Восшествуй, незнакомец, но прими в расчет: Того, кто завистью грешит, возмездье ждет, Богатство без труда ты хочешь получить — Недешево за то придется заплатить. Сокровище, что в подземелье мирно спит, Тебе, запомни, не принадлежит, Вор, трепещи! И знай, что кроме клада Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.
Гарри шумно сглотнул. — Мы же сюда только заскочить? — Конечно, — ободряюще сказал Адриан. Когда они проходили сквозь серебряные двери, им уважительно поклонились два гоблина, после чего Гарри с Адрианом оказались в огромном мраморном холле. По обе стороны от входа располагались длинные стойки, за которыми важно восседали гоблины, измеряющие драгоценные камни, взвешивающие монеты на медных весах и заполняющие, очевидно, большие учетные книги. Гарри был рад, что оказался здесь не один: Адриан держался вполне уверенно и сразу же подошел к ближайшему свободному гоблину. — Процветания вашему роду и богатств, — склонил он голову. Гоблин оскалился — или это была улыбка, Гарри не был уверен — и вежливо повторил ту же фразу. — Чем могу помочь? — Надо провести проверку крови, — тише сказал Адриан. Гоблин сразу же оживился и попросил их следовать за ним. Гарри бы поостерегся следовать в логово неизвестного… существа, но его мнения никто не спрашивал. Они прошли ряд широких коридоров и оказались в светлом кабинете, где им сразу же предложили присесть на небольшие кожаные кресла. Гарри присел на самый краешек и огляделся: гоблин сел за стол напротив кресел и сложил руки перед собой. — Простая проверка определяет чистоту крови, стоит десять галлеонов; стандартная — чистоту и принадлежность к роду, если таковой есть, и будет стоить двадцать пять галлеонов; максимальная — род до двадцать шестого поколения, магических крестных и наличие примесей в крови, стоит сто галлеонов. Гарри правда сомневался, что это необходимо: он был совершенно обыкновенным мальчиком со странной рубашкой. Он не знал, что такое галлеоны, но даже так сумма была впечатляющей. — Проведем максимальную проверку, деньги пусть спишутся со счета Ниэльски, — уверенно сказал Адриан, прикладывая кольцо с печатью к чеку. Спустя секунду гоблин довольно убрал чек и разложил на столе большое серебряное блюдо, пожелтевший лист пергамента, несколько странноватых на вид камушков и заостренный нож. Отлично. Все, как Гарри и думал. Его сейчас зарежут и будут гадать по кишкам. — Позвольте вашу руку, господин, — обратился к нему гоблин, держа в руках орудие. Гарри осторожно встал и попробовал сделать шаг назад, но тело снова его не слушалось. Черт бы побрал эту проклятую рубашку, она точно не заботилась об его безопасности! Он против своей воли подошел к столу и протянул руку. Дыхание участилось, и почти наверняка у него зрачки поглотили всю радужку. Гоблин занес нож и… сделал аккуратный надрез. Внутри Гарри закричал. Небольшая струйка пролилась на блюдце, а потом порез неожиданно зажил. Ну, это было не так страшно. Хорошо, что Гарри не паниковал. Он сел обратно в кресло и наблюдал, как гоблин прикладывает пергамент к блюду с кровью, и как она медленно впитывается, постепенно образуя буквы. Через несколько напряженных минут, полных беспокойства Гарри и расширенных глаз гоблина, ему протянули пергамент. Он как можно аккуратнее взял его, не забывая, что эти буквы когда-то циркулировали по его организму. Имя, данное при рождении: Гарри Джеймс Поттер. Статус крови: чистокровный. Отец: Джеймс Карлус Поттер, мертв. Мать: Лилиан Розалия Поттер, урожденная Слизерин-Рейвенкло, мертва. Крестный отец: Сириус Орион Блэк, жив. Крестная мать: Алисия Юлианна Лонгботтом, жива. Наследие: Наследник рода Певерелл. Наследник рода Слизерин-Рейвенкло. Регент рода Поттер. Наличие примесей в крови: отсутствуют. Гарри дважды перечитал и передал пергамент Адриану. Итак, он понял, что ничего не понял. Единственное, на что он действительно обратил внимание: его мать была не Эванс. Тетя Петунья не была его родной тетей?.. — Почему регент рода Поттер? — уточнил Адриан, вглядываясь в пергамент. — Был подобный случай в нашей практике. Я склоняюсь к тому, что кровь Певереллов и их наследие, как более сильные, подавили кровь и наследие Поттеров, и теперь только наследник господина сможет претендовать на род Поттеров. Адриан задумчиво покивал. — А что с крестными? Почему они не забрали мистера Поттера? Гоблин, казалось, малость удивился. — Министерство Магии заявило, что Сириус Блэк находится в Азкабане за содействие в убийстве Джеймса и Лилиан Поттер, а Алисия Лонгботтом находится в тяжелом состоянии в больнице Святого Мунго. Могу я еще чем-нибудь помочь? Гарри видел, как Адриан нахмурился. Было странно наблюдать, как кто-то, кого он встретил только сегодня, беспокоился об его настоящих родителях и крестных больше его самого. В конце концов, Гарри вырастила именно семья тети Петуньи, и какими бы не очень милыми и приветливыми они ни были, именно их он считал своей семьей. И если ему придется уйти навстречу этим магическим приключениям, далеким от понятия нормального, то лучшее, что он мог сделать для тети Петуньи — оставить ее. Наверное, сейчас начинался новый этап его жизни. Но когда-нибудь он точно поблагодарит жителей дома номер четыре на Тисовой улице. Тем временем Адриан уже обратился к гоблину. — Да. Разблокируйте счета рода Певерелл и дайте порт-ключ в главное поместье. Спустя еще мучительных полчаса, наполненных суетливой возней гоблина, они взялись за небольшой крысиный череп из холодного черного металла. Гарри снова на мгновение провалился в темноту, а затем обнаружил себя посреди леса, в окружении бесконечно высоких деревьев. За их раскидистыми кронами почти не виделось небо. Солнце, наверное, уже садилось. Никаких замков рядом и близко не было. Гарри сокрушенно покачал головой, сетуя на напрасно потраченное время, и только начал жаловаться единственным свободным ушам, когда от звуков его голоса задрожала земля. Трава вокруг неожиданно потемнела. Задул промозглый ветер. Высоко в небе сгустились тучи. Единственный источник света исчез. Перед Гарри на небольшом возвышении материализовалась высокая каменная стена. Она уходила далеко вглубь леса, и словно сами деревья, до того плотно обступавшие каждый шаг, отступили назад. По центру стены стояли две небольшие башни, а между ними — ворота из черного камня. Он словно по наитию сделал шаг вперед и замер. Не по собственной воле. Гарри хотел было возмутиться, когда заметил, что его нога застыла над пропастью. Где-то далеко внизу шумела вода от сильного ветра. Гарри поспешно отпрыгнул на одной ноге назад, чувствуя, как замирают слова на кончике языка. И он мог поклясться, что только что слышал чей-то приглушенный смех. Тут-то Гарри и понял, что первая половина дня была одним большим цветочком.Глава 1.
15 ноября 2020 г. в 14:53
Примечания:
Спасибо всем за поддержку обновления!
— Он умер, Лиззи? Вроде не дышит, это нормально?
— Заткнись, Найджел! Отойди от него!
Гарри громко зевнул и потянулся. Спалось ему хорошо: было тепло и свежо. Жестковато, правда, но это не было чем-то критичным. В чулане у него был тоненький матрас, и он вполне привык спать на почти плоской поверхности. Тетя Петунья говорила, что так у него будет правильно расти организм, позвоночник и все такое. Гарри, конечно, не очень в это верил, но вот у Дадли было полно проблем со здоровьем и помимо диагностированного врачом (и не принятого самим Дадли) ожирения.
Итак, воздух был осенний и свежий. Кузен, наверное, вынес его ночью на улицу, пока Гарри спал. Младший Дурсль периодически проделывал подобные шутки, но Гарри его не осуждал: Дадли же не виноват, что родился тупым. Зато Гарри закалился и теперь не болел от каждого постороннего чиха, в отличие от кузена.
На Хэллоуин Дадли вроде хотел устроить тараканьи бои на заднем дворе со своими одноклассниками, так что Гарри во все карманы наверняка забрались насекомые. Ну ничего, он их не боялся, зато Дадли наверняка будет давиться от своего мерзкого хихиканья за завтраком. Гарри был хорошим человеком, он бы спокойно ел свою яичницу и мечтал, чтобы кузен таки подавился.
Гарри тяжело выдохнул и открыл глаза. Небо было чистым, кристально-голубым, без единого облачка. Солнце пряталось за кронами деревьев, украшенными ярко-красной листвой. Ничего не предвещало беды. Он приподнялся на локтях на деревянной скамеечке и обнаружил себя прямо под прицелом внимательного взгляда парнишки с веснушками, который рассматривал его так, будто Гарри только что вылупился из яйца динозавра. Он нахмурился.
— Ты кто вообще? — проворчал Гарри. Парнишка был в смешных подтяжках с пупырчатыми штанами, белой ситцевой рубашечке и яркой шапочке. — Тебя Дадли позвал?
Паренек очень странно на него посмотрел и присел рядом на скамеечку.
— А кто такой Дадли? — он наклонил голову и очень заинтересованно поскреб пальцем дырочку в скамейке.
— Пухленький такой, — осторожно уточнил Гарри. — Маленький и надоедливый.
Парнишка со знанием дела покачал головой.
— Знаем такого, вон там, — он указал на невысокого мужчину, задумчиво закручивающего усы. Тот отвлекся от своего занимательного занятия и густо покраснел.
— Я просто в теле! — пригрозил он ему кулаком.
Паренек мягко покачал головой и снова повернулся к Гарри.
— Видишь, он еще и надоедливый.
— Это не Дадли, — возразил Гарри, удобнее усаживаясь на скамье и оглядываясь по сторонам.
Он был не на заднем дворе дома четыре на Тисовой улице, Гарри мирно разговаривал с мальчиком едва ли старше его самого на несколько лет на… кладбище. События прошлой ночи молнией пронеслись перед глазами: тусклый фонарь, неясный скрежет, долгие гудки, дождь и руки из-под земли как гвоздь программы. Гарри неуютно поерзал.
— А что ты тут делаешь? — невзначай спросил он, ковыряя штанину с ранкой на коленке. Больно не было. Он пошире растянул дырку и вгляделся: кожа была нежно-розовой, без единого намека на последствия вчерашнего падения, хотя сами штаны были грязные, с засохшими комками земли. Он прищурился: попахивало чем-то нехорошим.
— Я недавно проснулся, смотрю по сторонам — а тут все-все, — оживился парень. — Вообще-то я не знаю никого, кроме Лиззи, моей старшей сестры, — он кивнул в сторону веснушчатой девочки с рыжими косичками, пристально разглядывающей свои ботинки, — но все такие дружелюбные! С Дадли ты уже знаком, тут еще Боба — высокий и худющий, как моя кузина, только она померла, — без тени на лице рассказывал он, — Адри — сноб такой, лелеет свою палку, а у меня раньше сотни таких было, собирал на печь. А вот ему жалко, надо же! Еще Ита, который лежит под деревом, он странный какой-то. Ну, а вообще давай я тебя лучше познакомлю со всеми, так понятнее будет!
Он возбужденно подскочил со скамейки, снова огляделся по сторонам и протянул руку Гарри с маниакальным блеском в глазах.
— Ну давай, ты чего!
Гарри был немного обеспокоен. Он собрался было поправить очки на переносице, когда случайно чуть не ткнул себе в глаз. Он насторожился, внимательнее ощупал лицо и понял, что очков нет.
Точно. Они же выпали в телефонной будке прошлой ночью. Гарри еще раз всмотрелся в лицо парнишки: он мог разглядеть каждую веснушку. Это было… неожиданно приятно. Странно, конечно: сначала коленка, теперь зрение, но никаких возражений у него не было. Это вчера шел такой целебный дождь или что?
— А звать-то тебя как? — осторожно спросил он.
— Найджел, — улыбнулся паренек от уха до уха. — А тебя?
— Гарри, — пробормотал он, все же поднимаясь со скамейки. Вторая немаловажная деталь, которая его значительно беспокоила: обилие людей на кладбище рано утром. Хотя он и в Лондоне-то раньше никогда не был, может, оно так принято на День Всех святых?
— Ну пойдем, Гарри, я тебе все покажу!
Так он и оказался представлен едва ли не каждому случайному прохожему. Каждый почему-то склонялся в поклоне при одном виде Гарри и бормотал благодарности. Мужчина, с легкой руки Найджела ставший Дадли, оказался очень милым булочником Джерри. Боба был Биллом, работником транспортной компании. Ита — Итаном, он расстроенно тормошил карман с высовывавшейся оттуда палочкой, но при виде Гарри учтиво поклонился. В разговоре он был не заинтересован, хотя Найджел и порывался отобрать палку.
Людей на деле оказалось куда больше, чем Гарри мог себе представить. И все были… разными. Аллан носил длинную мантию в пол и что-то вещал о пророчествах и будущем, но Гарри не очень заинтересованно покивал и пошел дальше. Гейб была в чепчике, старомодном зеленом платье и рассказывала о своем хозяйстве; Дакота носил аккуратный фрак, наподобие которых дядя Вернон надевал на заключение сделок, и говорил с явным ирландским акцентом. И дальше, дальше, дальше. Гарри отошел, наверное, от сто какого-то человека, когда Найджел, придерживающий его под локоть, особенно ярко восхитился.
— Может, все-таки покажешь полицейский участок? — жалобно спросил Гарри, еле волоча ноги.
— Конечно-конечно, — пролепетал Найджел. — Вот только еще к Адри подойдем, и точно покажу тебе это твой полициаский.
Гарри нахмурился: даже своей не очень умной головой он понимал, что что-то не так. Они подошли к парню лет двадцати пяти, который стучал палочкой по мантии и бормотал какие-то трудновыговариваемые скороговорки.
— Адри! — бодро поприветствовал его Найджел. — Опять возишься, дай я тебе покажу, как надо поджигать хворост!
Парень ощетинился и отскочил от Найджела, мгновенно отпустившего Гарри и приготовившегося к захвату цели в лице лакированной палочки. Мгновением позже обладатель лучшего хвороста по экспертному мнению Найджела обратил свое внимание непосредственно на Гарри и застыл.
— Ради Мерлина, простите мне мою оплошность, — он немедленно глубоко поклонился, незаметно поправляя темно-зеленую мантию. — Я не сразу Вас заметил, надеюсь, первое впечатление обо мне еще не сложилось.
Гарри натянуто улыбнулся.
— Нет-нет, вы что.
Парень выдохнул и сделал еще один поклон.
— Адриан Ниэльски к Вашим услугам, сэр.
— Гарри Поттер, — пробормотал в ответ Гарри. Какое все-таки красивое имя Адриан, он называл так каждого паука в чулане. Адриан Ниэльски… звучит хорошо, прямо как…
…как имя на могильной плите.
Гарри поперхнулся воздухом. Совпадение, наверное. Дадли вон тоже назвали в честь прадедушки дяди Вернона.
— А сколько вам лет? — мимоходом поинтересовался Гарри, чтобы уж наверняка успокоить свое беспокойство.
— Двадцать пять.
— И давно вам двадцать пять?
Адриан озадаченно свел брови к переносице.
— А какой сейчас год?
— Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой, — напряженно подсказал Гарри. Среднестатистический человек же знает, какой на дворе год, правда?
Лицо Адриана разгладилось, и он бодро улыбнулся. А Гарри всегда умел читать людей по глазам, поэтому он тоже расслабился и втянул свежий кладбищенский воздух. Он слишком себя накручивал.
— Тогда всего лишь триста шестнадцать лет, — сказал Адриан таким тоном, будто они обсуждали ежедневный выпуск новостей. Гарри ненавидел смотреть новости.
— Вам триста шестнадцать лет? — безмятежно уточнил он.
— Нет-нет, мне уже триста шестнадцать лет как двадцать пять, — мягко поправил его Адриан. — Я еще очень молод.
Гарри понятливо покивал, а потом упал без сознания.
Следующее его пробуждение оказалось менее мягким. Он понял, что лежит на влажной земле, когда почувствовал, как роса впитывается в его многострадальные штаны, штопанные и перештопанные тетей Петуньей. Солнце ярко светило в глаза, и он прищурился, потихонечку привыкая к слепящему свету. Прямо в его щелочки внимательно кто-то заглядывал.
Гарри не мог себя винить за то, что закричал. Он легко поддавался панике, хорошо?
— Ты чего кричишь? — смутился Найджел, но руку протянул. — Я не такой страшный.
Конечно, это был Найджел. Парнишка с веснушками, показавший ему всех людей на кладбище, включая… мертвеца.
Гарри резко присел и подозрительно посмотрел на парня.
— А тебе сколько лет?
— Тринадцать, конечно, — хлопнул тот его по коленке. — Это я точно помню, кузина моя померла в десять, а я в тринадцать.
У Гарри в ушах оглушительно застучал пульс. Он как можно быстрее отполз от Найджела спиной назад и уперся в что-то другое… или кого-то.
— Сэр, я могу чем-нибудь помочь? — обеспокоенно поинтересовался Адриан прямо позади него.
Гарри предсказуемо закричал. Он не мог контролировать это, ладно?
Он резво встал на ноги и сделал единственное, что только могло прийти в его гениальную голову во время паники — бросился наутек.
— Я не вкусный! — на всякий случай крикнул он, оббегая могильные плиты, и двигаясь к выходу, когда внезапно застыл. То есть застыл в прямом смысле, он буквально не мог двигаться! Левый мизинец на ноге, и тот его не слушался.
Это точно не входило в его грандиозные планы побега.
— Что вы со мной сделали! — монотонно пробормотал он, делая как можно меньше движений языком.
— Ничего, сэр, клянусь!
— Да я тебя даже пальцем не тронул! — обиженно бросил ему Найджел.
И когда Гарри только смирился с тем, что не может двигаться, его тело само развернулось и пошагало обратно. А он в это время не мог даже выразить достаточное количество эмоций на лице! Он пытался вернуть себе контроль, но не смог даже малость замедлиться. Все понятно. Его заколдовали мертвецы! Прямо сейчас он верно двигался навстречу своей смерти.
Он остановился перед Адрианом и против воли протянул ему руку. Ну вот, прощай рука.
Найджел бросил на него странный взгляд, зато Адриан будто внезапно озарился пониманием. Он осторожно взял руку Гарри и застыл.
— А я всегда говорил, что Адри странный, — доверительно шепнул ему Найджел. — Вот когда он палку мне свою не дал, я сразу все понял.
Адриан резко открыл глаза и шумно втянул воздух, до чертиков напугав Найджела, вглядывающегося в его лицо.
— Я слышу пробудившуюся кровь Певереллов, — ошеломленно пробормотал Ниэльски, крепче сжимая руку Гарри и не обращая ни малейшего внимания на Найджела, сокрушенно хватающегося за сердце. — Она поет.
Гарри недоуменно вскинул брови.
— Что?
— Понимаете, сэр, я тоже отношусь к древнему роду некромантов. Моя двоюродная прабабушка отделилась от основной ветви Певереллов и основала собственный род. Меня учили слышать кровь, — объяснял Адриан, словно Гарри был трехлетним ребенком, не понимающим очевидных вещей. В общем-то, так и было. — И Ваша кровь поет.
Гарри все понял: его окружают психопаты, опустим тот факт, что они еще и мертвецы. Он попытался выдернуть руку, но тело упрямо не слушалось. Словно этого было мало, Адриан продолжил:
— Из-за крови Ваша магия тоже нестабильна, ей нужен сосуд. Насколько я могу знать, именно поэтому идет настолько тесная связь между родовым камнем и родом.
— Организм же не сосуд, — пробурчал себе под нос Гарри. — Конечно, почему бы не найти другое место.
— Я умею делать горшки из глины, подождите часа полтора, — обрадовался Найджел. — Зальем туда всю кровь.
— Без крови господин умрет, — вмешался Адриан. — Это именно то, чего мы хотим избежать.
Найджел пожал плечами. Гарри запомнил, что лучше близко с ним не общаться.
— Родовой камень — сосуд иного рода, — нудно продолжал Адриан. — Он поглощает излишки и дарит баланс всему организму.
Гарри некстати вспомнил рекламу питьевого йогурта.
— Как правило, находится в родовом поместье. Теперь дело за малым — его найти!
Таким образом, они уже полчаса сидели на злосчастной скамейке, где Гарри впервые за день познал дзен. Его не нашли Дурсли, он не нашел полицейский участок, ну, его хотя бы не съели зомби. Они, конечно, оказались кучкой крайне подозрительных личностей, со всей серьезностью рассуждающей о булькающей крови и магии, но угрозы не представляли. Пока что. Найджел слишком прижался к его боку, но он был теплым, и Гарри не возражал.
— Ну и значит второй мой кузен тоже помер, да только его медведь загрыз, — он звонко захохотал, заставив Гарри чувствовать себя крайне неуютно.
— А почему ты смеешься? — аккуратно спросил Гарри, стараясь не выдавать свою озабоченность тем, что его окружают маньяки. Закон природы гласил: не показывай своего страха.
Раздался новый приступ смеха.
— Так в округе один-единственный медведь был, ой не могу, — он запрокинул голову и снова захохотал.
Гарри отодвинулся от Найджела, на сколько ему только могла позволить скамейка. Он на всякий случай плотнее застегнул куртку, словно без нее парень мог съесть его внутренности.
— Что там с поисками? — спросил он, натянуто улыбаясь Адриану. Тот, казалось, не замечал вообще ничего: сидел с закрытыми глазами и что-то упорно бормотал себе под нос. Гарри покивал себе и отвернулся в другую сторону.
Все остальные люди, предположительно мертвецы, занимались тем же делом, что и час назад. Булочник Джерри со всей тщательностью закручивал левый ус, Гейб осматривала сорняки и цветы на кладбище, Дакота упрямо вглядывался в небольшой пруд, Лиззи сидела на другой скамеечке с группой щебечущих девочек. Человек на кладбище было, как Гарри мог сказать навскидку, около сотни, и каждый был занят своим делом.
От своего дерева отошел Итан и уныло поплелся к другому, рассеянно тормоша карман. Его черные волосы падали ему прямо на глаза, но он не делал никаких попыток улучшить обзор. У Дадли было похожее состояние, когда его ругала учительница: безнадежное и потерянное. В школе он уже не мог никого разжалобить, и именно поэтому Гарри с удовольствием туда ходил.
Итан проходил недалеко от их скамейки, когда Найджел захрипел.
— Ну умора, конечно, — просипел он. — Сейчас бы воды, а то горло пересохло.
Гарри никогда не отличался наблюдательностью, но даже он заметил, как Итан достал палочку и взмахнул. В следующее мгновение в руке Найджела был сияющий фужер, наполненный чистой прозрачной водой.
Это… Гарри не был к этому готов. В любом случае, хорошо, что он уже сидел.
— Спасибо, Ита! — крикнул Найджел после пары больших глотков. — А может ты еще знаешь, где замок поваров?
— Певереллов, — механически поправил Гарри, все еще не сводя глаз с бокала. Он раньше смотрел мистические передачи с тетей Петуньей, в которых говорили о трюках вроде «каждый день утром натощак пейте стакан соды, и похудеете на двадцать килограмм», но фужер все-таки был чем-то материальным. Дядя Вернон всегда хвастался Дадли, что разбирается в физике, и просто так подарок из воздуха не появляется. Не то чтобы Гарри доверял знаниям дяди, конечно, но это имело смысл. Бокал с водой из воздуха — нет.
— Точно, передовиков, — поправился Найджел, делая новый глоток. — Мы вроде как ищем их, чтобы кровь перестала плескаться.
Итан медленно подошел к ним и остановился прямо перед скамейкой. Он задумчиво оглядел Гарри с головы до пят, и тот немедленно смутился: слишком много изучающих его тело людей за один день, а он как назло совсем недавно поправился!
— Род Певереллов давно прерван, — сказал Итан, не переставая тормошить карман. Гарри не совсем понимал, это нервный тик или что-то вроде? — Все поместья должны быть запечатаны и стерты с карт. Поиски обречены.
— Ну вот, Ита, пользы от тебя как-то не многовато, — пожаловался Найджел, протягивая ему пустой фужер. Один взмах палочки, и тот растворился без следа. Гарри моргнул.
— Ключи могут быть у гоблинов, — растерянно пробормотал Итан. — И лучше бы вам наладить поток магии, не то я с ума сойду.
Он вяло развернулся и побрел к другому дереву.
Адриан неожиданно подскочил:
— Отлично, мальчики. Если тут все еще работает Гринготтс, то мы с господином отправимся прямо туда.
Гарри густо покраснел, от такого почтительно обращения старшего человека ему было не очень комфортно.
— Гарри.
— Что?
— Меня зовут Гарри Поттер. Не называйте меня господином, — говорить такие смущающие вещи Гарри было очень неловко, и он на всякий случай отвернулся и постарался не смотреть на Адриана.
Тот прыснул.
— Отлично, мистер Поттер. А теперь нам надо что-то сотворить с вашей одеждой.
— Просто Гарри, — снова смутился он, вставая со скамейки.
— Хорошо, просто Гарри, — улыбнулся Адриан. — Штаны у тебя, конечно, писк моды. Не жалко расставаться?
Гарри посмотрел на свои порванные штаны с засохшими комками грязи и покачал головой:
— Очень жалко, можно сохранить?
Адриан взмахнул палочкой, и вся одежда Гарри немедленно переменилась: вместо грязных джинсов появились отутюженные черные брюки со стрелками, вместо куртки — черная мантия в пол, зато рубашка осталась прежней — фланелевой с коричневой клеточкой. Он покивал.
— Мне тоже нравится рубашка.
Ниэльски нахмурился:
— Она должна была стать белой и хлопковой, — озадаченно сказал он и попробовал снова. Никакого эффекта. — Магии я тоже не чувствую. Артефакт?
Гарри скептически посмотрел сначала на рубашку, затем на Адриана.
— Мне тетя подарила, может, на ней чары послушания? — пошутил он.
Найджел рядом захихикал.
— Моей покойной кузине бы такую.
Гарри искренне не видел ничего смешного в смертях родственников, но решил благоразумно промолчать. Кто знает этих мертвецов, вдруг они ему еще мозги съедят.
— А может быть, — предположил Адриан и обратился к ткани. — Стань белой.
Гарри посмотрел на него как на идиота. Но он никогда не был особенно умным, поэтому тоже решил проверить:
— Стань белой, — сказал он рубашке. Она мгновенно сменила цвет.
Смех Найджела оборвался. Гарри почувствовал, что потеет. У него мог быть дальтонизм, да? Он, наверное, просто не различал цвета.
— И хлопковой, — на всякий случай добавил он. Адриан потрогал рукав рубашки.
— Действительно хлопок, — одобрительно покачал он головой. — Любопытный артефакт, позже рассмотрим.
Гарри же был категорически не согласен: как он мог спокойно разгуливать, когда на нем такая вещь! Ее нужно было немедленно снять, она наверняка его контролирует… так. Кажется, он начал понимать, что прервало его побег с кладбища.
Ну, если обобщить события дня, то он: во-первых, был окружен мертвецами, во-вторых, видел, как бокал появляется из воздуха, в-третьих, понял, что рубашка, которую ему подарила тетя Петунья, контролировала все его действия, и что ж, он был в ужасе.
И только он собирался как можно менее драматично отреагировать, как его схватили за руку, и он провалился в темноту.
Мгновением позже он оказался на узенькой улочке с застывшим в груди криком.
— Давненько не трансгрессировал, — нисколько не виновато признался Адриан. Они что, только что преодолели тысячи километров за одну секунду? Поэтому Гарри чувствовал себя так, будто заново родился? — Еще наловчусь, не беспокойся.
Гарри был решительно настроен беспокоиться.
— Отлично, Гринготтс стоит на месте.
Напротив них действительно стояло огромное белое здание с колоннами. Гарри пришлось высоко задрать голову и прищуриться, чтобы понять, насколько оно высокое. Увидеть он не увидел, зато заболели глаза и закружилась голова.
— Чем скорее начнем, тем скорее закончим, — попробовал подбодрить его Адриан. — Не забывай, что к гоблинам нужно относиться крайне вежливо, ибо они крайне злопамятный народец.
Конечно, напоследок Гарри не хватало только сварливых гоблинов. Полный комплект событий, которые он мог растянуть на всю жизнь, уместились в один чрезмерно насыщенный день.
— Понял, — недовольно пробурчал Гарри, и они пошли прямиком к зданию.
На крыльце, возле золотых дверей, стоял гоблин-привратник, глубоко поклонившийся им, когда они заходили. Далее возвышались серебряные двери, на которых были выгравированы строчки: