Kaihou

Интерлюдия — выход за линию времени Фарлан Чёрч был серым кардиналом и самым хитрым человеком в катакомбах. А обскакать его по части красноречия могла разве что Рин. Но она, похоже, не слишком-то любила раскрывать рот. А вот Фарлан был не дурак поболтать. Обширность его познаний ужасала. Он знал всё, что нужно знать для выживания в катакомбах, и это составляло едва ли четверть от всех его знаний. Такие люди с самого детства становятся главарями банд — не потому, что смогли всех побить. Просто они однажды появляются в каком-нибудь дворе, ясноглазые и улыбчивые. И говорят: «А знаете...». Или, что ещё страшнее - «ребята, смотрите, что я придумал!» Если первая фраза воздействует мягко, то у второй — сила магического заклинания, противиться которому решительно невозможно. Кто не успел или не захотел с ними подружиться... Что же, пусть ходят, как дураки, без самодельных луков. Пусть завистливо смотрят, как запускают воздушных змеев. Пусть до конца своих дней не знают, что на чердаке у них дома живут привидения. И сильнейшие, если они не полные идиоты, обязательно встанут на сторону выдумщиков. Выдумщикам, как правило, плевать, что придётся подвинуться на троне. Они такие. Подвинутся, ещё и ладошкой по сидению похлопают. Пока всё идёт по плану, нет смысла скандалить. Ведь когда на каждое «вот если бы...» кто-то отвечает: «Да не вопрос, пойдём сделаем» - зайти можно невероятно далеко. Или вот, к примеру, верхний город. Только Фарлан мог всерьёз заняться сбором информации о том, что нужно для жизни наверху. Только Фарлан мог бы всерьёз продумать план, как получить желаемое. И однажды он-то и сказал это своё: «А знаете...» Совершенно закономерно и предсказуемо, просто логично, наконец, что самый сильный человек в катакомбах ему поверил. Хотя и не сразу. С возрастом люди глупеют, и Фарлан забыл, что он владеет магическим заклинанием для приручения всех вокруг. Поэтому сначала попытался завербовать Ливая хитростью. На которую Ливай, разумеется, не повёлся. Дьявольское хитроумие Фарлана давало осечку раз за разом. Но, по крайней мере, ему удалось Ливая заинтересовать. Согласитесь, когда кто-то так настойчиво добивается твоего внимания, определённо стоит что-нибудь заподозрить. Так что в тот момент, когда отчаявшийся Фарлан всё-таки вспомнил о магическом заклинании «смотрите-чего-придумал», Ливай был поблизости. Так поблизости и остался. С момента его присоединения к банде прошло уже довольно много времени. Сейчас никто и не помнил, что когда-то единственным лидером был Фарлан. Что, в общем, никого не беспокоило. Фарлан считал лидером Ливая, Ливай — Фарлана, и все были таким раскладом довольны. Когда появилась Изабель, никто толком и не удивился. Она хорошо вписалась. Полная башка чуши, абсолютное бесстрашие и неизменно восторженное отношение к миру. Изабель могла бы встретить на улице маньяка, расчленяющего жертву, и пристать с вопросами в духе: «А что ты делаешь? А это что? А это как?» Да. А разобравшись во всём, возмущённо завопить: «Прекрати немедленно, ей же не нравится!» и отобрать охреневшую жертву у ещё более охреневшего маньяка. И скрыться в неизвестном направлении. Потом успокоить жертву, доказать ей, что мир прекрасен, и отпустить. В жизни Ливая и Фарлана, к примеру, Изабель появилась с покалеченным воробьём в руках. Характер у слетка оказался флегматичный и нахальный. Когда он не клянчил еду — спал на плече Изабель, уцепившись коготками за одежду. Ливая и Фарлана он почти сразу признал за людей своих, во всяком случае, безвредных. А вот остальных кусал за пальцы. И временами пытался каркать. Кто бы мог подумать, что воробьи способны издавать такие звуки. Впрочем, «кто бы мог подумать» - это самое частое, что говорили после столкновения с Изабель. Возможно, причина была в её неспособности воспринимать мир так, как его видят нормальные люди. Ей приходилось переосмыслять всё, что она видела. Поэтому Изабель часто обнаруживала в людях нечто такое, о чём они давно забыли, а то и вовсе не подозревали. Находила и вытаскивала на всеобщее обозрение — будто втыкала пёстрые перья в старую шляпу. Отходила полюбоваться - «эх, хорошо получилось!» - и бежала дальше. Переосмыслять. Познакомившись с нищим стариком, который пел за еду, Изабель пошла к Рин — выяснять, прав был старик или нет. Выяснила, что да, есть такие специально обученные люди, которым за пение дают что-нибудь хорошее. Следующие несколько часов они с Рин были заняты культурным обменом. Легенды гласят, в эти несколько часов Рин даже смеялась. Кто бы мог подумать, что Рин знает столько непристойных песен, так славно поёт и так звонко смеётся. Фарлан, бывший до этого самым обычным великим выдумщиком, внезапно сделался сказочником. Правда, сочинял преимущественно страшилки. Но Изабель они нравились. В чём она, конечно, не признавалась. Демонстративно зевала на середине истории, уверяла, что эти истории и младенца не напугают (ведь Ливай мог решить, что она трусиха). И страшно злилась, если Фарлан отмечал, что у неё руки дрожат. Кто бы мог подумать, что Фарлан способен беспокоиться по поводу сказки, в которой он не успел придумать концовку или проработать середину. Ливай обнаружил себя в роли старшего брата. Насколько успешно он с ней справлялся — вопрос не из лёгких. Но Изабель всё равно была в восторге. От самой возможности называть его «аники». Как-то раз Ливай даже попытался потрепать её по голове. Но, видимо, в самый последний момент сам себя одёрнул - «что я, чёрт возьми, делаю?». В общем, рука у него на миг зависла в воздухе, и Изабель шарахнулась в сторону. Ужасно себя потом корила за это, но, с другой стороны, кто бы не шарахнулся? Изабель родилась и выросла в катакомбах. Удивительно, что она сама была так открыта и доверчива. Но некоторые рефлексы ей было не переспорить, потому что она их не осознавала. Один из них говорил так: если кто-то тянет лапы, значит, хочет сделать больно. Кроме того, назвать Ливая опасным — это сильно преуменьшить. Доверие доверием, говорил рефлекс, а остальные-то только так отхватывали. Если бы не эта заминка, подлый рефлекс, возможно, не успел бы сработать. Но коль скоро всё случилось так, Ливай пока больше не предпринимал попыток погладить Изабель. Через некоторое время она бы всё равно к нему привыкла. Ведь Ливай и Фарлан готовили её к урокам пространственного маневрирования, а на тренировках им так или иначе приходилось прикасаться друг ко другу. Кто бы мог подумать, что Ливай когда-нибудь по своей воле будет трогать других людей, причём без намерения что-нибудь им сломать или оторвать. Страшно представить, что было бы, если бы у них всех так и не появилось никого, с кем можно было бы горланить непристойные песни. Кому можно было бы рассказывать страшные сказки. Кого можно было бы учить разным полезным гадостям. Никого, чьим самым маленьким достижениям они бы радовались так, как не радовались своим. *** Если ты стоишь между вооружённой обезьяной и бандитом, безопаснее оставить за спиной бандита. Это правило знали все жители катакомб. В этом городе проживало поразительное количество людей, которым не нашлось места на поверхности. Всё в точности как наверху, с поправкой на образ жизни. Были даже чудаки, которые раздобыли приводы пространственного маневрирования, чтобы однажды выбраться наружу. Улететь на волю и никогда не возвращаться. Отношение к ним было неоднозначным. Кто-то считал их идиотами. Кто-то восхищался ими. Кто-то завидовал им. А кто-то ставил палки в колёса. Единственное, в чём сходились все жители катакомб — в своём отношении к тем, кто ставил палки в колёса. Этот вид людей насчитывал пятнадцать-двадцать человек и гордо именовал себя Подземной Армией. Точную цифру назвать было невозможно, их численность постоянно менялась. Потому что кому-нибудь из них регулярно хотелось проверить, так ли силён Ливай, как о нём говорят. Конечно же, горе-экспериментатор неизменно получал по башке. Мозгов в башке после этого прибавлялось, и экспериментатор решал начать новую жизнь. Ну, в любом случае, закончить старую. Ливай вразумил уже больше десяти человек, но поток охотников за острыми ощущениями не иссякал. Так что ему приходилось продолжать свою миссионерскую деятельность. Подземная Армия, в свою очередь, упорствовала в заблуждениях. Вообще-то, у них тоже была мисионерская деятельность. В самом начале у их основной идеи была ясность и пугающая прямота солнечного луча. Или полёта стрелы. Чанки, человек, который начал собирать армию, говорил, что падение Стен — вопрос времени. Очевидно, что в этом случае в катакомбы хлынет поток беженцев. Кто-то должен будет навести порядок. Но одними здравыми мыслями много народу не завербуешь, так что последователей у Чанки было всего ничего. Потом к Чанки присоединился Зелёный Джон (вообще-то, Зелёный Дьявол Джон, но банда Фарлана быстренько всё испортила, и так будет с каждым пафосным земляным червяком). Зелёный Джон дал Подземной Армии новую идеологию, которая исказила всю рациональность до полного абсурда. Теперь Подземная Армия больше всего на свете любила катакомбы. Они называли себя людьми нового поколения. Они по-прежнему говорили, что очень скоро Стены падут, и тогда останутся только те, кому принадлежат подземелья. Они обещали защиту всем, кто их поддержит, когда в катакомбы хлынет поток беженцев. Они говорили, что люди должны жить под землёй, и демонстративно боялись солнца. Львиная доля общего навара уходила на пудру, которую они наносили на лица неприлично толстыми слоями. Чтобы уж никто не сомневался, что их кожа никогда не была осквернена солнечными лучами. В банду к ним могли попасть только уроженцы подземелий и те, кто не страдал от нехватки солнца. Всех, у кого были проблемы с костями, они называли «жертвами отбора, недостойными новой расы». Таким образом, причин ненавидеть банду Фарлана у них было даже больше, чем нужно. Во-первых, там числилось целых два пришельца сверху. Во-вторых — Фарлан был сыном женщины, умершей от болезни костей, и брал в банду людей, имевших те же проблемы. В-третьих, банда Фарлана собиралась наверх. Непростительно. Подземная Армия отчаянно старалась выглядеть красиво. Они использовали все знания, которые им удалось собрать о столичной жизни. Так их лидер Чанки стал королём. А его протеже Зелёный Джон и девушка Джона по имени Мелани — герцогом и герцогиней. Через невероятные опасности и немыслимые трудности они достали себе подобающее оружие. Чанки выбрал для себя ржавый двуручный меч, Зелёный Джон — ещё более ржавую шпагу. Мелани была стрелком, ведь девушкам не пристало участвовать в мордобое. Зелёный Джон презирал Фарлана уже только за то, что он позволял Рин участвовать в стычках наравне со всеми. А ещё Зелёный Джон считал себя самым страшным человеком в катакомбах, потому что однажды обратил в бегство самого Ливая. Ничего удивительного. Просто у Джона были длинные грязные ногти, которые он тоже использовал как оружие. И чуть менее грязные, но ещё более длинные волосы. В момент столкновения у Ливая при себе оказался только нож, Зелёный Джон был при шпаге. Вероятно, Зелёному Джону страстно хотелось, чтобы о его благородстве слагали легенды. Поэтому он широким жестом отбросил шпагу и сообщил Ливаю, что будет драться с ним врукопашную. Ливай Джона руками трогать не хотел, ногами — тоже побрезговал. Поэтому поморщился, пробормотал «ну уж нет» и был таков. С тех пор Зелёный Джон был уверен, что внушает Ливаю ужас. Фарлана это всё страшно веселило, так что он попросил Ливая пока не разубеждать Подземную Армию в силах Джона. Они — Фарлан, Ливай и все остальные — считали Подземную Армию бедненькими и сумасшедшенькими. Поэтому никогда не предпринимали серьёзных попыток от них избавиться. И даже никого из них не убили, во всяком случае, специально. А вот Подземная Армия когда-то устраивала самые настоящие военные походы на банду Фарлана. У них даже был военный оркестр из одного человека, который играл на расстроенной гитаре с трещинами в верхней деке. Ровно до тех пор, пока в банде Фарлана не появилась Рин. Потому что Рин подскочила к музыканту и страшным голосом велела прекратить издеваться над инструментом. Потом дала ему в глаз и гитару отняла. С недельку Рин проводила вдохновенные филологические исследования. В ходе исследований обнаружила, что к словосочетанию «Подземная Армия» существует множество отличных рифм. Вскоре Зелёный Джон перестал называть себя Зелёным Дьяволом Джоном. Просто его мечта о славе исполнилась. Теперь о Подземной Армии действительно слагали песни. Правда, наверное, немного не того содержания, о каком мечталось Джону. Благодаря Изабель, песню подхватили все катакомбы. Правда, как всякий «овод, жалящий народ», Изабель в итоге нарвалась на неприятности. Дело было так. На границе территорий (о которой знала только Подземная Армия) стоял почётный караул из трёх новобранцев. Поскольку это были новобранцы, Изабель ещё не знала их в лицо. И даже не подозревала, что эти ребята — из Подземной Армии. И уж тем более не догадалась, что они чего-то там охраняют. В представлении Изабель это было верхом глупости — расчерчивать и без того жалкую территорию новыми границами. Всех остальных жителей катакомб Изабель считала за «своих». Поэтому ничтоже сумняшеся весело проскакала мимо новобранцев, во всё горло распевая оскорбительную песенку. Поскольку это были новобранцы, они всё ещё были под впечатлением от речей Зелёного Джона. Они были уверены в том, что нет никого круче Подземной Армии и их троих в частности. В том, что они избраны для великой миссии — спасения истинного человечества. Как думаете, насколько сильно они расстроились, когда услышали, что «их ружья в цель нечасто бьют и флаги их из марли»? Изабель в тот вечер осталась без левого хвоста. После этого к Подземной Армии наведался Ливай. Популярно объяснил им, почему обижать маленьких девочек — неспортивно и вообще опасно для здоровья. Где-то месяц Подземная Армия вела себя тихо. Потом Зелёный Джон решился на страшную месть. Под его руководством Подземная Армия храбро захватила склад, где Ливай с Фарланом хранили дополнительные баллоны с газом. Основную массу они складировали дома, а небольшой избыток оставили в заброшенной хижине на нижних ярусах — на чёрный день. Склад никем не охранялся, поэтому о выходке Подземной Армии они даже не сразу узнали. А когда узнали, решили пока ничего не предпринимать. Если Подземной Армии так хочется охранять чужие баллоны с газом, кто же им запретит? В свою очередь, Подземная Армия ждала реакции. Они жили в полной уверенности, что Фарлан строит на их счёт какой-то ужасно коварный план, и очень этим гордились. Поскольку времени прошло уже достаточно много, они вообразили, что у банды Фарлана кишка тонка на них напасть. И загордились ещё больше. Фарлана и Ливая ситуация полностью устраивала. Ведь им как раз была нужна передышка, чтобы научить Изабель летать.