Тёмный властелин

      С самого начала все пошло не так. Утром Хэллоуина Дадли неожиданно обнаружил, что костюм, который он выбирал три дня назад, стал недостаточно устрашающим. Последствия этого открытия не могли закончиться ничем хорошим для добропорядочного дома номер четыре на Тисовой улице. Дядя Вернон, как исключительно хороший родитель, а вовсе не из опасений за собственное здоровье, отпросился с работы, посадил в машину жену, недовольного сына и вялого племянника и поехал в Лондон.       Этот самый племянник, лелеявший надежду как следует выспаться в дороге, весь путь угрюмо сверлил затылок дяде Вернону через подголовник. Удивительное дело — как громко может храпеть его кузен, сладко причмокивая, при том, что явно портит Гарри жизнь.       Не то чтобы он был драматичным, разумеется. Внезапный марафон ужастиков Дадли оказался сущим кошмаром для всех жителей дома. Но особенно — для Гарри. Что и говорить, дядя Вернон всегда спал подобно слону, и какие-то крики сына могли заставить его разве что чуть громче всхрапнуть. У тети Петуньи наверняка были затычки для ушей, потому что выглядела она достаточно бодрой, сколько Гарри себя помнил. Это точно меньше, чем она спит в одной с дядей Верноном комнате.       В общем-то, Гарри был искренне рад, что живет в чулане под лестницей — вдалеке от звуков, способных низвергнуть любого в пучины отчаяния. Сегодняшняя ночь была исключением.       Дадли обменял коллекцию машинок, которую ему подарили на день рождения, на пачку кассет с ужастиками, которые с огромным удовольствием вставлял одну за другой в видеоплеер в течение ночи. Сердобольные родители пытались отговорить его от прозябания напротив экрана телевизора, но Дадли был бомбой замедленного действия — никогда не знаешь, когда полыхнет. Таким образом он остался наедине с горой печенья, которую заранее испекла тетя Петунья, и мерцающим экраном телевизора.       Гарри был совершенно не против, пока не услышал первые крики. Не то чтобы Дадли никогда не кричал, конечно, потому что он кричал всегда. Но сейчас это были вопли, полные ужаса. Можно было ожидать, что кузен выключит телевизор и убежит к себе в комнату под одеяло, но не тут-то было. Дадли оказался мазохистом. Когда Гарри ночью вышел выпить воды, кузен чуть не выпрыгнул из тела, сжимая носовые платочки. Вид был жалкий — лицо опухшее, зареванное, но он упрямо смотрел кино.       Гарри поскорее ушел к себе в чулан и постарался забыть все, что видел. К его удаче, довольно скоро кассеты с ужастиками закончились, и Дадли, громко сморкаясь, побрел к себе в комнату, шатаясь от каждого шороха, даже если сам его издавал. Наконец-то можно было расслабиться… нет. Всю оставшуюся ночь Дадли, очевидно, снились кошмары, и он пронзительно кричал: «Я не хочу разделяться!», «Я больше не верю тебе, Джон!» и самое отчаянное «КТО ЗДЕСЬ?».       После насыщенной ночи Дадли проснулся гуру ужасов, и, конечно же, с отвращением отверг свой старый костюм. Так Гарри оказался в машине, пока дядя и тетя тихо обсуждали перспективы проведения праздника без ущерба для гордости.       — Побойся Бога, Петунья! Мне все еще снятся кошмары о прошлом Рождестве.       Тетя Петунья хмуро покивала, а потом с ужасом разглядела каракули на смятом листочке.       — Он хочет, чтобы я надела латекс, Вернон! — прошипела она. — Мне уже не двадцать! Если наши соседи увидят меня в таком костюме…       — Мы обещали, Петунья, — панически пробормотал дядя Вернон. — Больше никогда!       Тетя Петунья поджала губы.       — Ты прав, дорогой. Мы больше никогда не позволим этому повториться.       Гарри был рад, что кузен не любил его достаточно, чтобы озаботиться подбором костюма и для него.       Уже в Лондоне дядя Вернон высадил их у улицы, полной тематических магазинов, и поехал искать место для парковки. Дадли схватил мать и помчался по магазинам подобно смертоносному смерчу. Вскоре руки Гарри были полны пакетов с разными игрушками, издающими мерзкое хихиканье, отвратительные рвотные звуки и светящиеся в темноте кровавым светом.       Они прошли уже большую часть магазинов, а Дадли так и не нашел тот самый костюм. Тетя Петунья раздосадовано вздыхала, когда сын подбирал ей кошачьи ушки. В этот самый момент Гарри неописуемо захотелось в уборную, и тетя не глядя дала ему несколько монеток для использования общественного туалета.       Найти его оказалось довольно просто, ибо улица была довольно многолюдна, мигали указатели, и Гарри мягко наставила на путь туалета одна милая бабуля. Было довольно тепло, несмотря на конец октября, и Гарри решил снять куртку, перекинув ее через предплечье.       На обратном пути ему встретилась компания взрослых людей в ярких платьях разных цветов. Не то чтобы это было редкостью, тем более в канун Хэллоуина, но разговаривали они очень громко.       — Уже седьмой Самайн, братья, как духи говорят мне, что смерть имеет шанс на продолжение рода. Однако же он не на своем месте.       Гарри прислушался и в итоге замешкался. Смерть имеет шанс на продолжение? Что?       В этот самый момент на него натолкнулся один из странных людей и опрокинул флакон с какой-то синей жидкостью. Она разлилась ярким пятном на рубашке Гарри, и он замер.       — В Самайн ничто не случайно, — серьезно сказал мужчина. Его глаза странным образом светились синим, но вскоре он отвернулся и продолжил путь.       Когда Гарри снова прислушался, то обнаружил, что они разговаривают о погоде и маглах. Странно. Но что оказалось настоящей проблемой — рубашка испачкалась! Он побежал обратно в общественный туалет, стянул злосчастный объект одежды, намочил руки и только принялся оттирать ее мылом и горячей водой, когда понял, что пятна нет. Он вытер руки, повертел рубашку несколько раз в руках, чтобы убедиться, что ему не показалось, и снова надел. Для надежности он натянул сверху старую куртку и плотно ее застегнул, потому что ее было не так жалко, а рубашку ему подарила тетя Петунья на день рождения.       Он быстро умыл лицо холодной водой и вышел на улицу. Компания странных людей уже ушла, и он побежал искать тетю и кузена в магазины. Очень странно — он спросил про высокую блондинку и полноватого мальчика у продавца того самого места, где Дадли выбирал кошачьи ушки, но он только покачал головой.       Забыл?       Это не критично, магазинов было полно, и Гарри мог пробежаться по всем.       Никто не узнал его описание. Было ли это розыгрышем? Ха-ха, Дадли мог такое выдумать, только вот уже садилось солнце. В это время они уже должны были подъезжать к Тисовой улице. Могли ли они оставить его одного в незнакомом городе и уехать? Ни в коем случае. Дурсли, конечно, не очень его любили, но и неприязни не испытывали. Гарри точно не один.       Точно?       Они просто ушли вперед, да. Гарри запихнул руки в карманы куртки и поспешил дальше по улице, заглядывая в каждый уголок. Чем дальше он шел, тем меньше людей ему попадалось на пути. Вскоре улица опустела совсем.       Не то чтобы Гарри удивился пустым улицам, просто сегодня же Хэллоуин. Хэллоуин в Лондоне. Он нервно рассмеялся. Дадли точно пошел вперед, там где меньше людей как правило более жуткие костюмы.       Небо темнело. Скоро включились фонари, что довольно насторожило Гарри. Если он не ошибался, то фонари зажигали в районе семи часов. В это время Дадли уже планировал пугать соседку через три дома от них так, чтобы она чуть не потеряла естественный цвет волос.       Это было не хорошо. Если бы он только мог связаться с Дурслями… точно! Связаться! Он мог бы воспользоваться телефонным аппаратом, чтобы позвонить тете Петунье и попросить забрать его.       Только поблизости не было ни одной телефонной кабинки.       Гарри прибавил шагу. Относительно скоро впереди показался парк. Отлично! В парках часто бывают телефоны. Ветер усилился, и его чуть не снесло сильным порывом. Гарри схватился за ближайший фонарь, и тот жалобно мигнул и потух.       Гарри уставился на фонарь так, будто он только что съел его бабушку. Немного странно, если подумать. Фонарь погас, улица пустая… ой, да ерунда! Гарри пробурчал себе под нос что-то про влияние Дадли и побрел вперед.       Новый порыв ветра погасил еще несколько фонарей на его стороне улицы. Впереди единственным источником света оказался тусклый фонарь, аккурат под которым стояла телефонная будка. Гарри побежал, не разбирая дороги.       Дверь будки поддавалась очень туго, но еле как он неуклюже протиснулся и оказался напротив ряда цифр. Как хорошо, что Гарри заранее запомнил номер дяди Вернона! У него как раз осталась последняя монетка из тех, что ему дала тетя Петунья. Его единственный шанс! Он пощелкал ледяным пальцем по клавишам, и вскоре в трубке раздались долгие гудки.       Потом линия оборвалась.       Гарри распахнутыми глазами уставился на трубку. Этого же не может быть? Он же не застрял в Лондоне в ночь Хэллоуина без еды и денег? Он же… его же заберут?       Из горла вырвался тоненький всхлип, и Гарри опустился прямо на пол кабинки, снимая очки и размазывая слезы по щекам. Все из-за рубашки! Из-за того, что он захотел в туалет, из-за тех людей в платьях. Какой же он глупый!       В тот самый момент, когда он вытирал нос тыльной стороной ладони, он услышал какой-то скрежет. Гарри затаил дыхание. Да. Звук такой, как будто по стеклу скребут чем-то острым. Кошка, наверное, возле кабинки с телефоном. Гарри огляделся: он любил кошек.       На расстоянии пяти футов возле кабинки никого не было.       Что-то продолжало скрестись.       Грянул гром, и с неба полился ливень. Завыл ветер, дверь кабинки с воем начала закрываться. Фонарь над кабинкой потух.       Гарри судорожно втянул воздух. Кажется, именно такие фильмы смотрел Дадли. Что-то шаркнуло в нескольких сантиметрах от его руки. Он с криком подскочил и толкнул дверь, оказавшись под проливным дождем. Мгновением позже он понял, что очки выпали из кармана.       Уже не важно. Он ни ногой больше к будке. Гарри бросился прочь, туда, откуда пришел, больше по наитию, потому что не мог разглядеть даже собственных ног. Дождь шел будто из ведра, и поэтому земля довольно быстро размокла. Он понял, что наступил прямо на месиво из грязи, только когда падал.       Ой! Разбил коленку. Хорошо, что рядом Гарри нащупал что-то, отдаленно напоминающее скамейку. Опершись, он приподнялся, когда внезапно понял, что поверхность немного странновата для деревянной лавки. Он вгляделся, хотя ему и пришлось приложить немало усилий без очков и всякого освещения.       Адриан Ниэльски       1647-1672       Это… это была могильная плита.       Молния ударила в кабинку и на миг осветила… кладбище. Он стоял посреди дождливой ночи на кладбище в Хэллоуин.       Из груди вырвался панический смешок, и он отшатнулся, снова чуть не упав. Это ведь именно то, чего он хотел, конечно. Попасть в ужастик! Он на сколько мог быстро побежал в сторону выхода. Коленку щипало, и она значительно его замедляла, но Гарри старался изо всех сил.       Когда молния снова ударила, Гарри увидел, как из-под земли вырвалась белая костлявая рука.       Отлично, просто замечательно! Он всегда хотел, чтобы вылезли зомби и съели его мозги!       Он задрожал еще сильнее, чем раньше. Вроде еще чуть-чуть! Совсем скоро он выберется из этого богом забытого места!       А затем он наступил на грязевую лужу.       Последнее, о чем он думал, когда падал, — пронзительно-синие глаза и пятно на рубашке. У смерти есть шанс на продолжение.       Он уже был без сознания, когда, за несколько секунд до столкновения головы с камнем, его подхватили мертвенно-бледные руки.