И можно ль мне...

      И можно ль так жить, задыхаясь ежесекундно, ежеминутно? Можно ль дышать, когда рядом нет более вас? Я вижу ваш облик — белый ангел, вы следите за мной? Сознайтесь, что... что я сотворил, в чем согрешил?       Татьяна бледнее бледного стоит перед зеркалом. Одна. Маленькая, хрупкая, напуганная... Ей ведь так мало нужно было с первого дня. Лишь найти его, лишь увидеть вновь.       Она боится прикоснуться к шкатулке с письмами.       Они уезжают. Прочь из Москвы! В Петербург: холодный, жестокий, несправедливый, такой, какой подходит Онегину, но ее мужу... его переводят туда по службе, а что она? Как быть, когда совсем не нужно... не нужно ничего ей! Детские грезы, конечно, в прошлом, но что в ней, в Тане, исчезло?       Ничего!       Она все еще мечтает о встрече... пусть случайной, пусть мимолетной. Онегин. Чертов Онегин.       Думать о вас... превратить ваш образ в навязчивую идею. Ждать письма, зная, что вы не читаете моих. Ждать, ждать... я сошел с ума? Татьяна, я... молю вас! Объясните мне, почему я должен мучиться, мучиться без вас?       Татьяна тяжело дышит, она касается своего отражения в зеркале ледяными пальцами.       На плечах — плотная черная шаль. Маленькое кривое зеркало ее белого палантина или старой серой шали нянюшки...       Татьяна изменилась, и она пытается напоминать себе об этом каждое мгновение.       Я не забуду, Татьяна... Вас забыть... забыть вас?! Нет! Кем нужно быть? Как ненавидеть нужно вас, чтобы... Боже, если бы я мог вас ненавидеть! Но ненависть не равна забвению, я вижу это теперь так ясно, так пронзительно!       Перед глазами бегут строчки из его писем.       Бесконечность.       Татьяна вынимает их по одному из шкатулки и кидает в огонь.       Пламя пожирает нервные строки.       Молю вас, напишите мне... спасите меня! Хоть раз, хоть единственный раз... будьте милосердны! Я знаю, вы сочтете меня эгоистом, но я ведь не просил у вас ничего больше. И никогда, никогда не попрошу... отпустите меня! Заставьте забыть... Несправедливо, несправедливо так мучить меня! О небо...       Девушка кусает губы.       — И можно ль мне... и можно ль в пепел превратить?.. все, все... навеки!       Закрывает глаза.       Он не вернется к ней, а она — к нему.       Сжечь!       Не вспоминать...       Забыть его... забыть себя!