Конвенции

Я стуча каблуками по плитке аэропорта шла на встречу Америке, ставшей такой далекой для меня. Она больше не мой дом, я даже не скучала по ней. Год, меня не было здесь практически год, а моё сердце даже не йокает. Оно не чувствует ничего и это блаженство. Я теперь похожа не на Американку, на Англичанку, на ту, которую должна была быть похожа всю свою жизнь, меня теперь редко встретишь в кроссовках, остались лишь платья, брюки. Волосы, темный шоколад, а главное взгляд на этот мир, он изменился до неузнаваемости. Я теперь полностью контролирую и сдерживаю свои эмоции, две меня, два разных человек и никто больше никогда не увидит первую. Я думала о своей очередной статье, которую не успела закончить дома. Все мои мысли были погружены лишь в неё, а что происходило здесь, в этой чужеродной для меня Америке, меня совсем не волновало. Поэтому я врезалась в кого-то и его бумажки разлетелись. — Боже, простите меня, пожалуйста, как неловко, правда извините, — я судорожно собирала бумажки, — Я вас не сильно задела? — я подняла глаза и встретилась с зелеными глазами, о, нет. Джаред, я убью тебя. — Николь, — он счастливо улыбнулся, я надела маску, спектакль длинною в жизнь, начался. — Дженсен, — мы поднялись с корточек, я подала ему бумаги, — какая встреча, — может надо было на актерский идти? Он потянулся чмокнуть меня в щечку. Я покрылась румянцем и совсем забыла про тупую американскую традицию целовать в обе щеки и не успела повернуться правой, поэтому получила поцелуй в уголок губ. Дженсен быстро отстранился. — Никогда, пожалуйста, никогда не стоит целовать англичанок в обе щеки, во-первых это не культурно, во-вторых может случится ещё более непоправимая ситуация, чем сейчас. Я надеюсь ты запомнил? — он покачал головой, — Прости, я должна была это сказать, — я обняла его и все воспоминания накатили волной. — Ты практически не изменилась, — он без разрешения взял мой чемодан, я хотела возразить ему, но остановила себя. Феминистическое начало, оно знаете не самое лучшее начало, его надо тушить, иначе разгорится так, что умрешь в компании кошек. — Ты тоже, спасибо, — я опешила, когда увидела огромное количество снега, которое сравнимо с высотой Биг Бена. Я сделала неловкий шаг и скользнула по гладкому льду прямо вниз, — Ау, — я больно ударилась о корку льда, — я со всем забыла, как здесь скользко и снежно, — я оперлась на руку Дженсена и встала. — Тебя не было год, а не десять лет, — я отряхнула платье, которое торчало из под зимнего пальто, от снега. — Все хорошее быстро кончается, — чёрт, я не должна была это говорить, это слишком сильное воспоминание, я почувствовала никотин на губах и дым в легких. Дженсен сделал вид, что не услышал меня и стал молчаливо идти к желтым такси. Он подошёл к такси и открыл мне дверь. Я продвинулась до конца, а Дженсен сложив вещи в багаж устроился возле меня. Его лицо обдавал свет фонаря и я смогла лучше рассмотреть его, нет, он изменился, повзрослел, стал лучше, он как вино. Дженсен посмотрел на меня я покрылась румянцем и отвернулась к окну, за которым началась сильная метель. Мы ехали долго. Метель всё не прекращалась в машине слышалось громкое молчание. Движок машины барахлил и шумел, если мы не приедем через час, то будем идти пешком. Я украдкой поглядывала на Дженсена. Я скучала. Я невольно улыбалась, глядя на него, и всё нутро будто согревалось. Машина остановилась. — Дорога перекрыта, дальше только пешим ходом, — проговорил водитель с хорошо заметным мексиканским акцентом, который портил порченный американский язык. — Спасибо и на этом, — я полезла в сумку за деньгами, но Дженсен уже рассчитался с водителем и вышел из машины, что бы забрать сумки. Я вышла на улицу в холодный и мрачный в мир, в котором орудует Оно Стивена Кинга или многие другие страшилы, одним из них был жуткий холод. Мы перешли за ограждение. Веселье только начинается. Дорога была не расчищена, снег покрывал асфальт и я могла спокойно идти по снежному покрову, который приятно хрустел под ногами, я на секунду представила, что в любимой Англии. — Николь, можно я буду звать тебя Нил? — Дженсен шёл далеко впереди, я ускорила шаг, чтобы догнать его. — Нет, — жестко ответила я, когда нагнала его. — А ты будешь звать меня Джей, — он не останавливаясь катил чемоданы. — Дженсен, мы что влюбленная парочка? Да, даже, если бы это было так, я всё равно не разрешила бы называть себя Нил. — Почему? — он удивлено смотрела на тебя. — Потому что я не река в Египте, понимаешь, Джей, — я оборачивалась по сторонам. — Николь, но это же весело, — что я там говорила про изменение? Семи летний ребёнок. — Конечно, рыбка моя, это очень весело, — он остановился. — Рыбка? — он засмеялся. Шестилетка. — Не вижу ничего смешного, — я схватила свой чемодан и пошла дальше. — Да, что с тобой Николь! — он остановил меня. — Жизнь, Джей, я просто повзрослела, ты — нет, — он продолжал внимательно смотреть мне в глаза. — Знаменитые английский маски, — он сделал вид, будто снял её, да кто-то мастер пантомимы. — Хей, верни мою маску, — мы засмеялись, я вырвала у него из рук воображаемую маску и одела на себя, — Не трогай, покусаю, — я улыбнулась и, развернувшись, пошла вдоль дороги. Дженсен всё же забрал у меня чемодан, пока я крепко держала маску. Мне и в правду захотелось её сорвать, но нельзя, иначе потом будет больно, очень больно. Мы шли и болтали, смеялись, шутили, словно между нами не было года, постельных сцен, мы были счастливы. Я кидалась в него снежками, за что в ответ получала снежком в два раза большим, но это не останавливало меня, я лепила, лепила, лепила. Лишь когда мои ноги и руки окоченели я подняла пустую руку без снежка вверх, в знак безоговорочной победы Дженсена. Я прислонила руки ко рту и обдала их горячим дыханием, стало вдруг очень холодно. Холод стал оковывать тело. Мои и без того холодные руки, превратились в ледышки. Я посмотрела на мост и меня передёрнуло, казалось, что сейчас клоун, который живет там утащит меня к себе. Я прижалась к Дженсену. Детские страхи живо ожили в памяти. А главное эта невинная шутка ребят. Я закрыла глаза и взяла Дженсена за руку. — Ни, что случилось? — мы зашли на мост. — Давай просто пройдём этот мост, я всё расскажу, — я старалась не открывать глаза — Слушай, тут какой-то клоун идёт, у вас тут так всегда? — слезы стали щипать глаза, страх липкой паутиной оковал тело. Я ещё крепче схватила руку Дженсена, — у него воздушные шары, в такой мороз, — я сглотнула вязкую слюну, всё о чем писал Кинг правда? Господи, мы же не похожи на героев его романа, Дженсен не заика, я не рыжая. Сейчас я открою глаза и увижу в шарике отражение себя с выколотыми глазами и кровью, которая будет капать. Я стала открывать глаза, но мост был уже далеко, я обернулась, но сзади не было никого. — Ты! Ты хоть понимаешь, что я чуть не умерла тут от страха, — он засмеялся, — Да, что б твои страхи ожили и съели тебя! — я ударила его сумкой. — Я ничего не боюсь, я охотник, ты забыла? — Я тут родную мать забыла, а он ржёт. Чуть не забеременела и родила, — я пыталась отдышаться, а Дженсен продолжал смеяться. — Ты такая смешная, когда злишься, — я ещё раз ударила его сумкой. — А ты такой тупой, всегда, — он перестал смеяться. — Это обидно, — он выпрямился и встал возле меня. — Мне тоже! Над моим страхом ржёт, какой-то недоделанный охотник, который, если бы увидел это всё сам сбежал бы, поджав хвост, — я выдохнула. — Всё сказала? — он смотрел на меня сверху вниз. — Да, — я зло посмотрела на него и не выдержала. Я поцеловала его. Он отпустил чемоданы и, приподняв меня со снега, крепко держа за талию. Я обхватила его шею руками. Дженсен не изменял себе, мятная жвачка, которая оставляла свежее и сладковатое послевкусие. Я чувствовала себя в лифте, не было года, это всё мираж. Кислорода перестало хватать, я отпрянула от него. — Никогда не меняй жвачку, — эту фразу можно записать в сборник "Самые худшие слова после поцелуев", — Поставишь? — он аккуратно опустил меня на землю. — Что обычно англичане делают в неловких ситуациях, — Дженсен крепко схватился за чемоданы, как за спасательный круг. — Хорошая погода, да? — я не осмеливалась посмотреть на него. — Только немного прохладно, — мы встретились взглядами. — Не смотри на меня, пожалуйста, — я не могла отвести взгляд, он тоже держался из последних сил, готовый бросить чемоданы в любую секунду. — Ты считаешь это нормальным? — я заглотнула воздух. — Это смотря с какой стороны посмотреть, с физиологической — да, с моральной — нет, — контроль терялся с каждой секундой всё больше и больше. — Николь, нам долго ещё? — я услышала скрип пластика, кто-то тоже сейчас психанёт и бросит всё. — Минут 10, — ещё чуть-чуть, давай, дорогая, держись, — Ты с Эмили? — кто за язык тянул? — Да, — на выдохе сказал он. — Что? — я готова была ещё раз оприходовать его сумкой, он что творит? — Николь, — он виновато опустил голову. — Что Николь? Дженсен, я что похожа на девушку, которой ты можешь пользоваться во время праздников? — обида, глупая женская обида, — То, что было там больше не повторится, слышишь! — мне жалко Эмили, она не достойна этого. — Ты тоже не святая. — У меня нет парня, я не изменяю, — я закатила глаза. — Изменяла, — за что до сих пор стыдно. — Знаешь, что, даже не подходи ко мне! — я побежала вниз с пригорка. Обида в перемешку с бешеным стыдом и желанием, смертоносный коктейль. — Николь стой, — я обернулась и стала ждать его, как верная собачка, так нельзя. Не стоило приезжать, ворошение прошлого ни к чему хорошему не приводит. — Прости, я просто не думала, — я подняла глаза на него, — извини, я думала, что мы не повторим ошибок, Дженсен, мне так стыдно, — но я хочу тебя и если бы не снег, но сейчас не об этом. — Нас ждут, поговорим об этом потом, — он взял ситуацию в свои руки, я безумно благодарна ему за это. Мы прошли метров 100 и я увидела знакомый дом. Дом в котором я когда-то доставала Джареда и доказывала, что физика лучше, чем биология. А он ничего в этом не смыслит. В этом доме его брат кричал на нас, что мы мешаем ему резать лягушек, я закрыла глаза и словно почувствовала запах печенья, которое каждые выходные пекла миссис Падалеки. Мне стыдно, но я скучала. Мы с Дженсеном подошли к двери, я постучала замершими костяшками по двери, я совсем забыла, что звонок уже как лет 12 починен. Я нажала на него и за дверью послышалась мелодия. Мы стали ждать, когда кто-то откроет дверь, но в ответ была тишина. — Может мы домом ошиблись? — Дженсен стал осматривать округ. — Я точно помню, что здесь, — я позвонила ещё раз, но никакого ответа. — Ты была здесь когда 12 лет назад? Может всё уже изменилось, — Дженсен не переставал причитать. — Это было здесь, не надо со мной спорить, я помню, — я цокнула. — Какие же вы англичане, — дверь открылась и за дверью стояли все, Дженсен заткнулся, я нервно сглотнула, они уже все здесь, да? Ждут только нас, ох, сейчас нам влетит. — Дженсен, мне страшно, — я шепнула ему на ушко. — Это по страшнее твоих клоунов, — также тихо ответил он, — Николь, мы по-моему ошиблись домом. — Я тоже так думаю, следующий, да, следующий наш, — они засмеялись, мы с Дженсеном переглянулись. — Видели бы вы свои лица, — засмеялся мистер Падалеки. Мы с Дженсеном стояли в ступоре, что эти сумасшедшие родственники могли придумать ещё? Мы переступим порог и на нас выльется вода? Или они закидают нас тухлыми яйцами. Мы с Дженсеном аккуратно шагнули вперёд, но ничего не произошло, мы даже осмелели, но все кинулись обниматься, это самое страшное из наказаний. — Мам, — я обняла женщину с короткими волосами, такого же оттенка, как у меня и с таким же ростом, как у меня. Она отошла от меня и приблизилась к Дженсену. — Не помнишь меня? — Джей смотрел на неё с искренним удивлением, — тетя Джу, — о, нет, нет, нет, нет. — Это вы? — господи, за что. Мы же ничего не помнили. Я скрыла лицо за ладонью. Я же даже не знала, что это он. — А вы с моей малышкой всё же вместе, — мама, заткните эту женщину, кто-нибудь. — Мам, нет. Оставь человека в покое, — я обняла миссис Эклз, которая не изменяла себе, блондинка, серьги с изумрудами. — Я скучала, — мы не виделись 25 лет, вы не можете скучать по мне. — Я тоже, — я увидела мистера Эклза, о, боги, он совсем не меняется, я до сих пор боюсь его. — Теперь я понимаю, что зря ругал своего сына тогда, ты выросла прекрасной девочкой, — плохо ругали, плохо. — Спасибо, — я ели успела отстранится, как на меня полетел брат. — Позор всей нашей семьи, — он не стал обнимать меня, я бы и самп не за какие гроши, не стала бы это делать. — Мелкий, отвали, — он передразнил меня, я кинула в него шарф. — Кого я вижу, сам убийца лягушек, — я из далека увидела Джеффри. — Полторашечка, — я слишком сильно была рада, чтобы кричать на него. Я крепко обняла этого двухметрового бугая. — Джошуа, брат Дженсена, старший, — парень протянул мне руку. — Николь, ох, вон того дуболома видел, — я качнула головой в сторону брата, — я его старшая сестра. — Вон того дуболома видела, — Джошуа качнул головой в сторону Дженсена. — Я всё слышу, — Джей пригрозил брату. — Будто он что-то сделает, — я засмеялась, как же мне это знакомо. — Дайте людям отдохнуть, — миссис Падалеки вступилась за нас, за что я ей безумно благодарна, — зашли все быстро в гостиную! — все опустив головы, послушно двинулись в сторону названой комнаты. Я стала расстегивать пальто. В доме было так жарко, что невольно захотелось на улицу, пускай лучше щеки щиплет мороз, чем тело умирает от жуткой жары. — Как бы сказал Дин: — " Случайности не случайны", — я покосилась на Дженсена, что он имеет в виду, я повесила пальто на вешалку и осталась в темно-синем платье. — Что ты имеешь в виду? — я сняла один сапог. — Ты поцеловала меня в детском садике, а теперь, — я поставила второй сапог. — Не ври! Это ты поцеловал меня! Я чмокнула тебя в щёчку, не превращай меня в змея искусителя, сам виноват. Я прошла по большому дому, который изменился. Мебель уже давно обновилась, как и обои, даже планировка была другая, но запах, запах единственное, что осталось прежним, именно благодаря ему, я нашла нужную комнату. Все уютно расположились за столом. Каждый болтал о чём-то своём мистер Падалеки, мистер Эклз и мой папа, сидели в дальнем конце стола и я практически не слышала их, но догадывалась о том, что они говорят о рыбалке, женщины говорили о фэн-Шуе, который мне не дано было понять. Джаред с Женевьев развлекали Тома, а тот в свою очередь кидал на них недовольные взгляды. Парни общались о спорте, Чикагские гангстеры снова выиграли у кого-то, эта новость приятно грела мне сердце. Они выглядели семьей, одной большой, неразлучной семьей, я боялась подойти и все испортить. Мне нравится и здесь. Молча стоять и слушать их, я могла бы законспектировать каждое их слова и написать книгу о семье. Из мыслей меня отвлёк Дженсен. — Они выглядят так цело, у меня такое ощущение будто мы не нужны им, — надо же наши мысли так схожи. — Пойдем на кухню, здесь нам делать нечего, — я посмотрела на стол и, развернувшись пошла на кухню. Я на удивление помню всё, что было здесь. Помню, как на этой кухне мы с Джаред попробовали Джек Дениелс, а потом решили, что больше никогда в жизни это делать не будем. Но сейчас я вижу старого друга на тумбе, полупустого и одинокого. Я взяла его и поставила на стол. Дженсен достал тарелки. — Ты уже был здесь? — я достала стаканы под виски. — Да, года 2 назад, на Рождество, — он достал столовые приборы. — Здесь всё так изменилось, — я поставила на стол тарелку с горячим и пару закусок. — Правда? — мы сели за стол. — Да, здесь даже плитка была другая, — я улыбнулась воспоминаниям, — В этом доме такая странная особенность, в каждой комнате на верху отдельный душ, но внизу есть две комнаты у которых общий душ. И миссис Падалеки селит туда обычно парочек, которые поругались. Как она говорит: — "Душ объединяет сердца". — А если нас туда поселяет, — мы с Дженсеном чокнулись и запрокинули в себя первую стопку. — Значит наши сердца объединит душ, — Дженсен засмеялся. — Я не против, — он разлил ещё по одной. — Я расскажу Эмили, — мы снова выпили. — Кто такая Эмили? И почему вы до сих пор не с нами? — миссис Падалеки зашла на кухню с пустыми тарелками. — Эмили — моя девушка, — она досадно выдохнула. — Так вы не вместе? — я покачала головой в знак отрицания. — Нет, откуда вы только взяли это? — я удивлено смотрела на неё. — Вы когда зашли, все такие переборламученые, у Дженсена щека в красной помаде, у тебя помада наоборот размазана, — я дотронулась до губ, Дженсен до щек, — вот мы старушки и размечтались. — Вы не старушки, — так нелепо спалиться, — покажите нам наши комнаты, если вы не заняты, — вежливо попросил Джей. — Конечно, пойдёмте, — она перекинула полотенце через плечо, а мы поднявшись из-за стола пошли за ней. Она не завернула на второй этаж, а прошла вдоль коридора, как раз к тем двум комнатам, про которые я рассказывала Дженсену. Я посмотрела на него и покачала головой. По бокам было две двери, а в центре дверь, которая вела в душевую. — Простите, но все комнаты заняты, остались только эти, — она виновато посмотрела на нас. — Ничего страшного, — я зевнула. — Миссис Падалеки, вы не против, если мы пойдем отдохнём, мы жутко устали с дороги. — Конечно, чувствуйте себя, как дома, — она ушла, а мы с Дженсеном переглянувшись, побежали к правой комнате. — Отойди я первая, — я толкнула его и упала на кровать. — Это не честно, а ещё слабый пол, слабый пол, — Джей ушёл в другую комнату, я победно ухмыльнулась и легла на подушку. Сил не было даже раздеться, я достала из под себя одело, и укрывшись стала засыпать. — Николь, — я услышала тихий шёпот. — Что? — недовольно спросила я. — Спокойной ночи. — И тебя, — я улыбнулась и зарылась лицом в подушку. — Николь? — дубль два. — Что ещё? — с ещё большим недовольством спросила я. — Случайности не случайны. — Спи, давай, случайность.