***
Атмосфера в кабинете Мерри пронзала холодом, но горячий кофе, который она разлила в кружки, способен исправить первое впечатление, согрев гостей. Мать Ронни держала кружку в руках, грея ладони, покрытые покрасневшей от холода кожей. Тонкие пальцы еле заметно дрожали от нервов. Мужчина молча разглядывал темную жидкость, не желая пить то, что предлагает Мерри. У него с давних пор неприязнь ко всем, кто связан с миссис и мистером Добрев. Кроме жены, конечно. Она была единственной вменяемой. А вот родная дочь порой пугала его. Могла часами смотреть в одну точку, молчать, сидеть на качелях во дворе, пока другие дети играли. Она явно отличалась от других. Слишком умна была для пятилетнего ребёнка. Но не это отталкивало мужчину от родной дочери. Семья частенько пыталась завести кошку, щенка, но они не «приживались». Ронни неаккуратно играла с ними, после чего животных находили мертвыми, хотя сама она жаловалась, говоря, что это её некий друг. Но взрослые знали, что у Ронни нет друзей. Мерри выслушала гостей. И женщина поняла, что они имеют в виду, когда говорят: «Словно, мы пробудились ото сна», — но сами взрослые этого не могли понять. — Я вам советую вернуться домой, — наконец, заговорила Мерри, и её слова вызвали негатив со стороны гостей. — Наша дочь, — хотела начать Эмма, но её перебивает женщина: — Вы не можете остановить это. — Что вы имеете в виду? — Эмма хмуро смотрит на Мерри, чувствуя, как муж кладет ей ладонь на колено, будто пытаясь успокоить. — Ложь, иллюзия, внушение — это не ваша реальность, — кажется, её нельзя понять. Несет какой-то бред, при этом сохраняя «ледяное» выражение лица: — Вам ничего не исправить. — Что за фигню ты несешь? — Мужчина сам начинает тревожиться. — Вы не помешаете. Вы не играете никакой роли в Его реальности, — Мерри будто не слышала его слов, поднося кружку к сухим губам. — Всё должно уже кончится.Грядет конец игры.
Светлый коридор с коричневыми стенами, вдоль которых установлены камеры для временных заключенных. Полы грязные. Пахнет чем-то неприятным, скорее, в одной из камер спит человек с улицы, давно не принимавший душ. Дилан идет между камерами. Следует за мужчиной в форме, который бьет железной палкой по решеткам, чтобы временные заключенные отошли к задней стене. Место отвратительное. Слышно, как позади кого-то рвёт, запах тут же настигает ноздрей — и, кажется, парень тоже готов согнуться пополам и хорошенько прочистить желудок. Камера практически в самом конце коридора. О’Брайен скованно подошел ближе к решетке, когда мужчина кивнул головой. Без слов, ведь знал Гордона О’Брайена, работал с ним в одной группе, поэтому до сих пор не может поверить, что его «наставник» сотворил подобное. Дилан не видел отца почти пять лет. Или больше? Это неважно. Теперь неважно. Парень повернулся лицом к камере, невольно затаив дыхание. Мурашки пробежали по спине. Мышцы напряжены, мускулы лица начинают болеть от стиснутых зубов. Смотрит в темноту, что сочится сквозь решетку в коридор. Начинает моргать, различая у стены, на койке сидящего мужчину, который согнулся, опёрся локтями на колени, смотря в пол. Седой. Грубая щетина. Морщинистое лицо. Порванная одежда, покрытая пылью и грязью. Дилан ужасается, понимая, что его губы начинают дрожать, а по виску течёт капелька пота. Холод внезапно сковывает, рождая в груди знакомое чувство паники. Чуть ли не глотает язык, когда подходит ближе к решётке, отчего мужчина в форме напрягается, ведь парень зашёл за линию. О’Брайен делает глубокий вздох, откашливаясь, будто боясь, что сейчас потеряет дар речи. Но голос звучит, хоть и не так грубо и уверенно, как хотелось бы: — Эй. «Эй?» — и это всё? Мужчина за решеткой не дёрнулся. Он лишь качнул головой, что-то прошептав. Дилан нахмурился, прислушиваясь: — Ты… — запинается, сглатывая. — Где ты был всё это время? — Я знаю, я знаю, — мужчина шепчет, всё так же смотря вниз. Поднимает ладони, пожимая плечами, будто разговаривает с кем-то: — Я всё понимаю. Дилан сжал губы от злости, повысив голос: — Эй! И это была ошибка. Его отец вскочил с кровати, быстро подбежав к решетке. Полицейский не успел отреагировать, поэтому Гордон хватает сына за ткань футболки, грубо потянув на себя. Дилан бьётся подбородком о железо, но не меняет выражение лица. Пыхтит, не пытаясь освободиться от хватки безумца. А вот мужчина в форме всячески пытается разжать пальцы Гордона. О’Брайен не может оторвать взгляда от отца, который смотрит на него безумными глазами, выпученными до такой степени, что кажется, что они вот-вот вылезут из орбит, лопнут от давления. Красные. Красные белки с бледными зрачками. На висках мужчины выступили вены. — Внушение, — рычит Гордон, демонстрируя жёлтые зубы. — Внушение! — кричит, ещё раз потянув сына на себя, отчего тот вновь бьётся лицом о решетку. Мужчина в форме действует быстро. Роется в карманах, находя электрошокер. — Ил-иллю… — пытается выдавить из себя Гордон, не сводя глаз с сына, который открыл рот от ужаса. — Вн-внуше… Удар током. Полицейский прижал аппарат к шее заключенного, отчего тот разжал пальцы, выгнув спину, и закричал, падая на пол. Сворачивается калачиком, дергаясь от судорог. Издает нечеловеческие звуки, мыча от боли. Дилан не сводит с него глаз. Не может отойти от шока. Его отец настолько одичал? Что превратило его в это? Гордон начинает выть, при этом, выдавливая из себя одно единственное слово, будто других он не знал: — Внушение! — кричит, вскакивая на ноги. Дилан делает шаг назад, чтобы отдалиться от камеры, ведь мужчина начинает метаться, колотя и снося всё, что попадается ему на пути. — Внушение! — вновь подскакивает к решетке, начиная колотить её руками. Дилан не шевелится, пока полицейский насильно не берёт его под руку, таща обратно к выходу. Парень ощущает, как его колени начинают дрожать, а крик отца разносится эхом по коридору, достигая ушей. Дилан пытается заткнуть их ладонями, но руки тяжелеют. Не может их поднять к лицу. Полицейский открывает дверь, выталкивая парня в холл, переполненный людьми — и безумные вопли отца остаются там, позади, но О’Брайен продолжает слышать их. В своей голове. В сознании. Мимо проносится мужчина в форме. Задевает парня плечом. Дилан еле устоял на ногах. Этот толчок, будто возвращает его в реальность. Полицейский, что сопровождал его, остановил напарника, не понимая: — Где пожар? — образно спрашивает, но тому не до шуток. Он тяжело дышит, выдавливая: — Опять животное. Обезглавленное. И этого было вполне достаточно. Дилан окончательно проснулся, начиная оглядываться. Хочет найти напарника Карин. Тот выходит из кабинета с какой-то женщиной и мальчиком лет семи. Незнакомка напряженно кусает ногти, держа сына возле себя, словно боится, что его могут забрать прямо из-под носа. Дилан рванул к мужчине: — Питерсон! — резко вспомнил его фамилию, хотя раньше не имел привычку запоминать имена неинтересных ему людей. Мужчина обернулся, закатив глаза: — У меня нет времени, Дилан, — продолжает идти, сопровождая женщину с ребёнком. Дилан держится рядом с ним, пытаясь игнорировать толчки: — Опять обезглавили животное? — Да, и у нас есть подозреваемый, который находился в этот момент рядом, — выдавливает мужчина, подталкивая женщину к дверям зала. Дилан на секунду обомлел: — Кто? — неужели, ребенок попался? Джошуа? Сам Джошуа попался? Питерсон сжимает губы, открывая двери. Бросает взгляд назад, вынуждая парня обернуться: — Кого вы… — Дилан запинается. Тёмный взгляд замерзает на «копе» в очках, который держит за локоть подозреваемого. Руки того в наручниках. Питерсон откашливается, желая привлечь внимание парня, но тот не сводит глаз: — Её пока поместят в камеру. Если на ноже не обнаружат отпечатки её пальцев, то её отпустят, — с каким-то сожалением произносит, входя в зал. Ронни бросает взгляд на Дилана. Её толкают в бок. Сворачивают в коридор, чтобы отвести в специальное помещение, где девушка проведет время, пока её не отпустят. А О’Брайен всё-таки проглотил язык. Всё-таки потерял дар речи. Всё-таки ощутил, как все внутренние органы падают вниз живота. Тайлер наливает себе воды в стакан. В коридорах тихо. Время близится к утру, но это не радует. Ведь это новый день. И с ним же приближается конец. Шепот. Он эхом распространяется по коридору, проникая Тайлеру под кожу, но та не покрывается мурашками. Парень спокоен. Ему тяжело дышать, ведь в горле сухо. Поворачивает голову, смотря в сторону лестницы, двери которой приоткрыты. Через небольшую щель заглядывает девочка. Маленькая, лет пяти. Синяя кожа, порванная одежда, но светлые, такие красивые, блестящие зеленные глаза. Чистый, непорочный взгляд. Пози поворачивается всем телом, сжимая тонкие губы: — Тебе страшно? Девочка мычит, прячась. Тайлер стискивает зубы, чтобы те не стучали: — Да, — слабо кивает головой. — Мне тоже страшно. Медленно шаркает ногами, направляясь обратно в палату. Его взгляд устремлен на прозрачную жидкость в белом пластиковом стаканчике. Вздыхает, подходя к двери. Слышит, как на улице гремит гром. Тайлер дергает ручку, поднося стаканчик к сухим губам: «Уже началось». Открывает дверь, давясь холодной водой. Джейн сидит на кровати, смотря в сторону спящей матери. Медленно переводит глаза на парня, который подскочил к ней, встревожено расспрашивая: — Ты, — запинается. — Как ты? — садится на край кровати. — Ты в порядке? — Как он смеет спрашивать о подобном? — Нет, — девушка бледна. Её веки опухли, а белки глаз до сих пор красные. Джейн выглядит подавленной, но её взгляд пронзительный, тяжелый. Его трудно вынести на себе. Девушка не хмурится. Она сжимает покусанные губы, качая головой. Её дыхание ровное, холодное. Рид избавляется от эмоций, которые хочет выплеснуть. Сдержанность. Терпение. Выдержка. Глубокий вдох. Тайлер ставит стаканчик на тумбочку, коснувшись плеча девушки. Та смотрит в сторону окна. Ночное небо не светлеет. На смену не приходит утро. Тучи не пропустят солнечный свет. Джейн хмурит брови, поднимая ладонь. Накрывает ею руку Пози, обжигаясь его холодом. Сжимает, отчего тело начинает трястись: — Я не хочу… Пози внимательно смотрит на девушку, которая поворачивает голову: — Я не хочу проигрывать Им, — шепчет. Тайлер слабо улыбается, кивая. Поднимает ладонь выше, касаясь костяшками её скулы, поглаживая. Джейн наклоняет голову. Её глаза начинают слезиться, но она растягивает губы в улыбку. Такую жалкую. Выдавливает её из себя, демонстрируя парню ямочки на бледных щеках: — Я не сдамся, — еле шепчет, прикрывая веки, ведь нежное касание Пози расслабляет, помогая на секунду забыться. — Ты холодный, — нервно смеётся, но сильнее прижимается щекой к его ладони. Тайлер слабо хмурит брови, наклонившись к её лицу, и оставляет поцелуй на лбу. Девушка открывает глаза, ведь парень всё ещё прижимается своим лбом к её, шепча: — Ты справишься. Джейн кивает, носом касаясь его щеки: — Да, — голос дрожит. — С тобой точно. И сердце тут же сжимается. Готовится разорваться на части от дикой боли. Мучительной. Нестерпимой. Тайлер начинает прерывисто дышать, обнимая её талию. Девушка прижимается к нему, позволяя парню зарыться носом в её черные волосы. Он нужен ей. Сейчас. Почему именно сейчас? Ведь уже началось. Конец близится. В глазах темнеет. Волна боли заставила парня дернуться. Его лицо скорчилось, а с губ сорвался стон. Джейн распахнула глаза, встревожено взглянув на него: — Тайлер? Тот сутулится, обнимая живот рукой. Боль. Дикая, аж до мурашек. Мышцы ног сводит. — Тайлер? — девушка пугается, когда Пози валится на бок. Она успевает прижать его к себе, нервно осматриваясь. Парень тяжело дышит. Он сжал веки, не отзывается на слова Джейн, которая внезапно осознает, что Тайлер потерял сознание. Вот так резко. Вдруг. Из-за боли? Болевой шок? Девушка не медлит. Срывается, слезая с кровати, на которую аккуратно укладывает Пози. Его бледное лицо пугает, поэтому Джейн забывает обо всём. Несётся прочь из палаты, глазами ища медсестру или врача. Хоть кого-нибудь. Чёрт возьми. И натыкается. На ту самую женщину, необходимость которой вмиг возросла. Конечно. Мать Тайлера. Женщина немного обеспокоено поинтересовалась: — С вами всё в порядке? — Да-да, — Джейн кивает головой, как ненормальная. Хватает медсестру за локоть: — Мой друг, ему плохо, — пытается не мямлить, что злит женщину. — Хорошо, хорошо, — медсестра явно устала после трудной смены в больнице, но в помощи не отказывает. — Где он? В твоей палате? — Да-да, — улыбается Рид, не веря, что спасение так быстро нашлось. У неё начинается паника. Ведь с Тайлером что-то не так. — Успокойся, иначе сделаю тебе ещё укол, — как-то с улыбкой угрожает медсестра, направляясь в сторону раскрытой двери. Джейн следует за ней, потирая холодные, вспотевшие ладони, но замирает, слыша голос за спиной: — Джейн? Оборачивается, щурясь. Хлоя. Она умеет выбирать моменты. Что здесь вообще забыла? — Привет, — девушка с широкой улыбкой подходит, держа сумку в руках. Рид опешила: — Ты так рано… — сглатывает, всё время оборачиваясь назад и проверяя, дошла ли медсестра до палаты или нет. — Что ты здесь делаешь? — Как раз, — Хлоя кивает на женщину в белом Халате. — К мисс Пози заходила. Мама опять с ума сходит. Просила таблетки ей выписать. — А, — как-то потерянно кивает головой Джейн, поглаживая ладонью вспотевший лоб. — Дже-ейн, — тянет Хлоя её имя. Девушка дергается, встряхнув головой. Приди в себя, Рид. — Что? — хмурится, пытаясь не кусать губы от нервов. — Я спрашиваю: что ты здесь делаешь? — повторяет вопрос с улыбкой. Джейн откашливается: — Я-я, — тянет, моргая. Нет. Не хочет рассказывать. Не сейчас. Всё слишком запутано, да и язык не повернётся говорить о подобном, поэтому Джейн выдавливает одну из самых жалких и притворных улыбок, которую когда-либо мог увидеть свет: — Моему другу стало плохо. — Другу? — глаза Хлои игриво блеснули, и девушка хлопнула подругу по плечу. — У тебя появился парень, а я не знаю? Джейн немного опешила, но кивнула, хоть и не уверенно: — Да, ты с ним знакома, — заикается. — Т-Тайлер. Хлоя задумалась, хмуря брови: — Не знаю таких. Уверена, что мы знакомы? Рид усмехнулась, не веря: — Вчера утром он был у меня дома. Он лучший друг Дилана, — видит, что подруга всё так же смотрит, не понимая, о ком идёт речь. — Тайлер. Тайлер Пози. Выражение лица Хлои изменилось. Девушка как-то возмущенно приоткрыла рот, хмурясь: — Чёрт, это не смешно, — слабо толкает подругу в плечо, не веря. — Господи, только при мисс Пози так не шути. Теперь Джейн хлопает ресницами, как идиотка, будто видит перед собой восьмое чудо света. Девушка растерянно качает головой: — О чём ты? — Либо ты сегодня шутишь по-чёрному, либо твоего парня зовут так же, как сына мисс Пози, — девушка отворачивается. — Ладно, мне ещё к отцу надо успеть. — А что, если это он? — как-то слабо шепчет Джейн, уверяя себя, что Хлоя просто опять напилась, но та спокойно оборачивается, пуская смешок: — Хорошо, если так, вот только он умер, — фальшиво задумалась, подняв взгляд в потолок. — Лет так десять-двенадцать назад, — растягивает губы в улыбку, возмущённо щурясь. — Ну и шуточки у тебя, Джейн, — качает головой, продолжая идти. Поднимает ладонь: — Я тебе позвоню, — спешит к лифту, виляя бёдрами. А Джейн стоит. На месте. Не шевелится, смотря ей в спину. Теряет возможность мыслить здраво. Медленно поворачивается к своей палате, видя, что женщина уже выходит из неё, улыбаясь: — Господи, милая, с ним всё хорошо. Просто, видимо, перенапрягся, — хмурится. — Успокойся, а то вон какая бледная. Джейн моргает, слабо кивая головой: — Д-да, — проглатывает ком в горле. Женщина обходит её, но девушка оборачивается, останавливая: — Вы разве не знаете, как его зовут? Этот вопрос сбивает с толку мисс Пози. Она улыбается: — Дорогая, у нас тысячи пациентов. Я не могу помнить всех, — делает шаги назад. — Ложись и отдохни, — разворачивается, продолжая идти в сторону лестничной клетки. У Джейн сгибаются коленки. Она отходит в бок, прижимаясь лбом к стене. Холодная. Такая же ледяная, как кожа Пози. Девушка смотрит в одну точку. Руки опущены вдоль тела. Губы сами приоткрываются. Это шутка? Ты здесь живёшь? Давай уедем. Это не смешно, Тайлер. «Кто такой Тайлер?» «Я не могу запомнить имя каждого».***
От лица Дилана. Кажется, ещё немного — и я сойду со своего грёбаного ума. Сижу в коридоре. У самых дверей, которые хлопают, когда кто-то входит. Согнулся, поставив локти на колени. Подношу руки к губам, покусывая костяшки. Ещё немного… Прикрываю глаза. Болят. Горят. Устал. Необходимо немного спокойствия. Нужно остановиться. Просто, встать ровно. Посмотреть на всё со стороны. Нет, лучше запереться в комнате. Остаться одному. Сейчас проверяют нож на наличие отпечатков пальцев Ронни. Но, чёрт, что? Что она там делала? Я невольно отбрасываю подозрения, не веря, что она могла отрезать голову животному. Это же Ронни. Это ведь Ронни. В этом и дело, Дилан. Это Ронни. Ронни Добрев. Девушка, с которой всё связано. Внучка супругов Добрев, живущая в особняке. Девушка со странностями, молчаливая, что-то знающая, скрывающая. Хранящая тайны и секреты. Это Ронни Добрев, это… Но это она. Та, которая так улыбается ему, смеётся, вызывая мурашки на коже. Одного её взгляда достаточно, чтобы мышцы живота свело от приятной боли. Ладони начинают потеть. Чёрт возьми, Ронни. Я уже не знаю, чему верить. Глотаю пыльный воздух, моргая. Тру лицо, запуска пальцы в тёмные волосы. Мне уже охота сойти с ума. Лишь бы всё кончалось. — Ничего себе, — голос звонкий. Не вызывает мурашек. Я поднимаю глаза, немного щурясь, ведь Хлоя с улыбкой идёт ко мне, держа в руках сумку: — У меня сегодня день встреч, — хихикает. Явно в хорошем настроении. Садится рядом, положив ногу на ногу. Прикрываю уставшие глаза. Опять эти её мини-юбки. — И опять это на тебя не похоже, — девушка наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо. — Так рано, а уже на ногах. Помню, раньше я не могла тебя вытащить из кровати. — Что ты здесь делаешь? — выдавливаю из себя, смотря в пол. — К отцу заехала, но он занят, поэтому мирно жду здесь. Моя мать слишком печется о здоровье членов семьи, а этот, растяпа, не взял витамины, вот она и послала меня. А сама валяется и спит. Говорит, что мне всё равно в школу идти, — так много разговаривает. Всё время. И сейчас это вызывает дискомфорт, ведь я сам не заметил, как привык к молчанию. Привык, что мне не нужно открывать рот, чтобы меня поняли. Что мне не нужны слова, чтобы понять другого. Привык к пониманию без слов. — А ты? — Хлоя поправляет черные волосы. — Что здесь делаешь? Я вздыхаю: — Жду одного человека. — Кого? — тут же следует новый вопрос, и заинтересованный взгляд девушки прожигает сознание, когда я поворачиваю голову. Она близко. Её лицо. Не помню, когда в последний раз мог так хорошо разглядеть глаза. Чёрные. В них спокойно тонешь. Я когда-то утонул. А что теперь? — Девушку, — губы сами шепчут, наблюдаю за выражением лица Хлои. Та щурит глаза, как-то странно улыбаясь и переспрашивая: — Девушку? — выпрямляется, смотря перед собой. — Ммм, Ронни? — Молодец, пять баллов, — отвожу взгляд, когда Хлоя сутулится, поставив локоть на колено: — Смотрю, её всё-таки загребли. Я хмурю брови, взглянув на неё. Девушка мнётся: — Ну, ты ведь тоже её подозреваешь, так что это неудивительно, — кажется, читает в моём взгляде смятение. — Разве нет? — уточняет. Хлоя не хочет причинить вред или обидеть, задев мои чувства. Она лишь хочет вернуть мне здравомыслие. И я отвожу глаза. Именно. Подозреваю Ронни. Начал держать её рядом с собой, чтобы не упускать из виду. — Дилан? — Хлоя касается моего плеча ладонью, поглаживая. — Трудно, я знаю, но не поддавайся. Поворачиваю лицо, смотря на неё. Практически задеваю своим носом её щёку, отчего девушка нервно улыбается: — Я не хочу, чтобы тебе затуманили мозги, вот и всё, — смотрит на меня. Взгляд переполнен тревогой и… Заботой? Это точно Хлоя? Откашливаюсь, ощущая, как жар её ладони согревает кожу через ткань, поэтому поднимаю руку, касаясь её локтя: — Ты забыла, кто я? — сжимаю губы. — «Не боись», всё «схвачено», — уверяю. Хлоя кивает головой, продолжая выдавливать улыбку. Кивает: — Да, я не сомневаюсь. От лица Ронни. Полный «привет». Смотрю на эту милую парочку — и зубы начинают скрипеть от злости, пробуждающейся внутри меня раньше времени. Меня выпустили, ведь отпечатки не совпали, хотя под подозрением я всё ещё нахожусь, ведь была рядом, когда произошло преступление. Но я преследовала совершенно иные цели. У меня другая задача. И меня не должны раскрыть, ведь тогда Он узнает. Сразу же, ибо все мы связаны нитями. Играем в Его игру, которая вот-вот подойдёт к финалу. Конец близок. Чувствую себя неловко. Мне не хочется подходить и рушить их идиллию. Но с другой стороны, охота сломать Хлое шею. С ноги. Я слышала их разговор, поэтому больше нет времени. Пора начинать. Делаю уверенные шаги к этой парочке, но не могу гордо поднять голову. Сутулюсь, когда Дилан переводит на меня глаза, резко отпустив локоть Хлои, которая спокойно улыбается мне, похлопав парня по плечу: — Увидимся, — говорит ему, а я уже держусь, чтобы не впечатать её лицо в паркет. О’Брайен кивает ей головой, поднимаясь со стула. Хлоя махнула мне ладонью, широко улыбнувшись, но в ответ получила полный «игнор». Отвожу взгляд, ускоряясь, когда парень хочет коснуться моей спины ладонью. Толкаю двери, выходя на улицу. Бледное небо совершенно не радует, наоборот действует удручающе на меня, поэтому сильнее хмурю брови, не ощущая холодного ветра, что царапает кожу голых ног. — Ронни! — его крик не заставляет ждать. Парень грубо хватает меня за локоть, разворачивая. Еле держусь на ногах, смотря на парня из-подо лба. Дилан явно всё это время терпел, а теперь готов взорваться: — Я жду объяснений, — не контролирует тон. Мои губы дрожат. Молчу. — Что ты делала на месте преступления?! — его это злит. — Как ты оказалась там?! Закатываю глаза, пытаясь выдернуть руку, но Дилан дёрнул в ответ. Больно. Это было, чёрт возьми, больно. Поднимаю глаза на него. Не скрываю своей озлобленности. У меня нет времени. И я не могу больше терять его. Пора начинать, ведь остался последний ребёнок. Опускаю глаза, не смотрю на парня, голос которого слабнет: — Ронни, поговори со мной. Невольно смотрю на него. В груди образовывается тяжесть, во рту сухость. Он так смотрит на меня. Будто умоляет, чтобы я как-то себя оправдала. — Просто, скажи, — Дилан теряется. — Скажи, что ты решила пробежаться и случайно оказалась там, — как нелепо, Дилан. Где твоё здравомыслие? Смотрю на него, чувствуя, как глаза начинают гореть. В горле ком, в голове каша из эмоций, которые я не должна проявлять сейчас. Нельзя. Я должна толкать, Дилан. И я толкну тебя. — Ты… — боль, но игнорирую её, не веря, что делаю это, но необходимость вынуждает. — Ты подозреваешь меня, — утверждаю, видя, как выражение лица парня слабнет. Ударила. В самое сердце. Делаю глубокий вдох, продолжая шептать: — Подозреваешь? — не моргаю. Не отвожу взгляда, как и он. Дилан вмиг «потерялся». Он скользнул кончиком языка по нижней губе, стиснул зубы, проглотив комок в своём горле: — Я… Дёргаю руку, отчего парень вздрагивает, широко распахивая веки. Отталкивай его, Ронни. Делаю шаг назад. От него, проглатывая неуверенность. О’Брайен смотрит, не двигается. Он дышит? Медленно разворачиваюсь, шаркая ногами. Уходи. Ускоряюсь. Не оборачивайся. Прячу ладони в карманы кофты, сжимая их в кулаки. Ускоряюсь, переходя дорогу. Толкай его. Толкай от себя. Ведь грядёт конец. Ни Дилана, ни Джейн это не касается. Поэтому уходи. *** Он — кретин? Нет? Кретин? Он? Что? Смотрит ей в спину. Не останавливает, хотя сознание рвётся от слов, которые хочет бросить ей в спину. Молчит, проглатывая комки в горле. Хочет догнать, развернуть и высказать все подозрения, вылить на Ронни всё, что давно сидит внутри, не давая покоя. Хочется, чтобы Добрев разрушила все его подозрения. Его взгляд неравнодушный. Он моргает, не чувствуя в себе сил, чтобы вдохнуть полной грудью. Она уходит, забирая с собой все его силы. Она способна на это. Дилан опускает лицо, разглядывая асфальт. Кретин? Нет? Вибрация. О’Брайен чуть было не вскрикнул, поражаясь тому, насколько случившееся «сломало» его. Роется в карманах, вынимая телефон. Рид? Джейн? Парень мнётся, поднося телефон к уху. Возможно, девушка ещё спит, а это Тайлер. Точно, именно его, возможно, сейчас не хватает. Он подскажет, как поступить. Он всегда поможет. Это ведь Тайлер. Но слышит голос Джейн: — Господи! Неужели, дозвонилась! — она чуть ли не рыдает от счастья в трубку, вынуждая Дилана встряхнуть головой: — Джейн? — мнётся, не веря. — Как хорошо, что у тебя телефон Тайлера, — девушка шмыгает носом, и парень встревожено хмурит брови: — В чём дело? Где Пози? Джейн медленно поворачивается в сторону палаты. Стоит у порога, прижимая телефон к уху: — По этому поводу я и звоню. Взгляд направлен на кровать. Пустую кровать, на которой лежал Тайлер.