Ну и семейка!

      Там, где встречаются горы и равнины, пустыни и леса, сказки и реальность, стоит замок. Раньше в нём всегда было много людей. Заботливые хозяева могли приютить чуть ли на каждого путника, затерявшегося в окрестностях. Но теперь замок пустует. Никто не знает, что случилось с хозяевами, да и давно это было. Замок оброс зеленью так, что он стал похож на невысокую гору, на которой, возможно, греются в солнечных лучах животные местности. А если зайти внутрь, то ровным счётом ничего не увидишь: так там темно…       Одной ясной ночью в комнату этого замка вошла девочка Рената с сумкой в руках и зажжённой свечой на резном, среднего размера подсвечнике. Помещение выглядело мрачно: стены измазаны сажей, на углах искусно навешана паутина, а посередине возвышался гроб. Рената ждала.       Тяжёлая крышка гроба начала медленно сдвигаться, издавая оглушительный неприятный звук. Вскоре, она глухо упала на каменный пол. Рената ужаснулась, при виде того, кто вылез из гроба. Это был грязный, невыносимо пахнущий, с сухой потемневшей кожей, мальчик, лет десяти. Его костюмчик помялся, но выглядел намного опрятнее, чем сам ребёнок. Ещё бы, ведь Рената сама приносила одежду месяц назад. Она часто здесь бывала. Не по своей воле, конечно. Это место её притягивало, манило. Она будто теряла рассудок раз в месяц ночью, а потом снова его обретала уже в замке, в этой комнате. Мальчик встал, отряхнулся и посмотрел на Ренату. — Здравствуй, — сказал он высокомерным, безжизненным голосом. — Привет, Морт, — ответила Рената, трясясь и еле сдерживая крик. — Тебе следовало бы успокоить свои нервы, девочка. Ведь мы направляемся к моим родителям. И мне бы не хотелось, чтобы наша церемония сопровождалась стуком твоих зубов, — холодно высказал Морт и важно направился к выходу. — Пойдём же, не будем терять время.       Морт очень хорошо ориентировался в замке. Даже в темноте он находил двери и проходы, а Рената еле поспевала за ним. Ей жутко хотелось сбежать, но она знала, что до следующего дня не сможет уйти из замка. Её свечи освещали картины, столики, засохшие цветы, а сама Рената удивлялась: какой же красивый замок и какие недружелюбные, вселяющие ужас, хозяева. Морт резко остановился, прислушался. Из темноты доносились голоса. Мальчик уверенно продолжил идти, и скоро они оказались в спальне родителей. Выглядела она как все остальные комнаты замка, но в ней стояло четыре гроба. Рената поставила подсвечник на один, закрытый, и оглядела присутствующих. Это были мужчина, женщина и маленькая девочка.       Мужчина, имя которого Гадес, имел густые тёмные волосы, выразительные недобрые глаза и нервно улыбающийся рот. Он стоял около открытого гроба, на котором сидела его жена Инклементия. Её редкие грязные волосы нелепо смотрелись с роскошным платьем и домашними тапочками. Но смешной её нельзя было назвать. Невозможно смеяться над живым человеком (живым ли?), который готов испепелить тебя взглядом.       Инклементия держала за ручку свою маленькую шестилетнюю дочку Мерулу, точно мини-копию матери, такую же властную, зловещую. Чёрные волосы девочки были растрёпаны и доставали почти до пола. Если бы она расправила руки и взлетела, то это было бы вполне естественно, уж очень она похожа на чёрную птицу. Мерула держала в руках старого плюшевого медвежонка, вместо глаз у которого были пуговицы, а около лапы — дыра. Девочка любила эту игрушку и называла её Эверис. Семья смотрела на Ренату. — Что ты принесла на этот раз? — Спросила Инклементия. Рената поспешно рылась в сумке. Там лежали одежда, свечи, нитки с иголкой и ещё много разных мелочей. Откуда всё это? Рената не знала. Или не помнила. — Вот, — медленно доставая ткань, сказала Рената. – Это, кажется, платье… Да! Это для тебя, Мерула. Малышка радостно забрала чёрное платье. А Рената продолжила рыться в сумке, не так поспешно, как хотелось бы Инклементии. — Что ты там копаешься?! Дай мне посмотреть, — построжилась женщина и, выхватив сумку из рук Ренаты, вывалила содержимое на пол. — Так, что же тут? И это всё?! Где подарок для Гадеса? Где мои серёжки, которые я заказала? — Инклементия была так зла, что чуть не загорелась холодным пламенем. К ней подошла Мерула и прошептала что-то на ушко. Выражение лица женщины смягчилось. – Иди, Рената, помоги ей примерить платье. В соседней комнате была столовая, главным украшением которой были зеркала. Они стояли на столиках, примыкали к стенам, окружали, давили. Мерула надела платье, а Рената помогла ей застегнуть застёжку. — В следующий раз я хочу красивое ожерелье, как у мамы, и туфельки, — важно сказала Мерула. — И ещё: ты должна заплести мне косички, иначе я расскажу маме, что на платье дырка. Знаешь, Рената… Мне тебя очень жаль. Я намного красивее тебя и богаче. Ах! Бедная Рен! Девочка на это только промолчала, придумывая в голове, как опрокинет все эти зеркала на Мерулу, от чего не её лице появилась ехидная улыбка. — Чего это ты улыбаешься? А, всё понятно. Таких вещей тебе не понять, Рен. Но ты не расстраивайся. Не всем дано быть умными и красивыми.       От этих слов Рената просто взорвалась от ярости! Она взяла свечку и поднесла её к чёрным волосам Мерулы. Рената видела, как свеча подпалила часть волос, от этого они уже не казались такими «красивыми». Мерула завизжала и, прижав к себе свои волосы, побежала в комнату родителей.       Теперь время не для смеха. Если остальные всё узнают, то Ренате не поздоровится. Первое, что пришло в голову девочке: спрятаться. Нет! Они быстро её найдут. От паники у Ренаты участился пульс, дыхание сбилось. Но что же делать? Рената побежала. Куда? Она и сама не знала. Но ей повезло, выход находился именно в той стороне. — Она убегает, мамочка! — послышался голос издалека. — Она убегает!       Рената бежала, что есть мочи, но силы её были на исходе. Она петляла, искала выход. Но где же он? А семья мертвецов бежала тихо, но точно, не сворачивая и зная, где Рената. Преимущество явно было у них. Но Рената не сдавалась. Вот же он, Заветный выход! Добежав до него, она открыла ворота, пропустив в замок дневной свет, а, дойдя до дома, наконец, передохнула. Ей повезло. Семейка добежала до ворот, дальше продолжать погоню она не могла. — Ничего, — сказал Гадес, с опаской глядя на полосу света. — В следующий раз не уйдёт. Уж мы то её не упустим.