Among the sounds of obsession

Глубокая обида не спешила покидать опущенный взгляд. Опущенный в пол, когда Ханбин не находился где-то поблизости. Проходя мимо столика, за который два-три раза в день присаживался музыкант в ожидании собственной смелости, девушка держалась гордо и холодно, идеально выпрямив спину и не обращая ни малейшего внимания на провинившегося посетителя. При этом сама она чувствовала не меньшую степень вины, но так же, как парень, не могла найти слов для того, чтобы заговорить первой. Ей действительно нравился этот необычный человек, да и со странностями его она, наверное, могла бы смириться. Не принять выбранный им путь и всепоглощающее увлечение музыкой, а научиться терпимости, которая, впрочем, рано или поздно вышла бы за рамки спокойствия. Подругам дарили цветы и уделяли много внимания. Девушка мечтательно слушала чужие рассказы о жарких ночах, но сама лишь скромно отшучивалась, когда её просили по секрету поведать о чём-то подобном. Засмеют, если узнают, что встречается с девственником, не интересующимся физической близостью. С другой стороны, в этом нет ничего непоправимого. Смотря на Ханбина, девушка строила планы по превращению своего молодого человека в горячего любовника. Страстного, любящего, как в телевизионном сериале, над сюжетом которого остаётся лишь плакать. Она готова быть рядом и не сводить глаз с этого парня, присматривая за его действиями и оберегая покой. Но с одной-единственной маленькой оговоркой, по сути своей, разрушающей искренность: всё то, о чём думала девушка, было направлено на удовлетворение её собственных потребностей в идеальном мужчине, наличием которого не стыдно похвастаться. И даже покидая прежнее место работы, она тешила себя неосуществимыми надеждами о том, что, будучи рядом, сможет повернуть жизнь музыканта в ином направлении. Разумеется, в качестве жертвы будет принесена его долгожданная самореализация, по сей день так и не постучавшая в дверь, но разве можно серьёзно зарабатывать написанием музыки? Это удел других людей, которым судьба подготовила надлежащую почву, а Ханбин мечется в каких-то бессмысленных поисках, расшатывая нервные клетки и, похоже, окончательно теряя контроль над здравым рассудком. Симпатичный официант, искоса поглядывающий на постоянного посетителя, как никто другой, знает всё о потере контроля. Ким Чживон. Кажется, именно так зовут человека с очаровательной улыбкой, заражающей солнечной радостью. Тёмное прошлое, вспоминать о котором нет ни сил, ни желания, с большим трудом удерживается от попытки в очередной раз уничтожить настоящее. Молодой человек выстраивает новую жизнь по кирпичикам, делая стены всё толще и крепче, однако даже такой скрупулёзный труд имеет шанс превратиться в руины. Достаточно совершить какую-нибудь крохотную ошибку самому или не доглядеть за кем-то посторонним, который, казалось бы, никак не способен повлиять на исход текущих событий. Копаясь в своём шкафчике, Чживон доброжелательно улыбнулся девушке, когда заметил, что та втихаря за ним наблюдает. Она стояла в паре метров от парня, усиленно делая вид, что листает записную книжку, но, судя по всему, хотела о чём-то поговорить. Молодой человек и сам был не прочь пообщаться с новенькой, чтобы та быстрее влилась в коллектив, но голос менеджера, раздавшийся из соседнего помещения, временно нарушил близлежащие планы. - Уже иду, сейчас! – крикнул в ответ Чживон и хотел закрыть шкафчик на ключ, но старший по должности имел весьма неумолимый характер, поэтому не предоставил ему такой возможности. - Не сейчас, а сию минуту! – послышался всё тот же командный тон. Ему бы в армии работать, а не командой официантов управлять. Что ж, разговору не суждено состояться. Парень надеялся, что девушка немного задержится в раздевалке, если действительно имеет желание что-то сказать. А менеджер, тем временем, был занят беседой с недовольным клиентом, которому что-то не так принесли. Обычная ситуация, и разрулить её можно довольно легко, если знать самые простые основы дипломатии. К слову, мужик, сидящий за столиком, всем своим видом давал понять, что пришёл сюда поругаться. Быть может, день не задался, или встал он не с той ноги, а оторваться на каких-нибудь подневольных работниках, вроде официантов, кассиров и прочих людей, не имеющих возможности дать достойный отпор, было делом чести, да и просто неплохим развлечением. Чживон умел правильно общаться с теми, кто выражал недовольство. Разговаривая спокойно и приводя аргументы, он ловко создавал впечатление, что искренне сожалеет о совершённой ошибке, которой, на самом-то деле, не существовало, и, тем самым, постепенно склонял клиента на свою сторону. Пускай даже временно. Как бы там ни было, успешно решив поставленную задачу, он мог спокойно вернуться в раздевалку и продолжить возню с содержимым своего шкафчика. Оказывается, девушка до сих пор была там и, похоже, действительно ждала возвращения парня. Вот только стояла она почему-то возле той дверцы, которую Чживон так и не успел запереть на ключ. - Какие-то проблемы? – спросил молодой человек, застав официантку врасплох. Она быстро повернулась к нему лицом, спрятав за спину то, что держала в руках. Растерянность во взгляде. Глаза испуганно распахнуты, а с накрашенных губ срываются придуманные на ходу оправдания. - Я… я… - неуверенно произносила девушка, - У тебя есть ручка? Нужно срочно записать что-то важное, а моя внезапно закончилась, - неловкая улыбка на лице. Кажется, весьма удачно выкрутилась. Чживон недоверчиво посмотрел официантке в глаза и нашёл в них испуг. Наверное, стоило шагать чуть погромче, а не появляться за спиной бесшумной походкой. Но кто же знал, что у девушки не окажется запасной ручки. Разумеется, сейчас ей неловко, ведь, по сути, она спешно рылась в чужих вещах, не спросив на то разрешения. А то, что искала, похоже, нашла и теперь машинально прячет в руках за спиной. Чживон уже открыл рот, чтобы ответить, но из соседнего помещения повторно раздался приказной, неумолимый тон менеджера. Парень сделал решительный шаг по направлению к выходу из раздевалки, но внезапно опомнился и поспешил к своему шкафчику, почему-то ещё больше напугав официантку. - Ким Чживон! - не успев дойти до вещей, он снова услышал голос, зовущий его по имени. Нужно срочно кое-что сделать и бежать в зал. Ситуация осложняется присутствием постороннего человека, которому вовсе не обязательно видеть лишнее. Коротко вздохнув и стиснув зубы, парень со всех ног помчался к столику, за которым всё ещё сидел недовольный клиент. Что ему нужно на этот раз? Еда остыла? Или, может, чай недостаточно крепкий? Мерзкий ублюдок, да как ты смеешь отрываться на персонале кафе? Сидит, понимаешь ли, словно барин, перед теми, кто обязан прислуживать, и на ровном месте выдумывает проблемы с целью оторваться за неудачный день. Да какой уж там день, на него посмотреть – и всё сразу ясно: характер паршивый, гнилой, беспардонный. Ему доставляет величайшую радость смотреть, как официант выкручивается из ситуации, находясь под страхом в тот же день быть уволенным. Со страшной силой нарастающая злость распирает грудную клетку и заставляет до боли сжимать кулаки. В следующую секунду и самому посетителю становится больно, а все остальные опасливо вскакивают со своих мест, наблюдая за развитием событий. Не помня себя, Чживон садится сверху и продолжает наносить удары по лицу, пока его не оттаскивают в сторону и самого не прижимают к прохладному полу. Щека ударяется о неприветливый кафель. Молодой человек пытается вырваться, но другие официанты крепко удерживают его руки сзади, не позволяя совершать резких движений. Так было и раньше, когда белый цвет всё сильнее раздражал глаза, и наружу выходила агрессия, с которой поначалу не справлялись даже таблетки. Специально обученные люди с прямоугольными бейджиками на груди помогали врачам обуздать эту дикую силу. Падая на пол под тяжестью ударов, Чживон чувствовал грудью неприветливую прохладу начищенного до блеска кафеля. Он громко кричал и пытался раскидать нападающих в стороны, воспринимая их как врагов, коими, на самом деле, они и являлись. Многие из них просто выполняли свою работу, остальные же испытывали несказанное удовлетворение от регулярного применения силы. Их тоже нужно лечить. Их нужно изолировать от общества, поместить в одиночные камеры и пичкать таблетками. Так почему же они несправедливо награждены полномочиями? Прижимая пациента к твёрдому кафелю чуть ли не до хруста в грудной клетке, санитары вкалывали большую дозу успокоительного и связывали напряжённые руки, после чего поднимали парня с пола и продолжали лишать возможности двигаться, как можно туже затягивая грубые ремни вокруг туловища и обматывая верёвками ноги. Им это нравится. Они получают удовольствие от своей ужасной работы. Спустя какое-то время закрывается дверь одиночной палаты, предназначенной для того, кто никак не поддаётся лечению. Чживону остаётся неподвижно лежать на кровати, чувствуя, как затекают конечности, и приглушённо стонать, сжимая в зубах широкую полосу белой ткани, скрученную в тугой, толстый жгут. Дальнейший разговор с менеджером, как и предполагалось, не повлёк за собой ничего хорошего. Почувствовав себя в эпицентре событий недалёкого прошлого, парень успокоился довольно быстро, однако держать на работе неадекватного сотрудника, который способен избить клиента, было непозволительно. Сам посетитель обещал не заявлять в полицию по факту побоев, если напавшего на него официанта уволят в ту же минуту. Конечно, он знал, что среди многочисленных свидетелей обязательно найдётся тот, кто подтвердит беспардонное поведение мужчины, а значит, и действия работника кафе, в связи с этим, могут посчитаться оправданными. Однако неумолимого менеджера мало волновали такие подробности. Чживон был уволен «по собственному желанию» и забирал свой рюкзак из того самого шкафчика, который не успел запереть на ключ. Как выяснится позже, именно эта оплошность явилась причиной потери работы. Парень не хотел лишний раз ловить на себе косые взгляды, поэтому вышел на улицу через служебный вход и оказался в небольшой подворотне с обратной стороны здания. Тяжело вздохнув и подняв голову, он взглянул на темнеющее небо и уже собирался уходить, однако голос, раздавшийся сзади, заставил его обернуться. Знакомая девушка, с которой бывший официант так и не успел побеседовать, нерешительно стояла в дверях и смотрела на молодого человека. Былой испуг в её глазах сменился искренним сожалением. Подойдя ближе, она протянула Чживону упаковку каких-то таблеток. - Пожалуйста, прости меня… - сказала девушка, виновато опустив голову, - Я видела, что ты постоянно их пьёшь, и просто хотела посмотреть… Но я не думала, что всё так выйдет… Пожалуйста, не держи на меня зла… Парень закрыл глаза, сжимая в руке единственное лекарство от внезапных приступов, которое, впрочем, имело привычку временами отказывать в действии. В слабой улыбке отчётливо читалась печаль. Он не злился на любопытную девушку за то, что она украдкой следила за приёмом неизвестных таблеток, да и вещи свои нужно было самому запирать на ключ, а не оставлять личный шкафчик открытым в присутствии посторонних людей. Сам виноват, потому и не злился. Глубокой печалью, кстати, ведь тоже не исправить случившееся. - Больше никогда не поступай так, - ответил Чживон и, повернувшись спиной, неспешным шагом направился туда, где никто не ждёт его возвращения. *** Ханбин смотрел на то немалое количество строк, которое успел написать прошлой ночью. Текст песни всё ещё не дописан, как и музыка по-прежнему не увидела финальных штрихов. Однако резкое продвижение, последовавшее за тяжёлыми бессонными ночами, что подолгу не приносили ощутимого результата, несказанно радовало измученного автора и дарило повод для светлой улыбки. В то же время, его душило чувство вины перед девушкой. Из-за него она уволилась с предыдущей работы и отныне тратит в пути драгоценные часы своей жизни, не говоря уже о немалых деньгах. Как мог он позволить себе столь неблагодарно поступить с человеком, которому всё это время был небезразличен? С другой стороны… музыкант ничего не просил и не требовал… Гудки на другом конце провода. Взглянув на часы, Ханбин снова почувствовал себя идиотом. Через пару минут стрелки начнут отмерять третий час ночи. Тем не менее, голос, раздавшийся в трубке, вовсе не казался уставшим и сонным. В столь позднее время девушка ещё не спала. - Я повёл себя, как последняя скотина, и не заслуживаю твоего прощения, - грустным тоном сказал музыкант, не обременяя свою речь лишними предисловиями, - Ты… хотела обо мне позаботиться… - Ханбин, - подруга прервала его на полуслове. Несмотря на поздний час, она была рада звонку и возможности высказать правду, - Всё не так… Единственной скотиной из нас двоих, похоже, являюсь именно я, потому что под всей этой видимой заботой скрывалось желание тебя изменить. Ты мне нравишься, но… - на другом конце провода послышался тяжёлый вздох, - Честное слово, я пыталась принять тебя таким, какой ты есть. Понять все твои увлечения, разговоры и чувства… В итоге сочла за хлам музыкальные инструменты и всё то, чем ежедневно дышит мой парень. За то время, что мы не виделись, я постоянно думала. Но только сейчас по-настоящему осознала неправильность своих мыслей. Дело во мне. Послушай, только не перебивай! – последние слова девушка выпалила на одном дыхании. Она боялась, что, ответив раньше времени, парень разрушит тот ровный ряд, в который наконец-то выстроились её размышления, - Неважно, как выглядело со стороны моё поведение. Может, ты и разглядел в нём заботу, но я ведь постоянно думала только о себе и своих интересах. Теперь понимаю, насколько это было эгоистично. Я ужасный человек, Ханбин… - Что?.. – музыкант не мог поверить своим ушам, - Ужасный человек? Ты? – он по-прежнему чувствовал вину перед девушкой, считая эгоистом, скорее, себя самого, - Не вздумай говорить так, ты слышишь? По крайней мере, взгляни на меня, идиота, который давно разучился нормально общаться с людьми. Как думаешь, кто из нас двоих ужасен? – парень слабо улыбнулся в трубку, но в ответ услышал горький всхлип. - Ты не понимаешь… - подруга плакала, стараясь правильно подобрать слова для объяснения, - Сегодня вечером из-за меня уволили одного работника. Я случайно заметила, что он время от времени ходит в раздевалку к своему шкафчику и пьёт какие-то непонятные таблетки. Подумала, что это могут быть наркотики, и улучила момент, когда его вещи оказались незапертыми. Я взяла эти таблетки, понимаешь, Ханбин? – всхлипы на другом конце провода послышались громче, - Случайно! Он просто вошёл слишком быстро. Оказывается, в баночке было лекарство. Этот парень психически болен, а я сунула свой любопытный нос туда, куда не следует! Ладно, поначалу я вообще не думала ни о какой наркомании. Мной двигало желание узнать его тайну. Как в каком-нибудь дурацком сериале! Тот парень… он очень хороший, правда, и может, если бы не я, то никто и не узнал бы о его болезни. Теперь ты понимаешь, насколько я эгоистична и ужасна?! Девушка, не прекращая, рыдала в телефонную трубку. Этой ночью бессонница ворвалась в её комнату, заставляя бесконечно раскаиваться о том, чего уже не исправить. Она понимала невозможность дальнейшей задержки на новой работе, ведь кафе, в котором произошёл инцидент, будет ежеминутно давить на совесть и доводить до истерики. Разумеется, произошедшее являлось чистой случайностью и не скрывало в себе злого умысла. Однако последствия подобных случайностей имеют все шансы разрушить чью-нибудь жизнь. - Я приеду к тебе минут через сорок. Ты не против? – спросил Ханбин и тут же начал рыться в бумагах, пытаясь отыскать номер телефона такси, - Побуду рядом, заварю вкусный чай. - Нет-нет, - молодой человек остановил свои поиски, услышав отрицательный ответ. Девушка была бы очень рада увидеть его на пороге своей квартиры, однако все точки должны быть расставлены прямо сейчас, - Правда, не нужно… прости… Знаешь, ты… ты такой замечательный, Ханбин, - сквозь слёзы послышалась добрая улыбка, - Очень милый, трогательный, хоть и ненормальный в какой-то степени, - музыкант улыбнулся, почувствовав, что подруга приходит в себя, - Для тебя «отношения» – это просто быть рядом и заваривать чай. Ты и сам похож на чай: такой же тёплый и умеешь поднять настроение одним своим присутствием. Но я предпочитаю что-нибудь покрепче. - Кофе? – спросил молодой человек, хоть и понял прекрасно, о чём идёт речь. Зато ему удалось немного рассмешить собеседницу. - И даже не кофе, - ответила она мягким голосом и, попрощавшись, со спокойным сердцем положила трубку. *** Наутро, как только открылись двери кафе, Ханбин помчался к уютному столику, зачем-то прихватив с собой недописанный текст песни. Изо дня в день он ждал наступления сумерек, чтобы начать творить для себя, но что, если делать это прямо сейчас, как можно дольше растягивая стаканчик крепкого кофе и украдкой посматривая на того официанта? За время наблюдений у парня ни разу не выпадал выходной. Похоже, неслабо нуждается в деньгах, раз устроился на столь плотный график. А впрочем, сегодня он всё-таки решил отдохнуть. С одной стороны, это радует, а с другой, означает, что композицию придётся отложить на целые сутки. - Простите, можно задать вопрос? – музыкант остановил официантку с короткой мальчишеской стрижкой, когда та принесла ему кофе и собиралась идти к другому столику, - У вас здесь работает один человек… ммм… Ким Чживон, кажется. Не подскажете, почему он сегодня отсутствует? - Ким Чживон? – удивлённо переспросила официантка, - Он больше у нас не работает. - Как?.. Но ведь… - Уволился по собственному желанию, - коротко подытожила девушка и, повернувшись спиной к растерявшемуся парню, быстрым шагом направилась в противоположный конец зала, где спешно листал меню очередной клиент.