Ангелам нельзя!

Он прижимает меня к себе, крепко, отчаянно. Он любит меня, он переступил через себя и позволил мне все, что я хотел, он показал, что готов на все ради меня. Но я этого не заслуживаю. Глаза начинает предательски щипать. Нет, так нельзя. Я - не такой, я этого не заслужил! Упираюсь руками в его грудь, он сжимает меня еще сильнее, но, собрав силы, мне все же удается отстраниться. - Я не могу, Дин, - смотрю вниз, на извивающийся от струй воды душ. - Можно мне... побыть одному. - Кас, - он протягивает ко мне свою руку, но я ухожу от прикосновения. Не могу, просто не могу. - Дин, прошу тебя, я должен побыть один. - Хорошо, я буду за дверью, - в его взгляде неприкрытое беспокойство, непонимание, но тем не менее он выполняет мою просьбу. Он выходит, прикрывая дверь, и я оседаю в это корыто, которое по идее считается ванной. Я не могу и не хочу так. Я... не могу. Случайно задеваю вентиль, регулирующий температуру воды, в меня тотчас начинают бить ледяные струи, но мне все равно. "И?" Что "и"? Вздыхаю, его еще не хватало. "Ты не можешь ему врать. Впрочем, нет, врать-то ты можешь, но даже я чувствую, как тебе от этого плохо. Может все-таки отпустишь?" Он предлагает выбор между болью и смертью, и смерть по сути не так и плохо. Смотрю на дверь. Я не хочу видеть Дина, действительно не хочу. Возможно, впервые. Бью кулаком в стену. Боль пронзает плечо, предплечье, вниз спускаются красные разводы, костяшки содраны об острый край плитки. Бью еще раз, сильнее, еще сильнее; физическая боль заглушает остальные чувства. Она - лучше, она кажется мне спасением. Бью еще раз, поскальзываюсь, падаю в это корыто, вода в нем мгновенно приобретает красноватый оттенок. Этого мало, еще, еще... - Кас! Кас, какого хрена ты творишь? Я влетаю в ванную, испугавшись звуков, боясь, что на него напали, но мгновенно понимаю, что он, кажется, сам на себя напал. Черт тебя дери, Кас, что происходит? Я пытаюсь вытащить его из ванной, он сопротивляется, все пытается ударить в стену кулаком, но в итоге от души наотмашь попадает мне по челюсти. Это его успокаивает, он пугается и начинает мелко дрожать, съеживаясь в маленький комочек, прижав колени к груди. Рука разбита в кровь, даже кость проступила - как же он себя так... Зачем? - Так, ну-ка вылезай, - с трудом, но я ставлю его на ноги, впрочем... - Нет, сиди, я сейчас. Кас, ради меня не бей себя больше, ладно? Я бегу вниз, к стойке администрации, прошу аптечку. Женщина, перепугавшись, спрашивает, не нужен ли врач, но я ее успокаиваю, говоря, что кое-кто просто разучился бриться. Потом я мчусь на кухню, сгребаю в пакет несколько сэндвичей, наливаю в термос, который Бобби достал просушиться, крепкого чая, и уже на выходе меня ловит Сэм. - Нет, Сэмми, не сейчас... Но он и не хочет меня останавливать: видит аптечку в моих руках и идет, ах да, от ресепшна. - Дин, все хорошо? - я качаю головой из стороны в сторону, в моих глазах, видимо, искрится отчаяние, потому что он отпускает меня, крича вдогонку, что готов помочь. Нет, Сэмми, по ходу дела ему даже я не могу помочь, а уж ты - тем более. Ну вот, я добился чего хотел, рука болит невыносимо, я готов кричать, но выходит только сдавленное шипение, прижимаю ее к себе. Мне не стало лучше, просто к одной боли добавилась другая. Слышу, как громко ударяется об косяк дверь номера. Пытаюсь встать, не знаю зачем, но пытаюсь, почти получается, переваливаюсь через бортик, падаю на пол. Кажется я повредил еще и колено, больше встать не пробую, потому что знаю - не получится. Мысли путаются, и мне кажется, что это даже хорошо - я не слышу Миши, я не слышу даже себя. Я должен... Не знаю, что должен. Наказать себя? Защитить Дина? Я - причина всех его бед, если бы меня просто не было... Не было. Ползу к двери, не знаю, наверное, я хочу сбежать. Правая рука меня не слушается, я не могу на нее опереться, не могу ее поднять. Она просто волочится, оставляя за собой кровавый след на полу. Оказываюсь у двери и понимаю, что она захлопнулась. Дин закрыл меня здесь. Я начинаю смеяться, громко, неистово, это действительно смешно. Он меня запер! Сгибаю правую руку и бью ею в дверь. С силой не получается, но я уже сделал достаточно, чтобы даже незначительное давление выбивало из глаз искры. Несколько капель крови от удара попадает мне на лицо, отчего мне становится только смешнее. Я бегу обратно наверх, стараясь не задумываться, что и как. Но вопросы по-прежнему теснятся в голове, выпрыгивают все разом, не желая выстраиваться в очередь. Что случилось? Зачем он так? Что с ним происходит? Что мне с этим делать? Ладно, все это потом. Сейчас обработаю руку, перевяжу посильнее, покормлю, даже насильно, если он не захочет, и уложу спать. Думать будем после. Я открываю дверь и благодарю Бога за то, что открывается она вовне, а не внутрь, иначе я бы прибил Каса еще больше. Прохожу внутрь, он отползает чуть дальше, продолжая нервно смеяться, смотря на меня. Я с трудом, нагруженный всем и сразу, закрываю дверь, захлопывая ее, ставлю припасы на столик. Опускаюсь на корточки, смотрю на него, безумного, с разводами крови на теле. Он все еще истерически посмеивается, а я решаю, что следует делать дальше. Открываю аптечку, достаю успокоительное - какая прелесть, даже не по рецепту! - беру сразу две таблетки и почти силой запихиваю ему в рот, хотя он сопротивляется. Даю стакан с водой, чтобы запил, опять-таки насильно вливаю. Жду, только чуть изменив позу, присев на ноги. Я не решаюсь обнять его, мне почему-то кажется, что сейчас ему от этого легче не станет. Конечно, он стал человеком из-за меня, не прямо, но косвенно. Возможно, ему неприятно смотреть на меня, я не знаю. Ну вот, смех исчез, сидит, плачет. Достаю большой пушистый халат, поднимаю его, кутаю в него, опускаю на кровать. - Дин, не... - Я аккуратно, ладно? - беру его руку, осматриваю. - Будет больно, но не очень, я профи, - улыбаюсь. - Сэмми лечил с ранних лет, он часто знаешь ли коленки разбивал. Я нервно всхлипываю и пытаюсь выдернуть руку из его оказавшихся такими сильными пальцев. - Дин, не надо, она заживет, - приходится смириться, что он сильнее меня, по крайней мере сейчас. - Она заживет, она всегда заживала, один раз ее мне даже оторвало, и все равно она зажила. Хихикаю, но больше не сопротивляюсь. Дин хочет это сделать, пусть делает, кто я такой, чтобы ему что-то запрещать? - Кас, ты теперь человек... - Нет, - ты не понимаешь, Дин. Ты не понимаешь и вряд ли поймешь. - Я не человек, я не могу им быть. Я монстр, Дин. Злой, страшный. На меня должны охотиться. Он перевязывает меня, отчего мне снова становится смешно, хотя в голову как будто вату набили, думается с трудом. Ну, какая разница. - А ты будешь на меня охотиться? - хихикаю. - Будешь, - отвечаю сам, куда он денется. - Ты возьмешь меч и прирежешь меня. Ведь он выбрал тебя, ты должен спасти мир от зла. Тебе пойдут крылья, Дин. Кажется, что ему даже не больно. Хотя рука подрагивает, ей явно досталось, завтра будет нестерпимо болеть. От его слов мне становится нехорошо. Какие крылья, Кас, какой меч, ты не монстр! Но я молчу, завязывая последний бантик на руке. У меня еще не все пункты выполнены. Чуть открываю ворот, обрабатываю татуировку, возвращаю ворот на место. Все друг за другом. Протягиваю ему бутерброд, но он уверенно отпихивает его от себя. - Кас, ты ничего не ел... - Я не хочу, Дин, зачем есть? - Потому что это вкусно! Смотри! - я засовываю другой сэндвич себе в рот, откусываю, жую, но вкуса не чувствую. Однако для Каса улыбаюсь, причмокивая, и его желудок вдруг начинает урчать. В первый момент это его пугает, потом он, видимо, в очередной раз вспоминает, что человек, и снова нервно хихикает. - Ладно, давай, - сам забирает у меня сэндвич, откусывает, проглатывает почти не жуя. Не потому, что не умеет, так, демонстративно, для тела. Наливаю ему чай, отхлебывает и его. Скармливаю ему еще один, этого мало, судя по тому, что мы не ели целый день, но для того чтобы заснуть хватит. Сглатываю дикое желание прижать его к себе и защитить от всего мира сразу, меня аж ломает, как сильно хочется этого. Протягиваю ему еще таблетку, он недоверчиво смотрит. - Кас? - вздыхает, забирает из моей ладони. Все еще смотрит на нее, не решаясь выпить. Это не яд, но лучше бы был он. Мне стыдно за свою истерику, но мне стало легче. Смотрю на руку, завернутую в белые бинты, правда на ребре ладони они уже начали розоветь. Засовываю таблетку в рот, заливаю водой и отдаю ему стакан. Вот, я сделал то, что ты хотел, но этого недостаточно! Он должен понять, он должен... Не смотри на меня так, Дин! - Я монстр, - повторяю в надежде, что он поверит этим словам, примет как должное и не будет ничего спрашивать. Но нет, ему нужны объяснения. Оглядываю комнату в поисках поддержки. Хоть чего-нибудь, что подскажет мне, с чего следует начать. "Начни с меня, Кас, если хочешь признаться, начни с меня. Он поймет, если ему об этом расскажешь ты. Возможно, даже простит и поможет". Слова Миши слишком громкие, они заполняют меня, его чувства, его отчаяние и надежда. Он надеется, что я поступлю правильно. Сжимаю зубы до скрежета. Я хочу спрятаться, убежать как можно дальше, чтобы спасти их всех. Почему Дин не хочет понимать, что без меня ему будет лучше? Прижимаю перебинтованную руку к своей груди, всего на секунду, так как после она безвольно падает вниз. Пытаюсь еще раз, сейчас перехватываю ее второй рукой. Да, здесь, напротив сердца. Заставляю себя посмотреть на Дина. - Душа... Она не моя, я забрал ее, присвоил, Дин, я не хотел! Я не знал, что произошло! Я не понимаю. Я просто хотел выжить, мне было нужно. Я не могу ее вернуть, я исчезну... Что? Душа? Твоя душа на самом деле не твоя? Через секунду я осознаю, что не произнес этих слов вслух, повторяю, уже вслух. Он затравленно на меня смотрит, потом набирается храбрости и продолжает: - Да, я забрал душу того, кто был во мне. То есть я был... Дин, я не хотел. - Я уже понял, что ты не хотел, - успокаиваю я его, хотя внутри отчего-то поднимается ярость, ненависть. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, чтобы прийти в себя. Нет, эти эмоции направлены не на Каса, на ситуацию в целом. Я не могу на него сердиться. - А чья же... - и тут я понимаю, чья. - Ты забрал душу Миши?! Кажется, я кричу слишком громко, подскакиваю на ноги, и Кас весь сжимается. Он все шепчет про то, что не хотел, я же меряю шагами пространство от кровати до ванны. - Дин, я... - Нет, хватит, - я останавливаю его, наверное, слишком резко. Он опускает глаза в пол, и я понимаю, что сейчас он снова заплачет. Я... я задыхаюсь. Что же это такое?! Так, спокойно. Он не может вернуть ее, он исчезнет. Он так сказал. Да черт бы вас всех побрал. - Гейб! Я кричу так громко, что, наверное, слышно всем постояльцам. Мне все равно. - Незачем так кричать, Дин, - он появляется чуть сбоку от меня, прислонившись к стене. - Что происходит, Габриэль?! - Кас на кровати начинает тихо всхлипывать. Да, чувак, извини, но мне нужен кто-то чуть более адекватный, чем ты сейчас. Гейб прикрывает глаза, как будто прокручивая события, улыбается, а потом поворачивается к Касу: - А ты молодец, сам признался. В другом случае все было бы не так радужно, а сейчас вполне. - Так, мне все это надоело! - я в мгновение ока оказываюсь у стены, прижимая архангела к стене за плечи. Он чуть морщится, но это меня сейчас не остановит. - Какого черта происходит? Неужели такое возможно? - Отпусти, - холодно чеканит Гейб, глаза сверкают голубым, и я, чуть остыв, отступаю. Он демонстративно отряхивается, подходит к Касу, садится рядом, внимательно его осматривая. - Ну... Видимо, возможно, - наконец выдает он. Я чувствую рядом с собой Архангела - Воина Света, большого, сильного, могущественного. Он враг, я должен... Пытаюсь отползти, спрятаться, хотя чисто физически не могу этого сделать. Разум говорит, что это Гейб, он на моей стороне, ему можно доверять, но эти слова кажутся мне сейчас неправильными. Он здесь, чтобы убить меня. Сильная рука переворачивает меня на спину, опускается на лицо, по телу расходится волна огня, света, в котором я должен сгореть, тело выгибается дугой. - Верни меня, - я все еще чувствую свое тело, но не могу им управлять. Миша схватил Габриэля за рукав. - Ты зашвырнул это в мое тело, ты выдернул меня в этот мир. Ты должен вернуть меня назад! - Миша в отчаянии. - Моя жена, сын, я не могу быть здесь! Ну вот и все. Он светлый, он должен поступить правильно, но я точно знаю, что я тогда перестану существовать. Я растворюсь, как клочья силы, меня развеет, как пепел от потухшего костра. Мне нужна живая душа, мыслящая, осознающая себя и способная поддерживать жизнь. Тот суррогат, что в хранилище, не спасет меня. А впрочем, стоит ли меня спасать? Стоит ли спасения то, чем я потихоньку становлюсь? Нет, так что это правильное решение, единственно правильное, но я бы не смог принять его сам. Затихаю, меня больше не пугает потеря контроля. Все правильно, все так, как и должно быть. Убей меня, Гейб, ты - светлый, тебе положено убивать, нас такими создали, Он создал нас для этого. - Я помогу тебе, - Гейб обращается к Мише, легкое прикосновение, и он излечивает мой сосуд, так как то, что я сделал с ним, явно приносило дискомфорт. - Верну домой. - Эй, Гейб, - я одергиваю его за плечо. - Ты вернешь его домой? Но Кас сказал, что тогда перестанет существовать, это... - Это так, Дин, - он встает, отходит, чтобы видеть нас обоих. - Ты не согласен, что Миша должен вернуться домой? Он невинный, разве он должен так страдать? Не должен. Я знаю это. Опускаю голову, потому что архангел прав, но я не могу потерять своего ангела. - Дин, - Габриэль призывает к вниманию, - мне нужно все подготовить. А у вас есть время, чтобы что-то придумать. Сутки, не больше. Ровно через 24 часа я приду, чтобы забрать душу невинного в его мир. - Но... Как? Подскажи, Габриэль... - Дин, я не имею права. Не знаю, не хочу - какая разница? Я и так слишком помог вам, ты правда думаешь, что потом меня погладят за это по головке? Нет уж, давайте сами. Выход есть, он всегда есть. Тебе ли не знать, Дин? И он исчезает с легким шелестом крыльев. Я оседаю по стене, потому что ноги отказываются держать меня дальше. Контроль возвращается ко мне, как только Габриэль уходит. Истерики нет, закончилась, видимо, я выдохся. Поднимаю правую руку вверх. Сжимаю - разжимаю, на ней до сих пор повязка, что несколько стесняет движения, но она мне нравится. Значит у меня есть целых двадцать четыре часа, чтобы побыть с Дином. Неплохо, я улыбаюсь. Я не слышу Миши, Габриэль надежно усыпил его, не то, что я. Скорее всего, он проснется уже в своем мире и в своем теле. Это правильно. - Дин, прости, - хмыкаю, все еще смотря в потолок. У меня нет сил, чтобы подняться и даже перевернуться на бок. - Я честно не хотел. А потом услышал голос Миши у себя в голове. Я испугался, хотел скрыть это, тебе бы не понравилось. Мой голос на удивление спокоен, сам себе поражаюсь. Возможно, Габриэль что-то сделал и со мной. Что ж, если так, то спасибо ему. Не хотелось бы последние часы жизни провести в истерике. - Это правильно, Миша не виноват, просто мне не повезло, - хмыкаю. - Знаешь, я пойму, если ты не захочешь, но ты мог бы обнять меня? Мне страшно, я не хочу умирать, потому что у меня есть ты, но Габриэль прав - это будет правильно. Он не успевает даже договорить, как я ложусь рядом и сгребаю его в свои объятия. Прижимаю его голову к своей груди, пытаюсь прижаться как можно ближе. Кас уже спокоен, а мне на глаза наворачиваются слезы. Я судорожно целую его в макушку, сжимаю волосы, наверное, до боли, но он терпит. - Кас, я... Я не отпущу тебя. Ты слышишь меня? Не отпущу. Поднимаю его лицо, целую в губы, щеки, лоб... Он молчит. И тут до меня доходит, что он просто-напросто смирился. Приподнимаюсь на локтях, вижу в его глазах боль - он замечает мои слезы, но это последнее, что он увидит сейчас. Я размахиваюсь и от всей души бью его по лицу. Он усмехается, не двигается. Я снова заношу руку над его лицом, но даже не размахиваюсь, просто падаю ему на грудь, судорожно дыша. Я же тоже не железный, Кас, ты... Как ты можешь? Я тебя потом изобью, чуть позже, когда успокоюсь. Как ты можешь вот так просто сдаться?! Приподнимаю лицо, тщательно подбираю слова: - Как, - судорожный вдох, - как ты можешь сдаться? Я на все пошел ради тебя, всем пожертвовал, даже жизнью готов, а ты? Ты... Он тоже готов пожертвовать ради меня жизнью. И это убивает меня больше всего. Опустив голову ему на грудь, я беззвучно плачу. Потому что понимаю, что так будет лучше. Для всех. - Ну что ты, - челюсть побаливает, но при должном старании на это можно просто не обращать внимания. Осторожно смыкаю руки на его спине, целую куда-то в макушку. - Дин, - вздыхаю. Не хочу его таким видеть, не надо. Осторожно провожу рукой по спине, но он, кажется, даже этого не замечает, прижимаю его сильнее. - Не надо. Это все равно бы случилось, - меня бы все равно кто-нибудь прибил, честно. - Я должен был быть уже мертв, а у нас есть целые сутки, чтобы побыть вместе. Я не должен был выжить, - повторяю я и сам верю своим словам. Меня переполняет любовь к этому по сути такому хрупкому, но чрезвычайно сильному существу. Он здесь, он рядом, он со мной. Он любит меня. Закрываю глаза, пытаясь найти осколки того, что когда-то было мной. Их немного, они спрятаны в душе Миши, но их хватит, я точно знаю. За спиной распахиваются крылья, их почти не видно. Прозрачные, легкие воспоминания о силе, они смыкаются за его спиной. Прости, они уже не смогут тебя согреть, но давай притворимся, что это не так. Не надо, Дин. Я твоих слез не стою. - Не стоит плакать обо мне, Дин. Я сейчас не больше чем паразит на живой душе, не стоит о таком жалеть. - Замолчи... - всхлипывая, я закрываю ему рот рукой, - не смей говорить так о себе, не смей. Утыкаюсь носом в его халат, судорожно вздыхаю, пытаясь прийти в себя. Расклеился, молодец. Нет уж, он не умрет. Я не позволю. Поднимаюсь, сажусь на край кровати, сильно ерошу свои и без того отросшие волосы. - Дин, ты чего? - Кас трогает меня за плечо, я кладу сверху свою ладонь, поворачиваю к нему свое лицо, улыбаюсь. Потом встаю, подхожу к сумке, вытаскиваю из нее всю одежду сразу. Нет, это не то, и это. Вот это подойдет. - Одевайся, - бросаю ему на кровать. - Но, Дин... - Дай мне двенадцать часов, Кас. Хотя бы двенадцать, - снова сажусь к нему на кровать, - выход есть, не потому, что так сказал Гейб, нет. Он всегда есть, и мы его найдем. Ты будешь возражать, я знаю. Так вот, дай мне время, и если ничего не выйдет, я пробуду с тобой оставшиеся часы. - Дин, послушай... - Нет, Кас. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы сдаться так просто. Всего-то нужно найти тебе новую душу или вернуть крылья, чем черт не шутит? Давай достанем тебе новую благодать? А? - я щелкаю его по носу, в его глазах снова боль. Я безрассудный, отчаянный, тупой, но я никогда не сдаюсь. Уж ты-то должен был понять это, Кас. - Дин, - хватаю его за руку. - Мне это не поможет. Душа Миши, я могу скрываться в ней, потому что она почти моя. Миша и есть я, просто в других обстоятельствах, - как бы точнее ему объяснить. - Это как перелить умирающему его же кровь, которую он месяц назад сдал. Но что-то другое - нет. Вздыхаю, но я должен это сказать. - Ты думал, я не искал выход? Не пытался найти решение? Его просто нет, Дин. Я не смогу вернуть крылья так быстро, я не смогу восстановиться, да, когда-нибудь это произойдет, но не сейчас и даже не завтра. Чужая благодать просто убьет меня, она токсична, да и души... Человеческие души очень сильные, я не справлюсь, не удержусь. Любая душа просто сбросит меня. Все это бесполезно, Дин. Сейчас, когда мне важна каждая секунда с тобой, не уходи. Не оставляй меня, это ненадолго, обещаю, в смысле, тебе это пообещал Габриэль. Он сделает то, что должен, я его знаю. - Останься со мной. Пожалуйста, мне это нужно. Прижимаю его руку к своему лицу, осторожно целую ладонь. Не уходи, я хочу побыть немного эгоистом, всего на сутки. Это не так долго. Смотрю в его глаза и вижу, что он не сдастся. Разжимаю свои пальцы, руки безвольно падают вниз. - Кас... Но что-то же должно быть! Давай уедем! Давай спрячемся от Гейба, он не найдет нас, или мы будем обороняться. Давай договоримся с душой Миши, что мы вернем его, но попозже, но обязательно вернем! Должен быть выход! - я хватаю его за плечи, трясу, он с болью смотрит на меня. - Давай, одевайся, пошли будить этих двоих. Я не отдам тебя, Кас, нет, не сейчас, мы так мало времени провели вместе. Я такой же смертный, ну, пусть не столь невинный. Почему я не заслуживаю, а кто-то другой да? - Потому что он ни в чем не виноват? - Кас поднимает на меня свои чистые голубые глаза, и мне снова хочется ударить его. Бить столько, сколько будет нужно, пока он не придет в себя и не начнет бороться. - Я не хочу ничего слышать. Одевайся, я внизу, варю кофе. И не вздумай сбежать, иначе и 12 часов у нас не будет. Хлопая дверью, я резко вылетаю в коридор и тут же жалею об этом. Нет, я... А если я не увижу его больше? А если?.. Возвращаюсь, он стоит посреди комнаты, опустив взгляд куда-то в пол. Крепко прижимаю его к себе, он тихонько усмехается, меня колотит крупная дрожь. Вдох, выдох, я закрываю глаза. И после тянусь руками к поясу его халата. Осторожно целую его, позволяю увести себя к кровати. Он толкает меня, я падаю, пружины смягчают удар, я осторожно вытягиваю руку, хочу коснуться его, но вытягивать не нужно. Он уже здесь, он со мной. Поцелуй. Отчаянный, нежный, последний, нет, один из последних, пропускаю его волосы сквозь свои пальцы. Прижимаю его ближе, перехватываю инициативу, хочу перевернуть и оказаться сверху, но Дин не дает мне это сделать, напротив, заводит мои руки за голову и распахивает лишившийся пояса халат. - Дин, - я получаю еще один властный поцелуй, поспешный, рваный, у меня сбивается дыхание, и Дин переключается на мою шею. В последний раз... Это звучит слишком плохо, не хочу думать об этом, я хочу тебя, Дин, хочу, чтобы ты был со мной всегда. Не только сегодня. И почему-то в голове проскальзывает мысль о том, что Дин не всегда был в восторге от процесса соития с моим телом. Нет, сейчас, конечно, особый случай, больше возможностей не предвидится, но... - Дин, ты уверен, что хочешь этого? Дин приподнялся, оторвавшись от зацеловывания моей сонной артерии, и очень красноречиво на меня посмотрел. Ну, я это сдуру спросил, уже затыкаюсь. Ты идиот, Кас. Ты сладкий, вкусный идиот. Такой, каких еще поискать нужно. Глубоко вдыхаю твой запах, только твой; бедром чувствую, как сильно ты меня хочешь. А как сильно я хочу тебя, Кас. Как сильно... Провожу руками вдоль торса, сжимаю пальцами горошинку его соска, потом спускаюсь к ней языком, пальцами очерчивая контуры твоей татуировки. Как же она идет тебе, Кас, как же тебе идет быть человеком, я же так могу тебя защитить. Не могу. Я останавливаюсь, сглатываю, потом выбрасываю из головы ненужные мысли. Полчаса погоды не сделают. Конечно, я не дам ему эти двенадцать часов. Я буду искать выход до последнего, до момента, пока не найду его. Даже если... Никаких если. Сажусь на него, улыбаюсь, снимаю футболку, расстегиваю ремень джинсов. Ловлю на себе его восхищенный взгляд, пару секунд упиваюсь этим, потом снова опускаю голову. Он поднимает свою навстречу, целую его, крепко сжимая бедрами. Ты мой, мой, Кас, я не отдам тебя даже смерти, даже пустоте и всяким там архангелам. Больно много их на тебя одного, тебя, принадлежащего мне и душой, и телом. Я тянусь рукой к брюкам, Кас протягивает руки, чтобы помочь мне, и тут раздается весьма требовательный стук в дверь. Ну кого там нелегкая принесла?..