Рожденный ползать летать стремится

      Дэвид Фридман сегодня находился в том самом, неоднозначном, состоянии, когда мир кажется слишком странным, а собственная судьба слишком банальной, чтобы и дальше продолжать так жить. Дэвид чувствовал себя рыбой, выкинутой из бурного течения реки жизни и теперь вынужденной медленно иссыхать в своей болотистой лужице. Ученые называют это состояние кризисом среднего возраста, о чем Дэвид, к сожалению, не подозревал, в силу своего незаконченного среднего образования и нелюбви к телепередачам на психологическую тематику. Подобные программы заставляли Дэвида чувствовать себя механизмом, сплошь изученным и насквозь понятным. Поэтому он относился к собственному положению излишне серьезно, внимательно прислушиваясь ко всем своим ощущениям и, про себя, пафосно называя эту ситуацию не иначе как переосмыслением жизни. Что может переосмыслить человек почти без образования, не блистающий особыми талантами и половину жизни проработавший в Лондонском зоопарке? Оказалось, что весьма немало. За последние дни, Дэвида посетили самые различные мысли, от «найти девушку и жениться», до «бросить все и начать выращивать брокколи». Только вот менять что-либо было ему, увы, не с руки. Может и тяжела жизнь работника террариума, но жизнь бывшего работника террариума ни чуть не лучше. Однако, если чего-то ждешь, то будь готов, что это таки случится.              Сегодняшний день был вполне обычным. Настолько же обычным и серым, как и многие-многие до него. Где-то, наверное, есть интересные люди, они занимаются интересным делом и живут интересной жизнью. Дэвид часто видел таких. Успешных, улыбчивых, на дорогих машинах… или других: сидящих на байках с серьезным взглядом, в кожаных куртках и сапогах. Обязательно в сапогах. Или, как агенты спецлужб... MI6*, например. «Да,» — кивнул Дэвид собственным мыслям, вспомнив прищур глаз Шона Коннери** с экрана телевизора. Именно так и должен выглядеть настоящий агент с лицензией на убийство. Вот у кого жизнь полна и красочна!              — А я что? — спросил он у дремлющего питона за стеклом, которое сейчас протирал от отпечатков рук беспокойных посетителей. — Я ничто. Я как ты. Флегматичная рептилия, живущая за толстенным стеклом, за которое мне никогда не выбраться, — продолжал он рассказывать свои мысли ползучей гордости террариума — Боа Констриктору. Была конечно еще одна «гордость», это Королевская кобра, но с той стервой Дэвид общаться бы не стал, так как не раз ловил от нее укусы, чистя «королевские апартаменты». Благо, этой гадине удалили ядовитые железы. Со спокойным же Боа можно было и поболтать. Какой-никакой, а собеседник.              В обеденное время террариум, естественно, не закрывался. Но посетителей почти не было, поэтому Дэвид предпочитал в это время хотя бы протереть по-быстрому стекла витрин у своих подопечных, иначе к вечеру они становились совершенно непрозрачными от отпечатков жирных лапок гомонящих детей и потакающих им родителей. Порой Дэвид даже сомневался, что это он работает в зоопарке, а не зоопарк приходит к нему на работу. Вот и сейчас — не успел он протереть и половины витрин, а гомонящая толпа уже оттесняет его от вожделенных пресмыкающихся. И ведь форма работника зоопарка ничего им не говорит — никакого уважения.              Тяжелая все-таки работа. Нервная. Вон, какая-то слонообразная семейка остервенело стучит по стеклу, пытаясь расшевелить Боа. Бесполезно. Стекло антивибрационное. Причем толстенное. Но, на всякий случай, лучше предупредить, чтобы порядок соблюдали и не обезьянничали. Животные. Еще и с мороженным притащились! Однако, когда Дэвид приблизился к безобразникам, те уже прекратили бесплотные попытки добудиться удава и пошли искать себе новую жертву, оставив, в знак своего неодобрения, белесые потеки эскимо на недавно вылизанном стекле. У витрины остался только один черноволосый мальчуган, неодобрительно посматривающий то на удаляющееся семейство, то на липкие молочные разводы. Но так как тот вел себя вполне прилично, Дэвид решил ничего не предпринимать. К тому же парень тоже зачем-то решил поговорить с Боа, как это любил частенько делать сам Дэвид. Хмыкнув про себя, Фридман отвернулся, скрываясь в тени подсобки, нужно было помыть тряпки и покормить мышей. Вот тоже, еще одна деталь, демонстрирующая всю тщетность бытия: кормить корм.              Долго, однако, ему не пришлось заниматься сим неблагодарным делом. Снаружи послышались крики и чей-то громкий мат, из чего можно было сделать заключение, что сегодняшний день все-таки отличается от обычных серых будней. Выскочив за дверь, Дэвид застал занимательнейшую картину: то беспокойное слоноподобное семейство таки выломало стекло к Боа! И ладно бы на этом успокоилось! Так ведь нет, младший белобрысый хряк не придумал ничего лучше, как полезть к испуганной змее обниматься. Удавы в целом вполне мирные и спокойные животные, но тем не менее весьма опасные. Было немало случаев, когда они душили насмерть как детей, так и взрослых людей. Чего уж говорить о Боа — способном легко задушить крупное парнокопытное… К которым судя по всему относились и данные конкретные посетители. К счастью, сонную рептилию, еще не успевшую переварить утреннего кролика, больше беспокоили попытки освободиться самой, чем кого бы то ни было душить. События же продолжали развиваться: мелкий хряк истошно орал, пытаясь отползти от копошащейся под ним трехметровой змеи; в этом ему то ли помогал, то ли мешал, матерящийся старший хряк; за спиной которого сгрудилась гомонящая толпа любопытных, подбадривающих криками самих участников представления. Хуже всего было то, что Дэвид никак не мог пробиться к проему и разобраться с этими двумя живодерами. Собравшаяся публика начисто игнорировала не только форму сотрудника, но и, переходящие в мат, голосовые потуги докричаться до их разума. Даже попытка опуститься на колени и просочиться ближе, между ног посетителей, почти ничего не дала. Ничего, кроме одной очень странной сцены… Очень… Краем глаза Дэвид заметил появление на сцене самого директора террариума, весьма нервного последний год из-за риска закрытия зоопарка. А уж после сегодняшнего, в этом сомневаться точно не приходилось. Зоопарк переживал не лучшие времена и подобный удар милосердия вряд ли сможет пережить. Поэтому, приблизившись и разглядев причину столпотворения, директор замер с круглыми глазами и хлопая ртом, как рыба, в попытках в полной мере осмыслить значение инцидента. Не сказать, что Дэвид был в лучшем состоянии, хотя и по другой причине. Он пытался осмыслить, не привиделось ли ему, как тот черноволосый мальчуган, реально что-то нашептывал освободившемуся из-под хряка удаву… Но это еще ничего. Удав кивал! Сюрреализм ситуации, когда сам Дэвид стоял на карачках, над ним нависала галдящая толпа посетителей, в террариуме барахтались два человекоподобных свина… или свиноподобных человека? Сейчас Фридман не был уверен ни в чем; а прямо перед ним сидел мальчишка и с хитрющей улыбкой что-то советовал трехметровому удаву…              Из прострации его вывел крик, судя по всему, закончившего инструктаж, паренька:              — Змея! Она на полу! Спасите!              Фраза эта возымела чудотворное воздействие, выводя из прострации не только Дэвида, но, к сожалению, и толпу. Сам Фридман, так и не пробившийся ни на фут ближе к очагу происшествия, успел отползти к двери в подсобку, в то время как директора буквально вытолкали из коридора паникующие посетители. Люди кричали, толкались и пытались залезть друг другу на головы. Очумевший удав, скользящий между ног бегущих посетителей не добавлял тем ни капли спокойствия. Не добавлял он спокойствия и Дэвиду, чувствующему больше беспокойства за змею, чем за самих гостей зоопарка. Наверное, поэтому он бросился не к белобрысым слонопотамам, устроившим весь этот беспредел, и даже не к худющей бабе, вцепившейся в какого-то щуплого мужичка мертвой хваткой и истерично орущей что-то про бессовестных воров… нет, Дэвид поспешил за устремившимся на выход Боа Констриктором. Странно, само по себе, было уже то, что змея держалась среди людей. Такое количество вибраций вокруг, должно было сильно пугать животное, вынуждая ползти в другую сторону, чего не происходило, вплоть до выхода из террариума. Там толпа рассосалась, принявшись тут же потрясать небо кулаками и изысканно расхваливать руководство зоопарка, в то время как удав, тихой сапой, сместился в кусты рядом со входом в служебную раздевалку. «Слишком странное поведение для животных», — подумал Дэвид. И в этот момент он вовсе не имел ввиду посетителей, отошедших от шока и начавших хватать друг друга за грудки, обвиняя в попорченной одежде, оттоптанных туфлях, выдранных волосах и прочих неприятностях. Да что там говорить, даже макаки из соседнего вольера, увлеченно пытающиеся повторить увиденное безобразие в своем маленьком мирке, выглядели намного более цивилизованно и человечно. Животные. Однако, эта мысль не помешала Фридману медленно приблизиться к кустам и заглянуть за них, в поисках подопечного создания. Животное же спокойно оглядывалось, пробуя воздух языком. Причем выглядел удав в данный момент как турист попавший на перекресток в незнакомом городе и не знающий куда повернуть. Да, это было странным. То есть, не менее странным, чем все, что происходило до этого. Но ведь была еще более странная деталь!              «Люди добрые, еще яйцом я был похищен у родителей и помещен в заключение. Только недавно мне удалось бежать. Помогите собрать нужную сумму на билет до Бразилии.»       Сейчас, когда змея расправила кольца и почти не двигалась, стало отчетливо видно, что пигментация чешуек выложила на ее теле вполне различимую надпись.              Нужно отдать ему должное, Дэвид был не из тех людей, что склонен сомневаться в том, что говорят ему глаза. Более того, он был непрошибаемым прагматиком, не испытывающим ни малейшего пиетета перед «странностями» и «загадочностями». Возможно, если бы во дворе его дома приземлилась летающая тарелка и, вышедший из нее, инопланетянин вдруг спросил у него дорогу к Биг Бену, Фридман, нисколько не растерявшись, указал бы верный путь. Однако сейчас, некоторые сомнения в своей адекватности испытывал даже он.              «Это, наверное, знак судьбы», — решил Дэвид, вспомнив о тяжких думах, преследующих его в последнее время, и продолжил уже вслух: — Эй, приятель! — Змея, зашипев, вздрогнула и повернулась, сворачивая кольца.              — Спокойно, друг, — поднял руки Дэвид, — Хочешь в Бразилию? На свободу? — змея неуверенно кивнула и на этот раз Дэвиду не могло показаться. Его даже перестало волновать, что змея явно понимала человеческую речь, не говоря уже о том факте, что змеи, в силу своей физиологии, как бы не способны разбирать даже звуки, эту речь составляющие. — Я, если честно, тоже. Надоело сидеть здесь, взаперти. Зоопарк теперь-то уж точно закроют, а что мне здесь делать без работы? Помогу, чем смогу! — чем помочь, Фридман, на самом деле, даже не представлял. Денег у него особых не было. Квартиру он снимал, а без зарплаты это будет делать сложно… Над абсурдностью самой ситуации он в тот момент уже не думал. Да и если бы думал… от своих решений он отказываться не привык. И раз сама судьба посылает ему такие знаки, игнорировать их было бы полнейшим неблагоразумием.              Когда Фридман вернулся в террариум, там полным ходом шли разборки между белобрысыми живодерами, поддакивающей им женщиной, цепко державшейся за понурого мужичка, и оклемавшимся директором:              — Где стекло?! Что это за зоопарк, в котором опасные животные ничем не отделены от уважаемых…              «Уважаемых рептилий», — про себя закончил подошедший Дэвид.              — Да! За стекло я вам отдельный счет пришлю! — кричал в ответ директор, — Кто выломал тот и платит!              — Мы ничего не ломали! — вклинилась худосочная женщина с лошадиным лицом. — У Вас в зоопарке воры и преступники на каждом шагу! Никаких мер безопасности! — вопила она, гневно потрясая своим щупленьким заложником.              — Да-да, стекло само исчезло, — подал голос младший хряк.              — Никуда оно не исчезло! Не могли два квадратных ярда антивибрационного стекла просто исчезнуть! Вы это все специально устроили… Где сообщники ваши?! — брызгал слюной, потерявший всякий страх, директор, гневно буравя глазами даму и ее грустящую жертву. А чего бояться? После такого, ему, как и Дэвиду, по любому придется искать другую работу. Итак чудом под все эти сокращения не попали.              — Папа, ну скажи ему! Я ничего не ломал! Оно само, а потом меня змея чуть не задушила!              — Вот!!! Моему сыну угрожала опасность! — тряс кулаком старший хряк.              — А меня еще и обокрали! — подключилась баба и снова принялась трясти мужичком, крича ему в лицо: — Признавайся, где моя сумочка!              — Я ничего не крал! Наоборот, я хотел помочь вернуть вашу сумочку… — оправдывался мужичок, с надеждой кося на директора. — Это все змея! Она схватила сумочку, когда я поднял ее… чтобы вернуть хозяйке, естественно! Схватила и уползла! Клянусь.              — Ваш ненормальный питон не только чуть не задушил моего сына, но еще и обокрал мою жену! — вконец рассвирепел хряк… хотя нет, скорее боров, это слово лучше описывает его преображение.              — Я своими глазами видел, как ваш ненормальный сынок сам полез душить редчайшего представителя семейства боидов… — ну, тут Дэвид был не совсем согласен, этот «редчайший представитель» был обыкновенным удавом, каких можно даже дома содержать. Единственное, что его выделяло на фоне других представителей своего вида, это ненормально большой размер. Молодой самец, выросший в неволе и длинной чуть за три метра. Это безусловно делало его знаменитым.              — Не смейте называть моего сына ненормальным! — заорал в ответ покрасневший «самец семейства». Вот только инфаркта нам тут и не хватало…              Дэвид смог заметить, что в этот момент из подсобки выскользнул давешний черноволосый мальчуган, однако он никак не стал акцентировать на этом внимания. В текущих условиях, Дэвиду на самом деле было плевать и на это. Точнее ему совершенно не улыбалось озвучивать собственные умозаключения и на это были вполне понятные причины. Дела это не изменит, а проблем может возникнуть много. Сам Дэвид частенько предпочитал промолчать в подобных ситуациях, хотя сложить вместе мальчика, говорящего со змеями, его хитрую улыбку, вора, обокраденного рептилией, и подсобку — не составляло никакого труда.              Набравший полную грудь воздуха директор, тем временем не растерялся:              — Нормальным его слишком трудно назвать! Он полез в террариум к Боа Констриктору! На лицо отсутствие чувства самосохранения. Да что там говорить, сын от отца — яблоко от яблони! Змея никак не могла украсть сумочку, потому что это змея. Тьфу… Да вам всем стоит обратиться к врачу!              — А откуда вы узнали про справку у Дадли? — высунулся черноволосый мальчуган, пока раскрасневшийся боров выпячивал челюсть и раздувал щеки в поисках адекватного ответа директору.              Наступившую тишину вполне можно было резать ножом. Мужичок, наконец отпущенный, попавшей в прострацию, женщиной, медленно и по стеночке, смещался к выходу. Вконец побагровевший старший хряк, хрипло и тяжело дыша, надвигался на кажущегося смущенным мальчишку. Младший хряк озадаченно крутил головой на толстой шее, а на лице его застыло полноценное осознание вселенской несправедливости.              — Ой, дядя Вернон, а я кажется нашел ваш пейджер! — на фоне сегодняшних событий, реакция на данную фразу этой странной семейки совсем не выглядела удивительной. Ну, подумаешь, женщина с лошадиным лицом прищурилась и недоверчиво уставилась на почему-то вмиг сдувшегося борова, а на лице у черноволосого хитреца расползлась довольно-таки зловещая улыбочка.              В итоге договорились, что Вернон Дурсль покроет стоимость ремонта террариума и возместит закупку нового удава, или лечение старого, если того смогут найти. Судя по довольной харе директора, он уже запланировал «прощальный хлопок дверью», явно рассчитывая прилично нагреть этого толстяка. Дэвиду же хлопать было нечем. Он отлично осознавал ситуацию и особо ни на что не надеялся… «Разве что на новую жизнь», — думал Фридман, с предвкушением шагая к выходу, ведь: «Приключения рядом», — настукивало его сердце, еще когда он только прятал расслабившегося удава у себя в раздевалке.