Психея

*** Светлое, но морозное утро октября. На круглых часах, что висят на стене, быстро движется длинная стрелка, издает тихое щелканье, звук приятно «разливается» по комнате, совсем не вызывая раздражение со стороны спящей девушки. Она лишь морщит нос, начиная рыться ладонью под подушкой, на которой лежит щекой, чтобы найти вибрирующий телефон, что вынуждает её подниматься с кровати каждый день вовремя и не просыпать первые уроки, к слову, именно этого желает больше всего. Джейн лежит на одной стороне кровати, наконец, нащупав мобильный аппарат, в комнате светло, но веки всё равно прищурены, пальцем старается надавить на нужную кнопку, чтобы отключить сигнал, после чего вновь падает лицом в подушку, тяжело вздыхая: — Ронни? — пихает рядом лежащую девушку рукой. — Ронн, — коверкает имя подруги, которая недовольно ворчит, накрывая себя одеялом с головой, чтобы свет, льющийся со стороны незанавешенного окна, не принес глазам боль. Девушки специально оставляют шторы открытыми, чтобы утром кое-как проснуться, поднять свои туши с теплой кровати и отправиться умываться теплой водой, от которой глаза вновь будут слипаться. Они начали жить вместе, поскольку Ронни не хотелось возвращаться в Лондон с родителями, а Джейн не могла находиться одна в большом доме, пока её мать с сестрой в Канаде в оздоровительном центре, в котором женщина надеется прийти в себя, хотя надежды малы. Добрев еле поднимает верхнюю часть тела, сев, ноги не сгибает, потянувшись руками к потолку, после чего резко опускает, хлопая ладонью по спине Джейн. Девушка оторвала лицо от подушки, сжимает веки одного глаза, поворачивая голову в сторону подруги: — Может, ну его? — хрипит осипшим после сна голосом, немного поморщившись от неприятной боли в желудке, что вызвана голодом. Организм уже требует еды, а для этого, так или иначе, стоит подняться. Джейн, кое-как, переворачивается, садясь в позе йога, сутулится, чмокая сухими губами, и переводит взгляд на Ронни, волосы которой спутано лежали по плечах: — Больше не будем смотреть сериалы допоздна, — говорит с раздражением, но странным образом улыбается, ведь Добрев закатывает глаза, хихикнув: — Заметь, — опускает ноги на паркет, вставая. — На этот раз, не моя затея, не так ли? — улыбается, медленно шаркая к стулу, чтобы взять сложенные штаны. На улице поздняя осень, поэтому изменения в погоде уже хорошо ощущаются. Даже находясь в доме, ты умудряешься пускать пар, а без кружки горячего чая вообще нельзя выжить, как ни крути. Джейн пыхтит, почесав пальцами макушку: — Верно, моя вина, — надувает щеки. — Кто смотрит сериалы в ночь на понедельник? Ронни натягивает спальные штаны на ноги, улыбается, и подходит ближе к столу, хлопнув по кнопке магнитофона ладонью — и комнату заполняют звуки музыки, без которой не начинается ни одно утро девушек. Таким образом, они пытаются зарядить себя позитивной энергией на весь предстоящий день, ведь на данном этапе их жизни главное — не оставаться наедине с собой, со своими мыслями и воспоминаниями, которые, как ни крути, уверенно влезают внутрь головы, не давая покоя даже тогда, когда девушки находятся вместе. В таких случаях, они начинают говорить, но совершенно не затрагивая волнующие их вопросы и темы, дабы не углубиться ещё больше в себя. Поддерживать друг друга — вот, на что они способны. *** Джейн весело пританцовывает, улыбаясь своему отражению в зеркале, пока водит щеткой по зубам, а я уже полощу рот, избавляясь от мятного привкуса в нем. Рид успевает подпевать громкой музыке, на которую частенько жаловались соседи, ведь сейчас только семь утра, но подобные инциденты быстро улаживала Карин. Удобно иметь знакомую, работающую в полиции, правда, порой, сама выписывала штрафы, чтобы, как она выражалась, «жизнь сказкой не казалась». Я выпрямляюсь, вытирая губы полотенцем, и выхожу из ванной, оставляя Джейн. Рада, что это утро она начала с хорошим настроением, значит, весь день пройдет «гладко». Иду вперед по коридору, бросая взгляд в сторону комнаты Рози, дверь от которой мы запираем на замок. Не могу объяснить причину, возможно, это некий осадок, страх, ведь там был Он. Спускаюсь по лестнице вниз, попутно напевая песню, что разносится эхом по дому, и заворачиваю на светлую кухню. Мне было трудно согласиться жить с Джейн, но, когда я поняла, что сама не в силах жить отдельно в одиночестве, то предложение подруги встретила с «объятиями». Ей самой нелегко, особенно теперь, когда её мать и Рози уехали. Нет, они звали Джейн с собой, но та отказалась, ссылаясь на меня с Диланом. Не хотела нас оставлять. И я её понимаю. Подхожу к столу, автоматически поставив чайник греться, чтобы Джейн спустилась и сразу заварила себе крепкий кофе. Поднимаюсь на носки, доставая с полок шкафчика кружки, упаковку с горьким напитком и пакетик зеленого чая, который стала заваривать себе без сахара. Прижимаюсь к столешнице спиной, сложив руки на груди, и зеваю, бросив взгляд в сторону окна, за которым ярко светит морозное солнце, бледно-голубое небо чистое, но это пока, ведь к вечеру обычно оно затягивается облаками. Смотрю на стол, что стоял у стены. На нем лежит мой телефон, экран которого загорается только в том случае, когда приходят сообщения. И в основном они от родителей. Я рада, что у них всё наладилось, но меня всё больше настораживает их «повернутость» на моем состоянии. Эти постоянные звонки, чуть ли не каждый день. Устаю от них. Тем более, в последние несколько недель я не могу думать ни о ком другом, кроме как о Дилане, который, к слову не звонит и не пишет мне. Даже порой не отвечает на сообщения, вовсе не посещая занятия в школе, которые мы с Джейн специально не пропускаем, чтобы не изолироваться от социума. Так и с катушек слететь можно. Обнимаю себя руками, медленно подходя к столу, и беру телефон, разочарованно вздыхая. Нет сообщений от ОʼБрайена. Карин говорит, что выглядит он нормально, правда из-за бессонницы ведет себя агрессивно и не выходит из комнаты. Она так же сильно беспокоится о нем, но никак повлиять не может. Он уже взрослый. И с ним трудно. Именно поэтому мы с Джейн сегодня поедем к нему, чтобы самим во всем разобраться, но давить не собираемся. Просто, нужно избавиться оттого, что мешает парню вернуться к нормальной жизни, отпустив прошлое. «Всё закончилось», — вот, что довольно часто повторяю я, ложась спать вечером. Сама себя уверяю в этом, но панический страх не отпускает до тех пор, пока рядом не оказывается Джейн, которая так же сильно, как и я, боится темноты ночи. Но не говорим этого, чтобы не ухудшать положение. Прошел всего месяц с «конца». Так что не удивлена, что мы все до сих пор, словно на иголках. Именно поэтому нам стоит держаться этого, так что без возражений и отказов придется заставить ОʼБрайена говорить с нами. — Мама написала, — Джейн вбегает на кухню, с широкой улыбкой и вприпрыжку подходя к вскипевшему электрическому чайнику. — Она говорит, что Рози уже начинает скучать, — поглядывает на меня, заваривая мне и себе горячий напиток. Я вздыхаю, бросая телефон обратно на стол, и подхожу к подруге, запустив пальцы рук в темные волосы, чтобы убрать локоны с лица и немного пригладить их: — А она сама как? — интересуюсь, сложив руки на груди, ведь в помещении довольно-таки прохладно. — Говорит, что чувствует себя хорошо, но, — Джейн запинается, всё так же стараясь сохранить на лице улыбку, пока мешает сахар в своем кофе. — Ты ведь знаешь, — облизывает губы, взглянув на меня. — Ей тяжело. Думаю, сейчас она держится ради Рози и меня, но мне бы хотелось, чтобы она как следует отдохнула, — протягивает мне кружку с чаем, оперившись тазом на столешницу, и подносит свою чашку к губам. — Он не звонил? Я без уточнения понимаю, о ком идет речь, ведь Джейн спрашивает о Дилане чуть ли не каждое утро, поэтому качаю головой, встав рядом, чтобы коснуться плечом плеча девушки, и сутулюсь, как-то задумчиво проронив: — Даже не отвечает на мои сообщения. — Я понимаю, что мы все немного не в себе, но… — подруга явно пытается подбирать слова. — Я думала, — опускает взгляд на темную жидкость в своей кружке, — что вы вместе. Я скованно расправляю плечи, немного замявшись, и хриплю в ответ: — Я уже ни в чем не уверена, может, — смотрю на неё, — ему нужно время? Больше времени, понимаешь? Может, ему комфортнее переживать всё это внутри себя, в полном одиночестве? — В любом случае, мы сегодня запланировали прогулять школу и поехать к нему, — перебивает Джейн, морщась. — Не знаю, будет ли он рад нас видеть, но оставлять его одного — не лучшая затея. С ним Карин, но, судя по всему, это не играет важной роли. Киваю, соглашаясь, и немного смущенно опускаю лицо, когда Джейн тыкает пальцем мне в плечо, заставляя улыбаться: — Хэй, всё разрулим, — сама растягивает губы, наклоняя голову к плечу. — Всё закончилось, — говорит, отрываясь от столешницы, и идет к холодильнику, даже не представляя, как сильно на меня действуют её последние слова. Меня волнует то, сколько времени понадобиться нам, чтобы оправиться? Физически мы уже вполне здоровы. Да, остались отметины, но морально мы подавлены куда сильнее, чем считаем. — Сегодня давай погрешим, — Джейн хитро улыбается, бросив на меня взгляд. — Хочу немного блинчиков со сгущенкой, — щурит веки, смотря на меня, и я поддерживаю её выбор, самой охота набить желудок, чтобы тот прекратил ныть. Кажется, мы с ней окончательно испортили свое пищеварение. Первые дни вовсе не ели, после только пили, а теперь закидываем внутрь всё, что попадается на глаза. Бывает, мы едим курицу на завтрак с картошкой, причем жареной, после чего весь день ходим в таком притупленном состоянии, ведь после тяжелой пищи хочется спать. Джейн вытаскивает из холодильника ещё вчера недоеденные вафли и оладьи, собирая темные волосы в пучок. Я заметила, что больше девушка не носит распущенные волосы. Всё время делает хвосты или прическу наверх, что ей идет. — Ронни? — подруга напряженно уставилась на меня, дав понять, что уже давно пытается дозваться до меня, поэтому отмираю, поставив свою кружку на стол, и улыбаюсь, направляясь к Рид: — Чур, вафли мои, — хихикаю, отбирая тарелку со сладким, а Джейн закатывает глаза, хлопнув меня ладонью по пятой точке, отчего с наигранным возмущением смотрю на неё, подходя к микроволновке. До ушей доносится музыка, поэтому Рид опять принялась пританцовывать и подпевать, вынуждая меня шире улыбаться. Что ж, подобное утро — гарантированное начало хорошего дня. *** Высокие, большие деревья с широкими стволами стеной стоят вокруг озера, словно ограждая от реальности этот небольшой участок земли. Утренняя дымка-туман гуляет между кривыми стволами, просачивается, спокойно паря над поверхностью холодной воды, которая круглый год неподвижна. Это озеро не покрывается тонким слоем льда зимой, здесь не бывает ветра, вечно застывшая лесная мгла, которую иногда пронзают лучи солнца, которым удалось «пролезть» сквозь кроны хвойных деревьев. Но тщетно, ведь свет всё равно «погибает» не успевая коснуться воды, на поверхности которой начинают образовываться круги только в одном случае — если кто-то её касается, и сейчас давление идет не снаружи, а внутри. Медленно, словно выжидая чего-то, обволакивающая тело вода позволяет рвать себя. Осторожные движения — и на поверхности воды уже можно различить небольшой черный бугорок. Ещё шаг. Голова, скрытая под черной мантией, что не прилипает к коже, наполовину оказывается над поверхностью воды. Ни криков птиц, ни забавляющая «песнь» сверчков. Ничего. Абсолютная тишина, которая оглушает, после чего голова вновь исчезает под слоем воды, поверхность которой опять становится гладкой и неподвижной. ***

***

Добраться до дома О'Брайена не составило труда, правда, признаюсь, чувствую себя немного не в своей тарелке. Мы не виделись с Диланом больше недели, и, что-то мне подсказывает, что он не будет рад видеть нас у себя, поэтому совершенно не удивляюсь тому, что входная дверь заперта, а на звонки никто не отвечает, что ж, умело игнорирует. Это его конёк. Джейн ставит руки на талию, ударив ногой дверь, но лишь недовольно ворчит, повысив голос: — Мы знаем, что ты дома, — а толку? Кажется, мне больше знаком характер Дилана, чем ей. Рид поворачивается ко мне, хмуря брови: — И что дальше? Я оглядываюсь, жестом позвав девушку за собой. Порой забываю, что могу говорить, поэтому по привычке начинаю жестикулировать. Надеюсь, когда-нибудь полностью осознаю, что в этом нет нужды. Больше нет. Обходим дом, сад за которым уже давно заброшен. Никто толком не следит, вот и заросло всё здесь. Поднимаюсь по ступенькам на террасу, внезапно для самой себя улыбнувшись, ведь в одном точно была уверена — Дилан слишком ленив, чтобы починить окно, через которое чаще всего и попадает в дом, когда забывает ключи от входной двери. И сейчас довольно растягиваю губы, толкая стекло пальцами — и рама окна со скрипом отходит, раскрываясь. Бросаю взгляд на Джейн, которая закатывает глаза, хихикая: — Что ж, хоть в чем-то его лень полезна. Я опираюсь на подоконник, пролезая внутрь дома, после чего так же поступает Джейн, и это выходит у неё с трудом, так что я бросаю парочку комментариев, касающихся того, что «кто-то просто много ест». Подруга смеется, но всё равно хлопает меня ладонью по спине. Не закрываю окно, подмечая, что в коридоре слишком душно, хотя обычно здесь постоянно гулял ветер, ведь Дилан любит прохладу. Не знаю, уверенно ли мы прошлись по залу, заглянув на кухню, но пока один из нас не выглядит напряженным — всё в порядке у обеих. Кухня оказалось пустой, но замечаю ещё одну странность, которая совсем не характерна ОʼБрайену — пыль, грязь, скопившаяся в раковине посуда. Дилан ведь ярый «чистюля», так почему не уберется? Знает же, что Карин не займется этим даже за пятьсот баксов. Этой девушки только и нужен, что отдых и горячий душ. — Дилан? — Джейн слишком внезапно подает голос, поэтому дергаюсь, сразу же проверяя, заметила ли это девушка. К счастью, она стоит ко мне спиной, двигается в сторону лестницы, повторяя зов, поэтому у меня есть время, чтобы вытереть вспотевшие ладони о кофту. Спешу за ней, начиная подниматься наверх, но всё время бросаю взгляд назад. Так, стоп. Делаю вздох, прикрывая веки, и улыбаюсь, качнув головой. Это уже маразм, Ронни. Выходим на второй этаж. Дверь ванной комнаты, что находится в конце коридора, распахнута. Свет выключен. Стоит полумрак. Тишина. Подобное заставляет меня глотать комки, поэтому невольно становлюсь рядом с Джейн, которая повторяет зов: — Дилан? — моргает, смутившись. — Может, он всё-таки решил отправиться в школу? Я качаю головой, выходя вперед: — Нет, — почему я шепчу? Совсем рехнулась. Иду, оглядываясь по сторонам, а Джейн обнимает себя руками, медленно направляясь за мной, но с такой же опаской, чего не понимаю. Это всё мой бред. И бред Рид. И бред Дилана. Господи, кажется, мне тоже стоит отправиться в оздоровительный центр, подальше от этого города и… — Мать твою! — прерываюсь на крик, отшагнув назад к стене, когда из своей комнаты резко вышел высокий парень, который так же дернулся, отступив. Джейн вовсе прижала к груди ладонь, с тяжестью выдыхая. ОʼБрайен моргает, хмуро переводя взгляд с меня на Рид: — Что вы здесь делаете? — так, голос сердитый, так что этого мне и стоило ожидать. Дилан хмурит брови, застыв в дверях, на пороге своей комнаты, будто дает понять сразу, что внутрь не пустит, поэтому ставлю руки на талию, пытаясь контролировать свой тон: — Мы пришли проведать тебя и… — Я в порядке, — он огрызается? Серьезно? — Что-то еще? Мы с Джейн растерянно переглядываемся. Теплый прием. Большего не скажешь. Кусаю губы, вновь взглянув на парня, который на секунду замялся, вновь повторив вопрос уже адресуя лично мне: — Ты что-то хотела? Опускаю руки вдоль тела, щурясь, и сама не ожидаю такой уверенности в голосе: — Да, мы пришли вычистить твою комнату, так что дай пройти, а то защекочу до смерти, — иду в его сторону, невольно смахивая пот со лба. Рид явно в полном смятении, но мне не привыкать к подобному, хотя теперь понимаю, что имела в виду Карин, говоря «я с ним не справляюсь». Дилан правда стал агрессивным, так что мне приходится протиснуться через свободное место между дверной аркой и его плечом, чтобы оказаться в… в чертовой комнате, в воздухе которой летает пыль. Пахнет никотином. Полумрак создан за счет зашторенных окон, на столе не горит лампа. Фотографий на стенде стало гораздо больше, и теперь их часть разбросана по полу, скомканные бумажки с какими-то записями разбросаны по полу, пустые пачки сигарет собраны в небольшую кучку в углу стола. Я моргаю, напряженно осматривая беспорядок, и медленно поворачиваюсь лицом к Дилану, который явно отказывается смотреть на меня и на Джейн. Девушка заглянула в комнату, так же широко открыв рот от удивления: — Господи, — бросает взгляд на ОʼБрайена, который закатил глаза, прижавшись лбом к дверному косяку: — Посмотрели, и хватит, — хрипит устало, вздыхая. — Теперь идите. Рид в полной растерянности. Она не ожидала увидеть подобное, поэтому смотрит на меня, рассчитывая, что я как-то начну решать проблему, поэтому откашливаюсь, вытирая ладони о ткань джинсов: — Мы не уйдем, пока не выбросим весь этот мусор, — мои слова заставляют Дилана резко развернуться, но он ничего не говорит, когда наклоняюсь, подобрав с пола пустую банку энергетика: — Джейн, принеси мусорный пакет, — выпрямляюсь, с трудом сдерживая кашель, ведь дышать таким пыльным воздухом невыносимо. Подруга не ждет, сразу же выполняя просьбу, а я замираю на месте, с тревогой смотря Дилану в глаза, пока тот не решает отвернуться, и покинуть комнату, свернув в сторону ванной. Остаюсь одна. Среди этого до ужаса знакомого хаоса. Неужели он до сих пор думает об этом? Живет прошлым. Да, знаю, что парень слишком мнительный, но это не повод быть затворником. Мну в руках бумажку, разворачивая пальцами. Какие-то записи. Почерк не разобрать. Повторно вздыхаю, чувствуя, как все силы разом начинают вытекать из меня. Всё же, не могу не думать об этом кретине, который даже не выходит на нормальный контакт. Если так подумать, то произошло это буквально через неделю. Он вдруг перестал приезжать к нам, хотя практически все дни мы проводили вместе в доме Джейн. Я сделала ошибку, не придала значению его словам, когда он впервые сказал, что не хочет сегодня никуда идти. Затем он писал, но после вовсе пропал, изредка отвечая на мои сообщения. И до сих пор мне приходится ломать голову. Опять вздыхаю, бросая бумажку на стол, и улыбаюсь вернувшейся Джейн, настроение которой так же «подорвано», но подруга не думает унывать. Лишь кусает ногти, пытаясь не говорить о происходящем с Диланом, ведь всё и без того должно быть ясно. Но мне всё равно с трудом удается понять ОʼБрайена. Начинаем уборку. Мы собираемся выбросить всё, что связано с детьми, даже фотографию Гордона ОʼБрайена суем в пакет, несмотря на то, что это его отец. Ничего не должно остаться, что может каким-то боком касаться прошлого. Дилан вынужден отпустить, и, если он не сделает этого сам, мы насильно заставим. Я хватаю с пола мобильный телефон и, хмуря брови, разглядываю, вертя в руках: — Это не Дилана. Джейн с интересом осматривает аппарат, пожав плечами: — Может, старый какой-то. Я моргаю, невольно сглотнув, ведь сама не пойму, отчего внутри всё так странно сжалось, это ведь просто телефон. Нажимаю на кнопку, после чего экран загорается. Но неясное ощущение лишь усилилось. Такое чувство, что я уже держала этот предмет в руках, но не помню, когда именно. Кручу головой, отбрасывая ненужные мысли, которые только и будут захламлять мое и без того полное всякого дерьма сознание, и продолжаю помогать Джейн наводить порядок. Девушка опускается на колени, забивая на грязь, которой усыпан пол, словно кто-то ходил здесь в ботинках. Это явно земля. Странно, Карин не говорила о том, что Дилан покидал дом. Вряд ли она, побродив по лесу, не решилась снять обувь, прежде чем войти в его комнату. Мне стоит начать относиться ко всему проще, иначе так и буду жить, каждую мелочь превращая в слона. — С ним всё будет в порядке, — вдруг шепчет Джейн, взглянув на меня с улыбкой. — Мы ведь справляемся с этим, значит, и Дилан сможет. Кусаю губы, кивая в знак согласия, но всё равно не сдерживаю срывающийся вздох. Так же опускаюсь на пол, начиная собирать бумажки, половина из которых не исписана. Пустые листы. Это странно… Ронни, прекрати. Подношу пальцы ладони к груди. Обычно, когда я нервничала, то начинала потирать кулон, так что эта привычка осталась до сих пор. Всё-таки от некоторых вещей избавиться трудно, так что понять состояние каждого из нас можно. Джейн, например, до сих пор запирает комнаты на ключ. Недавно уехала её бабушка, поэтому ей приходится делать уборку во всем доме самой. Всякий раз, открывая двери, девушка ещё минуту стоит на пороге. Обычно мы делаем это вместе и рано утром, пока не стемнело. Так же Рид всё ещё сторонится праздников, особенно городских, на которых многие люди надевают маски животных, или полностью переодеваются в мягкие костюмы. И она не носит кулоны, как и я. Да, мы все мнительные. После трехчасовой уборки легкий беспорядок ещё оставался, но Джейн уже нужно было ехать на занятия, поэтому мы решили пока остановиться на том, что есть. Весь мусор вынесли на улицу, чтобы утром в воскресенье его забрала специальная служба. А лучше сжечь. Прямо сейчас, но времени на это нет. — Я могу подбросить тебя до дома, — предлагает Джейн, тормозя на пороге дома Дилана. — Я могу сегодня задержаться. Мы будем проходить практику. Я складываю руки на груди, чтобы скрыть пробирающую тело дрожь, бросаю взгляд назад на лестницу, прислушиваясь к тишине. В пустом доме без Рид неохота оставаться. — Ничего. Я сама доберусь, — опираюсь плечом на дверь. — Не хочу оставлять Дилана одного, да и ты время зря потратишь. — Уверена? — уточняет Рид, немного напряженно сжавшись от холодного ветра. Я киваю, улыбаясь: — Да, заодно попробую поговорить с ним, — берусь за ручку. — Удачи тебе сегодня, — желаю, и Джейн отступает назад, как-то скованно, но всё равно улыбается, разворачивается, спускаясь вниз по ступенькам крыльца. Жду, пока девушка сядет в машину, после чего закрываю дверь, оказываясь одна в доме с распахнутыми окнами. К слову, их мы тоже закрываем, боясь, что кто-то может пролезть внутрь, поэтому сейчас чувствую себя незащищенной, но проветрить комнаты стоит. Обнимаю себя руками, медленно направляясь в сторону лестницы. Прислушиваюсь к звукам, но кроме сквозного ветра ничего не слышу. Оглядываюсь, всё время смотрю назад, по-прежнему боясь, что кто-то топает за мной и вот-вот ткнет пальцем в спину, заставив замереть на месте, и, наверное, умереть от разрыва сердца, но ничего подобного не происходит. Поднимаюсь на второй этаж, замечая, что дверь ванной комнаты открыта. Дилана там нет. Неужели, наконец, вышел? Иду к его комнате, пытаясь не заглядывать в распахнутые комнаты, в которых уже сгущается вечерний мрак. Подхожу к порогу, смотря на парня, который поднимает с пола телефон, бросая на стол. Стоит ко мне спиной, и я не слышу, как он дышит. Сглатываю, решая выдать свое присутствие, чтобы он не дернулся от неожиданности, но это все равно происходит, когда Дилан встает ко мне боком, вздрогнув: — Вы ещё здесь? — грубо. — Джейн поехала на занятия, — объясняю спокойно, чтобы не вызывать агрессии с его стороны. Переступаю порог комнаты, осматриваясь с улыбкой: — Еще немного — и здесь можно будет жить, — останавливаю взгляд на парне, который не разделяет моего «хорошего» настроения, поэтому молча подходит к кровати, садясь на её край. Сутулится, поставив локти на колени, и смотрит в пол, потирая ладонями шею. Я мнусь, стоя на месте. За окном быстро темнеет, поэтому чувствую себя неуютно, прося: — Я могу включить свет? Ответа парень мне не дает, поэтому вздыхаю, садясь с другой стороны кровати. Тишина. Смотрю в пол, пытаясь не думать о том, что коридор передо мной уже утонул в темноте. И на меня может смотреть Он… Отдергиваю себя, руками «растирая» побежавшие по коже мурашки. Молчим. Я и по-прежнему не слышу, как Дилан дышит, поэтому поворачиваю голову, взглядом упершись ему в спину. Не могу понять, как он терпит эту тишину, часто оставаясь дома один, Карин же работает и в ночные смены. Как парень ещё не сошел с ума? Аккуратно забираюсь на кровать коленками, подползаю ближе к Дилану, садясь сбоку, и игнорирую его тяжелый вздох, нервно потирая ладони: — Ты хорошо питаешься? — задаю вопрос, чтобы хоть как-то завязать с ним беседу, но попытки тщетны. ОʼБрайен закрыт. Смотрю на его профиль взглядом, полным беспокойства. Не скажу, что внешне он похудел, но выглядит нехорошо. — Как ты спишь сейчас? — шепчу. Ничего в ответ. — Наверное, тяжело сидеть здесь одному, — сжимаю губы, уже не находя в себе сил, чтобы хмурить брови, поэтому мускулы лица слабнут. От образовавшей в груди обиды кусаю внутреннюю сторону щеки, приоткрыв рот: — Знаешь, если тебя что-то тревожит, — чешу переносицу пальцами, — ты можешь спокойно говорить с нами, — вновь поднимаю на него глаза, моргая, ведь выражение его лица, которое мне с трудом удается разглядеть в темноте, не меняется. — Просто, хочу чтобы ты помнил это, — облизываю губы, откашлявшись, ведь задаю волнующий меня вопрос, на который вряд ли получу ответ. — Хочешь, — никак не скрыть тревогу, — чтобы я осталась? — Нет, — получаю сразу и в лоб, так что мое сердце неприятно сжимается, а обида лишь растет. Киваю головой, опустив взгляд в пол: — Хорошо, — встаю с кровати, больше не в силах выносить эту атмосферу между нами. — Всё закончилось, — шепчу, ткнув пальцем ему в плечо. — Увидимся завтра в школе? Дилан поднимает на меня глаза, сжав зубы. Молчит, поэтому отступаю, обхожу кровать, хватая со стула свою куртку, и спешу покинуть комнату. И дом. Темный, холодный. Быстро спускаюсь вниз по лестнице, невольно бросив взгляд назад. Ничего кроме мрака. Выхожу на первый этаж, не осматриваюсь по сторонам, не желая заглядывать на кухню и в гостиную, подхожу к входной двери, распахивая. Сквозной ветер стал громче. Покидаю дом, натягивая на себя куртку, и обнимаю руками, быстро идя по тротуару прочь. Нужно выбраться на людное место. Там я буду чувствовать себя спокойней. Всё равно бросаю взгляд в сторону окон комнаты парня, в которых по-прежнему не горит свет. Чувствую себя беспомощной. И от этого тошно. *** Громкий выстрел. Эхо разносится по небольшому помещению с серыми стенами. Несколько человек толпятся у стены, смотря на Джейн, которая держит в руках пистолет, вновь сосредотачиваясь, чтобы попасть в следующую цель. Карин внимательно наблюдает, сложив руки на груди. Рид ровно дышит, сжав губы, и нажимает на курок, пулей пробивая грудь картонного человека. Опускает руки, когда слышит голос тренера. — Достаточно, — Карин кивает на мужчину. — Ты следующий. Джейн передает оружие, после чего встает у стены рядом с другими. Перебрасывается короткими взглядами с Карин, которая, как бы невзначай, кивает головой. Девушка вздыхает, обнимая себя руками, и затылком прижимается к холодной поверхности, не поправляя слегка съехавшие мягкие наушники. Смотрит в потолок, пытаясь хоть немного расслабиться, но всё тело, словно истыкано иглами, которые при движении грудной клетки приносят больше боли. — Стоп, — приказывает Карин, взглянув на дверь, которая немного приоткрыта. — Входите, — разрешает, после чего в помещение заходит мужчина в форме. — Я привел вам новенького, — ехидно улыбается, ожидая реакцию со стороны девушки, которая опустила руки, возмущенно рыкнув: — И чего всех новичков ко мне суют? Прикалываетесь надо мной всем отделом? Мужчина с довольной физиономией пожимает плечами, приглашая войти того, кто стоял за его спиной в коридоре. Джейн всё это время не опускает глаз. Её не интересует происходящее, она практически не слышит голосов, уходя в себя. Карин осматривает с ног до головы высокого плечистого парня с короткой прической и серыми глазами. Он откашливается, сразу же проникаясь этой рабочей обстановкой. — Как звать? — девушка сдается на радость мужчине, который закрыл за собой дверь, оставив «свеженького» на младшего тренера. Всё надеется, что Карин откажется от этой затеи. Парень не выглядит уверенно, но отвечает довольно спокойно: — Коди Кристиан.