When I Arise

      Чета Твисс уехала обратно в Норвегию после совместной записи нескольких ремастерингов и партии Моны на вещи из нового альбома – Echoes Of Tomorrow, - а группа вернулась к своему внутреннему творческому хаосу в преддверии релиза. - У нас адски ломаный стиль! – В сотый уже раз скулил Кроули. – Мы в рамках альбома не можем выдержать жанр! Ник, что скажут поклонники! - Ты же прекрасно знаешь, что скажет Ник, - закатил глаза Джон. - Фер, не ной, мы заявили будущий альбом как экспериментальный, - задумчиво перебирал клавиши Айзек, за что и не замедлил отхватить подзатыльник от Миши. - Эй, ангелок, полегче! - Смотри, дикий русский, у нашего «апполоноподобного» удар не легче ковша экскаватора! – хохотнул черноволосый соло-гитарист.       Ник не обращал внимания на группу, как кубик Рубика вертя порядок появления на диске заявленных в релизе треков, попутно разбираясь, какие еще подлежат перезаписи, а какие вовсе еще не были сведены. - «Эрешкигаль»! Все на месте? – в лабушню, как любил говаривать Айзек, вошёл Роберт Сингер. – Я вам вторую вокалистку привёл. Лори поддела локтём Ника, и Новак оторвался от импровизированного паззла. - Так быстро! Спасибо, мистер Сингер! – мужчина пожал руку хозяину студии и приветственно кивнул девушке.       Худощавая и бледная, с медными коротко стрижеными волосами и большими карими глазами, девочка замечательно дополняла Лори даже чисто внешне. Вот только Ник никак не мог отделаться от ощущения, что он где-то уже её видел… - Селеста, - смущенно кивнула девушка. - Красивое имя, - подал голос клавишник. – Я Миша «Кастиил». - Лори «Лилит», - улыбнулась новенькой вокалистка. - Фёргус «Кроули». - Айзек «Иезекииль». - Джон «Сириус». - Ник «Люцифер», - последним представился лидер группы. – А этот паренёк – наш скрипач Кевин, он пока без прозвища. - Вот и отлично, - хмыкнул в бороду Сингер. – Перезнакомились, поработайте немного. Ник, Селеста только сегодня прилетела, так что не мордуй девочку сверх меры. - Вас понял, сэр, - отсалютовал Новак и повернулся к группе.       Скрип двери возвестил об уходе директора, и Люцифер задумчиво прикусил губу: - Сделаем так… Селеста, я дам тебе флешку с нашей музыкой и словами песен… какой у тебя голос, альт? - Да. - Замечательно. На тебе будут партии альта и второго сопрано, плюс хоровые. Пока просто слушай, читай, надеюсь, наслаждайся… Послезавтра около обеда жду тебя здесь – будешь включаться в работу. - Хорошо. - Есть какие-нибудь вопросы, пожелания, просьбы? Новенькая отрицательно покачала головой. - Хорошо…Селеста, сколько тебе лет? - Двадцать два. - Хорошо, совершеннолетняя. Тогда отдыхай, послезавтра ждём тут. - А можно посидеть на репетиции немного? Ник сощурился… будто и голос знакомый. - Да, конечно!... Мы с тобой нигде не встречались раньше? - Нет, вроде бы, - поджала губы девушка, заводя прядь за ухо. - Вроде бы…Чаю хочешь? - Не откажусь. - Чаю хочешь? Михаил скорбным изваянием застыл у дверной арки. Пустой взгляд будто остекленел, руки безжизненно обвисли. - Майки! – Ник медленно подошёл к брату. – Чаю хочешь? - Как он мог… Ник… как он мог… Люцифер усадил брата на лавку кухонного уголка, а сам присел перед ним на колени. - Ты же читал… «Я имею право уйти. И я использую это право. Я выбираю покой». - Не смей… - сипло произнёс старший Новак, - не смей… это не объяснение… не оправдание… Люцу было больно смотреть на брата. Заторможенный, до невозможного спокойный и неестественный. Музыкант был категорически против употребления Михаилом препаратов, но дядя убедил его: - Пойми, Ник, если не дать ему успокоительного, ты рискуешь остаться единственным Новаком. И Ник дал. Вот только Майкл, как малолетний ребёнок, выпил едва ли не четверть упаковки, и теперь напоминал спящего буддиста. Люцифер хотел, чтобы брат рыдал. Бился в истерике. Кричал. Чтобы он хоть как-то выпустил свою боль и свою злость, но вместо этого Михаил сидел с отсутствующим взглядом и больше походил на измятую тряпичную куклу. Ник знал, что разбить кокон спокойствия брата наверняка можно одним способом, но жутко не хотел к нему прибегать. Не сейчас. Не сегодня. Не в нынешней ситуации. Да и боль от старого опыта всё ещё была свежа для Люцифера. Даже слишком. - Я заварю тебе чай. С саусепом. Как ты любишь. Ник встал было на ноги, но холодная рука Михаила слабо сжала его собственную ладонь. - За что он так с нами? - Прости, - стиснул ледяные пальцы в ответ Ник. – Я не смог его спасти. Не смог убедить. Не смог вылечить. - Некоторые болезни не лечатся… ты сам так говорил. Голубые глаза Михаила были подёрнуты лёгкой пеленой горя утраты, и Ник понял, что должен помочь брату освободиться от эмоций. - Я не смог научить его жить с этим, - прошептал музыкант. - Ник… не надо, - медленно покачал головой старший его брат. Люц погладил ладонь брата и достал из кармана кольца. Кольца… что Габриэль хотел сказать своим прощальным подарком? И поймёт ли его послание Михаил? Ник медленно надел кольцо на безымянный палец брата, затем проделал то же со своим украшением. - Глупый, глупый, глупый Габриэль, - бессвязно бормотал Михаил, и Ник понял, что нужно высвободить эмоции брата. Понял, что должен повторить всё ещё раз. Через полчаса Ник оставил на улице избитого Дина Винчестера, еще через час сам Новак, наскоро промыв и перевязав раны и смазав ссадины, покупал билет на ближайший рейс с материка… … А чай с саусепом стоял, подёрнутый плёнкой и ничуть не тронутый, до рассвета… - Ух ты, с саусепом, мой любимый, - приняла чашку из рук Ника Селеста. – Спасибо большое. - На здоровье, - криво улыбнулся Новак и поспешил на сцену. – Кроули, вставай из-за установки, пришёл твой звёздный час. - Да ладно, - довольным котом ухмыльнулся ударник. - Увядающую невинность* да возлабаем во славу Фёргуса Маклауда! – пафосно воздел руки Айзек.       Ник вслушивался в песню и понимал, что он правильно сделал, добавив в неё скрипку и переведя Джона на бэк. Хрипотца и бархат Фера подходили мелодии более гармонично, чем сильный и звонкий голос соло-гитариста, а эхо-бэк Миши усиливало атмосферу. Лори сидела на диване рядом с Селестой и слушала песню, прикрыв глаза. - Грустная баллада, - заметила Льюис, едва она прочитала текст песни. – И так не похожа на уже написанный тобой материал для альбома… Ник? Басист лежал рядом с вокалисткой на полу, запрокинув ноги на пуф и положив голову женщине на колени. - Брата любила девушка… - не открывая глаз, зашептал музыкант, - совсем молоденькая. На тебя чем-то похожа… наверное, волосами. Майкл всегда говорил, они у неё будто медные. Дядя говорит, она до сих пор ходит на могилу Гейба чуть ли не каждый день… Мне жаль, что в её жизни была такая несправедливость, но я безгранично ей благодарен за любовь и верность Габриэлю... Считай, эта песня – посвящение ей. - А как её зовут? – нежно перебирала непослушные пряди Новака Лори. - Не знаю… я даже никогда её не видел… «Всё в этом альбоме связано с Гейбом», - припомнила вокалистка слова басиста, когда песня закончилась. - А теперь возлабаем Удалённого**, - торжественно произнёс Ник и обратился к вокалисткам. – Лори, солнце, в этой песне сразу пишем Селесту. Селеста, здесь всего пара-тройка фраз для тебя. Не хочешь попробовать сейчас же? - С удовольствием, - кивнула девушка и, несколько нервничая, поднялась к ребятам с текстом песни в руках. Миша тронул клавиши, задавая мелодию остальным. Торжественно вступила ритм-секция, и Ник, закрыв глаза, начал петь: - Свадьба ушла из моей головы, Венчальные трубы мертвы, Их заменил вечный звук – Он громок так, что я глух…       Эту песню Новак нашкарябал прямо в самолёте, на следующий день после похорон Габриэля. Цитаты из писем брата вновь и вновь ножом ранили музыканта, но он с готовностью платил эту цену, не находя сил отдать её исполнение кому-либо из друзей. Как пелось в одной из его ранних песен***, он несёт свой собственный крест. Так думалось Люцу. - Чего стоит правда, если она может ранить? – вступила Селеста, удивительно гармонично оттеняя голос Ника, пробуждая в нём новые и новые воспоминания из канувшей в Лету жизни. - Я должен сказать, - приближаясь к шёпоту, закончил песню Новак, - Всё это время я мечтал о ком-то вроде тебя. Ты моя мечта. Ты – моя мечта. Ты – моя мечта… Смолкла ритм-секция, и тишину нарушила Лори: - Селеста, это твой первый опыт работы с коллективом? - Да, - нервно кивнула девушка. - Будем учиться вести себя на сцене, - улыбнулась вокалистка новенькой. - И думать над сценическими именами для Кевина и Селесты, - напомнил Фер.       Традицию использования псевдонимов в коллективе заложили сами фанаты «Эрешкигаль». Первым своё прозвище за характер и поведение на сцене получил Ник, следом поклонники одарили никнеймом Фёргуса – больше в шутку, чем всерьёз, однако «Кроули» прижилось, - Мишу однажды влюблённая поклонница сравнила с ангелом, и затем уже сам Новак подхватил идею сценических имен. - Люц, мы «Недосягаемого»**** лабаем сегодня? – Джон потёр подбородок медиатором. - А как у тебя с голосом? - Могу себе позволить. - Тогда да. Обе части. - А заняться старым материалом никто не хочет? – подал голос из-за ударной установки Фер. – Да и сет-лист для тура до сих пор не утрясён. - Сначала «Недосягаемый», потом тур.       Когда репетиция была окончена и группа засела за составление сет-листа для тура, за окном уже сгущались сумерки, с пепельно-синего неба срывался мелкий снег, крупой оседая на мостовые, прежде чем превратиться в капли воды. - 26 песен? – Фёргус гневно выпучил глаза. – Да мы же их играть будем… - Часа два с небольшим, - беззаботно пожал плечами Джон. - Плюс «на бис», - в предвкушении концертов Иезекииль мечтательно прикрыл глаза-хамелеоны***** и запрокинул руки за голову. - Ну всё, - рассмеялся Миша, - теперь мы Айзека в адеквате увидим только в туре. - В чём дело, я соскучился по всему этому!!! – ритм-гитарист сыграл несколько рифов на воображаемой гитаре и беззвучно произнёс: «Fuck yeah!». - Ребёнок, - презрительно фыркнул Кроули. - Фанат своего дела, - наставительным тоном заметил Миша, за что был удостоен очередного комплимента «дикий русский».       Ник с улыбкой покачал головой, обводя взглядом друзей. - Кстати, - спохватился он, - я добавил один город в тур… Чикаго. Второго пока нет… - Чикаго? – хитро сощурился Джон и положил ноги на колени Мише. – С чего это вдруг? Мы же не играли раньше там. - А теперь сыграем, - с весёлой улыбкой пожала плечами Лори. – Ник, один вопрос по сет-листу. Давай внесём все-таки J'al le mal de toi****** . - Если кое-кто, - Новак недвусмысленно покосился на черноволосого соло-гитариста, - выучит слова. - Да всё будет, Люц. - Ну-ну, Сириус.       Ник погладил золотое кольцо на безымянном пальце. За что он любил Лори, так это за женскую мудрость. "J'al le mal de toi" просто необходимо сыграть в туре. Лично Нику. Особенно в штатах. И дело здесь не только в памяти о Габриэле.

* Twilight Innocence группы Novembers Doom ** Tiamat – Divided *** Речь идет о Carry Your Cross And I'll Carry Mine группы Tiamat **** Anathema - Untouchable *****Нет, правда, вы замечали, как глаза Тамо загадочным образом меняют цвет? ****** речь идёт о кавер-версии этой песни в исполнении Therion (с вокалом Лори Льюис).