Червь

В четверг утром я первым делом снова отправилась на пробежку. Я проснулась в своё обычное время, извинилась перед отцом за то, что не позавтракаю с ним, и направилась к двери. Я даже не успела расчесаться, поэтому натянула на голову капюшон толстовки. Есть что-то удивительное в спящем городе. Я обычно не выхожу настолько рано, потому сегодняшняя пробежка казалась освежающе новой. Я направилась на восток быстрым бегом, не встречая по дороге ни людей, ни машин. Было шесть тридцать утра, солнце только встало, и предметы отбрасывали длинные тени. Из-за прохладного воздуха изо рта шёл пар. Броктон-Бей был похож на сказочный город-призрак. Моё расписание тренировок состояло из ежедневных утренних забегов, иногда я ещё добавляла и другие упражнения во второй половине дня, в зависимости от дня недели. Основной упор делался на повышение выносливости. В феврале София как-то подговорила мальчишек поймать меня. Думаю, их целью было примотать меня скотчем к столбу. Я смогла убежать скорее всего из-за того, что парни не слишком-то и старались угнаться за мной. Но я поняла, что выдыхаюсь, пробежав всего лишь квартал. Это стало тревожным сигналом и произошло именно тогда, когда я начала думать о выходе в костюме. Вскоре после этого я начала тренироваться. Я прекращала тренировки, потом снова возобновляла их, пока у меня не сформировалось постоянное расписание занятий. Сейчас я была лучше подготовлена. Нельзя сказать, что раньше у меня был лишний вес — в моей фигуре неудачно сочетались небольшая выпуклость на животе, маленькая грудь и тонкие палочки рук и ног. Я была похожа на лягушку, вставшую на задние лапки. Три с половиной месяца тренировок сожгли весь жир, сделав меня худощавой, и подарили мне выносливость. Теперь я могла долго бежать трусцой и не хватать воздух ртом, словно рыба на суше. Я не просто бегала. С каждым кварталом, который пробегала, направляясь к воде, я наращивала темп. К пятому кварталу я уже мчалась со всех ног. Я не слишком парилась подсчётом пройденного расстояния или измерением времени. Я чувствовала, что это отвлечёт меня от ощущения собственного тела и его пределов. Если мне казалось, что всё получается слишком легко, я заставляла себя бежать дальше, чем в прошлый раз. По настоянию отца каждый день я выбирала новый маршрут, но он, как правило, приводил меня в одно и то же место. В Броктон-Бей, если двигаться на восток, можно попасть в одно из двух мест. Это либо доки, либо набережная. Поскольку большая часть доков пользовалась дурной славой из-за бродяг, членов банд и преступников, я двигалась вдоль основных дорог, ведущих мимо доков к набережной. Как правило, около семи я добиралась до моста, который позволял пересечь Лорд-стрит. В квартале отсюда начиналась набережная. Я замедлилась, как только тротуар перешёл в деревянный настил. Хотя мои ноги болели, и я запыхалась, я не остановилась, а заставила себя поддерживать медленный, но постоянный темп. Вдоль улицы люди уже начинали свой рабочий день. Большая часть различных заведений была закрыта и оборудована системами безопасности высшего класса. Стальные жалюзи и железные решетки защищали все дорогие магазины. Но некоторые кафе и рестораны уже открылись. Местами возле магазинов стояли фургоны, припаркованные так, чтобы было удобно разгружать. В окрестностях было всего несколько человек, поэтому я легко нашла Брайана. Он стоял, опираясь на деревянные перила, и смотрел на пляж. На перилах рядом с ним стояли бумажный пакет и картонная подставка с четырьмя стаканчиками кофе. Я остановилась около него, и он приветствовал меня широкой улыбкой. — Привет, ты как раз вовремя, — сказал Брайан. Он выглядел не так, как в понедельник, когда я в первый раз увидела его без костюма. Он был одет в свитер под фетровой курткой, его джинсы были без дыр, ботинки сверкали. В понедельник он создавал впечатление простого человека, живущего в доках. Модная, хорошо подогнанная одежда, которая была на нём сегодня, превращала его в типичного жителя набережной, одного из тех, кто одевается в дорогих магазинах. Контраст и лёгкость, с которой он совершил этот переход, были поразительны. Моя оценка Брайана поднялась на ступеньку выше. — Привет, — сказала я, чувствуя небольшую неловкость оттого, что так долго тянула с ответом, и за свой неряшливый внешний вид. Не ожидала, что он оденется так хорошо. Я надеялась, что выглядела достаточно запыхавшейся, чтобы оправдать задержку с ответом. И всё же на его фоне я чувствовала себя совсем не стильной и ничего не могла с этим поделать. Он указал на бумажный пакет. — Я захватил пончики, круассаны и кофе из кафе неподалеку, если хочешь, можешь взять. — Давай, — сказала я и почувствовала себя неловко оттого, что веду себя как голодный пещерный человек. Я винила в этом раннее утро. Чтобы хоть как-то сохранить лицо я добавила: — Спасибо. Вытащив пончик, посыпанный сахарной пудрой, я откусила кусочек. Определенно, этот пончик не массового производства, как те, которые ночью развозят по магазинам с фабрики, и пекут утром. Он совсем свежий, вероятно, его сделали и испекли в магазине не более чем в квартале отсюда и продали сразу из печи. — Так вкусно! — сказала я, слизывая пудру с пальцев, перед тем как перейти к кофе. Увидев логотип, я посмотрела на кафе и спросила: — Разве там кофе не стоит пятнадцать долларов за чашку? Брайан слегка усмехнулся. — Мы можем себе это позволить, Тейлор. Мне потребовалась секунда, чтобы до меня дошло. Я почувствовала себя полной идиоткой. Они зарабатывают тысячи долларов на своей работе, они дали мне две тысячи в качестве подарка. Я не готова была тратить деньги, зная, откуда они взялись, поэтому они лежали в том же закутке, что и мой костюм, тревожа мою совесть. Я не могла сказать Брайану, что не тратила их, чтобы не объяснять, почему. — Думаю, да, — сказала я в конце концов. Я наклонилась, опираясь локтями на деревянные перила рядом с Брайаном и уставилась в воду. Несколько упорных сёрферов готовились покорять волны. Думаю, это имело смысл, поскольку позже им будут мешать случайные лодки. — Как твоя рука? — спросил он. Я демонстративно вытянула руку, сжала и разжала кулак. — Больно только когда я сгибаю руку, — я не сказала ему, что боль была настолько сильной, что ночью мне было трудно уснуть. — Мы не будем трогать швы ещё около недели, а потом снимем их, — сказал Брайан. — Ты можешь пойти к врачу и попросить его снять швы, или зайти к нам, и я обо всём позабочусь. Я кивнула. Поток солёного ветра с запахом водорослей сорвал мой капюшон, и мне потребовалась секунда, чтобы убрать волосы с лица и вновь надвинуть его. — Я прошу прощения за Рейчел и тот вчерашний инцидент, — сказал Брайан. — Я извинился бы раньше, но посчитал это плохой идеей, поскольку она была в пределах слышимости. — Всё в порядке, — сказала я. Не то чтобы действительно всё было в порядке, но он-то был не виноват. Я постаралась перевести свои мысли в слова. — Я считаю, что... В общем, я ожидала, что люди будут нападать на меня с того момента, как надела костюм, поэтому ничего удивительного в этом нет, правда? Брайан кивнул, но ничего не сказал, поэтому я добавила: — Меня застало врасплох, что удар пришёл от того, кто должен был быть со мной в одной команде, но я могу с этим справиться. — Просто, чтобы ты знала, — сказал мне Брайан, — я заметил, что Рейчел прекратила активно протестовать против присоединения новых членов к команде. Она всё ещё от этого не в восторге, но я буду очень удивлён, если вчерашний инцидент повторится. Я засмеялась, чуть выше и резче, чем мне хотелось: — Боже, я надеюсь, что нет. — Видишь ли, её случай особый, — пояснил Брайан. — Думаю, условия, в которых она росла, испортили её. Без семьи, слишком взрослая и, э-э, недостаточно привлекательная, чтобы быть хорошим кандидатом на удочерение. Я чувствую себя неловко, рассказывая тебе всё это, но, знаешь ли, так обстоят дела, — он бросил на меня взгляд через плечо. Я кивнула. — Она прожила около десяти лет в приёмных семьях, без постоянного места жительства, борясь изо всех сил с другими приёмными детьми за самые элементарные предметы и игрушки. Я предполагаю, что у неё было не всё в порядке с головой ещё до того, как она получила свои силы, а потом эти способности окончательно оттолкнули её от общества. — Похоже на правду, — заметила я. — Я читала её страницу на вики. — Значит, ты понимаешь. — сказал Брайан. — Даже мне трудно иметь с ней дело, а я думаю, что она считает меня своим другом... И доверяет, насколько она может доверять. Если ты сможешь хотя бы терпеть её, мы станем хорошей командой. — Конечно, — сказала я, — так или иначе, мы попытаемся. Он улыбнулся мне, и я смутилась, опустив взгляд. Я увидела краба, бегающего по пляжу почти прямо под нами. Протянув руку и используя силу, я остановила его. Хотя этого и не требовалось, я направила на него палец и лениво взмахнула им, заставляя краба двигаться туда, куда указывал палец. Мы с Брайаном стояли, перегнувшись через перила. Почти все люди на набережной были заняты работой, магазины открывались для нового рабочего дня. Я была почти уверена, что никто не заметит, чем я занималась. Брайан увидел краба, выписывающего восьмёрки, и улыбнулся. Заговорщически он наклонился ко мне поближе и прошептал: — Ты и крабами можешь управлять? Я кивнула, чувствуя волнение от того, как близко мы находимся друг к другу и делимся секретами, в то время как люди вокруг нас понятия не имеют, что происходит. — Раньше я думала, что могу управлять живыми существами, обладающими экзоскелетом или раковиной. — сказала ему я. — Но я могу делать это и с дождевыми червями, а они не имеют твердой оболочки. Я пришла к выводу, что могу контролировать тех, чья нервная система достаточно примитивна. Я заставила краба бегать кругами и восьмёрками ещё немного, а затем отпустила его, чтобы он мог пойти по своим делам. — Я должен отнести остальным их утренний кофе до того, как они начнут искать меня. Хочешь пойти со мной? — спросил Брайан. Я покачала головой. — Я должна вернуться домой и подготовиться к школе. — Ах, да, — сказал Брайан, — я уже и забыл о такой вещи, как школа. — Никто из вас не ходит в школу? — Я занимаюсь на онлайн-курсах, — ответил Брайан. — Мои предки думают, что благодаря этому я могу работать, чтобы платить за квартиру... и это отчасти правда. Алек бросил школу, Рейчел никогда не ходила, а Лиза уже подала заявление и сдала тест для получения сертификата о полном среднем образовании. Конечно, она сжульничала, используя свою силу, но она сдала экзамен. — Вот как... — сказала я, моё внимание привлекло то, что у Брайана была квартира. Не тот факт, что у Мрака, успешного суперзлодея, была квартира — Лиза упоминала об этом — а что она была у Брайана, подростка, у которого были родители, и который беспокоился о своём образовании. Моё мнение о нём продолжало меняться. — Это подарок, — сказал он, засовывая руку в карман, а затем протягивая её мне. Я на мгновение ощутила беспокойство, понимая, что принимаю ещё один подарок. Две штуки баксов уже были ощутимым грузом на моей совести. Всё же, нехорошо будет выглядеть, если я откажусь. Я заставила себя подставить руку, и в неё упал ключ с короткой, украшенной бусинками, цепочкой. — От нашей резиденции, — пояснил Брайан. — Под нашей я имею в виду и твою тоже. Ты можешь приходить в любое время, даже если там никого нет. Можешь расслабиться, посмотреть телевизор, поесть, развести грязь на полу, накричать на других за то, что они оставляют грязные следы, в общем, чувствуй себя как дома. — Спасибо, — сказала я, удивляясь тому, что действительно благодарна. — Ты собираешься приехать после школы, или тебя снова здесь встретить завтра утром? Я на секунду задумалась. Вчера вечером, незадолго до того, как я ушла, мы с Брайаном поговорили о нашей подготовке. Когда я упомянула о пробежках, он предложил встречаться со мной регулярно. Необходимо держать меня в курсе текущих событий, поскольку я жила не в убежище, как Лиза, Алек и Рейчел. Это было важно, и я согласилась. Брайан понравился мне больше, чем кто-либо другой из их группы. Он был проще в общении. Не могу сказать, что мне не понравилась Лиза, просто рядом с ней я всегда чувствовала занесённый над своей головой дамоклов меч. — Я приду позже, — вслух решила я, зная, что могу пойти на попятную в любой момент. Прежде чем он мог продолжить разговор, я помахала ему рукой, и побежала домой, сжимая в ладони ключ от их штаба. Пока я возвращалась домой и готовилась к школе, во мне постепенно просыпался страх, его растущий вес сдавливал мою грудь. Я старалась не думать о словах Эммы, о том, как из-за них я сбежала из школы в слезах. Я провела час или два, ворочаясь в постели — события дня прокручивались в голове, а боль в запястье будила меня, когда я начинала дремать. Если не считать этого, мне вполне удавалось не думать о том, что меня беспокоило. Сейчас же, когда перспектива возвращения стала неотвратимой, удержаться от тягостных мыслей было невозможно. Я думала об этом всё время, пока возвращалась домой, собиралась в школу и садилась в автобус. Я не могла не думать о предстоящем дне. После обеда мне придётся как-то решить вопрос с двумя пропущенными днями. Это было важно, тем более, что я пропустила срок сдачи моего арт-проекта. Я осознала, что он был в моём рюкзаке, который я видела в последний раз лежащим на полу под ногами ухмыляющейся Софии. Проблема была и с посещением занятий мистера Гледли. Как правило, хватало и того, что этот курс посещала Мэдисон, а ещё я вынуждена была объединяться в группу с неудачниками вроде Спарки и Грега. Я должна буду сидеть там и слушать мистера Гледли, который запросто отвернулся, когда надо мной издевались... Как это дерьмово. Уже не первый раз мне приходилось психологически настраивать себя, чтобы идти в школу. Решить для себя, что нужно пойти и остаться на занятиях. Хуже всего было в первый год старшей школы, когда раны от предательства Эммы ещё не зажили, и у меня ещё не было достаточно опыта, чтобы предвидеть всё разнообразие гадостей, которые они могут придумать. Если вспомнить, тогда действительно было страшно, потому что я ещё не знала, чего ждать, не знала, где и когда они могут ударить. А ещё было невероятно трудно вернуться в школу в январе. Я провела неделю в больнице под наблюдением психиатра и знала, что все в школе слышали об этом. Я смотрела в окно автобуса, наблюдая за людьми и автомобилями. В такие дни — после того, как меня публично унизили и довели до такого состояния, что я готова была сбежать — я заключала сделку сама с собой и пыталась не обращать внимания на школьный день. Я говорила себе, что иду ради занятий в компьютерном классе у миссис Нотт. Никто из тройки туда не ходил, занятия обычно проходили нормально, я могла не спешить и просматривать веб-страницы. После этого мне всего лишь нужно будет убедить себя пройти по коридору до класса мистера Гледли. Если я просто сделаю это, обещала я себе, я себя чем-нибудь побалую. Почитаю в перерыве на обед одну из припасённых книг или куплю себе что-нибудь особо вкусное в магазине после учёбы. Для послеобеденных занятий я придумаю что-нибудь ещё, чего буду ждать с нетерпением, например, новый выпуск любимой телепередачи, или работу над моим костюмом. Или я могла бы представить, как буду гулять вместе с Лизой, Алеком и Брайаном. Если исключить инцидент с Сукой, когда меня едва не загрызли её собаки, вчера был хороший вечер. Впятером, развалившись на двух диванах, мы ели тайскую еду, смотрели боевик на огромном экране с объёмным звуком. Я не забывала, кем они были, но решила, что не должна чувствовать себя виноватой за то, что провожу с ними время, пока они ведут себя как обычная группа подростков. Кроме того, они могли расслабиться и, возможно, поделиться своими секретами. Это ведь уважительная причина, не так ли? Когда я вышла из автобуса с парой старых тетрадей в руке, то продолжала думать об этом. Я смогу расслабиться на уроке миссис Нотт, а потом мне всего лишь нужно будет отсидеть три занятия по 90 минут. Может быть, я смогу найти преподавателя курса по искусствам на обеденном перерыве и поговорить с ним. Это позволило бы мне не пересекаться с тройкой и, возможно, я смогу договориться начать другой проект или хотя бы не получить плохую оценку. Мои оценки были достаточно высокими, вероятно, я смогла бы набрать проходной балл, даже имея ноль по одному из среднесрочных проектов, но всё же лучше до такого не доводить. Я хотела большего, чем просто получить проходной балл, особенно на фоне того, с каким дерьмом мне приходилось мириться. Миссис Нотт пришла в класс почти одновременно со мной и открыла дверь, чтобы позволить нам войти. Я была одной из последних пришедших и стояла в хвосте группы. Ожидая, когда все пройдут, я увидела, как София разговаривает с тремя девочками из компьютерного класса. Она выглядела так, будто только пришла с пробежки. София была темнокожей, её черные волосы длиной до пояса сейчас были собраны в хвост. Я не могла не возмутиться тем, что, несмотря на то, что сейчас она была потной, пыльной, да и вообще известной сучкой, почти любой парень в школе всё равно предпочёл бы её мне. Она что-то сказала, и все девчонки засмеялись. Хотя, если рассуждать логически, вряд ли я могу быть в списке пяти их лучших тем для разговора, и они, вероятно, говорили не обо мне. Всё равно я почувствовала, как сжимается сердце. Чтобы они меня не заметили, я перешла к ожидающим своей очереди ученикам. Это не сработало. Группа учеников вошла в класс, и я увидела, что София смотрит прямо на меня. Она преувеличенно надула губы и провела одним пальцем от края глаза по щеке, изображая слезу. Одна из девочек заметила это и, усмехнувшись, наклонилась к Софии, что-то зашептав на ухо. Они обе рассмеялись. Мои щёки покраснели от унижения. София победно ухмыльнулась мне и повернулась, чтобы удалиться неспешной походкой, остальные девушки зашли в кабинет. Ругая себя, я повернулась и пошла назад по коридору к выходу из школы. Я знала, что завтра будет намного сложнее вернуться. Весь прошлый год и три четверти этого учебного года я мирилась с этим дерьмом. Долгое время я шла против течения, и пусть я знала о последствиях, с которыми столкнусь, прогуливая школу, но было так легко прекратить бороться и просто отступить. Засунув руки в карманы и ощущая странное чувство облегчения, я села в автобус, следующий по маршруту в доки.