Никита

Деревня Листа, как ее называли в документации, представляла собой самое что ни на есть периферийное сельцо с милозвучным названием Малый Коноховск, что находился в сотне километров от единственной в округе автобусной остановки и райцентра, в котором местные жители отоваривались каждые выходные. Краткий экскурс в историю Малого Коноховска расскажет моему случайному читателю о главных событиях и достопримечательностях этого живописного края, которых, к слову, было не особо и много. Из главных событий — ввоз в село портвейна из заграничной Деревни Камня (в народе это место называют Уралом) да кровопролитная война против Девятихвостого Лиса (который, есть мнение, явился председателю села Михаилу Намикадзе как раз после этого самого портвейна). Из достопримечательностей — универмаг «Аленка», где предприимчивые сельские работяги покупали грабли и вилы, чтоб разнообразить свою жизнь модными нынче боями с «оружием ниндзя», и памятники предыдущих председателей села, обильно загаженные пометом голубей и матерными надписями, которые, если верить протоколам из детской комнаты милиции, малевал один и тот же белобрысый раздолбай по имени Никита Узумаки. — Никита, паразит! — орал мужик, одетый в застиранный спортивный костюм, пытаясь догнать шустрого пацана, который зачем-то измалевывал каменное изваяние Третьего Председателя рисунками фаллического органа. — Стой! Стой, мать твою! Никита, резко свернув на базарную площадь, успел затырить у какого-то зеваки чебурек и юркнул в переулочек. — Никита, гад! Пожалей дворника! — орал учитель младших классов, Игорь Валентинович Ирука. Но Никита, вякнув что-то про «путь каратиста», совсем исчез с поля зрения учителя и, спрятавшись за зданием школы для особо одаренных детей, в которой учился, прижался спиной к кирпичной стене. Школа была вполне себе подходящим муниципальным заведением для Малого Коноховска. Во-первых, учеников, претендующих на золотую медаль, было лишь трое: отличница Светочка Харуно, томный фанат субкультуры эмо Семен Учиха и загадочный подслеповатый (если судить по цвету глаз) паренек по кличке Нежный Хьюга. Имя Нежного никто не знал, а такую идиотскую кличку ему дал его дядя, так, чисто поржать, кажется, его совсем не смущало, что имя его племянника звучит как псевдоним порноактера. Во-вторых, благодаря таким балбесам, как Никита, средний балл учащихся был три целых одна десятая. Даже старания отличников не вытягивали. В-третьих, двенадцатилетние ученики считали плохо, писали с ошибками, читали по слогам, но физкультуру и основы каратэ (предмет, появившийся в образовательной программе после того, как Первый Председатель посмотрел фильмы с Джекки Чаном) любили и мастерски владели навыками махания рук и ног, а некоторые умники, в числе которых эмо-бой Учиха, шагнули еще дальше. Пили керосин и дышали на зажженные спички («Техника Огненного Шара»), размахивали раскаленным кипятильником и называли это «Чидори», метали баскетбольные мячи, выкрашенные в синий цвет, и клялись, что отрабатывают «Расенган». В общем, развлекались, как могли. Пока Никита думал о прелестях родной Школы Каратистов, за спиной его возник странного вида мужик, который выглядел так, словно причесался миксером. Одетый в поношенные спортивные штаны и водолазку, с натянутым до самых глаз воротником и банданой, закрывающей один глаз. Только избранные могли признать в этом бомжеватого вида мужике легендарного разведчика, почетного жителя села и просто красавца, который соблаговолил сотворить из трех учеников команду крутых каратистов. — Евкакий-сенсей! — ахнул Никита. — Как вы подкрались? — Мастерство не пропьешь, — буркнул Евкакий. — Никита, судя по воплям Игоря Валентиновича, ты опять осквернил памятник. — Дык я… Евкакий замахал руками и, достав из кармана книжечку, которую любил перечитывать, а именно «50 оттенков серого», зыркнул на ученика пофигистичным взглядом. — Никита, ты готов к экзамену на каратиста второго уровня? — вдруг спросил он. — По роже вижу, что не готов. Эх ты, дятел, бери пример с Семена, тот трех бомжей уже избил, в подготовке. Заклятый кореш Никиты, мрачный мажор Семен Учиха, краем уха услышав похвалу, горделиво прищурился. — Я готов, Евкакий-сенсей! — крикнул Никита. — Я хочу стать Председателем села! — Я буду голосовать за тебя, — кивнул Евкакий. — А сейчас, дятел коноховский, иди драить памятник! — Но… — Бегом! Никита, недовольно матернувшись, за что получил от сенсея звонкий подсрачник, поплелся на площадь «Имени Первомайской Демонстрации» и, встретив запыхавшегося Игоря Ируку, получил второй пендаль под зад. Получив также ведро, тряпку и шваброй по зубам за вопиющий аспект уличного хулиганства, Никита, под надзором дворника, отправился на общественные работы.

***

Сельские каратисты, которых делили на тройки и приставляли к умаянному жизнью наставнику, называемому «сенсеем», любили свои необремененные научными познаниями будни, потому как доброй половине из них от жизни надо лишь кирпичи головой разбивать и «великие дела ниндзя вершить». Одним из таких «великих ниндзя» был небезызвестный в селе Семен, родившийся в козырной семье Учих, или Учуханных, как называли их соседи за вечно красные от недосыпа глаза (которые Учихи всегда гордо называли фамильным Шаринганом) и шило в ягодичной мышце. Семен Учиха, единственный в Малом Коноховске представитель субкультуры мрачных эмо, час в день тратил на создание уникальной прически, забрызганной литром лака для волос, семь часов — на тренировки, два часа — на диалектические размышления о бытии, а все остальное время — рассуждал о мести своему родному брату Ивану, который оставил его сиротой. Рассуждал о мести Семен на удивление ярко: рисовал картины, в которых Ивана постигает страшная участь, громко хохотал, бился головой о стену, трижды пытался продать душу дьяволу, однако всегда вовремя был остановлен санитарами из местного дурдома. Но скоро Семен понял, что провести жизнь в палате для буйных не так уж круто, поэтому резко поменял тактику поведения: стал мрачным, как тамада на поминках, молчаливым, однако местные половозрелые девчушки, в числе которых и Светочка Харуно, видели в этом свой темный шарм. Светочка Харуно, третий член команды Евкакия, любила розовый цвет, Диму Билана и Семена Учиху. Именно поэтому в ее комнате, на розовых обоях, рядом с плакатом Димы Билана, висела огромная фотография Семена, которую романтичная девочка зацеловала практически до дыр. Необремененная интеллектом голова Светочки с самого первого дня знакомства с этим молчаливым «принцем» рисовала картины об их помолвке в сельсовете, троих детях и домике со своим огородом, но фригидный Семен, поневоле став секс-символом села, как мог, морозился от всех знаков внимания. Самопровозглашенная звезда команды — Никита Узумаки, славился своими матерными надписями на памятниках, неумением считать до десяти и мечтой стать новым Председателем. Пожалуй, это все, что пока можно сказать об этом пареньке (более подробную информацию см. по адресу Малый Коноховск, проспект Мира, 3-е отделение милиции). Куратор команды — Евкакий Хатаке, контуженный разведчик, девяносто процентов деятельности которого ограничивается чтением похабных книжек и созерцанием трудов своих воспитанников. Производит впечатление серьезного авторитета: вооружен раскаленным кипятильником, оно же Чидори, в рюкзаке носит мопса, которого зовет своей «Техникой Призыва», очень лихо дерется ногами. Строгий, но справедливый руководитель, один лишь минус: пьет, как конь, в состоянии опьянения любит доебываться до учеников, в частности до Семена, и постоянно рассказывает одну и ту же историю про своего бывшего сослуживца Олега Учиху (троюродного дядю двоюродной сестры крестной матери Семена), которого придавило березой. «Фантастическая Четверка», или команда номер семь, готовилась к экзамену на каратиста второго уровня по-своему: Светочка учила теоретические вопросы и строчила метровые шпаргалки, Семен избивал стыбренных из местного магазина манекенов, оттачивая навык каратиста, Никита жрал «Доширак», а Евкакий-сенсей, изредка поглядывая на старания своих подопечных, украдкой листал «50 оттенков серого». Своеобразная тренировка, не то что скучные «упал-отжался» у команды Гаврилы-сенсея, мужчины в самом расцвете сил, который сохранил в память о некогда распавшемся СССР свои широкие брежневские брови и купленные по большому блату зеленые гамаши. Брови принципиально не сбривал, гамаши же носил круглосуточно, в любое время года, потому как считал их своим оберегом. Ученики Гаврилы-сенсея: фанатичная двенадцатилетняя копия самого сенсея, по имени Рок Леонид, или Лёня, как его называли в школе, Нежный Хьюга и Тоня, девочка с раритетным китайским оружием, тренировались упорно и долго, вот уж кто точно сдаст экзамен. — Сеня, не бей Светочку, это не манекен! — гаркнул Евкакий и Семен Учиха, моргнув, отбежал от «дамы сердца». И снова уткнулся в книжку. До экзамена осталась неделя, а до великих перемен в жизни сельских ребятишек — еще меньше. Ибо «путь каратиста» каждого заведет в тернистые дебри его судьбы.