Дыши ради меня

От бесконечно однообразного пейзажа кружилась голова. Сухие ветки постоянно путались под ногами и мешали идти. Я протопал, наверное, уже километров семь, но до сих пор не встретил никого из участников и ни одной хоть самой маленькой речушки. К тому же меня преследовало ощущение, что все эти деревья я уже видел… Может ли быть так, что я заблудился? Взгляд упал на поросший мхом камень, об который я ударился спиной, когда меня оттолкнул Рем. Ну, точно. Даже мох помятым остался. Я со вздохом уперся спиной все в тот же многострадальный камень и сполз по нему на траву. Нет, ну это тоже хорошо, что я хотя бы вернулся на знакомое мне место. В животе урчит и в горле пересохло. Лицо чешется от грязи. И я устал, как если бы на мне лошади катались. Ноги гудели и казались чугунными, того и глядишь завтра отвалятся. Я выпрямил их, помассировал и откинул голову на мох, прикрыл глаза. Самое время остановиться и подумать над тем, что имею. Я один, совершенно не приспособлен к выживанию в лесу, не понимаю толком, что происходит и почему все так стремятся друг друга убить? Почему торжественная Битва Разума вдруг превратилась в кровавое месиво, и Рем убеждает, что такова воля президента Лабуша? Может, зря я позволил ему уйти? С другой стороны, Рему нет до меня никакого дела, и он в любом случае ушел бы… Глаза слипаются. Как же спать хочется… …Горы трупов. Мои друзья убивают друг друга, и я ничего не могу сделать. Не могу остановить их. Я просто стою и наблюдаю. Это страшно. Я испытываю боль от потери каждого друга, но ничем не могу помочь. Я бесполезен. И вот ко мне поворачивается Гура. Его тесак уже наготове. Я – его следующая жертва. В его глазах – настоящая жажда убийства. Он подходит ближе, ухмыляется. Знает, что я никуда не денусь. Взмах. Я кричу и… …просыпаюсь в холодном поту, жадно глотая ртом прохладный воздух. Я затравленно огляделся вокруг. Никого. Просто кошмарный сон. И не удивительно, после таких-то впечатлений. Дыхание постепенно восстанавливается, изо рта выбиваются клубы пара. Кожа покрылась мурашками от промозглого холода. Лес укутался туманом, трава мокрая от росы. Похоже, я проспал всю ночь. Не представляю, который сейчас час, но, видимо, очень рано. Спине было как-то неудобно, что-то мешало, и я повозился. Затем вспомнил – рюкзак! Сняв его с плеч, я развязал шнуровку и заглянул внутрь. Возможно, Даниил положил туда что-нибудь полезное. Какой-нибудь овощ, например. Фотографию, лежащую поверх, я достал и отложил в сторону. В рюкзаке я нашел зубную щетку, пасту и кусок мыла. Еще бы воды к ним… В брате я все-таки не ошибся. На самом дне были аккуратно уложены и завернуты в пакетик морковь и булочка. Не знаю, где Дане удалось раздобыть хлеба, но я очень ему благодарен. Схватив свой небольшой паек, я принялся остервенело рвать пакет. Сквозь целлофановый шорох до меня донесся сухой хруст, и я замер, прислушиваясь. Тишина резала слух. Но я знаю, что я здесь не один. - Рем?.. – голос прозвучал как-то насторожено и всего на полтона. Почему я себя так веду? И чего хочу? Чтобы это был Рем, кто-то другой или вообще никого? Оглядывая поляну одними глазами, я наткнулся на то, что меня так беспокоило. Она смотрела на меня так, будто ждала, что я нападу в любую секунду. Ее глаза метались то на булку в моих руках, то на меня. Есть хочет, но боится подойти. Присмотревшись, я узнал в ней розоволосую девочку. Если память мне не изменяет, ее зовут Ерошина Ева. Тихая, скромная и не общительная. Не смотря на то, что порция маленькая, я должен с ней поделиться. Мы в одинаковом положении и лучше сейчас друг друга поддерживать. Я кивком головы поздоровался с Евой. Кажется, девушка расценила это, как добрый знак и сделала шаг мне на встречу. - Ты ведь Е… - резкий взмах руки девушки заставил меня пригнуться к земле, и вовремя. Прямо над моей головой просвистел огромный топор. Дружественного завтрака не получится. Вот так тебе тихая и скромная. Откуда у них у всех оружие?! Ева сорвала с пояса плетку, размотала и решительным, набирающим скорость шагом направилась ко мне. Я так понимаю, предлагать сохранить мне жизнь в обмен на еду не имеет смысла? Едва успев схватить булку в зубы, а рюкзак и фото в руки, я сорвался с места и бросился в гущу, не разбирая дороги. Как я и думал, Ева кинулась за мной, по пути подхватив свой топорик. Бежать пришлось, стиснув зубы. Вчерашняя изнурительная прогулка дала о себе знать, ноги нестерпимо ныли, мышцы были натянуты до предела и грозились вот-вот разорваться. Да еще бесчисленные ветки, вставшие передо мной практически сплошной стеной, замедляли ход, все больше сокращая расстояние между мной и Евой. В голове путались две мысли: «Я не хочу умирать!» и «Не выпускай булочку!». Однако обильное слюноотделение мешало последнему. Пить я хочу ужасно, еще и продолжаю терять влагу. Больше мне никто не поможет, я сам должен постоять за себя. Ева затерялась где-то сзади, должно быть, запуталась среди веток. Я слышал ее яростный разочарованный рык. Неужели мне удалось от нее оторваться? Веток становилось все меньше, двигаться – все легче. Но я не останавливался до тех пор, пока не оказался на очередной небольшой поляне. Бросив рюкзак и фото, я вынул булку изо рта и с облегчением согнулся пополам, уже во второй раз за день приводя в норму сбившееся дыхание. От пробежки и скачка адреналина было невыносимо жарко, волосы намокли и свисали потемневшими сосульками. От каждого вдоха закладывало уши, и пульсирующая в висках кровь отдавалась ударами по барабану. Вроде бы, спасен. Всего за какую-то минуту, стоило мне сойти с поезда… нет, раньше. Стоило сесть на тот поезд, вся моя жизнь превратилась в дикую гонку на выживание. Рем прав, если я буду все время паниковать, у меня не будет шансов выжить. Я должен сохранять хладнокровие. Отдышавшись, я выпрямился и, краем глаза заметив рядом с собой постороннего, шарахнулся в сторону, выронив хлеб. Ева! Как ей удалось так беззвучно и близко подойти ко мне? Твердо намереваясь выполнить задуманное, девушка занесла руку с топором вверх для удара. Ну почему именно я?! Сделав неудачный шаг в сторону, чтобы продолжить бегство, я подвернул ногу, в кожу лодыжки что-то больно вонзилось, и я полетел в траву, уловив глазом впереди лишь мелькнувшую серую точку. За спиной раздался какой-то непонятный хрустяще-хлюпающий звук и все стихло. Вдохнув запах сырой травы, я приподнялся и оглянулся назад. Ева застыла на месте с занесенным над головой топором, с левого уголка рта тянулась темная багровая струйка и каплями срывалась с подбородка. Из груди, покачиваясь, торчало огромное копье, ушедшее в тело до середины древка и пронзившее несчастную девушку насквозь. Ева мешком повалилась на землю, шагах в двух от меня, и больше не дышала, насыщая адскую землю своей кровью. Мысль о том, можно ли ее еще спасти, даже не пришла в мою голову. Мне казалось, сейчас она поднимется и добьет меня, поэтому я дернулся, намереваясь бежать дальше, но нога отозвалась острой болью, а вцепившееся в лодыжку нечто не отпускало. Я схватился за ногу пальцами и нащупал леску, торопливо попытался ее скинуть, но лишь запутывался еще больше. Борясь с вновь нарастающей паникой, я скрипнул зубами, леска сильно впилась в кожу. Наверное, я бы разодрал ногу в кровь, но чья-то сильная рука ухватила меня за шкирку и поставила в вертикальное положение, сровняв уровень наших глаз. Кондор! - Лис! – признал меня в свою очередь мулат и закинул на плечо несколько свежих трупиков белок. – Рад, что ты еще жив. Думаю, радость была бы взаимной, если бы не белки, без которых я и так натерпелся. Желудок скрутило махом. А ведь он у меня пустой и испражнять из него, кроме желчи, все равно нечего. Однако Кондор на всякий случай меня отпустил и брезгливо отвернулся. Краем глаза я заметил, как Азер перекусил чем-то леску на моей ноге. Я был жив и свободен. - Бедные белочки, - скорбно произнес я над маленькими хладными трупиками, – пусть земля вам будет пухом. Я поднял руку и посыпал на рыженькие комочки горсткой земли. Кондор, Азер и разделывающая единственную отнятую у меня тушку Лиза следили за мной очумелыми глазами. - Кто-нибудь, отнимите у него белок, иначе он оставит нас без еды, - обратилась к друзьям девушка. Кондор бросил два голыша, с помощью которых пытался развести костер, и направился ко мне. Поляну мы покинули стремительно. Я не успел забрать ни хлеб, ни рюкзак, ни даже фотографию с братьями. Тогда я о них не вспомнил. Передо мной был труп Евы. Когда я это осознал, меня охватила крупная дрожь, а Азер сказал, что поляну лучше покинуть как можно скорее. И мы оказались здесь. В их небольшом разбитом лагере. - Возьми, - Кондор протянул мне фляжку и, сообразив, что в ней вода, я мигом забыл о белках и жадно впился губами в горлышко емкости, захлебываясь и разбрызгивая воду во все стороны. – Если честно, когда тебя уволок тот парень с крашенной прядью и здоровым ножом на поясе, мы уж думали, что больше не увидим тебя. Выглядел он не особо дружелюбно настроенным… - Вы не переубивали друг друга? – оторвался от фляги я. - Нет. Мы стараемся держаться вместе, - мулат опустился на корточки рядом со мной. – Так безопаснее и, если кто-нибудь нападет, можно рассчитывать на помощь. - Что происходит? – знаю, я уже задавал этот вопрос Рему. Но внутри вдруг засосало под ложечкой. Рем говорил, что, если я хочу здесь выжить, лучше делать это в одиночестве. На первый взгляд, здесь нет ничего подозрительного: просто у Рема одна точка зрения, а у Кондора и остальных – другая. И мне хотелось выслушать мнение Кондора. А еще я заметил, что у каждого из них в ухе наушник, что нам выдавали в поезде. - Ты же проспал, да? У тебя есть наушник? - Нет, - зачем-то соврал я и прикусил язык. Я никогда не врал. Это страшное преступление, от которого я всячески пытался отгородиться сам и отгородить свою семью. А сейчас… выходит, я теперь сам преступник? - Их выдали нам в поезде. По ним нам зачитали правила: оно всего одно. Мы должны выжить любой ценой. Единственный выживший получит все, он и есть победитель. Когда мы вышли из поезда, нам предложили оружие на выбор. Сказали, что это единственный способ вернуться домой. Убить всех… Я, Азер и Лиза до конца надеялись, что ни у кого рука не поднимется… Иногда с нами связываются и сообщают об изменениях, кто еще жив, а кто умер. - Что вы будете делать, если останетесь только втроем? – поинтересовался я. Кондор немного помолчал, затем дружески похлопал меня по плечу. - Что-нибудь придумаем, - он подцепил белок, которых я засыпал землей, поднялся и вернулся в общую массу, если можно было так выразится всего лишь о двоих. Я же остался наедине со своими мыслями, уставившись в одну точку. У Кондора наверняка есть план, как отсюда выбраться. Не знаю, с чего я так решил, но мне так кажется. Он ведет себя гораздо более уверено, чем я. Я все еще не до конца осознаю происходящее. Но, наверное, могу доверять Кондору, Азеру и Лизе. Кондор в чем-то прав, вместе безопаснее. По крайней мере, можно нормально отдохнуть, не боясь, что тебя застанут врасплох, и поесть. Я сунул руку в карман штанов и нащупал в нем наушник. Может, стоит сказать им, что он у меня есть, но я его так и не одел? Подумав, я разжал кулак. Нет. Если скажу об этом сейчас, то сделаю себе хуже. Они перестанут мне доверять и в лучшем случае бросят здесь, в худшем – убьют. Позади весело затрещали ветки. Лиза издала негромкий, но восторженный завывающий звук. - Лис, иди сюда, - позвала меня она же. – Наконец-то поедим. В груди леденело от ужаса. От того, что я соврал, мне было не по себе и казалось, что Кондор и остальные вот-вот меня раскроют. Рем говорил, что здесь повсюду камеры. И оттого, привыкший к ним дома, здесь я ощущал себя словно голым. Обернувшись, я неторопливо поднялся, будто ждал, что кто-нибудь из моих друзей (думаю, я могу так называть этих людей) метнет в меня нож. Но ни один из них не обращал на меня внимания. Все трое поудобнее расположились перед костром и поджаривали освежеванных Азером белок, нанизывая их на заготовленные прутики.