Большой материк и маленькие люди

Чунмена сложно назвать счастливым человеком, если вспомнить его жизнь и все, что с ним произошло. Но, по крайней мере, он был им до определенного момента. В отличие от множества других семей, его жила почти в достатке. Отец преподавал в университете Пхеньяна, а папа работал в одном столичном ресторане шеф-поваром, где часто ужинал сам лидер страны. Таким образом, альфа был и всегда вкусно накормлен, и образован лучше других. Можно сказать, ему не на что жаловаться, к законам и правилам их государства он относился как чему-то нужному и правильному. Тут сыграло немаловажную роль, конечно, и само воспитание. Первое несчастье приключилось, когда парню только-только исполнилось семнадцать. Его отца, законопослушного гражданина, вдруг обвинили в измене родине, приписав ему пропаганду и подстрекательство студентов. А также сотрудничество с врагом номер один - Южной Кореей. Правда ли это, парень не знал и по сей день. Тогда, без особых разбирательств, старшего Кима арестовали, а затем и расстреляли, что сильно потрясло Чунмена. Он уже готовился к той же участи, но благодаря каким-то высшим силам им повезло и их помиловали. Как члена семьи предателя, папу отправили в трудовой лагерь на севере страны, в прибережный город, почти у границы с Китаем, а самого Кима, хоть и до призывного возраста оставался еще год, в армию. После этого Чунмен вообще считал себя отъявленным везунчиком, переживая разве что за родителя. И пусть за время несения службы он натерпелся всякого: от голода до избиений, нельзя сказать, что это не закалило его дух, став настоящей школой по выживанию. Там он познакомился с его лучшим другом, До Кенсу. Встречу с этим человеком альфа тоже считал своего рода удачей. Отслужив положенные четыре года, первым делом Чунмен решил разыскать папу. Вместе с До - тот по каким-то причинам не хотел возвращаться в родной поселок - направились на север, в Йонапхо, где и должен был работать омега. Но его ждала ужасная новость: оказалось, родителя уже полтора года, как нет в живых. Тот заболел туберкулезом, а из-за отсутствия хоть какого-то лечения вскоре скончался. Чунмен долго горевал. Он не мог поверить, что теперь абсолютно один. Все, что у него осталось в напоминание о былой жизни, это пара фотографий родителей и медальон его дедушки, доставшийся ему по наследству. Когда описывали имущество в их квартире, он еле успел стащить так полюбившийся ему розовый камушек. Альфа не знал, что делать и как жить дальше. Не мог поверить в несправедливость случившегося с ним и его близкими. Винил себя в произошедшем и в том, что сам еще жив. Именно Кенсу тогда, не оставшись в стороне, убедил Кима в абсолютной непричастности, обвиняя во всем рок и правительство. Да и работа, на которую они устроились, как ничто другое отвлекало от плохих мыслей и угрызений совести. Выходя в открытое море на небольшой тарахтящей лодке, альфа чувствовал себя другим человеком. Будто и не было всех тех ужасов. Будто он был обычным рыболовом, зарабатывающим себе на очередную чашку с рисом. По обоюдному согласию парни решили так и остаться в городе. Через несколько лет До познакомился с Ким Чонином, красивым омегой, который занимался сортировкой рыбы, сбываемой с их судна. Альфа долго ухаживал за ним, то и дело бегая в бараки, где и жил Ким, подкармливая того из собственного сухпайка. А еще через полтора года они поженились. Кенсу часто заставлял Чунмена ходить с ним, пытаясь вместе со своим любимым свести с кем-нибудь и его, чего так и не вышло. Правда, благодаря тому же Кенсу, Ким познакомился с Сехуном, соседом Чонина по комнатушке. И несмотря на поддразнивания друзей, пары из них не получилось. Оба относились к друг другу по-братски. Почему-то Чунмен чувствовал ответственность за О, испытывая по отношению к нему лишь желание заботиться, как о младшем. Все шло своим чередом, вроде бы не предвещая беды. Наоборот, Чонин и Кенсу объявили о беременности, им наконец должны были ускорить выделение их собственной, отдельной, комнаты. Счастливей этой маленькой семьи, казалось, и не было. Переломный момент наступил после очередного возвращения на сушу. Еще не дойдя до общежития, парни услышали истошный ор Сехуна. Не на шутку перепугавшись, они влетели в коридор, застав мальчишку истерично бьющимся в закрытую дверь собственной комнаты. На вопрос, что случилось, он, плача, рассказал о Чонине, там, внутри, и каком-то мужчине в военной форме. Когда послышались крик самого омеги и мольба не трогать его, альфы совместными усилиями выбили преграду. Картина, представшая перед ними, ужаснула: Ким в разорванной рубашке и с разбитым носом испуганно жался к стене, защищая руками живот, а перед ним угрожающе возвышался незнакомец. Таким друга Чунмен еще не видел никогда. Несмотря на разницу в габаритах, Кенсу избивал противника, не щадя, а когда тот увернулся от очередного удара, пытаясь сбежать, До, наверное, уже и сам не понимая, что делает, потеряв голову от гнева и страха за любимого, вогнал обидчику в живот откуда-то взявшийся нож. Мужчина тут же осел и больше не очнулся. Несколько минут общего ступора позволили мыслям красочно обрисовать перед Кимом последствия сегодняшнего вечера. Их отправят в лагеря, а Кенсу засудят и убьют. Никому и дела не будет, что это Чонина пытались изнасиловать, а муж его лишь защищал. В их стране не слушают оправдания. Поджимающее время требовало решительных действий. Втянув Сехуна в комнату и снова закрывшись на замок, Чунмен приказал младшему собрать все самое необходимое. Они должны бежать. На самом деле, когда им удалось выбраться целыми и невредимыми, что само по себе стало чудом, и попасть на территорию Китая, а особенно сейчас, сидя в таком шикарном кафе и любуясь омегой, красоты подобной ангелу, Чунмен пришел к выводу, что действительно является везунчиком. Он не подозревал о существовании стольких отзывчивых и понимающих людей, как Ифань, например, а теперь и Исин, готовых без выгоды для себя просто помочь. "Такой очаровательно милый и привлекательный омега наверняка уже женат", - невольно подумал Ким, но осознав странность мысли, потому что его это никоим образом не касалось, поспешил отогнать ее, снова переключаясь на разговор их адвоката и актера. Ву объяснял, что дело еще продолжается. О плане затягивания процесса, потому что не все складывается в их пользу, и боязни проигрыша. А также о козыре, коим должен был стать Исин. "Спасибо, родители", - мысленно поблагодарил альфа за в свое время принуждение выучить китайский, преподаваемый его отцом. Чунмен и представить не мог, что ему он когда-нибудь пригодится. Но знание иностранной речи сильно выручало. Вот как сейчас. Парню нестерпимо хотелось заговорить с новым знакомым, и он мог, к своему счастью, себе это позволить. - Можно сказать, мы хотим воспользоваться твоей популярностью, - объяснял Ифань, какая же именно требуется от Исина помощь. - Понимаешь? - Да, - задумчиво протянул Чжан, - я мог бы написать пост на вейбо и в твиттере. О, или лучше снять видео? - Тоже отлично, но нам не совсем достаточно, - омега нервно заерзал на месте. - Нужна международная огласка. Чтобы весь интернет, телевидение, все, даже самые второсортные, газетенки стояли на ушах. А кто лучше привлечет внимание, как не публичная личность? Для этого ты нам и нужен. А всего-то надо приходить на слушания и светиться с парнями. Ну, там, знаешь, совместные прогулки, обеды. Съездишь с ними в какой-нибудь музей или еще куда. Главное, все должно быть на виду: звезда Чжан Исин настолько добрый и хороший, что проникся проблемой бедных иммигрантов и готов их поддерживать хотя бы морально, как в суде, так и за его пределами. Помочь адаптироваться к повседневной жизни. Вот так должны написать журналисты. - Потом не забудь им продиктовать, - хохотнул парень. - Я серьезно, - строго зыркнул адвокат. Актер надолго задумался, а затем, состроив беспомощное выражение, плаксиво ответил: - Но я же не понимаю корейского. Как мы будем с ними, - он снова задумался, - взаимодействовать? Может, попросить лучше Лухана? - Я уже спрашивал, - скривился старший, - и он отказался. Цитирую: "Это нанесет сокрушительный удар по моему имиджу. Тем более тратить свое личное время я не намерен". - Правда? Так и сказал? - поразился Чжан. - Ну что я, врать буду? Да и черт с ним, с этим придурком. В общем-то, язык не проблема, - отмахнулся Ву. - Думаешь? А мне что прикажешь, на пальцах с ними объясняться? - На пальцах я точно не умею, а вот китайский немного понимаю. Может, лучше на нем? Чунмену захотелось глупо расхохотаться при виде дернувшегося от неожиданности омеги, когда он вдруг заговорил. Но даже его округлившиеся от удивления глаза, казались альфе прекрасными.