Психея

Последний, вышедший из тьмы. Последний, поглощенный ночным мраком. Последний, слышавший их шёпот. Последний, видящий их тени. Последний, чувствующий касание.

Она не была «последней». Запах гари не покинет это место, изуродованные стволы черных деревьев не будут приносить плоды, влажная серая трава не сменится зеленой. Туман не прекратит витать в холодном воздухе, темный дым пеленой покрывает кроны высоких елей. Ощущение дискомфорта будет сопровождать путников, мешая здраво оценивать свои действия. Шаг. Лес будет затягивать, порождать в сознании дурные мысли, навязчивые идеи, которые не оставят в покое, пока не будут воплощены, пока последняя капля здравомыслия не покинет голову, оставив в полном небытие, в полной бездне. Шаг. Омут. Они тянут в омут. Они не выдают себя, но Вы можете ощутить давление на плечи, касание их холодных рук, тихое, хриплое дыхание на ухо. Они подталкивают дальше, в глубь леса, туда, где Вас сожрёт мрак, откуда Вам точно не найти выхода. Шаг. Развалины. Это здание горело. Уже дважды. Оно не будет обжито, здесь никогда не услышите детского смеха, громких разговоров взрослых, пения птиц, шелеста зеленой листвы. Отныне гиблое место. Место, которое необходимо обходить стороной. Место — паутина. Шаг. Под её ногами не хрустит трава. Её не смущает разгневанный ветер, который буквально толкает, давит на живот, раздирает кожу лица. Вокруг ночь. Темнота и туман не дадут пробраться к нужному месту, но ей не нужен даже фонарь. Она хорошо видит в темноте. Темнота — её дом. Рожденная во мраке. Уверенная походка, гордая осанка, прожигающий насквозь взгляд карих глаз. Гиблое место начинает проникать туманом в сознание, но это не приводит к желанному результату. Она продолжает двигаться. Глубже, к намеченной цели. Слышен шёпот за спиной, но он принадлежит не детям. И она знает, кто следует за ней, кто прожигает темным взглядом её затылок, кто дышит тихо, скрывая лицо под черной мантией. Хриплый стон, разносящийся эхом, сочась между деревьями, зарослями. Он движется, ползёт, хватается за серую траву, как и за свою никчёмную жизнь. Обгоревшее тело, от которого мерзит так, что глаза слезятся, но она не останавливается, не медлит, лишь ускоряет шаг. Её взгляд становится жестче, суровее, брови хмурятся. И Он чувствует. Она идёт. Он ускоряется, пытаясь уползти как можно дальше, надеясь, что его не постигнет та же участь, что и остальных. Она не дала Им бежать, значит, и Его не оставит. Каждое движение приносит ужасающую боль этому полуразвалившемуся телу, которое осыпается на глазах. Одежда-тряпьё в грязи и саже, морщинистое лицо вымазано в крови, кожа покрыта волдырями и ожогами, от которых обычный человек давно бы лишился жизни. Но эти твари живучие. Он сжимает одну ладонь в кулак, понимая, что эта вещь всё ещё гарантирует ему жизнь, шанс на спасение. Вот только Ему не сбежать, не сбить Её со следа. Ведь она уже позади. Уже вынимает из кармана молоток, сжимая его ладонями, на которые надела кожаные перчатки. Следом за ней идёт тень. И Ему уже не уйти. Она делает большой шаг, не в силах вынести душераздирающего крика этого существа, размахивается, делая один, но сильный удар по обожженной голове. Кровь не брызгает в разные стороны, не попадает ей на лицо. Ей не нужна Его смерть. Оглядывается по сторонам, отчего темные волосы касаются бледных пухлых щёк. Вокруг сгущается ночной туман, поглощая деревья и траву. Она опускается на одно колено возле обездвиженного тела «маленького человека» и, без отвращения от вони, касается пальцами его сжатой ладони. Ей приходится приложить усилия, чтобы раскрыть её. Но оно того стоило. Все её старания принесли плоды. Рука нервно дрожит, а с пухлых губ начинает слетать пар. Она не может сдержать судорогу, когда «жадно» выхватывает «серебро» из ладони преследуемого. Медленно поднимается, выпрямляя длинные ноги, обтянутые темными джинсами. Кажется, тень за плечами начинает расти, подбирается ближе, касаясь холодными руками Её плеч. Она проглатывает скопившуюся воду во рту и подносит свою сжатую ладонь ближе к лицу, чтобы лучше разглядеть. Разжимает. Серебряный кулон-бабочка, вымазанный в грязи и крови, смотрит на неё в ответ своими серыми, бесцветными глазками — и улыбка девушки растет. Луна вновь опустится. Ночь коснется каждого. Темнота проникнет в сердца. Она не была «последней». Она была «первой».