[флешбэк] — Просто, верь мне! — мужчину толкают, уводят, заламывают руки за спину, заставляя его ноги согнуться от давления. Подросток не двигается. Смотрит на происходящее, плохо осознавая. Почему его отца арестовывают? Парень поворачивает голову в сторону кухни, в которую вбегают люди в форме. Он не слышит больше крика и зова отца. Медленно, покачиваясь на ногах, идет на кухню. Яркий белый свет бьет по глазам, но парень не щурится. Он толкает мужчину, который хватает его за плечо, желая остановить. — Не верь! Не верь! — продолжал кричать и отбиваться уже бывший полицейский. Парень делает шаг на кухню, но тело цепенеет. Смотрит в сторону стола. Бледный паркет залит алой жидкостью, которая размазана практически по всему помещению: холодильник, окна, столешницы, плита, ручка чайника, ложки, сковородка, стены в отпечатках рук. И распоротое тело. — Не верь, Дилан! — отец вырывает окровавленные руки, но его уже выводят за порог дома. Обезглавленное тело матери. [конец флешбэка]
Грохот с первого этажа выбивает из полудрема. Парень хмурится, смотря в потолок. Прислушивается. Комната погружена в темноту. Фонарный свет освещает лишь половину помещения. Дилан садится на кровати, слушая. Его сестра вернулась? Смотрит на часы. Приглядывается. Три ночи. Чёрт, а ведь выходной. Кажется, все в этом доме позабыли, что такое нормальный, крепкий сон. Дилан встает с кровати, поправляя задравшуюся футболку, что частично оголяло его тело. Направляется к двери, наступая на колпачок от маркера. Ругнулся, но не поднял. Слишком ленив для этого, поэтому в следующий раз обязательно наступит на него вновь. Замкнутый круг. Толкает дверь, выходя в тускло освещенный коридор. Осматривается, замечая, как сестра входит в ванную комнату, не прикрывая за собой дверь. Видимо, хочет поставить стиральную машину. Идиотка, лучше бы спать легла. Дилан направляется к ней, но тормозит у комнаты женщины. Дверь не заперта, поэтому через тонкую щель сочится желтый свет. Парень недолго думает. Он даже не смущается, толкая дверь ногой, и входит в комнату сестры, по-хозяйски осматриваясь. Взгляд прилипает к доске с фотографиями, что висит на стене возле окна и большого письменного стола. Сует одну руку в карман штанов, другой встряхивает темные волосы, подходит к доске, рассматривая. Появились ли новые снимки? Конечно. Дилан даже не сомневался в этом. Незнакомое ему заброшенное трехэтажное здание. Кажется, оно сгорело, ибо внешний вид говорит об этом. Парень наклоняет голову. С чего полицейским исследовать давно заброшенные места? Что они ищут? Или кого? Дилан непроизвольно вздохнул, когда заметил надпись мелом на доске. Где-то в центре, между фотографиями. «Отец?» — вот, что она гласила. Вопрос, который мучил не только Дилана, но и пол города. Ибо всё жители только и делают, что распускают слухи. Им нужен виноватый. — Дил, — сестра не любила, когда он так просто заходил к ней. Без разрешения. Но его это не особо колеблет. Парень кивнул на фотографию со сгоревшим зданием: — Где это? Девушка, которая была меньше по росту, сложила руки на груди, подходя. Её походка выдает то, насколько она вымотана: — Это бывший дом ребенка номер восемь. Сгорел ещё в начале девяностых. — Причина? — Дилан всегда задавал конкретные вопросы, которые его интересовали. Этим похож на отца. — Недосмотр за детьми. Парень хмурится, складывая руки на груди, подобно сестре: — Они его сожгли? — Скорее, это была неудачная шалость, — девушка пыхтит от усталости. — Слушай, иди спать, — качает головой, но брат перебивает: — Они погибли? — Дилан, — она трет лицо. — Карин, — он смотрит на сестру, требуя ответа. Парень умеет давить на людей. — Да. Они сами себя подожгли, как говорят у нас в отделе. Дело было закрыто, — указывает рукой на дверь. — А теперь иди. Дай мне выспаться. Дилан отворачивается, направляясь к двери. Сестра бросает на него взгляд. Знает, что теперь парень поедет туда, именно поэтому не любит, когда он интересуется. Дилан выходит в коридор, идя обратно в свою комнату. Ему нужно просто ввести в поисковике номер дома ребенка, указать, что он сгорел в начале девяностых — и вуаля. Он уже будет знать, куда ехать. Вопрос в другом. Что он будет там искать?***
Ты не спишь. Дома сменяют друг друга. Холод окутал тело. Это не сон. Вой ветра, гуляющего между стволами высоких деревьев. Ты идешь.
И только холодный пол. Только застывший воздух. Пыльный. Его не хватает. Лежу на боку, чувствуя, как прихожу в себя. Странно, но это был словно миг. Я потеряла сознание, но так же резко пришла в себя, хорошо помня, что произошло. Бледные стены покрыты плиткой, как и пол, на котором расположилась. Отлежала щеку. Руки вытянуты перед собой, аккуратно уложены, ноги согнуты в коленях. Моргаю, пытаясь осознать, что за… Что за место. Голова резко отрывается от пола. Ощущаю холод, которые уже давно проник в тело. Тело, не прикрытое одеждой. Я, как и была в нижнем белье, так и осталась. Мои глаза готовы вылезти из орбит, когда осматриваю себя: вся в пыли и какой-то грязи, похожей на побелку, которой покрывают стены. Кашляю, присаживаясь. Лицо корчится, ведь продолжаю давиться, панически осматриваясь по сторонам: это не моя комната. Это не мой коридор. Я не дома. Это холодное помещение освещается бледным светом, что сочится сквозь окна с треснувшими стеклами. Пыльными, грязными. По краям, у стен стоят какие-то испорченные тазы, на полу много черных пятен. Все помещение сделано в бледно-зеленых оттенках. Я не могу понять, где нахожусь, но это похоже на очень старую душевую, ведь возле моих ног лежат шланги. Кто-то, словно рвал их со стен. Перевернутая лавочка, какие-то тряпки, бугристое покрытие потолка. Я не чувствую себя вымотанной, поэтому вскакиваю на ноги, отряхиваясь. Моя задача сейчас — мыслить логически и здраво найти решение. А так же, ответы на вопросы, главный из которых: «Как я, черт возьми, попала сюда?!» И вообще, что это за место? Господи, вопросов море — ответов нет. Черная ткань белья в пыли. Я встряхиваю головой, ведь в волосах запуталась паутина и сухие листья. Не обнимаю себя руками. Осматриваюсь, видя только одну дверь, которая давно слетела с петель и лежит теперь в проеме. Хмурюсь, напряженно сжимая губы. Решаюсь подойти к окну, чтобы выглянуть, но разочарование бьет мне в глаза вместе с ярким белым светом. Вокруг лес. Деревья. Темные стволы, разной высоты. Кроны деревьев скрывают обзор. Осторожно открываю одну створку окна, стекло тут же отпадает, крошится. Я убираю руки, чтобы не оцарапаться. Аккуратно, пальчиком, берусь за раму, раскрывая. Поднимаюсь на носки, выглядывая. Осенний ветер поднимает волосы, заставляя тело покрыться мурашками. Смотрю вниз. Судя по всему, это третий этаж. Но я до сих пор не могу понять, где нахожусь. Есть только одно решение — выйти и искать людей, хотя не имею понятия, в какую сторону идти. Что ж, радует то, что я до сих пор не поддалась панике. Делаю шаги в сторону дверного проема. Босиком. Осторожно, чтобы не наступить на острые камни и стекла. Но ноги уже болят. Я натерла мозоли? Когда успела? После вчерашней пробежки? Что за бред? Опускаю глаза, рассматривая свою лодыжку. Синяк. Небольшой, но яркий. Качаю головой, держась за стенку, и переступаю через дверь, выходя в не менее грязный, пыльный коридор. Краска опадает со стен, которые трещат от сквозного ветра. Длинный коридор. По обеим сторонам распахнутые двери. Комнаты, помещения, кабинеты. Что это за здание? Заброшенное? Это очевидно. Я уже не надеюсь понять, как попала сюда. Честно. Главное, уйти. Думаю, в другом конце коридора есть лестница. Направляюсь туда. Пол покрыт плиткой. Белой, но потемневшей от времени. Стены бледные. Здесь пахнет чем-то ветхим, старым и… Пахнет резиной. Я стараюсь внимательно смотреть под ноги, чтобы ни на что не наступить, но боюсь надолго опускать глаза. Вдруг что-то мелькнет в конце коридора? Вдруг что-то выйдет из темноты на свет? Вдруг… Качнула головой. Остановись. Смысл саму себя запугивать? Ты — человек. Существо разумное, поэтому не поддавайся эмоциям. Но треск вышибает. Я дергаюсь, обнимая себя руками. Кажется, это было похоже на треск дерева. Медленнее перебираю ногами, проходя мимо очередной комнаты, и торможу. Просто, останавливаюсь, рассматривая помещение. Стены из плитки, пол из плитки, пружинистые железные кровати и пара черных, будто обгоревших, тумб. Голое, холодное помещение, но притягивает. Я сделала шаг, зайдя в комнату. Пыль витает в воздухе, мешая дышать. На полу лежат бруски, палки, словно кто-то разводил здесь костер. Я прохожу дальше, к кроватям. На окне решетка, на подоконнике кладбище мух, разных мошек, ползают тараканы. С отвращением в лице делаю шаг назад, поворачивая голову. Смотрю на голую кровать. Такие были в лагерях. Помню, как неудобно было спать на них. Но привлекает внимание не это. Наклоняю голову к плечу, опускаясь сначала на корточки, затем встаю на колени, нагибаясь. Убираю локоны волос за уши. чтобы не мешали, одной рукой опираюсь на край кровати, другую сую под неё, нащупав предмет. Выпрямляюсь, встряхивая волосами, и поднимаю находку, чтобы рассмотреть. Детская маска лисицы. Такие носят на карнавалах или других праздниках, как Хеллоуин. Тут даже веревочка осталась, правда сама маска немного плавленая, будто её края кто-то поджигал. Вместо глаз — круглые дырки. Цвет не яркий, а бледный, что говорит о том, что это старая вещь, а по слою пыли можно предположить, что лежит она здесь не один год. Хмуро рассматриваю её. Почему меня настигло ощущение пустоты? Треск. Я повернула голову, смотря в сторону дверного проёма. Никого, но звук был громче. Медленно поднимаюсь с пола, крепко держа маску в руках. Прислушиваюсь. Шаги. Замираю, прекращая дышать. Кто-то здесь. И он не скрывает своего присутствия. Зрачки мечутся по помещению, останавливаясь на железной палке. Похоже на трость, но не важно. Тихо, на носках перемещаюсь, подобрав её. Холодная и тяжелая. Прячусь за стеной возле проема, прислушиваясь. Все мысли вылетают из головы, поэтому пробуждается адреналин, от которого становится невыносимо жарко. Я стою в нижнем белье, но мне до безумия душно. Ладони потеют, но сжимаю обеими руками палку, покусывая губы. Дышу через рот. Короткие вздохи заполняют помещение, когда вижу, как на свету, что льется из следующей комнаты, проявляется тень. Высокая. Напряжение увеличивается, давя на мои плечи, отчего тело сковывается цепями страха и неуверенности. Но я расправляю плечи, дожидаясь нужного момента. Сердце бешено скачет, а от давления кажется, что вот-вот из носа пойдет кровь. Тень растет, поэтому резко выхожу из-за угла, размахнувшись. Звон эхом распространяется по длинному коридору. Я смотрю большими, распахнутыми глазами на пустоту перед собой. Никого. Абсолютно. Ноги начинают трястись. Опускаю руки, сутулясь от страха. Треск. Резко оборачиваюсь, вытягивая перед собой палку. Позади никого. Рвано дышу, не моргая. Картинка перед глазами идет кругом, поэтому качаюсь на ногах. В ушах начинает гудеть. Шум растет, а всё происходящее больше начинает походить на безумие. Это нереально. Шаги за спиной. Разворачиваюсь, уже не жалею сил, размахиваясь, чтобы уж точно сбить с ног того, кто сводит меня с ума. Удар по стене. Опять пустота передо мной. Мои губы дрожат, раскрываясь от шока. Я ведь слышу. Я слышу. Не сдерживаюсь. Срываюсь с места, быстро идя в сторону лестницы. Босыми ногами наступаю на камни, игнорирую боль, нервно крутя головой, ведь в комнатах, которые я прохожу, мелькают тени. Мычу сквозь сжатые губы, ускоряясь, когда слышу за спиной топот ног. Будто толпа людей мчится за мной. Вижу лестницу, поэтому уже срываюсь на бег, по-прежнему сжимая палку в одной руке. Глаза слезятся, но я не позволяю себе рыдать и биться в конвульсиях от бессилия. Это будет означать, что я проиграла. Большие, белые двери. Я подскакиваю к ним, толкая, и делаю ошибку. Поворачиваю голову. Они стоят. Выглядывают из комнат, смотрят на меня. Они надели маски. Я делаю шаг назад, разворачиваясь, чтобы рвануть вниз, но сталкиваюсь. Не слышала. Никаких звуков за спиной, ведь от ужаса была парализована. В одну секунду всё моё сознание тонет от неожиданности, но я резко отступаю, спотыкаясь о порог дверей. Падаю на пятую точку, по-прежнему смотря на человека, который так же уставился на меня. Смотрим. Молчим. Моя челюсть отпадает. Дилан? Взгляд парня скользит ниже, после чего резко поднимается, застывая где-то на уровне коридора: — Эм… Я не буду мучить тебя вопросами, окей? — медленно отворачивается, уставившись в стену перед собой. — Но, какого черта? — щурит глаза. Я ерзаю на пыльном полу, вскакивая на больные ноги. Открываю рот, но лишь откашливаюсь, проглатывая комок в горле. Дилан поднимает руку, опуская лицо в ладонь. Качает головой, делая глубокий вдох, после чего выпрямляется, не смотрит на меня, но я не сразу понимаю, почему. Опускаю глаза. Стою в нижнем белье, в каком-то заброшенном здании. Что ж, вопросы бы у любого появились. — Ты не будешь отвечать, — утверждает, и я пожимаю плечами, невольно обнимая себя руками, когда слышу треск за спиной. Поворачиваю голову. Коридор пуст. Никаких голов, никаких детей в масках. — Эм, — Дилан щелкает пальцем. — Как тебя там? — сжимает губы. — Черт, — забивает, так и не вспомнив моего имени, стягивает с себя темную кофту, протягивая мне. Всё так же стоит боком. Я с каким-то внутренним недоверием беру её. Не то, чтобы я сильно смущаюсь, или же наоборот. Нет. Просто, я не придаю значения половой принадлежности. Парень, девушка. Я не чувствую неловкости. Для меня нет разделения. Для меня есть просто люди. Думаю, это влияние бабушки. Я не задумываюсь о соитии. Не думаю об отношениях, наблюдая за тем, как относятся друг к другу мои родители. Это сложно объяснить, но сейчас не чувствую ни смущения, ни стыда. Увидел и что? Не думаю, что подобное он видит впервые. Он же парень. А они часто заглядывают на взрослые сайты. Ну, мне так кажется. Надеваю на себя кофту только потому, что замерзла. Застегиваю, потянув края ткани вниз. Прикрывает пятую точку. Уже хорошо. С не принуждением смотрю на Дилана, который, наконец, повернулся ко мне лицом, которое выражает недоумение: — Почему ты… — окидывает меня взглядом, вновь подняв глаза на лицо. — Эм, могу я сам дать на это ответ, чтобы не мучиться? — он потирает ладони, и я киваю. — Ты любительница гулять по ночам в белье и ночевать в заброшенных домах. Тем самым получаешь адреналин, и это как наркотик для тебя, поэтому ты не можешь прекратить, — он выдает, и мне хочется качнуть головой, но он перебивает. — Или ты просто лунатик? Лунатик? Стоп. Я как-то не подумала об этом. Киваю головой, поднимая руку, чтобы он понял, что я согласна. Но ткань кофты так же поднимается, поэтому парень просит меня остановиться и вернуть руку в былое положение. Выполняю. Неловкая пауза. Я спокойно смотрю на него, пытаясь предположить, что он тут делает, но мои вопросы всё равно не прозвучат вслух. — Черт, — Дилан с каким-то обречением качает головой. — Идем, — отворачивается, спускаясь по ступенькам вниз. Я хлопаю ресницами, спеша за ним, и наклоняюсь, чтобы вопросительно заглянуть в глаза. Дилан вздыхает, словно понимая мой вопрос: — Отвезу тебя домой. Не думаю, что тебе хочется по улице в таком виде щеголять. Моё тело давно покинул страх, поэтому двигаюсь свободно. Благодарю легким кивком, но замечаю кое-что. Это было заметно ещё вчера. После случившегося в школе, он смотрит на меня с недоверием. Скорее парень даже опасается меня, но не показывает этого. Это можно понять. Я бы сама остерегалась человека, который гуляет голышом по заброшенным зданиям. *** Не думает. Не пытается предположить. Просто пробирается сквозь ветки деревьев к дороге, где оставил машину. Полусгоревший дом остался позади. Дилан немного раздражен. Немного? Ведь приехал сюда, чтобы исследовать здание, сделать снимки, найти что-нибудь. Вот именно, что парень даже не знает, что ищет. Зацепку? Отца? Подтверждение тому, что весь происходящий бред реален? Дилан поглядывает на девушку, которая вела себя уж слишком спокойно. На её лице он не читает каких-то ярких эмоций: она не смущена, ей не стыдно, она в недоумении. А вот парень очень даже сбит с толку. Девушка даже не корчит лицо, когда наступает на острые ветки и камни. Она вообще выражает хоть какие-нибудь эмоции? Кофта, конечно же, задралась, ведь она делает большие шаги, чтобы успевать за Диланом. Тот может только догадываться, почему она не смущена? Ронни спешит за парнем, но при этом оглядывается по сторонам, успевает обернуться, ведь слышит треск за спиной. Но никого. Ничего кроме стволов деревьев, спутанных веток, желтой сухой травы и опавших листьев. Наконец, они выходят к дороге. Дилан тормозит, разворачиваясь. Подходит к остановившейся в недоумении Ронни, которая немного поднимает руки, чтобы не мешать ему рыться в карманах. Звон ключей. Парень перекидывает связку из одной ладони в другую и вновь направляется к припаркованному на обочине автомобилю. Девушка топает босыми ногами, идет за ним. Она пытается запомнить дорогу к этому заброшенному зданию. Дилан открывает дверцу, залезая в машину, и немного мнется, когда Ронни залезает на соседнее сидение. Он почему-то был уверен, что она смутится и сядет сзади, но нет. Кажется, эта девушка ломает приоритеты. Она ловит на себе его хмурый взгляд. Дилан откашливается, заводя машину: — Где ты живешь? — смотрит на дорогу. Ронни открывает рот, но вздыхает, начиная крутить головой, ища что-нибудь, на чём можно писать. Парень открывает бардачок, кивнув на него. Девушка роется, находя карандаш и листок сложенной пополам бумаги. *** Я пишу свой адрес, после чего демонстрирую его парню, который прочел, немного хмурясь: — Это ведь в другом конце города. Какого черта ты здесь-то забыла? Лунатики вряд ли ходят так далеко, — подмечает. А я лишь пожимаю плечами, заставляя его опять же опустить лицо в ладонь. Наклоняю голову, наблюдая за тем, как парень трёт щеку, сутулясь. Точно. Мистер «рука-лицо». Машина трогается с места. Я спокойно потираю колени ладонями, не чувствуя неудобства. Смотрю на дорогу, но вновь опускаю глаза на лист бумаги. Пишу: «Что там делал?» — показываю парню, который на секунду отвлекается от дороги, прочитав. Хмурится, облизывая губы: — Пробежка, — дает короткий ответ, а я поднимаю брови, вновь водя карандашом по бумаге: «Пробежка на машине?» Дилан лишь бросает смешок: — Отстань… — запинается, щуря глаза. — Как тебя там? Я спокойно пишу ответ: «Ронни». Но парень даже не смотрит на листок. Кажется, его не особо интересует моё имя. Что ж, ладно. Опускаю руки, но выражение лица меняется, когда чувствую зудящую боль на коже. Резко поднимаю руки, касаясь пальцами бегунка молнии. — Господи, — Дилан бросает взгляды на меня, не веря. — Ты ведь несерьезно? — спрашивает шёпотом, когда тяну бегунок вниз, открывая грудь. Беру кулон-бабочку, разглядывая кожу груди. Красное пятно. Раздражение? Чешу. Практически вонзаю ногти в кожу, ведь зуд не прекращается. Это хуже, чем комариный укус. — Прекрати, — Дилан стучит пальцами по рулю. Кривлю губы от возмущения, но опускаю руки, удобнее устраиваясь на сидение. Наконец, лес сменился домами и городскими высотками. То, что мы добрались до цивилизации, успокаивает. Я выдыхаю, расслабленно смотря перед собой. Машина несется не так быстро, но я уже узнаю дорогу. — Куда надо сворачивать? — Дилан хмурится, пытаясь разобраться, ведь по обеим сторонам частные дома. Я качаю головой, указывая рукой вперед. Наш дом в конце улицы. Возле леса. Дилан тяжело выдыхает, и мне становится неудобно, ведь не люблю утруждать кого-то собой. Наконец, мы добираемся до конца улицы. Дилан немного поддается вперед, с явным интересом рассматривая высокий забор, за которым, вдали, красуется белый, высокий особняк. Парень моргает: — Это ведь, — возвращается в нормальное положение, тормозя. — Это дом семьи, — шепчет. Я не удивлена, что он знает о нем, ведь слухи до сих пор ходят. Поворачиваю голову, не ожидая того, что парень выйдет из машины. Наблюдаю за тем, как он подходит к воротам, всматриваясь в то, что находится за ними. Я больше не хочу его задерживать, поэтому тоже выхожу из теплого салона, подходя к нему. Слабо улыбаюсь, снимая кофту парня, чтобы вернуть. Тот оборачивается, но резко отводит глаза: — Черт, да что ж тебя так тянет раздеваться на людях? Я с непониманием смотрю на него, хмуря брови. Натягиваю кофту обратно на плечи, притоптывая ногой. Мне ему завтра её вернуть? Дилан ставит руки на талию, покусывая нижнюю губу. Нервничает? Чего-то хочет спросить? — Я могу… — сжимает губы, мельком поглядывая на меня. — Могу я посмотреть его изнутри? И опять же, не удивлена его просьбе. Думаю, можно было бы спокойно заработать неплохую сумму на экскурсиях по дому. Правда, дедушке не понравится то, что я приведу кого-то. Но Дилан привез меня, так что я должник. Киваю, пожимая плечами, и направляясь за ворота. Парень успевает закрыть машину. Идет за мной. Тоже молчит, с интересом рассматривая всё вокруг. У меня нет ключей, поэтому надеюсь, что дверь не заперта. Минуем высокий дуб, который Дилан внимательно рассматривает, замедляя шаг. Поднимаюсь по ступенькам к двери, дергая ручку. Не закрыта. Может, дедушка ещё не встал, поэтому не заметил этого? Оборачиваюсь, махнув рукой, чтобы поторопить Дилана. Тот смотрит на дом, подходя ко мне: — Кто здесь живет? — но прикрывает глаза, вспоминая, что ответа не получит. Я опять же чувствую себя неловко из-за того, что ограничена в общении. Входим. Дилан тормозит в нескольких шагах от меня, с интересом осматриваясь. Дома темно. Я закрываю дверь, поворачиваясь. Толкаю его в плечо, чтобы он пошел за мной. Парень ничего не говорит, слушаясь. Слышу его шаги за спиной. Поднимаюсь по лестнице, и Дилан откашливается, ровняясь со мной. А, точно, снизу, наверное, всё видно. Не думала, что буду тянуть кофту вниз, чтобы не смущать его. Выходим на второй этаж. Дилан смотрит в одну и другую сторону. Сначала мне нужно переодеться, а потом можно и показать дом. На самом деле, я сама давно не гуляла по нему. Поднялись на третий. Выше — чердак. Иду по темному коридору, не оборачиваясь. — У вас здесь нет ламп? — Дилан подает голос, который эхом разлетается по всему коридору, отчего парень хмурится. — Жутковато. Подхожу к двери в свою комнату. Она распахнута. Вчера я здесь упала и отключилась. Даже вещи всё так же разбросаны. Откашливаюсь, проходя внутрь. Дилан следует за мной, осматривая мою комнату. Я наклоняюсь, поднимая одежду, тем самым заставляю парня отвернуться. Выпрямляюсь, стягивая с себя его кофту. Спокойно перемещаюсь по комнате, но торможу, уставившись на кровать. Дилан подошел к моему столу. Рассматривает фотографии. Я медленно подхожу к кровати, наклоняясь. Моё дыхание тяжелеет. Комкаю кофту, бросая в парня, чтобы привлечь внимание. Дилан ворчит, оборачиваясь: — Чёрт, а по-другому отдать никак? — поднимает глаза в потолок. — Ты получаешь кайф, когда кто-то видит тебя в белье? — злится, но я щелкаю пальцем, другой рукой указываю на кровать, топая ногой. Вынуждаю парня опустить лицо. Он переводит глаза на кровать, хмурясь. Кладет кофту на стол, медленно, будто с опаской, подходя к ней. Я делаю шаг назад, убирая растрепанные волосы за уши. Дилан нагибается, опираясь одной рукой на колено. Голова серого зайца мирно покоится на моей подушке. Алое пятно намного больше. Оно впиталось в наволочку и потемнело. Дилан поднимает на меня глаза, я приоткрываю рот, не в силах скрывать, что нервничаю. Парень выпрямляется, явно ища, что сказать. Ставит одну руку на талию, а другую подносит к губам, сжимая в кулак: — Что ж, — начинает, но затыкается. Точнее, нас отвлекают. Поворачиваем головы. Моя челюсть не отпадает, но я понимаю, насколько эта ситуация неловкая. Дедушка стоит в проеме двери, смотря на нас. Я не могу прочесть определенные эмоции на его лице. Но падающая из его рук кружка говорит о многом.***
Домашняя, теплая атмосфера. Запах ванили и аромат горячего шоколада витают в воздухе. Девушка выходит из ванной комнаты, пар мчится за ней. Вытирает мокрые волосы, идя по светлому коридору. Легкая ткань одежды покрывает ещё влажное тело. Девушка тормозит, когда слышит голос маленькой сестры: — Джейни, — вопит, но улыбается. Девушка улыбнулась. Заглянула в комнату сестры, которая сидела за столом. — В чём дело? — заходит, перекидывая полотенце через плечо. Мокрые локоны черных волос свисают, когда она наклоняется. Девочка нервничает: — Папе понравится? — показывает рисунок, который нарисовала. Джейн рассматривает его: — Рози, ты рисуешь даже лучше меня, — уверяет, потирая её хрупкие плечики. Сестра забавно улыбается, надувая щечки. Джейн выпрямляется, но не отворачивается, взглянув на стопку рисунков, что были неаккуратно сложены на углу стола. Переступает с ноги на ногу, наклоняя голову. Щурит глаза, хмуря брови. На белом листе изображён человечек. Он одет в бледно-зеленоватую рубашку и темные штаны. Девушка приоткрывает губы. Вместо головы Рози нарисовала какой-то непонятный мешок с большими черными дырами вместо глаз.