Дыши ради меня

Азер протянул мне недокремированный трупик несчастной белочки на палочке. - Вот, поешь, - голос у сарацина был мягкий, ласкающий слух, прямо-таки завораживающий. Но мертвый зверек, хоть и испускал дивный аромат, все равно не позволил в полной мере насладиться этим волшебным звуком. - Она же была живая, - отстранился я. – Такая же, как мы. Три пары глаз уставились на меня, как на умалишенного, заявившего о том, что он никто иной, как Лабуш собственной персоной. - Лис, ты вегетарианец? – поинтересовалась более проницательная Лиза. Женщины – они всегда понимают больше, чем мужчины. На мой взгляд, они совершеннейшие создания. Я всегда очень ценил маму именно за то, что она всегда понимала меня и была мне лучшим другом, с которым можно поделиться любым секретом. Но сейчас не та ситуация. Лиза мне не мама, а, умолчав о наушнике, я наврал и ей. И там, где я вырос, привыкли с уважением относиться к каждой жизни, пусть даже самой маленькой. - Просто это все равно, что есть друг друга, - высказал свою точку зрения я. – Как вы можете? - Как ты можешь думать об этом в такое время и в таком месте? – ответил мне Кондор. – Это лучшая еда здесь, которую можно только раздобыть. Мы должны выжить, а для этого нам нужно хотя бы питаться. Азер, в своем репертуаре отмолчавшись, сунул руку в карман и извлек оттуда горсть ягод. Взял мою ладонь в свою и пересыпал в нее маленькие синие шарики. Заглянул мне в глаза и коротко кивнул, предлагая перекусить хотя бы ими. - Спасибо, - ответив на его взгляд, шепнул я. Сарацин отполз от меня ближе к костру и вцепился зубами в тушку, от которой я отказался. Положив одну ягоду в рот и раскусив ее, я почувствовал приторно-сладкий вкус. Желудок тут же отозвался протяжным урчанием, требуя добавки. А ведь где-то в этом лесу я потерял целые морковку и булочку… Находиться в команде оказалось действительно удобно. Пока Лиза отсыпалась после ночного дежурства, Кондор обходил расставленные вокруг их лагеря ловушки. Ума не приложу, каким образом им удалось их сделать. Азер же остался на карауле. Вечером наступит очередь Кондора. Туман давно уже разошелся, но поблескивающие на траве капельки напоминали о недавней росе. Я разместился у толстоствольного дерева, опустив голову на колени, и не мог перестать думать о потерянной фотографии. Может, вернуться? Возможно, я уже никогда не вернусь домой, никогда больше не увижу моих братьев. Я хочу, чтобы хотя бы на фото они были со мной до конца. - Ты первый раз в лесу? – вдруг вновь услышал я мягкий голос Азера. - Я? – автоматически вздернул голову на стоявшего поодаль сарацина я. – Да. - Смотри, - Азер указал на дерево впереди, ствол которого с одной стороны покрывал мох, - видишь? Мох растет с северной стороны, а сучья и ветки на деревьях длиннее и гуще с южной. Если не сможешь найти водоем и будешь умирать от жажды, можно попытаться добраться до сока в деревьях или, если трава мокрая, как сейчас, обмотать ноги тканью и походить. Потом отжать. Тайга – красивый, чудесный, таинственный, но вместе с тем очень опасный лес. Здесь ты должен всех видеть и слышать, а тебя никто не должен ни видеть, ни слышать. Азер посмотрел на меня своим единственным глазом. Интересно, что произошло с другим? Невозможно, чтобы он потерял его где-нибудь, если только сам случайно не повредил. Хотя… разве я могу сейчас с твердой уверенностью говорить, что наш мир идеален? - Ты так много знаешь, - вместо интересующего меня вопроса констатировал я, пытаясь как-то поддержать разговор. - На самом деле, это не так уж много, - Азер подошел ко мне ближе и опустился на корточки рядом. – Всего лишь самая малость. За каждым из нас есть хотя бы один грешок, за который можно расплачиваться таким вот образом. Но ты, воплощение самой невинности, с трудом верится, что ты можешь пойти на какое-либо преступление… те мальчики на фотографии? - Мои братья, - вполголоса ответил я. – Дане двенадцать, а Глебу семь. Они еще слишком малы, чтобы остаться совсем одним… - Ты ради них сдавал экзамен? – спросил сарацин, заглядывая мне в лицо. Я кивнул. И тут внутри меня что-то вздрогнуло. Я разговариваю с Азером, как с настоящим другом. Не ощущаю совершенно никакого недоверия. Наоборот. Возможно, это влияние ситуации, но такое чувство, будто мы знакомы очень давно. И на душе так тепло… - Возьми, - сарацин протянул мне совершенно крохотную емкость в форме очень большой капли. – Это питьевая, но я себе еще найду. А ты наверняка хочешь умыться. Он тронул большим пальцем мою щеку и прочертил им короткую дорожку. Сердце вздрогнуло. Руки у Азера были такие же мягкие, как и его голос. А тепло. Оно сводит с ума. Сразу понимаешь, что ты еще не один. Рядом есть люди. И хотелось верить, что им не безразлично, живой ты или мертвый. От прикосновения мы с Азером на миг замерли, уставившись друг другу в глаза. Мне было приятно ощутить его заботу. Обо мне уже никто давно не заботился. С тех пор, как умерла мама. Азер, мне показалось, от моего напористого взгляда смутился, хотя выражение его лица ничуть не изменилось. Но я точно почувствовал, что он как-то резковато отнял от моей щеки палец и продемонстрировал кроваво-грязное пятно мне. Я сморгнул, вспомнив, что сарацин предлагал мне воду. Умыться я очень хотел, и два раза мне предлагать не нужно было. Я с готовностью подставил под тонкую струю ладони и с наслаждением плеснул в лицо. Как же приятно. Коже сразу стало легче дышать, и зуд немного спал. Я повторил процедуру несколько раз, пока не кончилась вода, но и этого было достаточно, чтобы я вновь смог почувствовать себя человеком. - Спасибо, - кивнул я Азеру. Сарацин лишь молча убрал емкость в небольшую сумку на поясе и отвернулся, устремив взор куда-то вдаль для того, чтобы продолжить вести свой наблюдательный пост. - Кстати, Ева… - он заговорил лишь спустя какое-то время, не оборачиваясь. – Она попала в ловушку. Их здесь бесчисленное множество и все настолько разные, насколько только хватает извращенной фантазии Лабуша и его сторонников. Поэтому будь осторожен… Я смотрел в спину Азера и думал, что мог бы и впрямь быть ему не безразличен. Будто мы одна семья. Прямо здесь, на Битве Разума. Чувства – то, что невозможно контролировать, каким бы влиятельным человеком ты ни был. Поэтому один ноль против Лабуша в нашу пользу. Слегка улыбнувшись, я кивнул, только сарацин этого не видел. Но уверен, он знает, что я непременно принял его совет к сведению. Взгляд зацепился за мелькнувший между деревьев темнокожий силуэт и скоро показался сам Кондор. - Не скучаете? – на веселой нотке обратился он к нам. – На востоке сработала ловушка, но там пусто. Судя по следам, кто-то из участников. У тебя ничего? - Нет, - покачал головой Азер, как раз в это время Лиза открыла глаза и потянулась. - Шумите, как стадо динозавров, - пролепетала она и поднялась. – Значит, кто-то ходит рядом? Пора менять место дислокации? - Возможно, он прошел мимо и не заметил лагерь, - ответил Кондор. Я встал и без лишних объяснений отправился в кусты, но Кондор меня окликнул. - Куда ты? - В туалет, - ответил я, не останавливаясь. - Не уходи далеко, - бросил мне мулат, когда я уже скрылся в затрещавших под моим весом ветками кустах. Далеко уходить мне и самому не хотелось. Но справлять нужду прямо при Лизе мне не позволяло воспитание. Остановившись в особо густой поросли, я, выполняя задуманное, вернулся мыслями к фотографии. Может, если попросить Кондора, мы вернемся на то место, и я смогу ее забрать? А, если я здесь погибну, кто-нибудь скажет об этом ребятам? Вряд ли. Ведь никто и никогда не слышал ни о проигравших, ни о победителях. Разве что победителей показывали один раз после Битвы по ТВ. Я сморщил лоб, в голову неожиданно пришла новая мысль. Победитель только один, его показывают по телевизору. Лицо Рема. Когда я мог его видеть? В каком году? Я не помню ни одной черты его лица. Но он, если и старше, то ненамного. Так почему я не помню его? Есть только одна причина: его не показывали. Значит, он проигравший. Проигравшие тоже могут выжить? Чем больше вопросов, тем больше я запутываюсь. Застегнув ширинку, я дотронулся до кармана, ощутил маленькие контуры наушника. Кондор сказал, по нему сообщают, кто жив, а кто мертв. Интересно, Рем еще жив? Если да, то где он? Ведомый любопытством, я запустил руку в карман и извлек оттуда наушник. Неловкими пальцами нацепил его на ухо и прислушался: «…зер – сто одиннадцать тысяч глир, Ростов Гура – семьдесят одна тысяча четыреста глир, Вяземский Рем – двести тысяч семьсот пятьдесят четыре глиры…» - Рем! Его имя назвали. Но что значат эти суммы, которые озвучивает голос в динамике? Следующее имя заставило меня округлить от ужасной догадки глаза. – «…Изаев Елисей – семьсот тысяч пятьсот глир…» Это цены? Цены за что? Нет, не может быть! Скорее всего, я не так понял. «…Желаем удачи в Битве Разума. Мы верим, что именно вы станете победителем!» Шипение. Что все это значит? Какой смысл несет в себе только что мною услышанное? Единственное, что я абсолютно точно понимаю – Рем жив. О значении названных цифр думать не хотелось. Если это цены… Нет, у меня нет никакого основания так думать. Скорее всего, это сумма, которую получит победитель. И, выходит, моя - больше остальных. Но я ничего не сделал… Сорвав наушник с уха, я сунул его обратно в карман и поспешил в лагерь. Почему ни Кондор, ни Лиза, ни Азер ничего не сказали мне о цифрах? Возможно, они сами ничего не знали и сейчас так же ошарашены, как и я. Наверняка они уже это обсуждают и я должен находится вместе с ними. Но, едва я подступил к лагерю, до меня донесся голос Кондора, отчего я замер, не смея дальше сделать и шага. Я видел их. И не был невидим им. - …лакомый кусочек просто! - Не стоит этого делать, - возразил ему Азер. - Азер, это целых семьсот кусков! – убеждал сарацина Кондор. – По-другому с Битвы не выбраться. Рано или поздно мальчишка все равно умрет, у него нет никаких шансов… - Кондор! – воскликнула Лиза. – Ты перегибаешь палку! Азер внезапно поднял голову и наши глаза встретились. Он знает, что я все слышал. Не трудно догадаться, что речь идет о моем убийстве. И семьсот тысяч – цена моей жизни. Вот в чем дело… Вот с какими деньгами уходит с Битвы победитель… Кондор заметил целенаправленный взгляд Азера и стал поворачивать голову в мою сторону. Сердце екнуло. Как только он меня увидит, для меня все будет кончено. Навряд ли я смогу убежать от троих. Но краем глаза я заметил, как Азер ловким и едва уловимым движением выхватил из сумочки уже знакомую мне бутыль и отбросил куда-то в сторону. Слева громко щелкнула ловушка, отвлекая внимание Кондора и Лизы на себя. Азер тихонько свистнул, я понял, сигнал предназначался мне. Он спас мне жизнь. Успев поблагодарить сарацина лишь мысленно, я резко сорвался с места, унося от лагеря ноги. Здесь мне больше не место. Задержусь хоть на секунду, Кондор меня убьет. Бежал я, признаться, как стадо носорогов на водопой. Кондор сразу услышал заполнивший всю тайгу хруст сухих веток под моими ногами, обернулся и ринулся следом. - Эй! Лис! Нельзя останавливаться! От этого зависит моя жизнь!