Тяготение

      Утром Ренджи исчез. Когда Ичиго проснулся, комната была пуста, футон убран, а домашние вещи висели на спинке стула. Он уставился в потолок, пытаясь понять, что чувствует по этому поводу. Было пусто не только в комнате, но и внутри. — Даже не попрощался, да? — пробормотал Куросаки, натягивая одеяло на голову, но потом резко откинул его обратно, прислушиваясь к ощущению в груди.       Ренджи не покинул мир живых, а был еще здесь, в пределах города. Он чувствовал это, словно та нить, что соединяла их, отдавалась живой вибрацией, когда Ичиго о нем думал. Возможно, Абарай ушел по каким-то делам. Например, сказать, что больше не выйдет на работу.       Куросаки мгновенно успокоился, решив посвятить день чему-нибудь полезному, чтобы не погрязнуть в мрачных мыслях. И у него даже сначала получалось. Ичиго убрался в комнате, покидал вещи в стирку, пообщался с сестрами, почитал объявления о работе на лето, даже договорился сходить на собеседование после обеда.       Уже потом, выходя из конторки от странноватой женщины в футболке с угрем, Ичиго почувствовал беспокойство. Пока оно не оформилось в полноценное чувство, но грозило вот-вот стать настоящей паникой. Он понял, что сейчас что-то происходит или должно произойти, но не с ним, а с Ренджи. Почему-то это показалось даже страшнее.       Действуя скорее на инстинктах, Ичиго бросился к магазину Урахары. Абарай говорил, что с помощью какого-то прибора тогда нашел его, значит, точно так же можно найти и Ренджи.       Киске словно ждал его. Он стоял на крыльце, постукивая тростью, и на просьбу о помощи в поиске Ренджи, Урахара ответил просто: — Нет.       Ичиго, не ожидавший такого резкого и однозначного ответа, не сразу смог найти слова. — Но почему? Я чувствую, что он в опасности!       Урахара потянул слабо сопротивляющегося парня в прохладу магазинчика. — Так нужно. — Как нужно? Объясните! — Не уверен, что имею на это право. Могу только сказать, что выполняю желание Абарая. Он вернется позже и все тебе сам расскажет. — Да что происходит?! — Куросаки чувствовал, как уходит время, как Урахара умышленно его тянет. — Не могу тебе сказать. — Да плевать, я сам его найду, — Ичиго рванул к выходу, но путь ему преградил Тессай.       Парень попытался проскользнуть мимо, но был скручен обычным приемом кидо. Куросаки обессиленно рухнул на колени и зло уставился на двух мужчин перед ним. — Извини, но тебе нельзя вмешиваться, — снова начал Киске, устало вздохнув, — он знал, что ты придешь. — Прекратите говорить загадками и скажите, наконец, что происходит. — Могу сказать, что он делает это для тебя, — Урахара присел рядом, словно приготовившись ждать.       Время текло мучительно медленно, будто иногда застывая, а потом снова продолжая свой размеренный ход. Ичиго больше не говорил ни слова, так и замерев в неудобной позе на полу, бездумно перебирая пальцами браслет на запястье. Он понимал, что сопротивляться бесполезно, и ему оставалось только ждать.       Через какое-то время с него все-таки сняли сдерживающее кидо. Куросаки лишь повел плечами, разминая затекшие мышцы. Внутри было тяжело, почти физически плохо. Ичиго замутило то ли от осознания, что где-то там Ренджи в опасности, то ли так реагировала их связь. Сидевший рядом Киске посмотрел на часы и кивнул своим мыслям. — Думаю, нам пора. — Куда? — вышел из оцепенения Куросаки. — Домой тебя провожу. — Да я сам в состоянии дойти, — начал Ичиго, но по взгляду Киске было понятно, что возражений тот не примет.       Это походило на какой-то фарс. Урахара молчал всю дорогу, а у Ичиго больше не было сил что-то у него спрашивать. Он просто погрузился в свои мысли, то и дело обращаясь к связующей их с Ренджи нити. Она теперь ощущалась по-другому. Плохо это или хорошо, Куросаки не понимал, но само ее наличие успокаивало.       И только подойдя к дому и увидев припаркованные возле него полицейские машины, Ичиго почувствовал поднимающуюся волну липкого страха. Киске, словно прочитав его эмоции, шагнул ближе и попытался поймать взгляд. — Что бы ты сейчас ни увидел, помни, что Ренджи — синигами. Только это.       Куросаки услышал слова Киске, но не смог осознать их смысл. Он на ватных ногах приближался к дому, точнее к дверям клиники, которые были распахнуты. Ичиго рванул вперед, увернувшись от попытавшегося его схватить Киске. Он шел на звук голосов, которые раздавались из операционной, куда к отцу обычно попадали в тяжёлом состоянии после несчастных случаев и аварий.       На пороге он замер, охватив взглядом все помещение. Картинка словно отпечаталась у него в голове четким снимком цифрового фотоаппарата. Можно было приблизить любую часть и увидеть мельчайшие детали. Отец в халате нараспашку рядом с серьезным мужчиной, видимо, полицейским, несколько человек в форме суетятся вокруг операционного стола, застегивая мешок для тел. Синяки, ссадины, порезы, татуировки, красные волосы — все эти детали в сознании Ичиго не хотели собираться в одного человека, и только когда с резким звуком застегнувшейся молнии исчезли в недрах темного мешка, Куросаки сделал вдох и зацепился рукой за дверной косяк. — Что произошло? — голос казался чужим. — Ох, — Ишшин вскинул голову и немного испуганно посмотрел в ответ. — Ты не должен был… Подожди, пожалуйста в доме, я всё расскажу. — Я спрашиваю, что произошло? — повторил Ичиго, до боли впиваясь пальцами в дверь. — Постарайтесь успокоиться, молодой человек, — взял слово стоящий рядом с отцом полицейский и представился. — Старший инспектор Хаято Такэда. На вашего кузена было совершено нападение, в результате полученных травм он скончался. Примите мои соболезнования, сожалею, что вам пришлось узнать об этом так. Но могу сказать, что преступники арестованы, есть свидетели, и улики говорят против них. Все они понесут заслуженное наказание.       Кузен? Это он про Ренджи? Ичиго переваривал полученную информацию и при этом не мог оторвать взгляд от тела, которое уже погрузили на носилки.       За спиной Куросаки незаметно появился Киске и положил ладонь на плечо, осторожно стараясь утянуть с прохода. — Помнишь, что я тебе сказал? Синигами. Он синигами.       Когда смысл этих нескольких слов проник в сознание Ичиго, он смог отцепить от двери буквально задеревеневшие пальцы и посмотреть на Урахару. — Хоть ты его и не видишь, но он здесь, и никак не может заткнуться, прося передать тебе, чтобы ты успокоился. — Да. Синигами. Я забыл. Я успокоился, — Ичиго смог собрать свою мысль в несколько отрывистых фраз. До спокойствия было далеко, но лучше убедить всех в обратном. — Извините, я правда лучше пойду в дом. — Ты хорошо себя чувствуешь? — неуверенно спросил Ишшин. — Всё нормально, не волнуйся.       Ичиго отмахнулся от Киске и вышел из клиники. Его тошнило от пережитых эмоции. Хотя он понимал, что там лежало не тело, а гигай, что Ренджи мертв давно, он синигами, которым он всегда и был, но этот липкий совершенно человеческий страх потери близких не так легко перебороть.       Войдя в дом, Куросаки автоматически ответил на приветствие сестер, проигнорировав их вопросы, и поднялся к себе. Он захлопнул дверь и сел на пол, прямо там, где стоял. Его душили злые слезы.       Они ведь заранее знали, и отец, и Урахара, и, конечно, Ренджи. Так зачем было молчать. Чтобы он не вмешался? А поговорить, объяснить причины, так просто, но не для них, да? Ичиго вспомнил слова Киске, что Ренджи все это делал для него. Вот уж сделал так сделал. Куросаки опустил голову между коленей и всё-таки дал волю слезам. Ему было обидно и больно.       Он не помнил, сколько так просидел, тело затекло, а мысли замедлились, из крутящейся карусели превратились в липкий сироп. В дверь несколько раз стучали, но Ичиго игнорировал. Были слышны голоса и удаляющиеся шаги. В последний раз отец не уходил до тех пор, пока Куросаки не отозвался и не заверил, что у него все в порядке. После чего он еще какое-то время шептался сам с собой в коридоре, и затем все стихло.       Поднявшись и кое-как размяв затекшие ноги, Ичиго доковылял до кровати. Он рухнул лицом вниз, зная, что в ближайшее время не заснет. В груди начало тянуть сильнее. Ренджи отдалялся. Стоп. Он вдруг понял, что до этого момента не ощущал ничего подобного. Абарай все это время находился рядом? Это с ним шептался в коридоре отец?       Сердце Ичиго подскочило к горлу, мешая дышать. Чувство разрасталось, а затем в один миг превратилось в черную бездонную воронку. Куросаки задохнулся от резко накатившей пустоты. Он зашарил по груди, словно ожидая нащупать там дыру пустого. Ничего не было. Все было как всегда. Кроме того, что Ренджи теперь тоже не было в мире живых. Так далеко друг от друга они еще не оказывались. Это расстояние превратилось в пропасть в душе Ичиго. Отсутствие сна теперь казалось мелкой незначительной ерундой.