Леголас увидел Тауриэль, когда та уже выходила за высокие дубовые ворота замка, возле которых стояли два светловолосых стража в тёмно-бордовых, почти коричневых плащах. Стражники подмигивали Тауриэль, что-то говорили ей, а она лишь укоризненно посмотрела на них и тихонько фыркнула, чем вызвала улыбку принца:
— Тауриэль! — девушка с ярко-рыжими волосами, в зелёном платье с распорками, в кожаной кирасе, кожаных тёмно-коричневых лосинах, в высоких сапогах и с такими же кожаными наручами, обернулась, а стражники, тут же перестав рисоваться, вытянулись по стойке «смирно».
— Принц Леголас, я спешу, извините, — начальница стражи слегка поклонилась. Ведь при посторонних не побеседуешь мило, на «ты» с венценосной особой, даже если это — друг детства. Этикет, это этикет.
— Я пойду пока с тобой, а потом вернусь, — он кивнул стражникам; ворота закрылись. — Поговорить надо, — и Лас рассказал о ссоре с Паланиэль.
— Помирись, это пустяковый повод для ссоры, — посоветовала рыжая эльфийка, выслушав друга.
— Но она неблагодарно поступила, мне будет трудно её простить, — покачал головой Леголас.
— Вы всё равно не сможете долго пробыть друг без друга, обижаться. Вы стали настоящими братом и сестрой, — улыбнулась эльфийка, размышляя над тем, что Лане очень повезло с таким сильным, мудрым и заботливым братом.
— А она этого не ценит.
— Ценит, конечно ценит.
— И почему же тогда так?
— Этого я не знаю, наверное, надоело, что все её считают младшей и пекутся о ней с удвоенной силой… не вытерпела, ты же знаешь её — она гордая. Терпит, терпит, потом как взорвётся! Но уверена, она уже раскаивается. Помирись с ней, если нет, может произойти нечто непредвиденное!
— Лана не похожа на обычного эльфа, — задумчиво промолвил принц, разглядывая окружающие его странно изогнутые деревья, — я нигде не видел у эльфов такого необузданного характера, такой скоропалительности решений. Все эльфы благоразумны и рассудительны, а она как выкинет чего-нибудь - сама не поймёт, что натворила. Она ведёт себя как ребёнок.
— А может, это ты такой взрослый и медлительный, а? — вдруг ехидно сощурилась рыжая и стрелой понеслась по тропе. Принц без лишних слов, лишь чуть-чуть улыбнувшись, помчался следом.
Леголас не стремился догнать эльфийку. Ему казалось, что серьёзная, взрослая Тауриэль снова превратилась в весёлую, беззаботную девочку, и, как бы подтверждая это, Тауриэль то и дело оглядывалась и дразнилась, припоминая разные забавные истории из их детства и отрочества.
Например, как перед праздником луны, Оритилем, Леголас предложил стащить с королевской кухни праздничные булочки с кремом. Дети тогда прокрались в кладовую и объелись булками. А когда король узнал от поваров, что пропало два десятка булочек, позвал к себе сына, чтоб тот помог с поисками. Каково же было удивление Трандуила, когда Леголас предстал перед ним весь обсыпанный сахарной пудрой и обмазанный сливочным кремом… От наказания эльфят спасло лишь хорошее предпраздничное настроение короля.
Так они пробежали где-то милю. Их голоса эхом отдавались в дебрях Тёмного Леса, солнечный свет почти не проникал сквозь густую листву вековечных деревьев, но Леголасу казалось, что вокруг всё сверкает и переливается, будто освещённое солнышком-Тауриэль. Казалось, что снова вернулось беззаботное детство, когда и лес был не мрачным, обманчивым Лихолесьем, а светлой, изумроднолистой Зелёной Пущей, когда Тауриэль ещё не была начальницей Стражи и не просиживала целыми месяцами в лесу, появляясь в замке лишь раз в полгода, и когда он не ссорился по пустякам с Паланиэль… Вдруг Тауриэль резко остановилась, Леголас нагнал её и тоже остановился. Слева от Тропы стояла табличка с надписью: «Methe Lain Lond»*
— Дальше нельзя, — вздохнула девушка, явно сожалея о том, что друг должен вернуться.
— Знаю…
— У твоего отца суровые правила, даже принцу привилегий не даётся.
— Я помирюсь с Ланой, и мы попросим отца отпустить нас к тебе на пару месяцев.
Тауриэль просто просияла:
— Самый замечательный выход из положения!
На этом они и расстались, Леголас бегом отправился во дворец, а начальница стражи — к своим подчинённым, дальше в лес.
До расположения стражников оставалось полмили. Ничто не предвещало опасности или каких-либо неожиданностей. Обычный мрачный лес, в котором не слышно ни звука, к которому все привыкли, как навстречу рыжей эльфийке выскочил омерзительный орк.
Конечно, она такого не ожидала, но эльфы наделены прекрасной реакцией, и через секунду орк упал, сражённый стрелой Дочери Леса. Сама девушка в мгновение ока забралась на дерево и прямо по веткам побежала на заставу Лесной Стражи.
Больше орков по дороге она не видела.
Но когда добралась до места назначения, её взору представилась ужасная картина: на большой поляне, где располагался штаб Стражи Леса, не было живого места, всё было усеяно трупами орков и эльфов! Лишь несколько оставшихся в живых эльфов лечили раненых и копали могилу для погибших товарищей.
— A Elbereth Giltoniel! A Namo! A Ilúvatar! ** — в отчаянии воскликнула Тауриэль.
К ней подошёл Ионнель***, её заместитель:
— Орки напали внезапно, их было около четырёх сотен, как мне сказали. Все, кто был здесь, сопротивлялись, как могли, но силы были неравны. Лучшие воины Лихолесья пали в этой битве… Меня не было здесь на тот момент, я и Бранд**** совершали обход территорий, на нас тоже напали орки, которые прорвались, он погиб, — Ионнель опустил голову. — А орки вторглись на близлежащую к замку территорию.
Тауриэль, до этого стоявшая неподвижно с опущенной головой, резко обернулась и крикнула:
— Все за мной! Мы должны остановить орков! Остаются лишь тяжело раненые и лекарь.
— Лекарь Риласc***** мёртв. — сказал кто-то.
— Остаётся тот, кто хорошо разбирается в медицине! Anno! ******
И отряд из пятнадцати эльфов бросился в глубь леса.
***
Леголас три раза постучал в резные ворота замка; они отворились.
Стражники удивлённо переглянулись, увидев, что принц, не задавая обычных вопросов «Кто приходил? Кто уходил?», стрелой помчался к лестнице.
А Лас тем временем уже подбежал к дверям своей комнаты, хотел побежать дальше, к Паланиэль, но тут его внимание привлекла серебряная пряжка, лежащая на полу. Он поднял украшение, рассмотрел, на митриловой поверхности была обнаружена гравировка: «Еg tole annas nin noss. Eg tagе almare nin a gwaith, Aranel-qelleth.»*******
«Паланиэль!» — понял Леголас. И ещё быстрее побежал к сестре.
Подбежав к дверям, принц постучал, но никто не открыл дверь.
— Лана! — позвал Лас. — Лана, это я, Леголас, — опять нет ответа.
Тревога пробиралась в сердце парня серой ниточкой и сматывалась отнюдь не пушистым клубочком. И, в конце концов не выдержав, он открыл дверь.
Всё как обычно: аккуратная комната, все вещи лежат на своих местах. Но никого здесь нет, и место, на котором лежали тугой лук, кожаный колчан и лориэнский плащ, теперь пустует. А на столе лежит записка.
«Паланиэль… ушла?!» — не верил своим глазам эльф, но факты говорили сами за себя, ведь в записке было написано:
«Ni gwanna, ir cin muindor avo aranna cin. Navaer! Pen cin gwend nin u sad ne noss.»********
«Почему она подумала, что я её не прощаю?! — чуть не закричал Леголас. — Нет времени думать! Мало ли, что с ней может случиться в лесу.
Увидев открытое окно, принц решил пойти тем же путём, что и его сестра.
***
Паланиэль вышла из подземного хода, когда уже вечерело. Правда, из-за густой листвы на верхушках деревьев день и вечер не очень различались, но у Ланы, как у жительницы Лихолесья, уже выработалось чутьё.
Поскольку ход заканчивался за милю до конца Свободной Тропы, принцесса решила заночевать прямо у выхода, встать ночью и пробраться через Стражу, когда лориэнский плащ-невидимка будет наиболее эффективным.
Проснулась Лана ровно в полночь, лунный свет почти не пробивался под полог лихолесских деревьев, темно и страшно, но лучница потянулась, улыбнулась своим мыслям о свободе, подхватила лориэнский плащ (надеть его она собиралась перед самой Стражей) и лёгким беззвучным шагом направилась вглубь леса.
Но не успела она пройти и нескольких шагов, как прямо перед её лицом пролетела стрела. Мигом натянув лук, она выпустила стрелу в первого орка, второго и третьего постигла та же участь.
Орков было много, где-то около полусотни. Принцесса-лучница расправлялась с ними, и уже через пару минут орков стало заметно меньше. Милая, нежная девушка, прекрасная принцесса превратилась в умелого, хладнокровного, бесстрашного воина, быстрого, остроглазого эльфа. Вокруг неё громоздились кучами трупы орков. А она, несмотря на непроглядную темноту Лихолесья, умудрялась хвататься за ветки и прыгать по деревьям, что давало ей большое преимущество перед орками.
Но проблема была в том, что в бою Паланиэль потеряла клинки, и теперь она могла использовать лишь стрелы.
Всё имеет конец, и вот девушка поняла, что в колчане осталась лишь одна стрела. Орков было ещё много. «Что же делать?! Защищаться тем, что под руку попадёт. Оставить стрелу на последний момент. Отдать свою жизнь как можно подороже!»
Биться приходилось тем, что попадало под руки: ветками, орочьим оружием, которое успевала иногда отобрать у побеждённых . И вот уже врагов осталось меньше десятка. Они, правда, не спешили сдаваться, но Лана предчувствовала скорую победу. Она даже стала подумывать о том, что будет делать потом.
И вдруг она услышала крик. Конечно, идёт бой, орки орут свои гадкозвучные боевые кличи, вопят от боли и разочарования, хрипят от смертельных ран, но этот крик был совсем другим.
Оглянувшись, она увидела, как огромный, со злобным оскалом на звероподобном лице, орк тащил за волосы из-за кустов маленькую девочку. В этот же момент из-за деревьев показались ещё орки. Паланиэль на секунду зажмурилась, как бы пытаясь отогнать от себя мысль о том, что победа теперь невозможна, ведь нужно использовать последнюю стрелу на спасение девочки, а орков пришло много, их теперь одними ветками не убьёшь.
«В любом случае нужно спасти эту девочку, а там будь, что будет!» — решила принцесса и выпустила последнюю стрелу в спину мерзкому созданию.
