Дыши ради меня

Раннее солнышко забрезжило в приоткрытое окно, пробегая теплым ярким лучом аккурат по моему лицу. Я, противясь ему, поморщился: точно помню, что вчера вечером я плотно задернул шторы. Окна тоже закрыты. Объяснение такому феномену в нашем тихом семейном гнездышке было только одно – Рем. Специально так шторку сдернул, чтобы меня разбудить (на будильники я после возвращения с Битвы не реагирую). И, если Рему понадобилось меня разбудить в такую рань, значит, он что-то задумал… Что-то особенное, потому как если бы я интересовал его просто в сексуальном плане, он бы меня без всяких заморочек и предисловий безжалостно растолкал. Подстегнутый любопытством, я все же поборол себя и непреодолимое желание провалиться обратно в сон и приоткрыл один глаз. В комнате никого, кроме меня. Разве я мог ошибиться? Обведя комнату глазом и так и не обнаружив виновника моего принужденного бодрствования, я открыл второй глаз и приподнялся на локтях. Так и есть, я один. Мимолетный взгляд на шторы лишь подтвердил мою уверенность в том, что их касался Рем. И как понимать совершенное им злодейство? Вздохнув и смирившись со своей участью, я сел и заметил возле кровати брошенную на полу футболку. Не мою. Мы с Ремом купили ее не очень давно в излюбленном Изаевыми магазинчике. Такая неряшливость Рема ввела меня в легкий ступор. Рем, хоть и провел большую часть своей жизни в тюрьме, вещами никогда не разбрасывался, всегда был аккуратен и бережлив. От удивления у меня даже бровь поползла вверх. Но тут мое внимание привлекло кое-что другое. Либо у меня маразм на скрытые знаки, либо футболка была специально брошена в форме буквы «L»… Наверное, я действительно начинаю видеть то, чего на самом деле нет. Сдвинув брови к переносице и чуть встряхнув головой, отгоняя наваждение, я поднялся с кровати и направился прямиком в ванную, умываться. Попутно прислушиваясь к звукам в доме в попытке определить местонахождение в нем моего Рема. Братьев к этому времени быть не должно. Я знал, что они сегодня учатся. Ответом на мои старания была равнодушная тишина. Интересно, где Рем?.. Привычным жестом крутанув вентиль крана с горячей водой, я взял с полки за зеркалом тюбик с зубной пастой и свою зубную щетку и выдавил на нее горошину. Вернув тюбик на место и закрыв дверцу шкафчика, я принялся чистить зубы и поднял глаза на свое отражение в зеркале. От заполнившего ванну пара зеркало слегка запотело, и мне открылся вид на нарисованное куском мыла сердечко. О процедуре умывания я забыл мгновенно, так и застыв с торчащей изо рта щеткой и уставившись на «назеркальную живопись». Это что, произведение рук Рема? Губы тронула легкая улыбка: маленький, но такой приятный жест со стороны горячо любимого человека. Я даже не удержался и тронул рисунок пальцем. Пухлое, больше напоминавшее букву «О», чем сердечко. Рем никогда не умел рисовать. Даже такие простые вещи. Но как же это мило!.. С трудом оторвавшись от трепетного послания, я все же умылся и, твердо намереваясь найти Рема, покинул ванну и второй этаж. - Рем! – позвал я. Брюнет не ответил, даже когда я спустился по лестнице, оглядел холл, библиотеку, зашел в кухню и наткнулся на сервированный завтраком стол. Пытаясь сдержать польщенную улыбку, закусив для этого нижнюю губу (получалось плохо, я все равно улыбался, как романтичный идиот), я постоял немного в дверях, держась за шарообразную ручку межкомнатной двери. Затем подошел к столу и обнаружил на блюде, предназначенном для меня смайлик из двух яиц в форме сердца на двух тостах, а рядом два ломтика ветчины, свернутые трубочкой и выложенных буквой «V». Почему-то сложилось впечатление, что это уже было… будто Рем не просто в хорошем настроении, а еще и зашифрованное послание мне оставил, рассчитывая на мою наблюдательность и просветленную голову. Ну, мог бы придумать ребус и посложнее. А все равно, хоть мы уже и не первый год вместе, внутри словно пузырьки шоколада «Воздушный» копошатся. Простое и незначительное, с первого взгляда, проявление чувств, но через меня будто электрический импульс пропустили – так и хочется прыгать от переполнявшей меня радости, найти Рема и кинуться на него, краснея, целуя… Только где последняя буква? Я уже почти было обернулся в поисках пропажи, как сзади за плечи меня заключили в свои объятия любимые руки, в нос врезался знакомый запах сандалового дерева, а над ухом я услышал жаркий шепот: - «Е», я больше, чем то, что ты так обожаешь… - Рем, - утопая в собственном счастье, я развернулся к нему лицом и тут нас заточил в свои беспощадные оковы долгий, нежный поцелуй. Ощущения, будто я владею целой вселенной, и сам нахожусь в ее власти. Мои чувства вспыхивали с новой силой при каждом поцелуе, каждом прикосновении. Рем действительно гораздо больше, чем все то, что я люблю. Коснувшись его груди, я почувствовал под ладонью его бархатистую кожу, испещренную мелкими шрамами, оторвался от его губ и взглянул вниз, чтобы убедиться. Рем действительно был наполовину раздет – в одних домашних черных брюках. Похоже, футболка, что осталась валяться на полу нашей комнаты, изначально имела на сегодня другую миссию. Хотя сам я не лучше: на мне серая майка и темно-синие шорты. - Ну и для чего ты это задумал? – улыбаясь, поднял на него глаза я. - Ради твоего взгляда, - деланно задумавшись, ответил брюнет, не размыкая наших объятий. – Ради улыбки… ради того единственного, кого я вижу. Он немого наклонил меня, и я немедленно узнал это движение. Тесная близость между нами, щекочущая струйка его дыхания на моей шее. Соблазнительно… Сердце будто увеличилось в размерах, и готово было порвать грудную клетку. Как и тогда… наш танец. - Хочу его закончить, - чуть слышно проговорил Рем, моя правая ладонь уже оказалась в его руке. Вторая – на плече. Рем говорил, что не умеет танцевать, но эти действия его слов не подтверждали. Брюнет хитрил. Однозначно. Сделав вместе со мной шаг в сторону, Рем снова чуть наклонил меня назад, и я ощутил, как по скуле скользнула его щека. Мурашки по спине. Этот танец не такой, как раньше. Он более развязный. Рем делал все то, что так хотел сделать еще тогда, на Битве, но не мог. Новый круг, новый легкий наклон и невесомый поцелуй в губы приковал мой взгляд к глазам Рема. Заметив на себе мое испытующее любопытство, вспыхнувшее желание, Рем приостановился. Поздно капитулировать, мы угодили в сети друг друга. Остается только сдаться. Как одержимые, мы впились друг в друга новым поцелуем. Не думая о том, что в любой момент могут вернуться Даня с Глебом. Хочу Рема, чувствовать его жажду и страсть, его тело именно сейчас. Мой парень подхватил меня за талию, и в один прием я оказался сидящим на столешнице кухонного гарнитура. Рем занял позицию у меня между ног, его руки уже проникли в тылы моей майки, пусть не в первый раз, но с прежней горячностью исследуя строение моего тела. Будто его долго лишали этого небольшого удовольствия. Я с упоением запустил пальцы в его волосы, как же я люблю до них дотрагиваться! Утопая в ласках любимого, я не заметил, как плавно перетек в лежачее положение. Шорты же скользящим движением руки Рема были с меня аккуратно удалены. Брюнет плотно прижался ко мне. Я, почувствовав его слишком близко, не сдержал тихого стона наслаждения, Рем даже слегка усмехнулся моей нетерпеливости. Но исправиться я уже не мог. Слишком люблю его… Невероятно приятную легкую судорогу в теле я испытал всего лишь от неуловимого прикосновения его губ к моей шее. Пальцами сжал гладкую кожу на его спине. Поднял левую руку и в который раз с умилением, с нежной любовью очертил контур его скулы, стальной мышцы на предплечии. Рему давно уже ничего не угрожает, на него никто не покушается, кроме меня, но он продолжает держать форму. Всегда на всякий случай. Люблю это тело. Никогда не устану прикасаться, изучать, стараться доставить ему удовольствие. Я блаженно расслабился, почувствовав его в себе. Мягкий толчок и кухню затопило моими стонами. Сколько бы раз это между нами ни происходило, каждый раз особенный. Любимый. Невероятный. Непередаваемый. Мой единственный. Вижу только тебя. Наслаждаюсь твоим взглядом, твоей улыбкой, ласковостью рук, тобой. Ты действительно тот, кого я обожаю больше всего на свете. И никого другого на твоем месте быть не может.