Шумит вода в разбитом Айсенгарде

Мандос. Конец Третьей Эпохи. В одиночной камере сидит Феанор в белом хайратнике, перед ним на столе стоит палантир, в который наш ушастый герой подглядывает за Ортханком. Из-за стенки периодически доносятся вопли типа : «УУУ! ААА!» или «Кто спер мои носки?! » (в ответ – да на хрена они тебе, идиот, ты же призрак!) Там обитают сыновья Феанора – все семь. Нолдо мрачно смотрит в палантир и вполголоса декламирует: …Шумит вода в разбитом Айсенгарде, Всплыло наружу старое говно, А Саруман с Червем играют в карты, И не глядеть стараются в окно. А Саурон в своем железном замке Жалеет, что Кольцо свое пропил, Что младший брат засел в своем Ортханке, И что достать его не хватит сил. А хоббиты в подвальчике шуруют, Готовят сытный ужин на троих. Там Арагорн и Гимли пиво дуют, А Леголас им свой читает стих. Читает он его проникновенно, Прикрыв глаза, задрав красивый нос – О том, что ставит Саурон, наверно Существованье эльфов под вопрос. …Ну, да, согласен. Он не любит нолдор. Ревнует босса к каждому столбу… Блин, Леголас! Какие строит морды! Так даже я , наверно, не смогу…! Вполоборота, в профиль повернется… Прям так он весь и вертится, нахал… И все ему, красавчику, неймется! Вот взял бы и по роже надавал! Но… чу! Вот он сказал про Сильмариллы! Сейчас меня вспомянет как пить дать… Давай, давай! Ну что там дальше было? …Блин, что за шум опять, едрена мать?! А, это ж Амрод с Амросом подрались, Опять мои дебильные сынки! Сидит в печенках этот сраный Мандос – Пожалуй, я зачахну тут с тоски! Ну, что там, Леголас!? …Видать, прослушал… Эх, смерть – не радость, молодость – не жисть…. Мне творчество его ласкает душу – Пускай фигня – но все ж таки - престиж! Эх, слушать о самом себе легенды Мне в кайф, Пускай С три короба наврут… Э! Кто-то там… Похоже, это Гэндальв! Вот вечно лазит там, где не зовут… Вот… Гэнди наш к Ортханку подъезжает… Теоден с ним, роханцев целый сонм. И хоббиты навстречу выбегают, За ними прутся Арагорн и гном. А Леголас! Стремглав вприпрыжку мчится, О Нимродели вирши бормоча... Вполголоса наш Гимли матерится, Молчит Бродяжник, хоббиты торчат… Но что-то там в Ортханке происходит? Чем занят достославный Саруман? Все Саурона, сволочь, за нос водит? Иль курит крепкий хоббитский дурман…? Нет… Спит он в кресле рядышком с камином, А на столе пылится палантир, Да в отдаленьи жалуется Грима – Похоже, в башне прорвало сортир. Хотел, небось, Червяк зайти по нуждам, - И – опа-на! Гляди, какой расклад! …Для Горлума б то был прекрасный ужин. Но и Червяк такому, впрочем, рад. Пока какашки с полу собирает Оголодавший Грима, сир и хил Посмотрим, что там Гэндальв замышляет, Что там наш Серый снова намудрил - Похоже, он устроил совещанье. Едрена Варда, что опять за ор?! Вот говорят, что смерть – покой… молчанье…. А у меня за стенкой – мой Маглор! Ну, вот. Опят прослушал, что за лажа… Они уже к Ортханку вместе прут… Достанут дети после смерти даже – Все не дадут спокойно отдохнуть… Что там за шум?! Чего опять случилось?! Маглор орет… Да плачет Келегорм… Да материт Маэдрос Куруфина… Короче – Мандос – сумасшедший дом! И по башке не дашь придуркам этим – Я призрак, и они не во плоти… Сидят уже в печенках эти Дети – Куда бы мне из Мандоса уйти… Ну, ладно, все. Вернемся к палантиру… Вот, к ним уже пришел Древобород… Понятна стала вся та жесть с сортиром – Им старый энт взорвал водопровод… Цветов дитя, Йаваннино творенье – А в ярости-то крут… Как я почти… Взорвал водопровод без промедленья – Надеясь тем природу-мать спасти… …Вперед наш Гэндальв чинно выезжает, А вместе с ним- роханцы и король, И Гэндальв Сарумана вызывает: «Эй, старый хрыч, спуститься к нам изволь!» А из окна кричат: «Да сам ты – старый…» Проникновенный Гримин голосок… Секунда– из окна летит гитара. Чуть не попала Гэндальву в висок. Вот старый маг, однако, разозлился, Ортханку длинным посохом грозит… Да как орет! Так я не матерился! А это еще дети смотрят! Стыд! И из Ортханка плавно, словно лебедь Навстречу выплывает наш герой… Глаза подвел как баба, старый педик, С балкона томно вниз косит порой. И говорит: «Ну что вы так орете?! Спокойно не даете отдохнуть…» И снова вниз, как баба, томно смотрит. Хотелось бы его разочек пнуть… Ну, Гэндальв, разумеется, не промах, Орет ему – «Ну, сукин сын, буржуй, Расселся тут один в своих хоромах, И смуту подымаешь, старый …й! Из-за тебя роханцы голодают, Воюют с урук-хай, почем зазря… А урук-хаи энтам лес сжигают… Повсюду ад, короче говоря! А виноват-то ты, засранец подлый! Мутишь ты всяку дрянь, козел седой, Ты Саурону, сука, душу продал, Ну, что стоишь, качаешь головой?!» Тут начал Саруман горячку парить, И посох кверху поднял, точно щит – Но вдруг какой-то гладкий, темный шарик Из верхнего окна к нему летит… Летит! И приземляется на посох… А посох с треском – хрусть и пополам! …Такое слово слышал я от Оссэ, Когда устроил с телери бедлам. Да, именно такое, наше слово! Едреное и крепкое словцо… … Ах, Саруману, кажется, хреново… У Сарумана – бледное лицо… То палантир к нему упал, похоже, На посох приземлившись аккурат… Едва он Гэнди не попал по роже – Но, к счастью, увернулся старый хват… Блин… снова эти сраные помехи! И сыновья опять орут не в лад… Хотелось отдохнуть раз в кои веки – И вот опять! Да чем я виноват! Ведь по соседству этих оболдуев Со мною поселили, как всегда… Я этих оболдуев делеал …ем, А надо б головою – вот беда! Ну ладно… Спать пойду теперь, пожалуй… Хотя, я призрак – не умею спать… Я это просто – по привычке старой… А, впрочем, мне на это наплевать. …Сворачивается клубочком на койке у стены. Палантир на столе еще долго показывает черные и белые точки, потом гаснет. В камере темнеет. Конец.