Червь

Перед нами зиял вход в пустое подземелье, тёмное и зловонное. — Насколько всё плохо? — спросила я. — Нам нужно связаться с СКП и Протекторатом? Придётся подключить героев? — Нет, — ответила Дина. — Не прямо сейчас. Остальные посмотрели на неё. Видеть я не могла, но очень отчётливо могла вызвать её образ в памяти. Девочка предподросткового возраста с прямыми каштановыми волосами. Поверхностное изучение насекомыми подсказало, что волосы заплетены в косу, но многие пряди выбились из плетения. Если ничего не изменилась с последнего раза, как я её видела, кожа Дины была бледной. В моём воображении она была похожа на призрака. То, что она при этом была способна привлечь наше внимание всего несколькими тихими словами, многое о ней говорило. — Вероятность того, что она нанесёт серьёзные повреждения до рассвета, равен одному целому и семи десятым процента. Время ещё есть. — Спасибо, — сказала я. — Полезная информация, — заметила Сплетница, — но дела плохи настолько, что нам, возможно, придётся побежать к героям, признать все свои ошибки и смиренно просить о помощи. И чем раньше, тем лучше. Когда мы шли по лестнице, Регент двигался позади нас с Мраком и Диной. Он уставился в темноту, затем произнёс: — Не думаю, что мы чего-то добьёмся от героев. Мы, в конце концов, завоевали город, многократно давали им прикурить, нанесли всемирно известному Технарю крайне чувствительное поражение, похитили одного из их начальников, и если я правильно вас понял, только что прикончили следующего. Он шагнул назад, сдвинул маску и свистнул. Мне тоже пришлось шагнуть назад, чтобы увидеть Рейчел. Она шла к нам со стороны входа вместе с собаками. От едкого запаха убежища на меня снова напал кашель, который только усиливался. — В больницу, — напомнил Мрак уже не в первый раз. — Позже, — ответила я. — Герои не в курсе, что мы убрали Кальверта, — сказала Сплетница. — Это пока, — вставил Регент. — Вопрос остаётся в силе. Нужно ли связаться с героями? — спросила я. — Возможно. Я не знаю, — ответила Сплетница, покачав головой. — Что тебе известно? — спросила я. — Потому что, если вы не заметили, там девушка-подросток, способная без проблем вынести две двери укрытия. И она на свободе. И она злится на нас. А в зависимости от того, что она услышала, очень возможно, что именно на меня. — Выверт отправил Скитальцев ко мне за помощью. У неё произошли некоторые физиологические изменения, — сказала Сплетница. Она провела рукой в перчатке по одной из царапин на смятой двери убежища. — Они хотели лучше понять, что происходит, хотели найти способ отменить изменения. — Когда я последний раз тебя о ней спрашивала, ты отмахнулась от меня. — Не люблю признавать, что я чего-то не знаю, — сказала она. — К тому же я не владею полной картиной. Они исходили из гипотезы, что она превращается в Губителя. Мы все на секунду замолчали. Рейчел спустилась как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу. Она держала Ублюдка за цепь, чтобы не дать ему рвануть в убежище, но внимательно слушала Сплетницу. — Серьёзно? — спросил Регент. — Нет. Ну, это то, что думали они, лично я так не думаю. — Продолжай, — сказал Мрак. — Когда я впервые увидела Левиафана, у меня сложилось чёткое впечатление, что Губители — не люди, и никогда ими не были. А Ноэль? Она человек. У меня есть две теории. Первая заключается в том, что она превращается в Губителя, и её тело служит сосудом. Рано или поздно нечто выйдет из тела и станет настоящим монстром. — А вторая теория? — спросил Мрак. — Кто-то изо всех сил старается сделать своего собственного Губителя. — Кто? — спросила я. — Без понятия, — пожала плечами Сплетница. — Это может быть любой из ключевых игроков. Чтобы понять кто именно, мне нужно время на просмотр базы данных по кейпам, которую мы скачали у СКП. Хотя я не уверена, что там есть информация по паралюдям такого уровня. — А что приходит в голову? — Кто это может быть? Идея создать Губителя для борьбы с другими Губителями может прийти в голову Протекторату, только если для них всё будет потеряно. Но есть группа, которая создала людей вроде Улитки Грегора и Тритона, — Сплетница посмотрела на меня. — Помнишь, мы видели документы, когда проникли на вечеринку Барыг? — Котёл. — Ага. Есть ещё несколько Технарей с манией величия, кто мог бы попытаться: Ампутация, Крысолов, Джеймстаунер, Бласто, Мозаика, Монструм, некоторые не-технари вроде Куколки и Нилбога, ну и ещё несколько. — Слишком много, — сказал Мрак. — Но их силы не слишком хорошо согласуются с данным сценарием, так что, возможно, двое из списка вошли в союз, или один из них получил доступ к чертежам или инструментам другого, или разобрался с их устройством, или у кого-то из них был второй триггер и сила дала больше возможностей. — Слишком много "или", — сказал Мрак. — Слишком много возможностей, — ответила Сплетница. — Возможно, мы на совершенно ложном пути, и я всё усложняю, или я просмотрела самую очевидную возможность, что ей просто не повезло. — Что если спросить девочку? — сказал Мрак, переключив внимание на Дину. — Только если она не против, — ответила я. — Голова болит, всё ещё утрясается, миры занимают правильные места, — сказала Дина, сжимая моё запястье, словно утопающий спасателя. Продолжая говорить она смотрела в пол. — Но сейчас я помогу. Страшусь, скоро я перестану быть полезной. "Страшусь". Кто так говорил? — Почему? — спросил Регент. — Без конфеток мне станет плохо. Уже скоро. — Ломка, — сказал Мрак. Дина кивнула. — Блядь, — сказала я. — Нам как можно скорее нужно доставить её в больницу, чтобы они могли помочь ей пройти через это. — Я вижу, что будет, — сказала она ещё тише. В голосе не было интонации, её эмоции проявлялись лишь через громкость слов: когда она была уверена, то говорила громче, а когда нет, почти затихала. — Я вижу, что мне будет плохо, и это так явно, как будто плохо прямо сейчас. — Есть способы облегчить процесс, я узнавала, — сказал я. — В больнице тебя могут погрузить в сон, и ты проснёшься, когда самое худшее будет позади. Он немного крепче сжала моё запястье. — Всё нормально. Я вижу, что всё изменится, и что я буду в порядке. Если это произойдёт только один раз. Задавайте вопросы. Сплетница посмотрела на меня. — Давай, — сказала я. — Каков шанс, что она превратится в Губителя? — спросила Сплетница. — На это я не могу ответить, — ответила Дина, — Нужно что-то, что я могу представить. События. — Я так и думала. Значит, я не смогу определить, кто стоит за всей историей с Ноэль. Дина покачала головой. — Каков шанс того, что в ближайшие двадцать четыре часа с ней возникнут какие-нибудь проблемы? — спросила я. — Что она нападёт на нас или на кого-нибудь ещё... — Девяносто девять точка три четыре шесть три ноль один процентов, — сказала Дина. — Что нужно сделать, чтобы попасть в остальные ноль целых шесть десятых процента? — спросил Регент. — Я не могу посмотреть. Я должна спрашивать и смотреть, а это больно, если делать это часто, а если кто-то другой спрашивает, то не так больно, потому что я могу думать о числах и только о числах. — Ладно, — сказала Сплетница. — Вероятность, что она сбежит. — Двадцать три точка три один один процента. — Что-то не сходится, — сказал Регент. — Если только я не хуже в математике, чем думал. — Она нападёт на кого-нибудь и сбежит, — предположил Мрак. Сплетница кивнула в подтверждение. — Вероятность, что её кто-то остановит? — спросила Сплетница. — Победит её или убьёт? Дина покачала головой. — Ты не знаешь? — Не могу увидеть. — Ладно, — сказала Сплетница. — Значит мы не сможем остановить её чистой огневой мощью. — Я этого не видела. — Ладно. И кстати, спасибо, — сказала Сплетница. — Ценю твою помощь. — Всегда пожалуйста, — ответила Дина и опустила взгляд. Всегда пожалуйста. Дина продолжала забавно строить фразы. Старомодно или предельно правильно. Выверт говорил не совсем так, однако сходство имелось. Это был побочный эффект проведённого вместе с ним времени? Мне не понравилась эта идея. Либо Выверт сформировал её, либо она слишком много времени находилась в уязвимом психическом состоянии и усвоила его речевые шаблоны. — Ситуация ужасна, — сказала Сплетница. — Мы не можем одолеть её, и мы недостаточно информированы, чтобы строить против неё планы. В расчёте на то, что Скитальцы уедут, я собиралась сдвинуть наши территории, чтобы охватить весь город. Теперь, я думаю, они останутся, что всё усложняет, и я не хочу, чтобы мы слишком распылялись. — Мы можем найти Баллистика, — сказал Мрак. — Послушаем его версию. — Он вернулся на свою территорию. Я позвоню, посмотрим, сможем ли мы вернуть его на доску, — сказала Сплетница. — У меня есть два отряда солдат, которым я плачу жалование. Сейчас они послужат мне руками, пока я буду наводить здесь порядок, разгребу мусор и устрою штаб-квартиру. Если вам нужно, отправляйтесь в больницу, пусть за Рой и Диной присмотрят. Я попробую работать отсюда. Нужно собраться по крайней мере за час до рассвета, и исходя из свежей информации придумать план. — Ночью будет не до сна? — спросил Регент. — Не до сна, — подтвердил Мрак. Я повернулась к Сплетнице. — У нас больше нет доступа ко всем ресурсам Выверта. Или Кальверта, не важно. Ты можешь найти нам врача, которому мы можем доверять? — Которому ты сможешь доверять? Нет. Но я могу найти кого-нибудь умеренно ненадёжного. * * * Мы только закончили обсуждать кому куда идти, когда Сплетница назвала нам имя и адрес. В больницу поехали Мрак, я, Рейчел и Дина. Я страдала от отравления дымом и проблем с лёгкими, сопровождающимися болями в груди, и надо было что-то сделать с глазами. Мрак и Рейчел попали под пули. Дину перед тем, как вернуть родителям, нужно было проверить на отсутствие серьёзных проблем. Регент вместе с Чертёнком направился к себе. Дина, Рейчел и я забрались в один из фургонов Выверта, Бастард и Бентли сидели с нами. Мрак сел за руль. Во время езды я сфокусировалась на изучении окружающей местности роем. Дина заверила, что до конца ночи всё будет тихо, но я не могла игнорировать существование опасного псевдо-губителя, у которого была отличная причина навредить мне. — Ты спокойна, — сказала Рейчел. Я посмотрела на неё и поняла, что она говорила с Диной. — Я хотела сказать кое-что, но, думаю, ты расстроишься, — сказала Дина как всегда очень тихо. — А? — спросила Рейчел. — Почему? Дина несколько секунд молчала. Интересно, она пыталась помочь себе своей силой? — Я хотела спросить, можно ли погладить твоего щенка, но... это не моё. Он не мой. — Он не собака. Он волк. Его поведение отличается от собачьего. Я хочу натренировать его, пока он не вырос и не перестал слушаться. Посторонние люди мешают. — Хорошо, — сказала Дина. Без споров и пререканий. Рейчел поставила ботинок на край скамейки напротив, на пол метра правее Дины. Насколько я знала, Рейчел не спускала глаз с девочки. — Рейчел, — сказала я. — Мне просто интересно, ты же планируешь найти своим собакам дом? — Хороших владельцев, а что? — Просто говорю, что если людям нужно привыкнуть и понять собаку, собаке нужно то же самое. Я не смогла прочитать её реакцию. — Собаке нужно привыкнуть к человеку? — спросила она. — Именно. И это значит, что собаке нужно дать шанс пообщаться с человеком. Собака и человек должны стать партнёрами. Они должны встретиться на середине пути к пониманию. Взаимопониманию. — Я поняла. Прошло достаточно много времени, что мне начало казаться, что она не последует моему совету. — Ты хочешь погладить Бентли? — предложила Рейчел. — Очень, — ответила Дина. — Бентли, сюда. Сидеть. Бентли запрыгнул на сиденье между мной и Диной. — Спокойно. Бульдог развернулся вокруг себя, затем плюхнулся на скамью так, что его голова легла на мои ноги. — Прежде чем трогать, дай ему понюхать руку, — сказала Рейчел. — Бентли — хороший мальчик, но это хорошая привычка, когда общаешься с собакой. Не нужно пугать его, иначе он укусит. Я молчала, Дина последовала совету Рейчел и протянула руку. Бентли изогнул тело, и его огромная голова легла на колени Дины. Несколько месяцев она не видела собак, не говоря уже о том, чтобы их гладить. Какое воздействие окажет это в перспективе? Надеюсь, ей не придётся ходить к психиатру до конца своих дней. Бентли упивался вниманием и заботой, а я вернулась к изучению территории. Ещё через пять минут Мрак остановил фургон, и мы смогли выбраться наружу. — Вероятность, что будут проблемы? — спросила я. — Пятнадцать точка три три процентов, — ответила Дина. — Можешь сказать, кто будет источником проблем? — Пока могу сказать только, что они будут. Придётся смотреть всех по очереди, тогда узнаю число. — Хорошо. — В восьмидесяти восьми процентах проблемы связанны с тобой, — сказала Дина. — Со мной? — спросила я. Она кивнула. — Хорошо, — ответила я. — Постараюсь вести себя хорошо. Доктор Кью, как всегда представлял его Выверт, работал один. Он знал своё дело, однако он был предан Выверту, и мы не могли доверять ему, пока всё не уляжется. В приёмной доктора, был персонал, и они нисколько не удивились, когда мы вошли. — Что вам нужно? — спросила женщина музыкальным голосом, почти раздражительно слащавым, снисходительным, подобным голосу воспитательницы в детском саду или персонажа из детского представления для самых маленьких. Не настолько, чтобы я поняла, почему буду создавать проблемы, но… всё же. — У троих пулевые ранения, но не проникающие. Костюмы остановили пули, но нужно убедиться, что нет никаких внутренних повреждений, — сказал Мрак. — Маленькую девочку нужно досконально проверить, может быть, ей даже стоит задержаться, поскольку она страдает от ломки после приёма какого-то неизвестного наркотика или смеси наркотиков. А здесь у нас отравление дымом и сильные боли в груди. — Ясно. Ваш счёт был оплачен авансом. Моя мать и я присмотрим за вами, — прощебетала молодая женщина. — Пожалуйста, проходите сюда. Мы последовали за ней. Дом создавал впечатление рабочего места старого доктора, но я отметила наличие статуй и многочисленных картин на стенах, пол был покрыт плиткой. Чувство роя оставило впечатление, что дом был шикарным. И пустым. — Кажется, вас не смущают заходящие по ночам суперзлодеи. — Мы и раньше имели дела с суперзлодеями, — сказала она и было ясно, что она не собирается продолжать. — Необходимо снять ваши костюмы и маски. Вы можете раздеться в отдельных комнатах, и мы осмотрим вас по очереди. Будьте уверены, наша главная забота — ваша конфиденциальность и безопасность. Я почувствовала, как Дина сжала мою руку. Я наклонилась к ней и спросила: — Хочешь отдельную палату? — Она покачала головой. — Мы будем в одной комнате, — сказала я женщине. — Вы обе не стесняетесь? — Я ослепла, — сказала я. — И да, наверное, я не стесняюсь. — Ты ослепла? — спросил Мрак и резко повернулся в мою сторону. Рейчел сделала то же самое. — Сплетница не упомянула? — Нет. И ты тоже. — Я не беспомощна. Ну разве что, когда не могу использовать силу. — Всё в порядке? — спросила девушка. — Всё хорошо, — сказал Мрак заходя в одну из палат. Он остановился в дверях, повернулся и добавил: — Поговорим после. Я качнула головой и провела Дину в пустую комнату. Насколько я могла судить, здесь всё было именно так, как и должно быть в кабинете доктора, вплоть до баночек с палочками для горла и чаши с леденцами. — Как голова? — спросила я. — Болит? — Становится хуже. Ночью станет совсем плохо, тогда головная боль уже не будет иметь значения. — Да? — Ты хочешь ещё спросить? — Да, но я не хочу делать тебе ещё хуже. — Спрашивай. — Насчёт конца света. Выверт спрашивал про него снова? Он узнал ещё что-то? — Иногда он спрашивал, как изменились числа, по утрам, вместе с другими обычными вопросами, до того как пришёл Краулер и я больше не могла использовать свою силу. Он хотел понять, что произошло, но единственный способ с использованием моей силы — это делать догадки и смотреть на изменения чисел. Каждый день он всегда задавал одни и те же вопросы на тему того, безопасно ли то или безопасно ли это, и какова вероятность успеха его генерального плана. Когда он заканчивал, оставалось не так много вопросов, поэтому всё было медленно. Я с трудом снимала броню, отцепляла пластины, чтобы освободить застёжку. Это было непросто, учитывая сильную боль в груди, и в моменты обострений мне приходилось сдерживать кашель, чтобы продолжать слушать Дину. — Наверное, он считал, что у него достаточно времени, чтобы всё выяснить. Дина не ответила. — Каков шанс конца света, Дина? Что миллиарды погибнут из-за Джека Остряка? Вероятность изменилась? — Изменилась. Девяносто семь точка семь девять ноль семь три процентов. Девяносто семь точка восемь. Вероятность выросла. — Что вы с Вывертом смогли узнать? С точки зрения двадцати вопросов? — Люди расходятся. Но я знаю, что ты там. Ты другая, но там. — А остальные? — Иногда. — А точнее? Что значит я другая? Кто из остальных? — Я не знаю. Слишком много кейпов и слишком много способностей, которые все меняют, некоторые способности в сочетании не позволяют ничего увидеть. Я не знаю, с чего всё начнётся, не знаю, что именно случится, но миллиарды людей погибнут. Чёрт. — Хорошо. Ты сказала, что мы разойдёмся? — Да. На пять больших групп. Очень много кейпов со всего мира и армии. Выверт часто про это спрашивал. Хотел знать свои шансы на выживание и о потерях, если он выберет тот или иной вариант. — Он не хотел всё это предотвратить? — Сначала он пытался что-то придумать. Но числа особо не менялись. Он сказал, что лучше смириться с тем, что это случится, и сосредоточиться на минимизации ущерба. — Пять основных групп, — сказала я. — Ты не знаешь почему? Она покачала головой. — Ты знаешь, будет ли это какая-то природная катастрофа, или их убьют, или... Я остановилась. Дина уже качала головой. — Отлично, — я наконец-то сняла свой костюм и, кряхтя от боли в груди, села на койку, оставшись в велосипедных шортах и майке. Дина села рядом. Она посмотрела на меня. — У тебя ожог, — сказала она с удивлением. — Да. Небольшой. Выглядит плохо? — Не так плохо. Но кажется, должно очень болеть. — Грудь болит сильнее, — сказала я. Затем, как будто в напоминание о боли, я закашлялась. Мы сидели. Через насекомых, которых я поместила на Рейчел, я чувствовала, как доктор говорит с ней, и что она повышает голос. С таким пациентом доктору не позавидуешь. — Чисто теоретически, — сказала я, — просто чтобы разобраться, как решить проблему, и что может сработать, повлияет ли на эту ситуацию, если я начну колесить по Америке и убивать всех в радиусе действия моей силы? — Нет, — сказала Дина. — Чёрт, — ответила я. Если бы она сказала да, я могла бы сузить область до восточных штатов или западных, затем снова отделить юг от севера, выбрать отдельные штаты. Выйти на человека, который станет причиной проблемы, разобраться с ним так или иначе. Вот только это не сработало. — Ты бы смогла? — Что? — Убить их всех, если бы пришлось. — Нет, — уверила я её. — Я не из таких злодеев. — Выверта же ты убила. Я видела вероятности. Тридцать два процента, что его убьёшь именно ты. Пять процентов, что не сможешь и попросишь кого-то ещё. Шестьдесят процентов, что ты погибнешь. — Я его убила, — призналась я. — Но это было исключение из правил. — Хорошо, — сказала она. Я бы много отдала, за то, чтобы увидеть выражение её лица. — Это тебя беспокоит? — спросила я. Она покачала головой и сказала: — Когда я увидела эту вероятность впервые, это беспокоило, но потом уже нет. Да и шанс быть спасённой важнее его жизни. — Это... как-то мрачно, — сказала я. Не было возможности сказать больше. Женщина доктор вышла из палаты Рейчел, и та выскочила за ней. Мы с Диной повернулись к двери ещё до того, как доктор коснулась ручки. Женщина зашла в палату и немного замешкалась, когда увидела, что мы на неё пялимся. Её голос был таким же бодрым, как у её дочери. — Здравствуйте! Я — доктор Бример. — Здравствуйте, — сказала я. — Какие-то проблемы с моей подругой? — Она не хотела сотрудничать. Полагаю, нам придётся вернуть взнос, уплаченный за её лечение. Надеюсь, вы не против. Всё указывает на то, что состояние её здоровья вполне удовлетворительно. — Лишь бы она была в порядке. Доктор немного оживилась после этой фразы: — Итак. Кто первый? — Она, — сказала Дина, прежде чем я успела ответить. Общий осмотр прошёл приблизительно так, как я и рассчитывала. У меня нашли трещину в ребре, отравлением дымом нужно было заняться раньше, но изменений в психике или умственных способностях не наблюдалось, головокружения не было, поэтому она отпустила меня, сопроводив указанием глубоко дышать. Я получила крем для ожогов и три бутылочки с каплями для глаз. — Один раз каждые два часа, — сказала она. — А что касается тебя, маленькая леди, ты выглядишь истощённой. — У меня были проблемы с аппетитом последнее время. — Инфекция? — Её насильно держали взаперти, — сказала я. — Да, ну что же, — жизнерадостность в голосе женщины как будто даже увеличилась, — это не моё дело. — Это не я, — сказала я. — Она не наша пленница. — Разумеется. В любом случае, моё отношение не изменилось бы. — Правда? — спросила я. Дина взяла меня за руку, и я заставила себя замолчать. — Итак. Какие наркотики тебе давали, дорогая? — Я не знаю. — Можешь рассказать, что ты чувствовала после приёма? — Было хорошо. Спокойно. Расслабленно. Клонило в сон и было ощущение погружения в густой туман. Женщина всё записывала. Они встряхнула ручку, чтобы прогнать муху, севшую на кончик. — А сейчас? Ты немного покраснела. Неужели у Дины были симптомы, которые я не заметила? — Мне жарко, и ноги болят. Я потею, но это скорее всего из-за того, что мне жарко. Это пока всё. Позже меня вырвет, и я буду плакать. Я сильно устану, но всё-таки не смогу заснуть. — С тобой такое уже было? — Нет. Не до такой степени. Это будет первый раз, и я надеюсь, что в последний. — Понятно... Когда тебе дали последнюю дозу? — Не знаю. Не было часов. Но обычно становится плохо спустя полтора часа, — сказала Дина, — а через сутки становится совсем невыносимо. — Вы можете ввести её в кому? — спросила я. — Я читала об этом. — Нет. Я не буду уверена в успехе пока не узнаю, что именно ей вводили. — Тогда сделайте анализ крови, — сказала я. — Если это вопрос денег... — Нет, — сказала Дина. — Надо пойти трудным путём. — Почему? — спросил я. — Потому что если я этого не сделаю, есть вероятность в семьдесят точка пять девять процентов, что будет рецидив. Тяга со временем будет становиться сильнее, и в конце концов, я сорвусь, — сказала Дина с нотками истерики в голосе. Я вздохнула. — Хорошо. Кома отменяется. — Одна тяжёлая неделя, — сказала Дина. — Шесть дней. — Хорошо, — сказала доктор. Тем же бодрым, не соответствующим ситуации голосом. — Я пойду приготовлю комнату, и ты сможешь отдохнуть. Я принесу что-нибудь, что успокоит твой животик. Через секунду её уже не было. — Я могу остаться с тобой, — сказала я. — Хотя бы на эту ночь. — Тебе нужно помочь остальным с Ноэль. — Я помогу. Но сначала присмотрю за тобой этой ночью, хорошо? Она кивнула. Какое-то время мы сидели в тишине. Затем доктор зашла что-то сказать Мраку, и в её голосе было что-то странное, он звучал тоньше... — Слушай, Дина, пока у меня проблемы со зрением, не могла бы ты мне помочь? Ты видишь где-нибудь здесь надписи "Медхолл"? — Медхолл? Нет. Вроде бы нет. А что? — Эти люди слишком комфортно себя чувствуют в окружении суперзлодеев, и тут всё очень дорогое. Медхолл — это организация, принадлежавшая Кайзеру, а ещё ему принадлежала одна из самых больших группировок злодеев в городе до прихода Левиафана. Я просто думаю, не то ли это место, куда приходят нацисты, когда им нужна медицинская помощь. — Я не знаю. — Если это так, то нам со Сплетницей предстоит разговор. Теперь я понимаю, почему ты видела меня вероятной причиной проблем. Если они что-то скажут Мраку, может быть, так и будет. Дина кивнула. Я вздохнула. — Неделя на восстановление? — Шесть дней. Восемь процентов, что мне понадобится седьмой день для отдыха, — её голос был напряжён и тревожен. Я не знала, могу ли винить её в этом. — Я тебя здесь не оставлю, хорошо? Мы останемся, пока не узнаем, что тебе нужно для восстановления и чего нам ещё ожидать, а затем найдём тебе другое место для отдыха. — Хорошо, — сказала она, её голос никогда не был настолько тихим. Это застало меня врасплох. Тишина. Я заметила, что громкость её голоса отражала неуверенность, и то, как она замолчала, показывало, что она была чем то взволнована. Чем-то, чем не хотела со мной делиться. — Можно я задам тебе ещё несколько вопросов? — Мне нужно беречь силы. Давай всего парочку, — сказала она тем же тихим голосом. Не знаю, заметила ли Дина, но насекомые на её плечах почувствовали движение, когда она ссутулила плечи. Она боялась? Или начиналась ломка? — Хорошо, — сказала я. — Вероятность того, что мы переживём это? — Шестьдесят четыре точка два процента. — А шанс того, что город переживёт это? — Не так высок. Зависит от формулировки, но если я... — Нет. Я поняла. Можешь сказать примерно? — Восемьдесят точка два два пять восемь процента. — Хорошо. Будут ли какие-нибудь катастрофические повреждения? — Скорее всего, да. Я вздохнула. Мне всё ещё было нужно выяснить, что делать с Ноэль. Примерно через восемь часов придётся решать этот вопрос. Через пять или шесть часов мы должны составить план и действовать: вызвать помощь, нанять помощников или проинформировать героев. Это была угроза лишь на ступеньку слабее Губителя. Надеюсь, что Баллистик расскажет нам о её силах, и Сплетница сможет вывести нас на цель и информировать о слабых местах. Возможно, Сплетница и стала фактическим правителем Броктон-Бей, но я всё ещё была главой Неформалов. Я ослепла, на нас повисла проблема с псевдогубителем, от нас потенциально зависели жизни горожан. Мне просто нужно рассмотреть возможные варианты. — Пятьдесят восемь точка пять, — сказала Дина, и в её голосе прозвучал намёк на какую-то сильную эмоцию. — Что? Что это за число? — Вероятность, что я вернусь домой. — Почему так мало? Она пожала плечами. Это значило, что она не знает? Или не хочет использовать силу, чтобы узнать? Затем я почувствовала, как она отстранилась от меня, это стало подсказкой. Из-за меня. Когда я думала о возможной опасности, нависшей над отцом, над людьми на моей территории, над моими товарищами и друзьями, и даже надо мной, было так соблазнительно воспользоваться помощью Дины. Вместе с ней можно было бы избежать худших вариантов. И, возможно, каким-то бессознательным образом я размышляла о том, как бы оставить её при себе. В конце концов, раз уж она была больна, я могу приглядывать за ней, пока разбираюсь с ситуацией. Задержать её всего на одну неделю, воспользоваться её способностями, чтобы спасти всех, чтобы убедиться в её безопасности. Помня об этом и вспоминая, как она вцепилась в меня, я предполагала, что она останется со мной ещё ненадолго. Она знала это. Она видела, как меняются числа. А вместе с ними возникла трещина в доверии. Спаситель оказался не совсем тем, кого она ожидала. Он был даже опасным? Понятно, почему она стала так тревожна. — Дина, послушай, — сказала я. — Могу догадаться, о чём ты думаешь. Я не хочу быть таким человеком. Не хочу обманывать себя верой в то, что оставить тебя с нами будет лучше или полезнее для общего блага или ещё для чего-то. Потому что это скользкая дорожка, короткий путь к тому, чтобы начать делать с тобой то же самое, что делал Выверт. Она повернула голову и посмотрела на меня. — Мы вернём тебя домой как можно скорее. В следующие двадцать четыре часа. Даже если от этого будет хуже мне, тебе, всем остальным. Мы справимся. Я сделаю всё возможное. Тебе пора домой. Ты этого заслуживаешь. Прошла минута, прежде чем она ответила. — Спасибо.