Рожденный ползать летать стремится

      Утро. Время пробуждения нового дня. Время начала всего. Недаром, чаще всего, люди планируют любые начинания именно на утро. Можно сказать, что человечество в целом свято уверенно, что именно утро является самым лучшим, буквально совершеннейшим, временем суток… Ну, что сказать, Фридман всегда скептически относился к мнению «серых масс», к которым, естественно, совершенно себя не относил. Как и любой индивид живущий в социуме, он был абсолютно уверен в несравненной уникальности собственного эго, совершенно не замечая скребущегося наружу стремления, как можно сильнее унифицироваться с толпой. Но не будем предвзяты. Конкретно в отношении восприятия утреннего времени суток, Дэвид был абсолютно и категорично согласен с общепринятыми тенденциями! Да, Дэвид был жаворонком. Ежедневно он подскакивал с кровати на рассвете и, кутаясь в любимый шелковый халат, шел в ванную, где позволял себе с четверть часа понежиться под горячими струями живительного утреннего душа. Затем он готовил классический английский завтрак, одевался в рабочий комбинезон и направлялся в сторону зоопарка, сияя на всю улицу ослепительной улыбкой. Прохожие, в это время суток не менее хмурые, чем серое лондонское небо, встречали улыбку Фридмана неизменным зубовным скрежетом и прямо-таки театральным искривлением физиономии. Если бы Дэвид был до конца честен с собой, он вполне мог бы признаться, что львиная доля его утреннего хорошего настроения обусловлена именно этой своеобразной реакцией прохожих, подавляющее большинство которых, вопреки общепринятому мнению, утреннее время упорно ненавидели. Да, наш мир полон странностей и несуразностей, а такие вот маленькие парадоксы уже давно стали частью ежедневной рутины, не вызывая ни капли удивления абсолютно ни у кого. Впрочем, Фридман далеко не всегда был честен с собственным «Я», чаще предпочитая делать вид, что совершенно не замечает реакцию окружающих.              Да. Утро это поистине замечательное время, вмещающее в себя всю череду чудесных, многократно повторенных, буквально вбитых в подкорку, событий. Именно тех самых неизменных событий и деталей, которыми Фридман жил уже довольно много лет. Вот, например, зазвонил будильник у соседа. Без десяти семь — вполне себе отличное время для пробуждения, хотя сосед с этим, как всегда, не согласен. Звук удара и болезненно замолкающее дребезжание злосчастного аппарата в очередной раз служит тому подтверждением.              Дэвид, как правило, в этот момент издавал легкий смешок, между глотками сладкого до приторности кофе, которым он обычно заканчивал свой завтрак… Но не в этот раз. Сегодня утренняя рутина была нарушена, начиная с самой первой стадии: уже семь утра, а Фридман еще спит. И пусть отзвуки пробуждения соседа, сопровождаемые, неизменно повторяющейся, без отблеска фантазии, бранью, все же смогли достучаться до замаринованного американским виски мозга Дэвида, вернуть место для ежедневной рутины они уже не могли.              В итоге, утро для Дэвида началось весьма неприятно. Мало того, что пока он не дошел до ванной, хватаясь двумя руками за голову в попытках остановить вращение миксера, беспрестанно перемешивающего его мысли, он никак не мог понять, что из крутящейся там каши является воспоминаниями, а что бредом; так еще и позднее пробуждение вносило свою лепту. Впрочем, вид лениво выползающего из тазика Боа дал достаточно точек опоры для начала восстановительных работ.               — Никуда не уходи, вечером все решим и составим окончательный план! — крикнул Фридман в сторону озадаченно уставившегося на него удава. А что поделать, не привычный к поздней побудке Дэвид весьма забавно суетился, в бесплотных попытках не слишком сильно опоздать на работу. Уверенность уверенностью, но пока он не увидит свой последний оклад, на работе необходимо было появляться вовремя и работать со всем присущим ему усердием. Ну, а Боа оставалось только ошарашенно смотреть на хлопнувшую за теплокровным дверь и проклинать судьбу за то, что послала ему человека со столь обостренным чувством ответственности. Удава, однако, грела мысль, что этот человек отнесется с той же ответственностью и к делу спасения потерявшихся рептилий, в результативности которого Боа был кровно заинтересован.              Сразу по прибытии в зоопарк, Фридман отправился к террариуму, рассчитывая закончить с утренним кормлением и очисткой места жительства для своих подопечных еще до открытия зоопарка. Пусть оставалось совсем немного времени до того знаменательного момента, когда толпы диких двуногих животных повалят в атаку на несчастных, забивающихся в угол рептилий, Дэвид считал, что у него есть все шансы успеть… Проходя мимо витрины Боа, он заметил, что пропавшее стекло все-таки нашли и даже успели поставить на место. «Правда, могли бы заодно и протереть, » — подумал Фридман, разглядывая вчерашние потёки от мороженного на том же месте. Но на рутинное ворчание у Фридмана уже не оставалось времени. Однако, несмотря ни на что, он успел. Пусть и пришлось срочно искать место, куда можно незаметно выкинуть, возникшую в углу подсобки, но ожидаемо пустую женскую сумочку, в которой даже документов не оказалось. Ничто не помешало ему закончить всю работу к положенному часу. Ему не помешало даже удивление, которое он испытал обнаружив на вверенной ему территории самого директора террариума. Впрочем тот совершенно не замечал Фридмана, увлеченно прикручивая табличку «Боа Констриктор — Удав Обыковенный — Бразилия. Родился и вырос в зоопарке…» к витрине с Мадагаскарским удавом, при этом директор что-то весело насвистывал. В голове Дэвида, за годы службы успевшего в полной мере осознать степень хитромордости директора, мигом сложилась вся схема целиком. Что же, хотя бы стало понятно, какую именно рептилию директор объявил «в розыск». Мадагаскарский удав был тварюшкой весьма редкой, привередливой и далеко не дешевой. По слухам его даже собираются занести в Красную Книгу. Впрочем, все это не мешало данной рептилии выглядеть абсолютно невзрачно и не привлекать ни капли внимания посетителей. Фридман бы не сильно удивился, если бы директор, помимо денег за страховку Мадагаскарского удава, решил бы еще и продать оригинальную змею за «сущие пенсы» и только «по старой дружбе» в какой-нибудь другой зоопарк. Если наш парк прикроют, то всех животных по-любому распродадут по другим заведениям, и нет ничего удивительного в желании директора подсуетиться, пока не поздно. Фридман, как будто наяву, услышал заговорческий шепот своего начальника, доверительно сообщающий в телефонную трубку, что мол да, совсем дешево, но в документах змея будет фигурировать как Боа Констриктор, так что, мол, сами разбирайтесь потом с бюрократами…              Закончивший прикручивать табличку директор, наконец, заметил шерудящего за соседним стеклом Фридмана и весело тому подмигнул. Этот жест со стороны личности столь прижимистой, как начальник Дэвида, мог означать лишь две вещи: либо директор считает того круглым и беспросветным идиотом, либо в схему включена и компенсация для «свидетеля».              Как выяснилось ближе к вечеру, верными оказались оба варианта: в смысле, компенсация-то присутствовала, только вот зарплата в этом месяце не предвиделась. По плану начальника, отчаянно косящего глазами вбок во время передачи тощего конвертика с «премией», Фридману предстояло отработать еще месяц, до конца июля, и только потом он сможет получить свои деньги.              — Зато сразу за два месяца! Тут тебе, кстати, очень повезло. Ты-то человек рабочий, подневольный можно сказать, свое дело сделал и можешь гулять смело. А мне вот вчера на совете директоров такой пистон вставили! В общем все. Закрываемся. В банке, как про инцидент узнали, так и названивают с самого утра. Ну, да ладно… ты конвертик-то бери. Бери, это премия. Вся твоя. В общем, июль уйдет на перевозку зверушек, парк будет закрыт, но за животинками уход все равно нужен. Только на тебя вся надежда, никого больше-то у нас в террариуме и не осталось. Так что не обессудь, без тебя никак!              В итоге Фридман возвращался домой в компании тощего конвертика с премией и парой-тройкой новых проблем в голове. Ведь той большой, трехметровой и чешуйчатой проблемы, что ждала его в квартире, мирозданию показалось недостаточно. Так что Дэвид, хмуро рыскающий по карманам куртки в поисках ключей и обуреваемый смутным чувством, что оные остались в подсобке зоопарка, впервые за последние дни задумался о тождественности некоторых понятий. И вот, по мере удостоверения в факте отсутствия в карманах объекта собственных поисков, Фридман окончательно оформил ту свербящую мысль: приключения не возникают на ровном месте. Как правило, они появляются вместе с сопутствующими проблемами. Как следствие, приключения это и есть проблемы…              А так ли это вообще здорово, иметь жизнь полную приключений?