ли не недельного перерыва, секса в лимузине было явно недостаточно, несмотря на усталость. Губы Кет тронула мягкая понимающая улыбка и, не став дожидаться приглашения к действию, брюнетка подошла вплотную, прильнув к губам мужа в поцелуе. Свою власть над ним Кетрин уже научилась осознавать, и понимала, что он не может быть с ней так уж суров после секса. Обязательно расслабится, улыбнётся, а там... Они обычно не разговаривали - Эл мало чем отличался от большинства мужчин, предпочитавших хорошо отдохнуть, то есть поспать, да и сама Кетрин далека была от привычки поболтать в постели без нужды, - но по тому, как осторожно он устраивал её на подушке, поправлял её волосы, обнимал и укрывал… В такие минуты её муж превращался в податливый воск, и стоит только захотеть... Только Элайджа, не хуже неё зная за собой эту слабость, не собирался подыгрывать и не отвечал, позволяя себя целовать, - не более того. Однако алкоголь и вынужденное воздержание своё дело сделали – надолго его не хватило, и через минуту никак не поддававшаяся молния платья коротким взвизгом сообщила о капитуляции. Хаотично отвечая на поцелуи и расстёгивая пуговицы рубашки Элайджи, Кет почувствовала, как земля уходит из-под ног и её начинает… тошнить. Элайджа понял, что дверь в ванную комнату захлопнулась перед его носом, только услышав щелчок замка. Кетрин же, порадовав фаянсового друга изысками, состоящими из вина и закусок, изумлённо смотрела на себя в зеркало и слушала шум воды. Полоская рот, брюнетка едва не застонала, сообразив, какого мнения будет Эл о случившемся – она была любительница подразнить его, но в этот раз он вряд ли к такому склонен. Сунув в рот зубную щётку и сбросив бельё, Кет нырнула под душ и, наскоро поплескавшись в едва ли не кипятке, накинула на плечи короткий халат из тонкого кружева, брошенный здесь же по прилёте. Улыбнулась сама себе. За эти месяцы девушка похорошела – если раньше она была ярче, но по свежести уступала старшей сестре - хронический стресс, недосып из-за сочетания предвыборной гонки Майкла и работы, скорые обеды при отсутствии завтрака и прочие «прелести» жизни в мегалополисе вряд ли кого-то украсят, - то теперь на щёки вернулся здоровый румянец, заблестели глаза, ушла дёрганность движений. - Даже я готова в себя влюбиться, - оценила отражение Кетрин. Косметики на её вкус недоставало, но их с Элайджей представления различались – тот в восторге от вкуса помады, пудры и теней на сон грядущий обычно не бывал, предпочитая первую съесть с самого начала, поэтому практически идеально. Напоследок скорчив себе умилённо-надменную рожицу, Кет выпорхнула из комнаты. Плавной походкой, не глядя по сторонам, продефилировала на кухню; открыв холодильник, налила себе молока, и уже вытянула скрещенные ноги на стуле, раздумывая, успеет ли она включить электронную книгу, когда услышала этот звук. Кружка застыла в руке, через мгновение на столе образовалась лужица. Со стуком поставив посуду на стол и не потрудившись вытереть лужу, она подбежала к постели. Элайджа спал. Не раздеваясь. И храпел. Сначала Кет не поверила сама себе, даже бросила взгляд на зеркало, отражавшее облачённую в тончайшее кружево привлекательную женщину с распущенной гривой волос и томным блеском в глазах: ни один мужчина не оставлял её в таком незавидном положении. Тихонько звякнул мобильный - новое сообщение. Плюхнувшись на кровать с другого краю, она уставилась на экран телефона и едва не заскрипела зубами от злобы. «Спокойной ночи, кошечка». Первой идеей было выпихнуть мужа из постели за такой «добрый» юмор – всё равно не проснётся, - а утром пусть хоть что делает. В гневе Кет решила так и поступить, но, прикоснувшись к плечу Элайджи, хихикнула, сообразив - даже в пьяном состоянии он снял туфли. Она не знала, с какой стати невинная привычка завалиться в обуви на постель доводила её до белого каления в Майкле и остальных мужчинах, за исключением Алека, частенько сидевшего на диване в гостиной «с ногами». К отцу или Рику Кет не испытывала никаких негативных эмоций, но сейчас она сидела, кусая губы, чтобы приглушить смех, рвущийся из горла. Тихо вздохнув, брюнетка потянулась к пряжке ремня брюк мужчины. Наконец устроив Элайджу насколько возможно удобнее, Катерина свернулась клубочком на своей половине кровати. В темноте тихо и знакомо тикали часы, ей вспомнилась их первая ночь вместе в этой квартире… Потом перед глазами встало лицо Элайджи, когда она выводила ему логику женской любви: краска бросилась в лицо, губы поджались… Эл, похоже, очень боится, что она предпочтёт со временем кого-то ещё. Вот же дура! Но тоже «хорош» - сам придумал, сам поверил и сам же бесится… - Глупый, – скользнув поближе к мужу, девушка покрепче обхватила его плечи. Элайджа перевернулся, придавив её и вместо подушки положив голову ей на грудь, что-то невнятно пробормотал. Стало невозможно выбраться, отросшая за сутки щетина царапала нежную кожу, но постепенно Катерина, найдя нормальное положение, расслабилась, глядя в потолок. Странный день и закончился соответствующе. Веки смежились, и наконец, Кет вновь пробормотала сквозь сон: - Глупый, а ещё президент… Проснувшись наутро, девушка нашла лишь предельно сухую записку с пожеланием получить от неё сообщение, когда доберётся до Мистик-Фоллз. Потерев ноющий висок, Катерина поморщилась – Элайджа по-прежнему злился. Правда, раздражение не помешало ему оставить постскриптум: «Пиво в холодильнике». Взглянув на себя в зеркало – от былого великолепия ничего не осталось: всклокоченные волосы, опухшее лицо и сбившееся неглиже, отчего-то застёгнутое вкривь и вкось. Теперь она скорее обрадовалась исчезнувшему с горизонта мужу, подхватила с полки свою «живую» воду и направилась прямиком в ванную. И только стоя под струями душа, возвращавшими бодрость и связность мыслей, наконец, осознала в полной мере, что натворила полтора года назад, воспользовавшись связями Джеймса. Сенатор был умён, из тех о ком говорят – видит сквозь стену, а в политике нет ни друзей, ни союзников, ни чувств… И Эл уж точно не уступит, но ей не хотелось, чтобы он знал обо всех событиях из её жизни. И не примет. Кетрин положила мочалку на полочку. После смерти отца, он оставался единственным мужчиной, в чьих глазах она действительно должна была быть замечательной. Забыв про время, которого осталось не так уж много до самолёта в Виргинию, смыв пену и выключив душ, брюнетка вышла из кабинки, завернулась в полотенце и, сев за барную стойку в кухне, подперла голову рукой. С волос натекла лужица мыльной воды, когда Кет резко встала и, сорвавшись с места, бросилась к сумке с айпедом - заказывать билеты на ближайший рейс в Нью-Йорк, а следом Швейцарию. Отъезд к Елене отменялся. ______________________________________________________________________ Уильямсбург* - исторический городок в Виргинии, где расположен один из старейших колледжей США ** Аналог для: контора веников не вяжет