Бабочка

- Спасибо, миссис Ли, за информацию. Вы, как всегда, мне очень помогли, - Крис вышел из деканата и направился в аудиторию. Парень не собирался проигрывать, и узнал о своем противнике всё: Ким ДжонИн, прилежный студент, учился не на одном факультете, а ещё и на психологическом. Маленький презент может совершать большие дела, и теперь Ифань знал то, что вместе с До КёнСу они делают лабораторное наблюдение, а их объект – ЧанЁль. Дойдя до нужного кабинета, он увидел ДжонИна, который по всей видимости ждал его, потому что заметив Ифаня, сразу же пошел ему навстречу. За его спиной маячил вечный хвостик – КёнСу. - Ифань, можно мне с тобой поговорить? - Да, тем более нам есть о чём. - Я отступаю, мне стыдно за то, что я влез в ваши отношения. Извини. Крис ожидал чего угодно, но эти слова застали его врасплох. А он тут ещё и тактику придумывал. - С чего такая смена? - Просто, я кое-что понял и нашел, не хочу потерять. Ифань перевел взгляд за спину парня и встретился взглядом с взглядом КёнСу, который нервно хрускал пальцами. - Кажется, я понимаю твою причину. Спасибо тебе, ДжонИн. Никогда не думал, что скажу это тебе, но всё случается. Я не расскажу ЧанЁлю о вашем наблюдении, не переживай, не хочу, чтобы и моя любовь страдала. - Береги его! Они пожали друг другу руки, и ДжонИн подошел к КёнСу: - Вот теперь всё закончилось и будет хорошо. КёнСу сжал его руку и посмотрел на родное и такое любимое лицо. На улице снова шел дождь, а ДжонИн и КёнСу сидели на кухне и пили чай. ДжонИн подошел к КёнСу и положил свои руки на его талию, коснулся теплых губ от горячего чая, ощущая вкус жасмина на своем языке. Он хочет запомнить контуры и черты лица родного КёнСу, потрескавшиеся губы и этот вкус жасмина. Ему нравится такая близость, но хочется чувствовать намного ближе, совсем рядом касаться такого желаемого тела. - ДжонИн, пошли в комнату, - КёнСу тянет его за собой, выключая свет в кухне. Они падают на кровать, и ДжонИн оказывается сверху, целуя шею КёнСу, оставляя на ней следы, как метки того, что он его и только его. Парень ставил на оголенной груди багровые засосы, расстегивая брюки КёнСу. Тот метался, как в огне: таких ощущений он не испытывал ещё никогда. Он полностью доверял ДжонИну, зная, что ничего плохого он ему не сделает. Ему хотелось дарить побольше нежных прикосновений, касаться каждого сантиметра бледно-молочной кожи и запоминать каждый стон и свое имя, которое так часто слетало с губ КёнСу. ДжонИн касается губами возбужденной плоти КёнСу, слегка прикусывая головку зубами, слыша крики. КёнСу кончает и смущенно смотрит, как ДжонИн глотает. Парень поворачивает его на спину и покрывает поцелуями шею и спину, оставляя засосы. ДжонИн входит потихоньку, стараясь не причинять боли. КёнСу выгибается навстречу ему и касается его губ, сплетаясь языками. Стоны страсти и желания стихают, и ДжонИн ложится рядом, целуя КёнСу, тот послушно прижимается поближе и утыкается лбом в плечо, шепча что-то себе под нос. - Что ты бубнишь? - Я люблю тебя… На совсем короткий миг в комнате повисает тишина, которую обрывает ДжонИн, шепча в ответ: - Я тоже тебя очень сильно люблю. Прости, что так долго молчал. КёнСу целует его в шею, а ДжонИн утыкается носом в его макушку, вдыхая такой родной и дурманящий аромат. А где-то на другом конце города, два сердца также бьются в унисон, а стоны сливаются в один, губы шепчут те же слова: «Я люблю тебя…».