Фавориты

«Норны сулили нам долгое горе!» («Старшая Эдда», «Краткая песнь о Сигурде», стих 7)

О том, чтобы связаться с мисс Пейдж, Томас думал целый день. И когда они с отцом вернулись в их холостяцкий дом — маленький двухэтажный фермерский коттедж, доставшийся отцу Томаса ещё от его деда, сошедший будто бы с картин Томаса Кинкейда, — юноша созрел для серьёзного разговора. Томас решил поговорить за ужином, поскольку понимал, что ему нужен не столько совет отца, сколько его одобрение. С другой стороны, он считал, что уже должен сам принимать решения, а не советоваться с родителем. Юноша с грустью подумал о том, что, если бы мама была жива, возможно, ему легче было бы говорить с отцом. Их отношения не были плохими или испорченными, как в некоторых семьях. Томас уважал своего отца, опирался на его опыт, если дело касалось лошадей, и поэтому конфликты возникали очень редко. Однако духовно близки они всё же, пожалуй, не были. Ужин проходил в тишине: Томас не решался заговорить с отцом о предложении мисс Авы Пейдж, а отец боялся упоминать сегодняшние скачки, зная, каким трудом досталась Тому его первая победа. Наконец, когда вся посуда уже была сгружена Томасом в раковину, он решился. -Папа! — окликнул он отца, который упорно прожигал взглядом пол. Тот резко поднял голову и удивлённо приподнял брови. Томас поёжился, но, собравшись с духом, сел за стол и сказал: -У меня к тебе серьёзный разговор. Отец не был удивлён, поэтому с участием кивнул. -Я слушаю. -Видишь ли…. — Томас задумался. Он ведь даже не придумал, как преподнести отцу свою мысль. — Я сегодня говорил с мистером Эйткинсом о выигрыше. Пытался убедить его дать мне больше, поскольку я не виноват в той истории с Сержантом Пеппером. Но он остался непреклонен, и я получил…. В общем, ты видел чек. Ты сам понимаешь, что этого недостаточно, чтобы обеспечить нашу жизнь. Этой суммы хватит только на Сэнди. А нам что — сушки жевать? Денег нет ни у тебя, ни у меня. Наступила тишина. Отец задумчиво теребил подбородок. Томас сжал виски пальцами. -Ну и вот…. После скачек…. Помнишь, я ушёл перед награждением? Я разговаривал с женщиной, её зовут Ава Пейдж. Она богата, и выступает в качестве спонсора для жокеев. Так вот, она предложила мне поучаствовать в соревнованиях, и сказала, чтобы я обдумал это всё и связался с ней, как только приму решение. -Но какое решение? — удивился отец. -Видимо, подписать с ней контракт, что-то вроде, — Томас постарался придать своему голосу уверенности. — Она сказала, что платит хорошие деньги тем, кто выигрывает у неё. Отец слегка нахмурился. -В своё время я стал свидетелем такого мошенничества. Ты же знаешь, этот мир очень жесток. Нужно быть смышлёным и достаточно мудрым, чтобы выжить здесь. Ты храбр, но ты ещё молод, — отец меланхолично передёргивал руками, уставившись в пустое пространство, беседуя будто бы не с Томом, а с кем-то невидимым. — Ты просто не можешь знать всех нюансов. Тебе хочется славы, хочется посмотреть на мир. Только вот я не уверен, что этой женщине можно доверять. Судя по всему, ты не знаешь о ней ничего, тогда как она знает про тебя всё. Это не слишком разумно…. Кто вообще эта женщина? Я не слышал о ней ни разу за всю мою карьеру жокея. -Она не…. Она не американка, — неохотно проговорил Томас. — Она из Англии. Путешествует по миру, собирает фаворитов, как сувениры…. Предложила мне поучаствовать в английских скачках. Отец молчал, сверля глазами Томаса. -Я не понимаю. С чего вдруг такая щедрость? — пробормотал осторожно он. -Она спонсор, — повторил Томас. -Но почему ты? -Говорит, увидела во мне потенциал. -Хм…. — только и услышал Томас. На некоторое время они замолчали. Мягкий свет обволакивал кухню, часы негромко тикали где-то над головой, пахло подгоревшей курицей и кукурузным супом. Было душно, даже открытое окно не спасало от вечернего зноя, укрывшего собой, будто невидимым покрывалом, землю. За окном где-то пели птицы, стрекотали цикады. Вдалеке можно было услышать гул проезжающих по шоссе машин. Только в маленьком доме стояла гробовая тишина. -Так что ты думаешь? — спросил Томас, устав ждать. Отец встрепенулся, будто случайно заснул. Взгляд его вечно усталых глаз был тяжёлым. Он вздохнул и сказал: -Хочешь моего совета? Не подписывай контракт, и не соглашайся на участие в скачках. Так поступил бы я, если бы был на твоём месте. Пойми, я не запрещаю тебе посещать Англию. Но я советую тебе остаться и попытать счастья здесь. Я понимаю, ты думаешь, что урвёшь там победу. Но огорчу тебя: английские жокеи ещё сильнее, чем американцы. Скачки у них в крови. И они не позволят кому-то другому, кому-то, кто не англичанин, выиграть в их дерби. Ещё раз: я не запрещаю, просто советую! — отец примирительно поднял руки, видя, как Томас открывает рот, хмурясь всё сильнее. — В конце концов, кто я такой, чтобы удерживать тебя? Особенно, если это может привести тебя к победе и славе. Я только твоего счастья хочу. Однако я бы не спешил на твоём месте принимать такие взрослые и ответственные решения. Там ты будешь совершенно один… -Но там живёт Тереза. Мы с детства с ней в хороших отношениях, почему бы мне не пожить у неё? .. — поспешил возразить Томас. -Вы с Терезой совершенно разные люди. Она из богатой семьи, мы из бедной. Несмотря на то, что она твоя кузина, вряд ли её родители будут рады твоему приезду. Богачи довольно скупы, когда это касается их дальних родственников. -Ты не прав. Зря ты думаешь, что Анабель, твоя сестра, между прочим, будет против моего присутствия. А Тереза тоже помешана на лошадях, у нас всегда были прекрасные отношения, и тебе это известно лучшего всего. -Я просто считаю, что социальное положение играет важную роль в отношениях между людьми, — покачал головой отец. Затем вперил тяжёлый взгляд на сына. — Поступай так, как считаешь нужным. Я не буду тебе препятствовать. Просто учти, что там я не смогу тебе ничем помочь. Тебе придётся отвечать не только за себя, но и за лошадь. И Тайлер не сможет с тобой поехать. Если ты сейчас подпишешь контракт с англичанкой, неизвестно, к чему это, в конце концов, приведёт. Я боюсь, что ты ещё слишком молод, чтобы понять, как опасно быть чьей-то пешкой и играть за кого-то. -Не переживай, я смогу за себя ответить! — ответил Томас. -Слова-слова…. — отец смотрел с грустью. — Я прошу тебя, подумай как следует, хорошо? Здесь я помогу тебе: у меня есть ещё связи, если хочешь, мы перейдём в другую конюшню, где арендная плата дешевле. В конце концов, есть Тайлер, который души в тебе не чает. Он тоже поможет тебе и устроит на соревнования. Не ввязывайся ты в эту авантюру! Томас смутился. Он ненавидел перечить отцу и действовать против его воли. Но сейчас ему казалось, что это выход из сложившихся обстоятельств. -«Я должен воспользоваться этим шансом, чтобы обеспечить отцу старость, а себе — славное будущее!». Он кивнул отцу, как бы соглашаясь с ним, и поскорее замял этот разговор, чтобы унять волнение отца. Для себя он уже всё решил. Поэтому, выйдя поздно вечером на веранду, Томас не без дрожи в пальцах набрал красиво выведенный номер телефона, и принялся считать гудки. -Я слушаю? — бархатистый грудной голос звучал чересчур вежливо. -Мисс Пейдж? — уточнил Томас. -Да, это я. Кто спрашивает? — она слегка напряглась. Чуть-чуть, но он успел заметить, и бессознательно запомнил. -Это я, Томас…. — начал было юноша, но она прервала: -Ах, я так долго ждала твоего звонка! — в голосе слышалась неприкрытая усмешка. — Я надеюсь, ты всё обдумал? -Сначала я бы хотел встретиться и всё обсудить, — довольно холодно проговорил Томас. Он был мужчиной, чёрт возьми, и не мог позволить какой-то там женщине, пусть и иностранке, владеть ситуацией. -Ну разумеется, — льстиво хмыкнула она. — Может быть, ты пообедаешь со мной завтра? Я временно разместилась в The Brown Hotel. Знаешь, где это? Томас про себя фыркнул. Ещё бы! Один из лучших отелей Луисвилля! Видимо, денег у неё куры не клюют, раз она отдыхает там! Не каждый может позволить себе отдых в таком шикарном отеле. -Конечно, рядом с театром Брауна, — чётко сказал он, живо представляя себе карту города. -Чудно! — улыбнулась Ава. — Тогда до встречи, Томас! Когда Томас спрятал телефон в карман, настроение его тут же испортилось. * * * Прибыв в центр города, Томас с сомнением побродил вокруг отеля, уже вызывая подозрение на лице швейцара. Жара стояла по-прежнему невыносимая, но, как ни странно, жарко Томасу не было. Он ходил из стороны в сторону, оттягивая время, не решаясь войти в отель, чтобы встретиться с Авой Пейдж. Каких усилий ему стоило пересилить себя и войти внутрь. Швейцар скосил на него глаза, будто бы сканируя, но пропустил, поэтому Томас, чувствуя дрожь в ногах, устремился к стойке регистрации. Он старался не смотреть по сторонам, поскольку знал, что вся эта роскошь — лишь напускное. Это как в театре: всего лишь красивая декорация. Краем сознания он только отметил, что вестибюль невероятных, гигантских размеров. Одна лепка на массивных колоннах чего только стоила: лучшие американские мастера лепнины старались передать атмосферу европейского рококо и барокко. Расписной потолок мог вызвать восхищение у любого, даже неискушённого человека. Многочисленные фонтанчики, зелёный сад, удобные и мягкие диваны и кресла, стеклянные столики на медных ножках, бары, магазины и различные салоны — всё это напоминало собой маленький мир, заключённый в стены отеля. Однако Томас про себя подумал, что, пусть это и красиво, долго здесь оставаться было бы тяжело. Вся эта позолота, весь этот блеск и лоск давили на голову, обрушиваясь реалиями жизни. Томас знал, что никогда в жизни не сможет позволить себе этой роскоши, и осознание этого факта неприятно отзывалось в его душе. Не то что бы он желал себе такой шикарной жизни: в конце концов, это всего лишь красивая картинка. Стоит выйти из отеля, и он снова почувствует себя свободным человеком. Просто понятие свободы здесь трактовалось несколько по-другому. Подойдя к миловидной девушке за стойкой, Томас скромно улыбнулся и проговорил: -Извините, мисс. У меня здесь встреча. Девушка вздрогнула и взглянула на него долгим пронзительным взглядом. Томас никогда не думал, что способен вызывать подозрение. Однако, судя по всему, всё же вызывал. -Я могу узнать имя человека, с которым вы встречаетесь здесь? А также ваше имя и фамилия. Томас назвался сам и назвал инициалы мисс Пейдж. Девушка тут же прищурилась, будто бы была против этой встречи. Но тут же разгладила губы в тонкой улыбке и произнесла ровным голосом: -Следуйте за мной. Мисс Пейдж ждёт вас. Она повела его в другой зал, что поменьше, а потом и ещё в другой. Наконец, они достигли дверей ресторана. Томас и представить себе не мог, что рестораны могут быть таких размеров. Конечно же, он бывал в подобных местах, но те всегда были намного…. Скромнее, что ли. Это помещение способно было вместить в себя триста человек, а может, и больше. Пока они шли по светлому, выполненному в пастельных тонах, залу, девушка, которую, кажется, звали Изабелла, охотно делилась с отстранённым Томасом историей отеля. Внезапно, Изабелла замолчала, и Томас увидел прямо перед собой большой круглый стол, за которым в одиночестве сидела Ава Пейдж. Сегодня её тяжёлые волосы пшеничного цвета были распущены и заколоты сзади. Она была одета в твидовый синий костюм, подчёркивающий её строгость и стройность. Тонкие черты лица казались разглаженными и спокойными. Морщины только-только тронули её лицо, не испортив, а, скорее, придав изысканности. Эта женщина находилась в том особенном возрасте, когда женщине должно любить себя и позволять себя любить. Она была не молода, но и не стара, изящна, но не скучна, обворожительна, но непредсказуема. Она знала это и, как настоящая женщина, откровенно пользовалась этим знанием. Откинувшись на спинку стула, она слушала классическую музыку, повсюду разливающуюся из динамиков. Томас не был силён в музыке, но сделал бы ставку на Моцарта. В этот момент он отчётливо понял, что эта женщина не была красавицей, но — была породистой. От неё веяло аристократичной элегантностью, какой не знали здесь, в Америке. По сравнению с ней, Изабелла была серой мышкой, хотя до этого казалась Томасу довольно симпатичной. Ава не нравилась ему, но что-то в ней всё же цепляло юношу. -Мисс Пейдж, к вам пришли, — позвала Изабелла. Та открыла глаза и тонко улыбнулась. -Спасибо, Белла, вы свободны. Девушка кивнула и тут же испарилась, будто её и не было. Томас остался стоять на месте, чувствуя себя неловко. Ава продолжала улыбаться, и это медленно выводило его из себя. -Присаживайся, Томас. Я уже заказала обед. Томас скрежетнул зубами: ему это не нравилось. За него решали всё! -Спасибо, я не голоден, — холодно проговорил он. -Ну-ну, брось, — Ава села прямо и посмотрела на него. — Пообедай со мной, я не прошу о большем. Через несколько минут прибыли официанты с дымящимися подносами. Ава заказала различные английские блюда, каких не пробовал Томас, и предложила ему любое блюдо на выбор. -Нет, правда, я не знаю твоих вкусов, поэтому заказала почти всё, что у них было. Томас недовольно взглянул на неё. Было ли это подкупом с её стороны или же жестом дружелюбия — он не знал, но склонялся к первому варианту. Действительно, Ава была хорошим игроком: медленно, но верно она шла к своей цели, пытаясь сделать всё возможное, чтобы достичь желаемого. Томас не мог не ценить это качество, поскольку и сам всегда стремился к своим целям. Правда, кажется, шли они всё же разными путями. Некоторое время они ели в тишине, слушая музыку Моцарта, потом Баха. Когда блюда убрали, Ава стряхнула с костюма невидимые пылинки и подняла весёлый взгляд на Томаса. -Ну, так о чём ты хотел поговорить? Томаса удивила эта деловитость, так не сочетающаяся с её внешностью, однако он готовился к разговору, поэтому не смутился и произнёс первое, что его тревожило: -Это правда, что вы тогда сказали об Алби? Ава Пейдж опустила глаза, но мягкая улыбка упорно не хотела сходить с её лица. -Да, это правда, — растянуто произнесла она. — Но я хочу, чтобы ты понял: я выбираю только самых достойных из самых лучших жокеев. Скажем так, в Алби не было того, чего я обычно ищу. -Похоже, для вас люди не значат ровным счётом ничего! — процедил Томас. -Ну почему же, — она пожала плечами. — Люди — хорошее вложение, только и всего. Я же говорила, скачки для меня не просто развлечение. Почему я должна довольствоваться тем, что мне предлагают, если могу сама выбирать? Просто я выбрала тебя, а не его, хотя, признаю, как жокей, он неплох. Но вот что мне важно больше всего, так это те качества, которые определяют делового человека. Алби слишком потворствует своим желаниям. Желания губят нас, так что, ничего удивительного в том, что и его они загубили. Ава говорила всё очень чётко, притом не повышая голоса и не показывая свои эмоции. Договорив, она жестом подозвала официанта и попросила принести чай и различные десерты. -Значит, вы даже не раскаиваетесь? — попробовал нажать Томас, но женщина только приподняла брови в удивлении. -Мальчик, мне далеко за тридцать! Я давно уже не ангел с белыми крылышками. Какое раскаяние?! В этом мире важно спланировать свою жизнь так, чтобы поскорее получить желаемое. Я не говорю, что это правильно, но если человек знает, чего хочет, если осмысливает своё счастье, то добьётся этого любыми средствами. Просто многие не думают об этом и довольствуются тем, что есть, не пытаясь что-то изменить. -Вы говорите общими фразами, — фыркнул Томас. -Каждый из нас по-своему философ, — улыбнулась Ава. — Так объясни мне, в чём ты меня обвиняешь? -Вы устранили Алби от участия в скачках. Не спорю, возможно, как человек, он немного безответственный. Однако его отстранение повлекло за собой ряд вещей, которые свалились на меня, как снег на голову. И не то что бы это было приятно. -Так ты говоришь о себе? — Ава чуть склонила голову набок. — С этого бы и начинал. -Я не имею в виду только себя. Но вы же должны были понимать, что это за собой повлечёт! -Что ж, значит, я правильно всё рассчитала. Победа досталась тебе, а мне — хороший жокей. -Я ещё не давал согласия! -Хорошо, давай тогда поговорим о возможностях. Просто послушай, ладно? — Ава сложила руки, как примерная ученица, и заговорила, иногда щуря пронзительные глаза. – Вот, что будет, если ты согласишься сотрудничать со мной. Ты поедешь в Англию, познакомишься с интересными и влиятельными людьми из этого мира, которые помогут тебе стать знаменитым. Ты будешь участвовать в различных скачках, уж я-то это устрою. Тебя не будет никто зажимать. Единственное, что будет от тебя требоваться — твёрдость духа и готовность побеждать. Большего мне не надо. Ты будешь зарабатывать хорошие деньги, если приложишь усилия. Поможешь своему отцу — ведь живёте вы не очень богато, верно? И если не захочешь остаться там, вернёшься на родину и будешь совершенно другим человеком. На тебя не будут смотреть косо, как сейчас. А вот, что будет, если ты останешься здесь. Ты будешь участвовать в мелких скачках, где самый большой выигрыш — пятьсот долларов. И то не факт, что тебе достанутся эти деньги, потому что сейчас все вокруг считают, что победа на «Кентукки Дерби» тебе досталась случайно и незаслуженно. Осенью будут проводиться последние скачки, потом перерыв на зиму. Конечно, перетерпишь год — о тебе забудут, и ты снова будешь участвовать в скачках. Но кто знает, что будет потом? Выиграешь ты или проиграешь? В любом случае, тебе не хватит денег на зиму. Уход за лошадью обойдётся тебе в кругленькую сумму, а сам на что будешь жить? Таков расклад. По-моему, если ты только разумен, у тебя нет другого выхода! — с этими словами Ава замолчала и улыбнулась, потому что к их столу приблизились официанты с заварным чайником и пирожными. Томас молчал. Да…. Ава обхитрила его и обвела вокруг пальца. И вот что ему теперь делать? Кажется, он сидел с таким убитым выражением лица, что Ава несколько сжалилась над ним и сказала: -Ладно, я не давлю. Ты всегда можешь сказать «нет». Просто я прошу подумать тебя насчёт этого предложения. Идёт? Скажешь, когда будешь готов. Только не затягивай. А теперь пей чай. У вас в Америке его с огнём не сыщешь! Вы все так помешаны на кофе. Я здесь уже месяц, и так соскучилась по чаю…. Она заговорила о чём-то постороннем, но Томас, если и слушал, то очень невнимательно. Внезапно, он взглянул на Аву и проговорил: -Скажите, Феритэйл ведь ваша лошадь, не так ли? Ава улыбнулась снова, на этот раз хищно, с прищуром глядя на Томаса. -Догадался-таки! И в чём я прокололась? -Феритэйл — лошадь, о которой никто не знает. О ней даже мало говорили накануне скачек. Жокей может быть и местный, или из другого штата, не суть важно. Но если вы занимаетесь скачками долгое время, наверняка знаете, что список лошадей вывешивается заранее. И я точно помню, что Феритэйл там не было. Значит, это ваша лошадь. -Что ж, похвально, конечно, но это могла быть и не моя лошадь, — Ава пожала плечами. – И, тем не менее, ты прав. Феритэйл…. Знаешь, у охотников есть такой термин «подсадная утка». Они выпускают ручную утку, которая приманивает селезней. Скажем так, Феритэйл в некотором смысле «подсадная». Это резервная лошадь, которую я ставлю, чтобы определить фаворита. Она всегда приходит второй, и никогда — первой. В общем-то, в этом и есть её ценность. -Но тогда зачем менять шило на мыло? .. В смысле, что такого было в Феритэйл, чего не было в Сержанте Пеппере? -Дело не в лошади, а в жокее. Сержант Пеппер — хорошая скаковая лошадь, но это не определяет её, как фаворита. Одного этого мало, если хочешь победить. -И всё же вы его устранили. Боялись, что я не выиграю? -Ну что ты, я была уверена в тебе ещё в самом начале. Это всего лишь расчёт, холодный и беспринципный. Ты мне нужен, Томас. И я сделаю всё, чтобы добиться твоего согласия! — она мило улыбнулась, что так не вязалось к сказанным словам. Томас стиснул кулаки. Что ж, он должен был признать, эта женщина хитра, аморальна и азартна. С ней нужно быть очень осторожным. Он кивнул сам себе, а затем отодвинул от себя приборы и проговорил: -Я должен обдумать сказанное. Я позвоню завтра, и скажу о своём решении. -Хорошо, Томас. Я подожду! — улыбнулась Ава победоносно, что так разозлило юношу. — Не вздумай расплачиваться за обед, побереги деньги, если всё же надумаешь отказаться от моего предложения. Томас решил, что шпильки — это её любимый метод давления. Он ничего не сказал, а просто поспешно вышел из ресторана, а затем и из отеля. Ему срочно нужен был совет. А значит, самое время обратиться к Бренде…. * * * Они встретились ближе к вечеру: Бренда подрабатывала в школе искусств учителем танцев младших классов, временно замещая ушедшую в декрет подругу, поэтому, как только ей позвонил Томас, она извинилась и предложила ему переночевать у себя. Томас не был дураком, и, конечно же, согласился, решив сделать свои дела днём, а вечером зайти за Брендой. В то время как он жил вместе с отцом на заброшенной ферме, Бренда жила на окраине города, снимая просторную квартиру-студию, где тренировалась сама и давала частные уроки. Они познакомились совершенно случайно. Однажды Томас пришёл вместе со своим школьным другом на шоу танцев, где выступала их общая подруга. Там он впервые увидел выступление Бренды, очаровался и в тот же вечер познакомился с ней. Так и началось их странное общение. Они не считали себя парой, встречались редко, не переписывались и не созванивались каждый день. Могли вообще не видеться неделю или месяц, а потом, вдруг соскучившись друг по другу, встретиться и наговориться вдоволь. Ну и не только наговориться… Никто в их тандеме не принижал другого. Уважая свои чувства, они больше общались на равных, считая себя каждый в своём деле профессионалом, приобщали друг друга к своим интересам. Томас не мог назвать их связь любовью: они как будто пытались отыскать друг в друге кого-то ещё, кто бы идеально подошёл каждому из них. Они больше походили на близких друзей, так как не стыдились друг перед другом признаваться в своих слабостях, тайнах, увлечениях другими людьми. Бренда не была красавицей, как, например, Тереза (Томас очень чётко помнил, как в детстве был влюблён в кузину). Но, как уроженка юга, с примесью различных кровей, Бренда явно выделялась на фоне остальных девиц. Что Томасу нравилось больше всего — так это её золотисто-загорелая кожа, словно золотой песок, а ещё тёмные, почти что чёрные глаза с поволокой, и слегка видимые веснушки на щеках. А уж как она танцевала — и не передать на словах! .. Бренда была удивительной. В общем-то, для Томаса она была первой. Во всех отношениях. Поэтому неудивительно, что именно её совета он желал услышать больше всего, потому как считал, что сейчас решается его судьба. А в таких вопросах Бренда разбиралась очень хорошо. Она вышла из здания, поправляя ремень от сумки, и, увидев Томаса, поспешила к нему, весело улыбаясь. -Фу! От тебя опять пахнет навозом! Ты насквозь провонял! — засмеялась она, чмокнув его в щёку. Томас улыбнулся. Бренда хорошо относилась к Сэнди, несколько раз приходила на конюшню, но страстью к скачкам и лошадям так и не загорелась. -Ужасно хочу есть! Пошли скорее, я думала, этот день никогда не закончится! Бренда бурно принялась рассказывать о том, как проводила сегодняшнее занятие, временами жестикулируя и исполняя лёгкие танцевальные движения. Томас шёл рядом, слушая её рассказ (Бренда была очень хорошим рассказчиком), позволяя себе расслабиться и отдохнуть, наслаждаясь её звонким голосом. Когда они пришли к ней, Томас быстро отзвонился отцу, сказав, что останется на ночь у друга (отец был слишком деликатным, чтобы вмешиваться в личную жизнь сына). Они быстро приготовили простой ужин, уселись прямо на пол, включили радио и принялись неспешно поедать неприхотливую пищу. -Ну так, что там у тебя? — спросила Бренда, подливая себе и Томасу виски (в отличие от большинства девушек, которых знал Томас, она предпочитала крепкие напитки, и пила только неразбавленный виски или текилу). Юноша вздохнул, взбалтывая янтарную жидкость в стакане, проговорил удручённо: -Слыхала, что я выиграл на скачках? -Ещё бы! О тебе только все и говорят! — усмехнулась девушка. — Нелёгкое это дело — выиграть в «Кентукки Дерби»! Да только что-то ты не весел от своей победы. Почему не писаешься кипятком от счастья? — она подозрительно сложила руки на груди. -А то, что мою победу считают незаслуженной, ты тоже слышала? — нахмурился Томас. -Ну, слышала. И что? Это портит весь смак? -А ты как думаешь? Бренда прищурилась, уперев руки в бока. Некоторое время она молчала, покачивая головой в такт какой-то музыке, затем проговорила: -Я думаю, что ты слишком честный и добрый, чтобы быть спортсменом, — Бренда пожала плечами. — Не обижайся, но любые соревнования требуют от человека быть жёстким и беспринципным. Ты явно не входишь в число таких людей. Именно поэтому ты должен гордиться собой. Не часто таким простым парням, вроде тебя, так крупно везёт. -В общем-то, не победа подпортила мне настроение, — пробормотал Томас. — Мне не выплатили той суммы, которую обещали вначале. И теперь у меня встал вопрос, что делать, потому как этих денег хватит только на содержание Сэнди. Бренда свела брови вместе, поджала губы и с грохотом поставила пустой стакан на пол. Она явно разозлилась! -Кто посмел?! Томас вздохнул и рассказал ей всё по порядку: как его обвинили в отстранении Сержанта Пеппера, как он встретился с Авой Пейдж, как он советовался с отцом, и к чему в итоге пришёл…. Бренда сидела с мрачным выражением лица, внимательно слушая друга. Наконец, когда Томас закончил говорить, он вздохнул: -И вот теперь я даже не знаю, что делать. С одной стороны, грех не воспользоваться её предложением, с другой, я чувствую, что-то здесь не так. Совершенно не знаю, что делать. Она просто прижала меня к стенке! -Судя по всему, ты не особо упираешься, — пробормотала Бренда. — Захотел бы, дал отпор. Ты не нерешительный, Том, просто ты хочешь, чтобы решили за тебя, а так не бывает. -Знаю, — мрачно кивнул Томас. — Но что ты думаешь обо всём этом? -Я повторю то же, что и говорила ранее: тебе с твоим добрым сердцем вообще нечего делать в таком безжалостном спорте, но коли уж ты взялся за это дело, то попробуй доказать, чего стоишь. Твой отец, конечно, мудрый, но он слишком романтичен, считая, что в Америке ты добьёшься успеха. Здесь о тебе уже сложилось впечатление, притом, не самое хорошее. И поверь моему опыту, мальчик, люди нескоро заговорят о тебе по-другому. Но…. — Бренда изящно поднялась, призывно вильнув бедром, лукаво улыбнувшись. — Тебе решать! А сейчас пошли в кровать, я ужасно соскучилась! — и она потянула улыбающегося Томаса за собой. Действительно, ему нужно было как следует расслабиться: все эти последние дни перед скачками были безумно тяжёлыми и изматывающими. Но уже засыпая рядом со свернувшейся у него змейкой на груди Брендой, Томас понял, что уже давным-давно принял решение.