«Как бы мы ни пытались быть честными в своих воспоминаниях, мы не можем не фальсифицировать их в свете знаний, приобретённых позднее, и особенно в свете того, кем мы стали» («Мир чудес», Робертсон Дэвис).
Томас приходил в себя, как ему казалось, бесконечно долго. Прорваться в реальность сквозь медикаментозный сон, в который его вводили из-за боязни спровоцировать стресс в измождённом организме, было почти невозможно. Невероятным усилием Томас поднимал веки, но всё, что он видел, это размытые очертания светлой комнаты — палаты, в которой он лежал, да неизвестных людей, судя по всему, врачей и медсестёр, проверявших его состояние. Иногда ему казалось, что в комнате присутствовали другие люди, но кто именно — он не понимал. Лишь только позже, когда он сквозь сон стал улавливать слухом отрывки разговоров, он догадался, что в разные промежутки времени здесь бывали все, кто в последнее время окружал его: родители Терезы и сама девушка, Минхо, Хорхе, Сэм, мисс Пейдж и…. Ньют? С ним разговаривали, его ободряли, ему что-то рассказывали, но он ничего не понимал. Он шёл на звук голосов, звавших его, но путь к ним казался слишком дальним. Когда он впервые открыл глаза после долгого пробуждения, солнечный свет на мгновение ослепил его, и Томас не сразу увидел, как к нему кто-то подскочил. Он ещё очень плохо совершал какие-либо движения: тело не слушалось его, поэтому Томас удивился, понимая, что первое, что он попытался сделать — это встать, и что Минхо и Сэм, находившиеся рядом, тут же прижали его к кровати. Они что-то бурно заговорили, и Томас зажмурился: резкие звуки двух раздражённых голосов причиняли боль голове. Он зашипел, как бы призывая их к спокойствию. Внезапно его отпустили, и он снова открыл глаза. В комнате появился ещё кто-то в белом, и от этого цвета Томас шарахнулся в сторону и забрыкался, испугавшись вошедшего. Подсознание немедленно подкинуло пару сцен с его избиением, и Томас вновь закрыл глаза, тяжело дыша. Если уж и будут бить, то, по крайней мере, он не хотел этого видеть. -Томас! Томас, ты слышишь меня? — чей-то голос позвал его. — Я врач, меня зовут Энтони Майлз, ты находишься в моей клинике, я друг мисс Пейдж. Тебя доставили три дня назад в тяжёлом состоянии: ты был избит. Серьёзных повреждений не наблюдается кроме трещин на двух рёбрах и сотрясения головного мозга. Ещё меня тревожит твой левый бок: УЗИ показало гематому почки, но при правильном режиме лечения всё будет хорошо, и через неделю тебя выпишут…. -Через неделю? — выдавил Томас. В голове была сплошная каша, и единственное, что он понял — это то, что он, возможно, пропустит скачки. Он беспомощно обернулся на Минхо и Сэма. — А как же заключительный этап? Я что, пропускаю? Или уже пропустил? — страх накатил новой волной, и он лихорадочно задёргался. -Всё в порядке! — заверил его Минхо, прижимая его к кровати. — Лежи спокойно! -Надо позвонить Аве. Вы не поговорите с ней? — Сэм обернулся к врачу. Тот молча кивнул, и мужчины вышли за дверь. Томас тяжело дышал, Минхо, весь бледный и испуганный, сидел возле него на стуле и лихорадочно поглядывал в сторону приборов, показывающих его состояние. -Слава богу, ты жив! — выдавил он спустя некоторое время. Томас открыл глаза и посмотрел на него выжидающе. -Когда мы нашли тебя на стоянке, — продолжил Минхо. — Я думал, что мы потеряли тебя. Я так напугался, что не сообразил даже, что делать. Больше всего пугало то, что мне нужно было держаться, чтобы успокоить Терезу. Боже, мы так переживали! — он спрятал лицо в руках. — Ты знаешь, кто это сделал? — Минхо поднял тяжёлый взгляд. -Конечно, — помолчав, кивнул Томас. — А ты не догадываешься? Минхо задумчиво пожевал губу. -Ава сразу сказала, что это дело рук сэра Дженсона. Но я отказывался верить. Не может же человек его круга вытворять такие вещи. Это же подсудное дело! -Так и есть, — пожал плечами Томас, откидываясь на подушку и закрывая глаза. — Но у него всё схвачено, так что у меня нет шансов, даже если я захочу заявить на него. -И что теперь делать? — озадаченно произнёс друг. -Я и сам пока не знаю, — подумав, честно ответил Томас. — Ава наверняка уже придумала что-нибудь. Осталось дождаться её. Голова раскалывалась просто жутко, и Минхо пришлось ненадолго покинуть палату, уступив место медсёстрам, которые тут же принялись молча выполнять свою работу. Томаса покормили, омыли и привели в должный вид, после чего он снова заснул. Когда он проснулся в следующий раз, в палате напротив него сидела мрачная Ава. Она была в строгом тёмно-синем платье, которое подчёркивало белизну её кожи, и смотрела на Томаса долгим тяжёлым взглядом, как будто, отведи она от него глаза, он мог умереть. -Как ты себя чувствуешь? — спросила она у него, не дав ему вставить слово. Томас протёр глаза и сел в кровати. Всё тело было ватным, боль отзывалась в спине при каждом движении. -Ну, не то чтобы очень хорошо, — хмыкнул он. Ава молча кивнула. Затем произнесла: -Сэр Дженсон перешёл границу. И надо сказать, это ты его вынудил пойти на такой шаг. Томас ушам не поверил. -То есть, это ещё и я виноват в том, что этот психопат угрожал мне убить на моих глазах всю мою семью, а потом и меня самого, при этом хорошенько избив? Неплохо, мисс Пейдж, неплохо! Ава поморщилась. -Не утрируй, пожалуйста. Ты полез к Ньюту. -Значит, я получил по заслугам? — гнев вскипал в его груди. — Это не я полез к Ньюту! Вся эта заваруха началась из-за вас, когда вы велели мне шпионить за ним. Я не виноват, что так сложились обстоятельства. Я хотел поступить как правильный человек. -Это не значит, что правильных людей такие ситуации обходят стороной, — пожала плечами Ава. — Сейчас не это главное. Сэр Дженсон посчитал, что таким образом вывел тебя из строя. Он надеется, что это предупреждение послужит мне уроком, и что я выведу вместо тебя Минхо на заключительном этапе. Конечно, Минхо опытный жокей, но он не выиграет скачки. Это можешь сделать только ты. -Кажется, вы немного не понимаете, — очень медленно произнёс Томас. — Сэр Дженсон — сумасшедший. Он ясно дал мне понять, что будет, если я выйду на ипподром и попытаюсь выиграть. -Ты сдаёшься? — в голосе Авы звучала сталь. -А вы нет? — выдохнул Томас. — Вы что, думаете, он отступится, если вдруг мы победим? Да вы такая же сумасшедшая, как и он, если не видите очевидного! Вот он я — наглядный пример того, что произойдёт, если мы сунемся снова. И это, я уверен, ещё цветочки. Ему самое место в психбольнице, а ещё лучше — в тюрьме. -В тебе говорят страх и шок, — ответила Ава, не реагируя на его слова. — Но поверь мне, я живу в борьбе с ним большую часть своей жизни, и я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Тогда Томас вспомнил, что мисс Пейдж владеют куда большие мотивы, чем просто желание посоперничать с сэром Дженсоном. И он просто поразился тому, как она ещё не сошла с ума от страха, зная, каким жестоким может быть этот человек. Томас понимал, что не может подставить Эдгара и сказать Аве о том, что он знает о её прошлом. Но именно сейчас он осознал, что она не позволит ему сойти с дистанции, и если понадобится, в своих действиях будет ещё более жестокой, чем сэр Дженсон. Ведь на кону стояла не просто победа, а её жизнь, свобода. Впрочем, как и свобода самого Томаса. -Тогда скажите, что вами движет, — потребовал Томас, решив схитрить. -Зачем мне это делать? — после секундного замешательства поинтересовалась она. -Мы оба сейчас в похожем положении. Вы припёрли меня к стенке, но и вас кто-то держит рукой за горло. Так почему бы не сказать сейчас? Возможно, другого случая просто не представится, — пожал плечами Томас, стараясь выглядеть беспечно. Ава помолчала, опустив глаза в пол, затем медленно проговорила: -Скажем так, у нас давние счёты друг с другом. И от этой победы зависит очень многое. Если выиграю я, то в моих силах будет вывести сэра Дженсона из игры. Но если выиграет он, боюсь, никто из нас не спасётся. Он будет убирать с шахматной доски всех игроков. Я пришёл за тобой. Томас лихорадочно сглотнул. -Значит ли это, что другого выхода нет? Всё или ничего? -Есть только один путь — борьба. И мне крайне важно, чтобы ты не падал духом. Мы ещё можем взять реванш. -Каким образом? — нахмурился Томас. Ава подобралась на стуле и сложила руки на груди, устремив свой взгляд в сторону окна. -Для этого мне нужно, чтобы ты узнал у Ньюта, подмешивают ли они Литтл Дэнсеру допинг. -Он не станет рассказывать, я уже пытался, — попробовал протестовать Томас. -Значит, плохо пытался, — жёстко отрезала Ава. Томас нахмурился. Воцарилось молчание. -Хорошо, — вздохнув, начала Ава снова. — Что если я скажу, что от того, выведешь ты Ньюта на откровенный разговор или нет, зависит и его жизнь тоже? Что ты, узнав от него правду, сможешь спасти его? Он молча взглянул на неё. Видимо, в его глазах зажглась отчаянная решимость, потому что Ава, слегка расслабив плечи, продолжила: -Я не обещаю, что последствия будут благоприятными как для тебя, так и для него, но я приложу все силы, чтобы Ньют остался в живых, чтобы он стал свободным. -А его сестра? Ава фыркнула: -Если она, конечно, существует. -На вечеринке он сказал, что не лгал мне, рассказывая о ней. И я верю ему. Ава закатила глаза. -О, оставь эту романтику для сопливых подростков. Мне глубоко безразлично, есть ли у него сестра, и какие чувства вы питаете друг к другу. Я лишь говорю о том, что в моих силах спасти его. Но в остальном — тебе решать. Томас откинулся на подушки и внимательно посмотрел на Аву. Врала ли она? Ава и до этого была скрытной, но она никогда не отказывала Томасу и в своих наставлениях была предельно честна и откровенна с ним. Возможно ли, что и сейчас она говорила правду? Если ей удастся спасти Ньюта, тогда Томас приложит все силы для этого. Но где гарантии? Можно ли было заключать сделку с ней, с этой коварной светской львицей, не знавшей поражения, способной утянуть человека на дно вместе с собой? -Я не тороплю тебя, — пожала плечами Ава. — Но время идёт. -А что там со скачками? — спросил Томас, переводя тему. — Учредители соревнований вообще знают, что со мной произошло? Ава немедленно кивнула. -Нам необходимо было скрыть, что это дело рук сэра Дженсона, поэтому мы сказали прессе, что на тебя было совершено нападение со стороны неизвестных недоброжелателей. Я думаю, так вышло даже лучше: газеты только и говорят о том, что эту войну объявил сэр Дженсон. Сейчас внимание СМИ, как бы он ни пытался отделаться от них, направлено полностью на него и на Ньюта. -Что ж, в этом есть смысл, — кивнул Томас. — Это морально будет давить на них. -Но это не повод злорадствовать: скачки пока не перенесены. От нас ждут медицинского заключения о твоём состоянии. -Сомневаюсь, что с трещиной в рёбрах я смогу быть эффективным, — поморщился Томас. — Люди сэра Дженсона — профессионалы. Били отменно, но так, чтобы ушибов не было заметно. -Что ж, я поговорю с мистером Майлзом, посмотрим, что можно придумать. Если понадобится, я лично вколю тебе лошадиную дозу анальгетиков, чтобы ты смог ехать верхом. Я не собираюсь уступать сэру Дженсону, как бы он ни пытался вывести меня из себя, — твёрдо произнесла Ава и тут же поднялась. — Отдыхай. Тебе нужны силы. И если ты решишь, что спасение жизни Ньюта важнее твоих страхов, я позволю ему прийти к тебе. -Позволите? — непонимающе вздёрнул брови Томас. -Он приходил уже к тебе. Не раз. Топтался у двери и просил впустить его. Я наотрез отказалась. Но если ты готов заплатить за его жизнь одним небольшим разговором, я впущу, и он пробудет столько, сколько вы захотите. Не переходя границы, конечно же, — при этих словах она поморщилась и вышла за дверь. Томас зарделся, но ничего не сказал ей вслед. Когда он остался один, в его голове лихорадочно зазвенела мысль о том, что если кому и под силу замкнуть этот круг, то только ему. -«Не об этом ли говорил мне Эдгар?», — подумал он, вспоминая недавний разговор с отцом Терезы. Какова цена, которую ему придётся заплатить за спасение Ньюта? Кроме того, хотел ли сам Ньют спастись? И нуждался ли в помощи Томаса? Ведь если тот пойдёт на такой шаг, последствия будут непредвиденными…. Как и всегда, когда приходилось принимать решения, Томас медлил. Он желал спасения Ньюта, но больше для себя самого. Убедиться, что ему по силам совладать со злом, что он может спасти человека. Он хотел быть проводником для Ньюта в мир живых, хотел, чтобы после всего этого они наладили отношения. Ведь они так ничего и не знали друг о друге. Но нужно ли было продолжать эти отношения? Почему Томаса продолжало тянуть к Ньюту, он не знал. Действительно ли тот обладал природным магнетическим обаянием, сражающим любого наповал? Или же сэр Дженсон был прав, говоря, что Ньют — не человек, и все его действия — это умело поставленная актёрская игра? Как можно верить тому, кто постоянно носит маски и не позволяет никому увидеть свои истинные чувства? Всё это было чертовски трудно. Принимать решение тяжело в особенности тогда, когда твоей жизни угрожает опасность. Хочется залечь на дно, чтобы о тебе все забыли, и надеяться, что беда минует тебя. Но провидение Судьбы всегда застаёт врасплох. И когда приходится думать головой, как поступить, срабатывает инстинкт самосохранения. Какие уж тут разговоры про порядочность и добросовестность! Томас только убеждал себя, что должен спасти Ньюта. Но на деле он пытался спастись сам.***
Ньют пришёл через два дня. Как и обещала Ава, она впустила его сразу же, как только Томас пообещал ей разговорить его. -Я зайду позже, — сказала мисс Пейдж. — После того, как он уйдёт. И не забудь, я всё слышу, — она обвела взглядом комнату, в которой, наверное, были зафиксированы камеры или звукозаписывающие устройства. Томас ничего ей не ответил. Он чувствовал себя скверно в тот момент. Всё это казалось каким-то нелепым торгом. Это было унизительно и мерзко. Но Томас ещё раз напомнил себе, что делает это во благо Ньюту, поэтому позволил отпустить ситуацию и промолчать. Когда тот вошёл, Томас поразился, каким измождённым, больным и уставшим выглядел Ньют. Бледность кожи была отнюдь не здоровой, круги под глазами говорили о бессоннице, а искусанные обветренные губы — о душевных терзаниях. Ньют остановился в дверях как вкопанный. Он тщательно осмотрел Томаса, как будто не веря, что такое могло произойти с ним. Затем вымученно улыбнулся, и Томас, до этого замерев и боясь вздохнуть, растаял. Улыбка Ньюта творила чудеса, она дарила надежду и просветление. -Привет, — тихо проговорил Ньют. -Привет, — отозвался Томас. Ньют несмело сделал шаг, потом другой, и как-то внезапно совсем близко оказался у кровати Томаса. Он делал всё робко, потому что, очевидно, чувствовал себя здесь не в своей тарелке, как будто боялся, что вот-вот зайдут друзья Томаса и прогонят его. Он сел и постарался вернуть свой холодный и слегка насмешливый взгляд. Но Томас видел, что он и сам напуган и держится из последних сил. Некоторое время они просто молчали, наслаждаясь тишиной, возникшей между ними. Затем Ньют склонил голову набок и улыбнулся. -Дорога к тебе была такой долгой, что я невольно почувствовал себя принцем, залезающим на чёртову башню, чтобы спасти принцессу! Ты теперь должен мне поцелуй! — он щегольски усмехнулся и тряхнул спавшей на глаза чёлкой. Томас спокойно улыбнулся и, не дрогнув, произнёс: -Один твой поцелуй стоил очень дорого. Второй я просто не потяну. Улыбка Ньюта тут же спала с лица. Он искренне растерялся и не сумел этого скрыть. -Я…. Мне очень жаль, — тихо проговорил он, опустив глаза. Томас следил за ним. Что он мог сказать на это? -Ты не виноват, — неуверенно произнёс он. — Так сложились обстоятельства. -Я ведь просил не приближаться ко мне, — устало вздохнул Ньют и посмотрел на него. — Я не хотел, чтобы ты пострадал. Так не должно было быть. -Так случилось, — пожал плечами Томас. Затем он взял руку Ньюта в свою, и твёрдо произнёс. — Но я не жалею об этом. Ньют оцепенело смотрел на их переплетённые вместе пальцы, после чего несмело погладил мизинцем ободранный участок кожи на руке Томаса. Тот проследил за его взглядом и улыбнулся. Всё казалось таким правильным, было бы хорошо, если бы это было взаправду… -Как ты можешь такое говорить? — выдавил, наконец, Ньют. -Я уже говорил тебе, и не считаю нужным повторять снова, — спокойно ответил Томас. — Ты должен понимать, что моё признание было искренним. Они снова замолчали. -Ты совершаешь ошибку, Томми, — произнёс Ньют. — Ты хочешь спасти меня, но, не зная правил игры и силы игроков, тянешь меня вниз, на самое дно. -Это не так. -Что ты планируешь делать? — Ньют смотрел настороженно. -Играть дальше. Я выиграю эти скачки. Ньют расширил глаза. -Дурак! -У меня нет выбора, ты знаешь. -У тебя есть выбор: не участвовать. Почему Ава не поставит вместо тебя Минхо? -А тебе что, так спокойнее будет? -Ты не понимаешь, чем это чревато! Тебе мозги отбили! Томас раздражённо цокнул языком. -Да пойми ты! Если бы была возможность, я бы уже давным-давно разорвал контракт с Авой. Я бы в жизни не связался с таким психопатом как сэр Дженсон. И я искренне не понимаю, как ты или мисс Пейдж до сих пор спокойно уживаетесь с ним и закрываете глаза на то, что он творит! Но у меня нет такой возможности. Я могу лишь полагаться на Аву и на самого себя. Поэтому не лезь. Я буду участвовать. Я делаю это ради нас обоих. -Это не ты решил, — помолчав, сказал Ньют. — Это всё она. Она надоумила тебя, да? Томас смотрел на него долгим взглядом. Он знал, что Ньют пытается прочесть на его лице все эмоции и понять, чего тот добивается. Ещё чуть-чуть и Ньют догадается…. -Почему ты здесь? — спросил Томас, уводя его от этого разговора. Ньют ошарашенно взглянул на него, сбитый с толку. -В смысле? -Почему ты приходил сюда и хотел увидеть меня? Ньют опустил глаза и тихо сказал: -Ты знаешь, почему. Томас сверлил его взглядом. -Скажи мне в лицо. -Потому что ты мне дорог. -Только поэтому? -А ты хочешь услышать, не пытаюсь ли я выведать что-нибудь у тебя? — ощетинился в один миг Ньют. -Нет, я хочу понять, не испытываешь ли ты чувства вины за свою причастность к тому, что я очутился здесь. -Ты знаешь, что испытываю. Именно потому, что ты мне небезразличен. И я не хотел, чтобы ты попал в такую ситуацию. Сэр Дженсон бьёт метко и больно. И ты должен был понять, что встречи со мной не сулят ничего хорошего. Томас знал это. Но он должен был попытаться…. -Я знаю, что ты хороший человек, Ньют. Тот печально усмехнулся. -Хорошие люди не убивают других людей. -И ты будешь терзаться чувством вины всю свою жизнь. Но я хочу помочь тебе, и ты знаешь, что я не отступлюсь. Я подошёл к тебе очень близко и чуть не обжёгся, но я готов рискнуть ещё раз, если только ты искренен в своих чувствах. Ньют смотрел на него долгим взглядом, после чего осторожно спросил: -Ты говоришь о цене спасения. И что ты готов предложить, чтобы спасти меня? -В первую очередь ты должен понять, что я не спасу тебя, пока ты сам этого не захочешь. Ньют нахмурился. -Я не верю в спасение. Я только знаю, что я натворил дел в прошлом, и что сейчас расплачиваюсь за них. Это мой крест, Томас, мне его нести. -Ты заплатил достаточно. И давай говорить своими словами: ты просто боишься пойти против сэра Дженсона. Ты настолько свыкся со страхами, со своим положением, что любое упоминание о свободе заставляет тебя прятаться за свои ошибки. -Ты просто не понимаешь, о чём говоришь, Томми. Для тебя, видимо, всё это шутки. Когда ты поймёшь, что шутить с ним нельзя? Если ты пойдёшь против него, случится катастрофа. И ты уже не ограничишься переломами и ушибами. -Я и сам чуть не поддался своим страхам. Но ты знаешь, что меня удерживает от всего этого, — Томас выразительно посмотрел на Ньюта. — И я не отступлюсь. -Что ты хочешь от меня услышать? — тяжело вздохнул Ньют, поддаваясь вперёд. -Правду. Только правду. Мне нужно знать, накачиваете ли вы Литтл Дэнсера стимуляторами. Ньют усмехнулся. -Это не тебе нужно знать, Томми. -Так да или нет? Ньют опасно сверкнул глазами. -Перестань мной манипулировать! Ты знаешь, что я не могу сказать тебе этого. Ты знаешь, в каком я положении! Ты знаешь это как никто другой. И мне противно от того, что ты, Томми, не кто-то другой, а именно ты пытаешься меня одурачить, пусть и считая, что можешь меня спасти. Не можешь! И прости, потому что мне очень жаль. Но нет. Я не могу сказать. Томас смотрел на него долгим взглядом. Но Ньют, казалось, был непреклонен. Тогда он тяжело вздохнул и откинулся на подушки. -Когда мне было четырнадцать, маме поставили рак головного мозга. Это выяснилось случайно, никто из нас не ожидал, что такое может с нами произойти. Насколько я помню, она всегда мучилась головными болями, но списывала это на метеозависимость. И мы бы, возможно, совсем запустили ситуацию, если бы она однажды не упала с лошади. Нам с отцом она сказала, что у неё закружилась голова. Но ты ведь и сам, как всадник, понимаешь, что это довольно трудно, тем более, если ты опытный всадник, а мама, безусловно, была очень опытной. Мы настояли на том, чтобы она сходила к врачу. Исследование выявило довольно большую опухоль в лобной доле. Потребовалась срочно операция. И моя жизнь будто перевернулась. Говорят, трудности заставляют стать сильнее…. Не знаю. Такие трудности меняют тебя самого. Я резко вырос. Я бросил всё и выполнял только то, что от меня требуется: учёба, дом, больница. Я даже бросил конюшню, потому что понимал, что это сейчас не главное. Отец распродал всех наших лошадей, многие из них были производителями и призёрами. Этих денег хватило на лечение, но всё было впустую. Мы приложили так много сил, и всё же потеряли её. Лечение проходило тяжело, аппараты изуродовали её, она высыхала у нас на глазах. Когда она умерла, всё будто потеряло смысл. Это похоже на скачки: ты не можешь быть до конца уверен, дойдёт ли твоя лошадь до финиша, потому что, как бы хорошо ты ни разбирался в ней и самом себе, ты не знаешь, на что способны твои противники. Забавная метафора вечной гонки жизни и смерти…. Я хочу сказать, что когда ты бессилен что-либо изменить, тебе ничего не остаётся кроме как смириться. Но смирение не приносит покоя, лишь страдание. Страдание от осознания того, что мы слабы…. Мы с отцом были в отчаянии. Он был на грани смерти, и если бы не врачебная помощь, отец умер бы от инфаркта…. В тот момент я так сильно испугался того, что могу потерять еще и его, что решил для себя сделать всё возможное, чтобы обеспечить ему будущую жизнь. Так, после моего двухлетнего перерыва, я вновь вернулся на ипподром. И вот я здесь. В Англии. Пытаюсь обеспечить старость отцу! Томас хмыкнул и опустил голову. Ньют молчал некоторое время. Рассказ, видимо, произвёл на него впечатление, потому что после некоторого молчания он всё же осмелился произнести: -Мне очень жаль…. Это грустная история. Мне сложно представить, как вам было тяжело…. Но почему ты рассказываешь это мне? Томас горько вздохнул и произнёс: -Знаешь, что сказала мне мама в последний раз, когда была в сознании? Болезнь причиняла ей невероятную боль, я даже не уверен, помогали ли анальгетики, но она за всё это время ни разу не показала, как ей больно. Она улыбалась и смеялась, шутила о смерти, это всё походило на абсурд, потому что мы подхватывали её шутки и тогда втроём смеялись. Так вот, в тот день отец за чем-то вышел из палаты, и мы остались вдвоём. Улыбка спала с её лица, она стала походить на мумию, до того посерела её кожа. Она сказала: «Томми, если есть шанс бороться за тех, кого любишь, борись до конца, потому что если ты будешь недостаточно твёрд в своём желании спасти кого-то, ты не простишь себе этого никогда». Я тогда не понял, о чём она говорит. Но знаешь…. Чем больше проходило времени, тем яснее становилось значение её слов. Понимаешь, она боролась до конца за свою жизнь, потому что любила нас. И когда её не стало, нам показалось, что мы сделали недостаточно. И тогда я подумал не о маминой ситуации, но о её словах: если ты не можешь спасти кого-то, то ему будет ещё больнее, потому что он будет думать, что за него недостаточно боролись. Непроизвольно, но он будет так думать, поскольку жажда жизни сильнее всего, и каждый хочет жить, даже если отказывается от спасения. Томас закончил свой рассказ и твёрдо взглянул на Ньюта. Тот был бледен и поражён. Некоторое время он пытливо всматривался в лицо Томаса, стараясь увидеть там блеф, но Томас отлично сдерживал свои чувства, и потому Ньют раскололся. Это стало заметно по его опавшим плечам и по тому, как он сложил руки на коленях, словно в молитвенном жесте. -До того как Рыжика чуть не отравили, сэр Дженсон и бригада ветеринаров использовали только метандиенон и амфетамин…. В небольших дозах. Мы делали это не потому, что Литтл Дэнсер медленно бегал. Нет, он был быстр, но не вынослив. Мы пришли к выводу, что ему нужно добавлять в пищу определённые препараты, чтобы нарастить мышечную массу. На самом деле, это было что-то вроде эксперимента. Мы не ставили себе задачу сделать из него монстра с развитыми скоростью и выносливостью, по крайней мере, сначала. Ньют тяжело вздохнул. -Мне неприятно об этом говорить, сам понимаешь, это звучит очень мерзко. Жеребец стал действительно бегать быстрее и даже поражал своей выносливостью на определённые дистанции, однако мы стали замечать, что он становится более буйным. Сесть на него была целая проблема. Тогда кто-то из ветеринаров решил добавить вместо амфетамина стрихнин, потому что на тот момент сочетание стрихнина и метандиенона действовало на жеребца успокаивающе. В итоге, когда Рыжик делал первые шаги в большом спорте, нас заподозрили в жульничестве. Это не было проблемой: сэр Дженсон ловко играл своими соперниками и друзьями, поэтому ему не составило труда пресечь эти речи на корню. И всё же подозрения были у других претендентов на победу. Они тоже повели себя гнусно: попытались добавить стрихнин сверх нормы, чтобы жеребец не дошёл до финиша…. Я вовремя понял это, и даже говорить не хочу о том, какой скандал тогда был. Знаешь, — Ньют посмотрел на Томаса отстранённо. — Это могло бы быть моим вторым убийством. Но, как говорится, Бог отвёл. Он снова замолчал, поджав губы. -Наверное, ты уже заметил, что Литтл Дэнсер достаточно спокоен для обычной лошади. Не только ты, конечно же, в обществе только дурак не преминул пошутить на эту тему. Я хочу, чтобы ты знал: я всегда был против того, чтобы жеребцу давали транквилизаторы. Но кто я такой! — он всплеснул руками. — В итоге, я не знаю, что конкретно ему подмешивают, сэр Дженсон не доверяет даже мне. Но я точно знаю, что в эту смесь входит мельдоний, поэтому Литтл Дэнсер так спокоен. Но что ещё — я могу лишь догадываться. Ньют замолчал. Томас ошарашенно смотрел на него, не зная, что и сказать. Ньют, опустив голову, молча встал и произнёс: -Если это всё, что ты хотел узнать, я, пожалуй, пойду…. В мгновение ока Томас сориентировался и схватил его за руку, принуждая пересесть ближе. Ньют повиновался, однако всё так же не смотрел в глаза Томасу. Тогда тот осторожно повернул его лицо к себе и обрамил своими ладонями. -Ньют… — только и прошептал он. В глазах юноши стояли слёзы стыда, но он мужественно сдерживал их. -Я знаю, теперь ты точно считаешь меня ужасным человеком, — усмехнулся он, глотая слёзы. — Может, оно и к лучшему. По крайней мере, ты оставишь свои геройские попытки спасти меня. И он, не удержавшись, спрятал лицо в руках, чтобы Томас не видел, как он плачет. Но Томас всё же прижал его к себе и прошептал: -Дурак! Как ты только можешь такое говорить! -Разве тебе не противно? — отняв руки, спросил Ньют. Томас стёр с его лица влагу и ответил: -Мне не противно. Мне ужасно жаль, что всё это выпало на твою долю. Ньют замер с потемневшими глазами, не веря своим ушам, а Томас притянул его ближе и поцеловал. Поцелуй вышел солёным из-за слёз, и в то же время тягучим, манящим, многообещающим. Ньют с сожалением отстранился, когда перестало хватать воздуха. -Как жаль, что в этой жизни мы не можем быть счастливы, — прошептал он, поглаживая шею Томаса. -Знаешь, древние греки верили, что нужно пережить духовное страдание, иначе катарсис, чтобы испытать счастье, — проговорил задумчиво Томас. -Что бы они понимали, эти древние греки! — печально усмехнулся Ньют и склонился над Томасом для нового поцелуя.***
После того, как Ньют ушёл, пообещав навестить Томаса в ближайшее время, в палату медленно вошла Ава. Она была задумчива, поэтому ничего не сказала юноше и даже не посмотрела на него. Она уселась на стул и, закинув ногу на ногу, закрыла глаза. Томас не мог понять, о чём она думает, но раз она пришла сюда, значит, ей было что сказать. И всё же она молчала. Когда Томасу стало неловко сидеть в тишине, он не без доли любопытства спросил её: -Вы довольны тем, что услышали? Она медленно открыла глаза и всё так же задумчиво посмотрела на него, затем, словно неохотно, ответила: -Знаешь, откуда вышло слово «допинг»? Из конного спорта. От глагола «подливать» и пошло название специального состава, который давали лошадям перед скачками для улучшения резвости. На секунду она снова замолчала, потом сказала: -Я всегда знала, что сэр Дженсон играет нечестно, так что я не удивлена тем, что тебе рассказал Ньют. Наоборот, я ждала этих слов. Я в конном спорте уже давно, и меня сложно одурачить. Но мне важно было услышать это от самого Ньюта, чтобы привести его слова в качестве доказательств, понимаешь? -То есть, вы хотите сказать, что теперь, когда мы знаем, что это правда, мне…. Необязательно выигрывать? — усомнился Томас. -Ты думаешь, если Литтл Дэнсер придёт первым, и мы опровергнем его победу, тебе достанутся лавры? — она усмехнулась. — Нет, Томас. Мы будем идти до конца. Ты должен победить, это не обсуждается. -Но я всё еще сомневаюсь в том, что Сандэй может перегнать накаченную допингом лошадь. -Проблема лошадей, так же, как и людей, в том, что они начинают зависеть от тех препаратов, которые им дают. То есть, лошадь можно подсадить на наркотики, и со временем дозу придётся увеличивать, чтобы лошадь не испытывала ломки, и продолжала бегать быстро. Срок жизни лошади притом существенно сокращается. Нужно ли объяснять, что пока твоему Сандэю всего три с половиной года, Литтл Дэнсеру, его ровеснику, можно сосчитать уже девять? В любом случае, сэр Дженсон знает, что опасно увеличивать дозу, особенно перед скачками, — она задумчиво глянула в окно. Некоторое время они оба молчали. Ава — думая о своём, Томас — пытаясь переварить информацию, полученную от женщины. -Дождь закончился, — задумчиво произнесла Ава, взглянув на юношу как-то многозначительно. Томас медленно кивнул. Он понимал, что это значит. Погода изменилась, значит, скачки скоро состоятся. Осталось только ему выздороветь (не полностью, конечно, для этого потребовалось слишком много времени, но в данном случае медлить было нельзя). -Кстати, очень трогательная история, — вдруг сказала Ава, разворачиваясь к нему всем телом. — Про твою маму. -А, это…. — Томас слегка нахмурился и опустил глаза. — На самом деле, это неправда. -Что именно? — поддалась вперёд Ава. -Про её слова, которые я сказал Ньюту. На самом деле, ничего такого не было. Она страшно страдала всё время, и когда была в сознании в последний раз, кричала и просила о смерти…. Так что я солгал. Ава уважительно посмотрела на него. -А ты вырос, мальчик, — усмехнулась она. Томас бросил на неё предупреждающий взгляд. -Я делал это потому, что хочу помочь Ньюту. -Конечно, — медленно кивнула она. — Все мы идём на жертвы, чтобы спасти своих близких. -Так что насчёт Ньюта? — поспешил задать интересующий его вопрос Томас. -Как и сказала, я приложу все силы для того, чтобы оставить его вне подозрений. Но ты должен выиграть. Без этого никак. -Хорошо. Я согласен, — кивнул Томас. -Тогда до встречи, — она подошла к двери, но на секунду замешкалась, будто что-то забыла. -И что вы будете делать? — осведомился Томас. Она обернулась с улыбкой и просто сказала: -Я буду мстить. Затем вышла за дверь.