Фавориты

Одно время приступать к Тайнам, когда чиста совесть. (Свт. Иоанн Златоуст)

Томас видел странный сон: он был на ипподроме, вокруг – толпы людей, которые кричали ему что-то. Сам он сидел на Сэнди и не понимал, что происходит. Внезапно мимо него пробежала огненная лошадь! Она переливалась различными цветами – от красного до жёлтого! Её грива и хвост были сплошь из огня. Сам Томас поразился этому и погнал Сэнди вслед за огненной лошадью. Он мчался и мчался, а в голове сияла мысль «Нужно догнать! Быстрее!». Но как он ни старался, а догнать огненного скакуна не мог. Он проснулся с каким-то разочарованием, что так и не догнал ту лошадь. И что это вообще должно значить?! Свесив ноги с кровати, Томас обвёл ещё сонным взглядом свою комнату. Когда он был маленьким, ему казалось, что она огромна. Теперь же Томас подумал, что, если поместить сюда шесть человек, то им даже сесть будет некуда. Потерев шею, Томас кинул взгляд на разложенный чемодан, в который вчера наспех понакидал вещей. Да. Так вот и получилось, что неделю назад он дал своё согласие Аве и заключил с ней контракт. Завтра он улетает утренним рейсом в Великобританию, и только один Бог знает, что его там ждёт. Конечно, Ава постаралась замаслить Томаса: взяла на себя все расходы по переправке Сэнди, купила Тому билет в бизнес-класс, сказала, что обо всём позаботится по приезду в Англию. В общем-то, Томаса это мало беспокоило. Единственный, о ком он волновался, был Сандэй. Томас никогда не расставался со своей лошадью надолго, а тут Сэнди уже переправили в чужую страну: вчера Ава звонила и сообщила о том, что Сандэй в полном порядке, уже помещён в её конюшню, где за ним ухаживает три человека. Несмотря на эту новость, Томас волновался и не знал, куда себя деть. После того, как он уладил все вопросы, связанные с переправкой лошади, с подписанием документов, заверением со стороны нотариуса, Томас позвонил Терезе, и сообщил о том, что приезжает с той целью, чтобы участвовать в скачках. Также он попросил у неё временного приюта, пока не найдёт гостиницу или что-то вроде. Ава, конечно, предложила ему пожить у себя, говоря, что в её загородном доме хватит места, но Томас отказался от этой затеи, не желая слишком часто пересекаться с этой женщиной. К счастью, ни Тереза, ни её родители против не были. Они даже пообещали встретить Томаса в аэропорту. Уезжать страшно не хотелось. Не столько от того, что это страх перед скачками в чужой стране, сколько от осознания, что придётся находить новые знакомства, общаться с новыми людьми. Не то что бы Томас был необщительным или замкнутым, просто он, как и отец, ценил больше домашний уют и общение с близкими друзьями и родными, нежели общение с малознакомыми людьми. Временами он думал, что именно по этой причине не сходился с Брендой: девушка любила времяпрепровождение в больших и шумных компаниях. Томасу всегда было неуютно, если он шёл куда-то с Брендой. Конечно, он мог поддержать любой разговор, поскольку был достаточно образованным человеком, чей круг интересов не ограничивался одним только спортом. Но всегда ему становилось скучно, он быстро уставал от шума и старался скорее вернуться домой, где всегда было тихо. А вообще он предпочитал всё своё время проводить на ипподроме. Там всегда было чем заняться, да и пообщаться с интересными людьми тоже было можно. Думая о том, что ему придётся некоторое время жить в доме Терезы, Томас морально готовился к шумным часам общения с девушкой. Насколько он помнил, Тереза если и молчала, то только в трёх случаях: когда ела, когда спала и когда выступала на соревнованиях. Учитывая, сколько они не виделись, Томас предполагал, сколько вопросов будет к нему у Терезы. Томас вспоминал о кузине, когда она вместе с матерью приезжала к ним с отцом, как о пятнадцатилетней курносой и веснушчатой девчонке, которая каждый вечер, прячась в ванной комнате, выдавливала редкие прыщики, и таскала шоколадные батончики с кухни. Анабель, её мама, даже начала всерьёз переживать, что девушка может потолстеть. Конечно, сейчас Терезе было уже двадцать два года, и она была далеко не той дурнушкой, какой её помнил Томас. Впрочем, несмотря на разницу в возрасте (Томасу сейчас было двадцать пять), доминировала в их отношениях всегда Тереза. Она, так же, как и Томас, любила лошадей до беспамятства. Правда, скачки считала слишком жестоким видом конного спорта, поэтому выбрала выездку. Она уже пять лет назад показывала неплохие результаты на выступлениях, а сейчас и вовсе считалась успешной спортсменкой, выступавшей на соревнованиях в различных странах. Её тренером был дрессировщик лошадей из Венской школы верховой езды, которая считалась в своё время alma mater выездки, так что неудивительно, что Тереза и Хьюберт показывали отличные результаты. Ещё когда Томас только мечтал о своей лошади, у Терезы уже был роскошный вороной мерин арабской чистокровной породы, которого звали Хьюберт (имя его сошло со страниц романа Майн Рида «Белая перчатка»). Томас не видел его вживую, но по тем фотографиям, что показывала юноше довольная Тереза, он сделал вывод, что конь и вправду шикарный! Правда, как он сам думал, лучше его Сэнди никого быть не может. Мысли Томас прервал отец, постучавший в его дверь. -Том? Ты уже проснулся? – раздался голос отца по ту сторону двери. – Я могу войти? -Да! Входи…. – Томас одним махом смахнул грязные вещи со стула под кровать и впопыхах затолкал грязные носки под подушку – потом уберёт. Отец вошёл внутрь, выглядя немного подавленным. Он осмотрел придирчиво комнату (комната Томаса оставалась единственной замусоренной в их доме, в остальных помещениях поддерживалась идеальная чистота, в память о маме), покачал головой и произнёс, глядя на чемодан: -Ну как, собираешься? -Да, потихоньку, - кивнул Томас. -Хорошо…. Я приготовил завтрак. -Отлично, спущусь через пятнадцать минут! – Томас попытался улыбнуться. -Потом, если хочешь, можно съездить в город, сходить в бар или ещё куда-нибудь, как считаешь? – отец смотрел на Томаса с какой-то мольбой. Глядя на него, Томас подумал, что, уехав, оставит старика совсем одного. Со смертью мамы много воды уже утекло, но они всегда держались друг друга, всегда были вдвоём. А теперь Том вынужден был покинуть отца. Конечно, поездка в чужую страну надолго не входила в планы Томаса, однако он видел, как отец мучается от осознания того, что скоро останется один. -Идёт! – улыбнулся он отцу. В конце концов, он ещё нескоро увидит отца и сможет поболтать с ним по душам, спросить совета, послушать что-нибудь занимательное. Томас никогда не выражал особо своих чувств по отношению к отцу, тот тоже был не слишком многословен. Если бы не потеря мамы, возможно, они общались бы ещё реже, чем сейчас. Но если смерть матери и была тем, что их скрепляло и держало вместе, то это было прочнейшей связью в мире. * * * Как и планировали, они провели целый день вместе. Съездили в Луисвилль, сходили в кино, потом поехали на ипподром – был какой-то забег, где они поставили несколько долларов на лошадь по кличке Громобой. Тот пришёл вторым, но досады от проигрыша ни Томас, ни его отец не чувствовали. К концу дня, когда они, уставшие, вернулись в город, отец предложил поехать домой, но Томасу нужно было попрощаться с Брендой. Он не хотел пока представлять девушку отцу, не зная, как преподнести их отношения консервативному человеку, поскольку отец наверняка не понял бы Томаса, и стал бы, чего доброго, стыдиться его или же читать лекции о пользе и вреде сексуальной жизни. Томас хотел сам разобраться со своей личной жизнью, без вмешательства в неё отца. Поэтому, помявшись, он соврал: -Прости, езжай один. Я собирался встретиться с друзьями. Всё-таки надолго уезжаю…. Мы просто посидим в баре, а потом я вернусь. Отец помедлил, но всё же кивнул. -Конечно! Я не буду тебя ждать, ладно? Пораньше лягу. И помни, подъём в шесть утра! Затем он помахал рукой и пошёл в сторону автостоянки, где они предварительно оставили машину. А Томас, недолго думая, направился в школу танцев, навестить Бренду. Он застал её во время урока. Одетая в чёрный гимнастический купальник, она казалась тонкой статуэткой. Из-под фиолетовых гетр выступали изящные ступни, обутые в чёрные пуанты. Бренда, облокотившись на станок, медленно покачивала головой в такт музыке, следя за своими ученицами. Девочки лет десяти восторженно повторяли заученные наизусть па, а Томас, слегка выглядывая из-за двери, улыбался, глядя на подругу. Когда она заметила его довольное лицо, сделала знак рукой, чтобы девочки продолжали упражнения, и легко выбежала за дверь. -Чего ты здесь забыл? – спросила она. – Что-то случилось? -Я просто зашёл попрощаться. -А, всё-таки улетаешь, - кивнула она понимающе. – Когда? -Завтра с утра. -Что?! И ты говоришь об этом только сейчас? – девушка обиженно надула губки. Томас пожал плечами: оба знали, что, несмотря на сильную симпатию, ни он, ни она не имеют права привязывать одного к другому. Бренда, сложив руки на груди, смотрела на него долгим и грустным взглядом. Из-за двери раздавались детские весёлые голоса, как звон колокольчиков: юных танцовщиц вовсе не смущало, что их преподаватель находится прямо за дверью, и слышит каждый их шорох и шёпот. Впрочем, девушку это не волновало. Она думала о чём-то своём, и Томас никак не мог этого знать. Затем она кивнула: -Ладно. Подождёшь меня? Я уже заканчиваю. -Конечно! Она снова забежала в зал, и Томас услышал, как она ругает болтливых девчонок. Снова наступила тишина, прерываемая иногда только командным голосом Бренды, делающей той или иной ученице замечание. Томас сел на лавку и принялся думать о том, что завтра уже будет совершенно в другой стране. От этого становилось не по себе, особенно когда он чётко осознал, что должен будет нести за себя и за лошадь ответственность. В этом путешествии ему предстояло перешагнуть на новую ступень, стать сильнее и мудрее. В общем-то, эта авантюра должна была перевернуть его представление о мире с ног на голову, и где-то на задворках сознания Томас, кажется, это понимал. А ещё он понимал, что будет очень скучать по Бренде. До сих пор он не мог понять, что чувствует к ней. Была ли это любовь или просто влюблённость, или же крепкая дружба? Была ли она родным и близким ему человеком? Безусловно, была. Но Томас не чувствовал, что она – тот самый человек, с которым он хотел бы провести всю свою жизнь. -«Возможно, я встречу ту самую там, в Англии! А что, англичанки такие ведь гордые и самоуверенные! Их, наверное, не просто добиваться…». Если попросить Терезу, она, конечно, познакомит его с кем-нибудь из своих недолговечных подруг-соперниц, и возможно, какая-нибудь из них действительно будет красива и добра. Хотя, зная, кто окружает Терезу, Томас не спешил знакомиться с её юными стервятницами. Сейчас он подумал, что Тереза поладила бы с Брендой. Они бы сдружились и стали бы доставать Томаса вместе. Конечно, он не хотел для себя этой несчастной доли, поскольку знал, что с двумя темпераментными подругами ему не справиться. Но где-то в глубине души он хотел, чтобы всё было так просто и легко: чтобы он встречался с Брендой, а Тереза бы стала ей лучшей подругой и всегда бы совала свой нос в их личную жизнь, как это делает большинство младших братьев и сестёр. Ему казалось это такой светлой и радостной идеей, что, глядя, как выходит из зала Бренда, подумал, не предложить ли ей начать встречаться? Но тут же покачал головой: кто ж предлагает встречаться накануне отъезда?.. Как-то и непорядочно вовсе. Она подошла к нему, потягиваясь. Он с удовольствием смотрел на её гибкое тело, желая дотронуться и обнять. Бренда действительно была хороша. Почему же тогда он не решался предложить ей быть вместе?.. Он так отвлёкся, что едва успел сосредоточиться, когда Бренда защебетала: -Ужасно хочу кофе! Здесь рядом есть отличная кофейня. Пошли? -А я хотел предложить сходить в бар. -Ну уж нет. Если завтра ты уезжаешь, то я хотя бы хочу сохранить в голове твой трезвый образ, - девушка лукаво улыбнулась. Через полчаса они уже сидели в уютном помещении, вдыхая пряные запахи различных сортов кофе. Кроме них были ещё люди, но шумно не было, поэтому Томас расслабленно вздохнул и позволил Бренде сделать за них заказ: всё равно она уже достаточно изучила его вкусы, чтобы самостоятельно решать за него. -Ну и как ты решился на это? – спросила она, отпустив официантку. Томас открыл глаза и пожал плечами. -Я говорил с отцом и с тобой, я выслушал, что вы оба говорили, а потом всё взвесил, и решил попробовать. Один раз живём ведь…. -Знаешь, не всегда эта поговорка означает оптимистичное завершение чего-либо, - пробормотала Бренда. -Ты подозреваешь что-то плохое? – он слегка насторожился. В философских вопросах девушка была намного сильнее Томаса, в этом плане он доверял ей даже больше, чем себе. -Конечно! – она наигранно захлопала ресницами. – Вот ты сейчас уедешь, найдёшь там какую-нибудь аристократку, она, словно хитрая лиса, утащит тебя к себе, заставит жениться, и всё – конец нашим высоким отношениям! А как же я? – тут она действительно показалась Томасу расстроенной. -Эй, я еду туда не для того, чтобы искать себе невесту, - попытался улыбнуться Томас. Хотя ему стало неловко. -Ну да! – она фыркнула. -Я еду на скачки, только и всего. Поживу там год, потом вернусь. За это время ты сама уже, видит Бог, выйдешь замуж и нарожаешь детей! -Точно, - она слегка прищурилась, улыбаясь. Успокоилась. – А что отец? – спросила она чуть позже. -Он не собирался запрещать мне. Но своим согласием он будто выражает протест. Мне кажется, будто он отгораживается. Как будто молчанием даёт понять, что, если я выйду за порог его дома, то я больше не его сын! -Глупости. Так мог бы думать кто угодно, но только не твой папа. По твоим рассказам о нём, что я слышала, мне кажется, он будет очень грустить, когда ты уедешь. -И это тоже. Он даёт мне свободу, но жалеет об этом, - вздохнул Томас. -И это объяснимо. Ведь ты его сын. -Эй. У тебя тоже есть родители, но ты самостоятельна и сама вольна распоряжаться собой. -Моя ситуация в корне отличается от твоей, - отрезала Бренда, слегка хмурясь. Томас понял, что развивать тему она не собирается, поэтому кивнул. На самом деле Бренда происходила из очень бедной семьи. Помимо неё в семье было ещё четверо детей, и каждого нужно было прокормить. В конце концов, Бренда, будучи одной из младших, и видя, каких трудов стоит родителям зарабатывать деньги, сбежала из дома, чтобы найти своё призвание. Безусловно, она была сильной личностью, и Томас просто не понимал, что она вообще нашла в нём, и почему так цепляется за него. По сравнению с ней, он рохля. Самый настоящий рохля. Поддерживала связи с семьёй Бренда, или нет, Томас точно не знал. Но по её взгляду догадался, что отношения в их семье ещё более сложные, чем у него. Поэтому благоразумно не стал лезть в её жизнь. Захочет – сама расскажет. -А что Сандэй? – спросила она после недолгого молчания. -Он уже там. Ава постаралась…. Бренда слегка прищурилась, медленно и чётко проговорила: -И ты отдал лошадь незнакомой женщине, которая увезла его в свою страну? Томас, да ты сумасшедший…. -Я заключил с ней контракт. Теперь я работаю на неё. И в её правах распоряжаться мной и Сэнди, как угодно. Знаю, это довольно неприятно, но, по крайней мере, теперь мне не о чем беспокоиться. Я буду зарабатывать хорошие деньги, и готов потерпеть год. -И что ты можешь сказать о ней? Какой она человек, как ты думаешь? – спросила Бренда, всё более выглядя задумчивой. Томас недолго думал. Глядя в потолок, он начал пересчитывать, сгибая пальцы на руках, демонстративно показывая Бренде, что, в общем-то, ничего хорошего в Аве нет: -Хитрая, изворотливая, жадная, целеустремлённая, азартная, осторожная…. Могу ещё продолжить, но, в целом, и так понятно, да? -Ничего себе! – удивилась девушка. – Да она просто фея! -Точно, как будто сошла со страниц какой-то очень злой сказки, - невесело улыбнулся Томас. Бренда сжала его руку и заставила взглянуть ей в глаза: -Будь с ней осторожен. Ты плохо знаешь женщин. Я не в счёт. Люди разные бывают, и, если плохо в них разбираешься, никогда не знаешь, чего от них ожидать. Так что будь осторожен, потому что у тебя на лбу написано большими красными буквами: «Я НЕ УМЕЮ ЧИТАТЬ ЛЮДЕЙ, ТАК ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ЛЕГКО МЕНЯ ОБМАНУТЬ!». -Это какая-то слишком длинная запись, она не уместится на моём лице, - пробормотал Томас. Бренда хлопнула его по руке. -Дурак. Она обманет тебя в два счёта! -Послушай, ты же не пытаешься меня переубедить? Потому что, извини, но другого пути нет, и мне придётся ехать, даже если я ещё не совсем осознаю сложность всей ситуации! – в лёгком отчаянии воскликнул Томас. Девушка неловко закусила губу, опустила голову. -Извини, я не должна была так говорить, - проговорила она. – Просто я боюсь за тебя, ты же не последний человек в моей жизни, - она улыбнулась. Томас неловко улыбнулся и кивнул головой. -А где ты будешь жить? Не у этой женщины, надеюсь? -У Терезы. Я не такой дурак, чтобы селиться с Авой в одном доме. Нет уж. -И то верно. А то ещё отравит тебя ядом, пока ты спишь или ешь, - рассудила Бренда. – А что Тереза? Томас, кажется, успел ей рассказать о всех родственниках.… И начал об этом жалеть, поскольку иногда казалось, будто Бренда тайком со всеми перезнакомилась, так хорошо она знала их всех. -Она тоже рада, что я приеду. И она, и её родители. Они приютят меня на время. Пока я не обустроюсь и не решу все свои проблемы. А там посмотрим, что будет. Я надеюсь, что смогу зарекомендовать себя как хорошего жокея, тогда здесь я исправлю репутацию, и выиграю Тройную Корону. -Как будто это так просто, - фыркнула Бренда. -Нет. Но именно невозможные цели делают нашу жизнь спланированной, а нас – сильными духом. Чем выше планка, тем больше риск, но также и награда! – горячо возразил Томас. Говоря это, он и сам надеялся, что верит в эти слова. * * * В аэропорту было шумно и людно. Томас постоянно щупал себя за локти, пытаясь вернуться в реальность. Ещё немного, и он уже будет в Англии. На другом конце света. Совсем один…. Ну, так он, по крайней мере, нафантазировал. Конечно же, в первое время ему поможет семья Терезы. А значит, один он не останется. Впрочем, Томас надеялся, что прибыль со скачек будет весомой, тогда он сможет обустроиться впоследствии и сам, и не действовать на нервы Терезе и её родителям. До объявления посадки в самолёт оставалось ещё около часа, и Томас уже не знал, чем себя занять. Он пытался читать, но чувствовал себя неуютно в таком большом окружении людей. Ладно, если бы все сидели и занимались своими делами, возможно, он смог бы сконцентрироваться. Но люди постоянно куда-то шли: вскакивали и бежали, смеялись и звали друг друга, мельтешили перед глазами: это начинало раздражать. В конце концов, Томас не выдержал и пошёл в туалет, чтобы хоть как-то занять себя. Голова совсем не соображала из-за волнения, которое он испытывал сейчас. Конечно, пытаясь успокоиться, Томас подбадривал себя тем, что он может постоять за себя, к тому же он уже давно не был мальчиком, и знал, как вести себя в различных ситуациях. Но что-то в его душе тянуло назад, домой, к отцу и Бренде. Именно это чувство Томас с усердием изгонял из себя, пока умывался холодной водой. С другой стороны он ясно осознавал, что пути назад нет. Нужно идти только вперёд. Он не знал, что его ждёт там, и его уязвляло неизвестное будущее. Все мы боимся узнать, что ждёт нас там – за чертой неизвестности, потому что привыкаем к тому, что всё, что находится подле нас, объяснимо и доказуемо. Что находится где-то там, а «где-то» – весьма условное название, для нас остаётся эфемерным, загадочным и неосуществимым. Согласиться на авантюру – это действительно риск. Но его ощущаешь сильнее, когда понимаешь, что совсем не знаешь, в какое место попадёшь в итоге. Правда, это и есть дорога жизни, которую мы не выбираем. Если подумать, то любой наш выбор уже предрешён заранее, к этому ведут мелкие предпосылки. Например, Томас не оказался бы здесь, если бы не поговорил с Авой Пейдж и не заключил бы с ней договор. Или он не оказался бы здесь, если бы год назад Сэнди не выиграл в престижных скачках, и их с Томом не заметил бы директор ипподрома, рекомендовавший жокею тренироваться усерднее, чтобы участвовать в Тройной Короне. Или Томас не оказался бы здесь, если бы в детстве заинтересовался футболом, а не конным спортом. Возможно, уже его зачатие имело огромное значение не только для его родителей, но и для множества людей, что болело за него на скачках сегодня. Цепочка случайностей или, быть может, каких-то знаков свыше – привели Томаса к тому, что он сейчас стоит у черты перед неизвестным. Хотел он этого или нет, это случилось, потому что всё предрешено за нас. Ничто не случайно. И если Томас сейчас сдастся и вернётся домой, он будет худшим трусом в истории всей Вселенной. Потому что он просто-напросто перечеркнёт все планы Судьбы на него самого. Томас почти пришёл в себя, как вдруг из ближайшей кабинки, где до этого слышалось неразборчивое бормотание, вывалился некто азиатской внешности, и шумно втягивая воздух широкими ноздрями, прошлёпал к соседней от Томаса раковине. -Ну и жара же здесь у вас, чёрт подери! – прохрипел этот «некто». -Это ещё только начало. Летом будет полный кошмар! – сочувствующе произнёс Томас. -К счастью, я уматываю отсюда, - усмехнулся парень. Затем возвёл глаза к потолку и сложил руки в молитвенном жесте. – «Боже, храни Королеву!». Надеюсь, хоть там не будет жарко! – и он кисло улыбнулся. -Вот как? Летишь в Великобританию? Я тоже! -Я Минхо. -Томас. Ребята обменялись рукопожатием. Что-то в Минхо подкупило Томаса. Возможно, его безалаберность, его удивительная манера всё посылать на самотёк и просто наслаждаться моментом. Подумать, Томасу этого качества очень не хватало. Впрочем, всё это о Минхо он понял позже, когда лучше узнал его. Но возможно их это знакомство тоже было знаком свыше. Возможно, в обоих было что-то родственное, что и заставило Томаса приветливо улыбнуться и зацепиться за Минхо. -Ты каким рейсом летишь? – уточнил Томас. -А, не знаю, где-то через час, - пожал плечами Минхо. -Кажется, мы вместе летим. -Красава! – Минхо взлохматил волосы, задумчиво пожевал нижнюю губу, затем широко улыбнулся. – Слушай, а у тебя есть что пожевать?.. …В конце концов, когда объявили, что самолёт скоро взлетает, Томас и Минхо уже стали друзьями, преломившими хлеба дружбы.