Глаз

Верить в судьбу или нет, подчиниться воле слепого рока или бороться со сметающим всё на своём пути потоком из последних сил, а может, в надежде на невероятное чудо — каждый решает для себя сам. Но одно правило остаётся незыблемым — любые действия влекут за собой последствия. Равноценные совершённому поступку и не слишком. Впрочем, людям слишком часто кажется, что цена непомерно высока. Однако если за что-то приходится воевать, вырывая у судьбы драгоценный шанс, нужно быть готовым к тому, что одержанная победа станет всего лишь отсрочкой перед неизбежностью. Выигранное время, спасённая жизнь и свершившееся вдруг чудо — всё это бесценно. Но что за безликое слово для обозначения подлинного триумфа и трагедии, где даже многоточие будет красноречивей тысяч попыток что-либо объяснить. В единый миг ослеплённая и отброшенная во тьму, я чувствовала и понимала гораздо больше, чем прежде. На этот раз я приблизилась к самому краю, к тому последнему рубежу, куда так неотвратимо тянуло и за которым должен начаться новый этап жизни. В каком-то смысле… Где-то в отдалении послышался злорадный смех Ваннэда, полагающего, что одержал победу надо мной и, таким образом, окончательно расквитался с Орденом. Его и горький дым, стелющийся по комнате не смущал, хотя отсмеявшись, маг закашлялся, наглотавшись гари. Безумец. Похоже, в этом мире его не волновало ничего, кроме удовлетворения собственной мести. Я продолжала лежать у его ног, не подавая признаков жизни, потому как пыталась приноровиться к телу, ставшим неожиданно таким неуютным и чужим. Странно было осознавать, что прежде я без особых проблем управлялась с ним. Сейчас же, даже забыла о том, что необходимо дышать. Мне казалось, что стоит совершить малейшее движение, как дух вырвется на свободу, покинув ослабевшее тело. Ощущение иной силы гудело и искрилось внутри, расходясь короткими импульсами, точно иголочками покалывающими кончики пальцев. Сделав не слишком осторожный вдох, я зашлась приступом режущего лёгкие кашля, чем привлекла внимание врага, явно намеревавшегося бросить меня в подожжённом доме. — Ну и каково тебе без магии, Видящая? — холодно осведомился он, прикрывая лицо платком. Не услышав ответа на свой вопрос, он не выдержал и ткнул меня под рёбра носком сапога. Боли как таковой я почти не чувствовала, а вот раздражение и злость занялись внутри весьма охотно, придав сил и подстегнув меня перейти к немедленным действиям. — Хочешь узнать каково мне? — поинтересовалась я, перехватывая его лодыжку и хрипло смеясь в ответ. Ваннэд дёрнулся, чтобы высвободиться и я возликовала, ощутив короткую вспышку острого приступа страха, который он испытывал в тот момент. Мага тут же с головой захлестнули и иные чувства, среди которых была злоба и презрение, но я не разжала пальцев, когда он воздел руку, готовя боевое заклятие. Но чужие эмоции будто придавали мне сил и уверенности. Я ловко схватилась за его ногу второй рукой и подтянулась, поднимаясь. В тот момент, когда с его губ уже было готово сорваться заклятие, его горло сжали сильные мужские руки. — А ещё ты узнаешь, что случается, когда бездумно призываешь существ из иного мира об истинной сути которых ты и малейшего понятия не имеешь, — прошипела я на одном выдохе, резко выпрямляясь и заглядывая в расширившиеся глаза человека. Когда-то в прошлом я готова была подставить ему плечо, а теперь не нашла бы в себе и капли жалости. Он остался таким же жестоким, каким был и, обретя новые знания, использовал их во зло. Скольких он погубил за это время? Перед мысленным взором из глубин памяти выплыла картина, увиденная с пиратского корабля — посёлок над фьордом, откуда в синие осенние небеса устремлялись чёрные клубы дыма. Затем я вспомнила Натэля Эльсоэра, явившегося с первым снегом к моему порогу, чтобы убить. И бал, с которого меня увёл уже сам Нэд… Ваннэду всё-таки удалось что-то прохрипеть, и демон ослабил хватку, а затем и вовсе убрал руки от его шеи. Я почти физически ощущала борьбу демона и ту боль, которую испытывает призванное существо. Связь между его повреждённой печатью и призывателем натянулась до предела, опасно зазвенев в пространстве, но выдержала. Меня тут же охватило безумное волнение от соприкосновения с таким близким водоворотом силы. — Вот как. И ты тоже хочешь послужить мне? — нехорошо усмехнулся блондин, властно протягивая ко мне раскрытую ладонь. Хоть его и поразило в какой-то степени моё неожиданное преображение, риск быть убитым, заставил его мгновенно сориентироваться в ситуации. Я же недооценивала противника и удивлённо застыла, парализованная его волей. Всего через пару ударов сердца я продолжила борьбу, но было уже поздно — он на ходу выплетал печать, наглядно демонстрируя мне своё мастерство. До смешного глупо я попалась. Презрение к собственной нерасторопности и неумению трезво оценить ситуацию, затопило меня с головой, подтолкнув к отчаянной борьбе. Весь остальной мир перестал существовать, как и само время, а также опасность сгореть вместе с этим ветхим домом. Но внезапно, надорванной струной лопнула связь между Релионом и магом –старания не прошли впустую. Моя ухмылка — единственное, что успел увидеть Нэд, перед тем, как принять удар, заставивший его голову резко дёрнуться. В дыму и зареве пожара я успела рассмотреть крошечные алые бисеринки, разлетевшиеся из рассечённой кожи над бровью мужчины, после чего маг упал у моих ног. Невероятных сил стоило перехватить и удержать руку, занесённую для нового удара. Демон раздражённо рыкнул и, бросив на меня короткий непонимающий взгляд, проговорил: — Нужно убить его, пока не очнулся. Его преступления… — Нет! — оборвала я его речь. — Не нам его судить. Прошу… Релион смирился и опустил руку. Посчитал ли он мою просьбу попыткой сохранить человечность или никому не нужным здесь героизмом, я не знала. Мне хотелось сейчас только одного — выбраться отсюда и заставить негодяя заплатить по всем счетам. Ведь смерть в беспамятстве — слишком лёгкая участь для такого, как он. Крыша охваченного пламенем дома оглушительно затрещала и с потолка на наши головы посыпалась штукатурка. Здание рушилось, грозя погрести нас под своими руинами. Релиона не нужно было упрашивать, он подхватил бессознательное тело мага под руки и поволок к выходу. Но было поздно — пылающие обломки преградили нам путь. — Кое-кто не согласен с тобой, — едва расслышала я слова демона сквозь шум, куда помимо треска, теперь примешивались громкие выкрики людей, доносящиеся снаружи и звон их оружия. Я хотела возразить ему, а потом уже просто не успела остановить, когда обоих мужчин погребло под завалом и с ночного неба, видимого теперь в потолке, нырнула огромная чернильная тень, унёсшая в когтях беспокойную искру мятежного мага. Протирая, слезящиеся от дыма глаза, я увидел и демона, чей дух взвился над обломками, а затем устремился ко мне. В этой реальности он выглядел как тёмная призрачная фигура, перевитая многочисленными золотистыми нитями, будто кровеносными, сосудами, и пульсирующим светом-сердцем в центре груди. Релион молчаливо протянул ко мне руку, и я ощутила, как всё моё существо потянулось к нему, готовое покинуть смертную оболочку. Демон не просто предлагал мне уйти в его мир. Он желал возблагодарить меня за помощь, обеспечив своим покровительством и поддержкой. Я могла получить знания и заново обрести силу. Стоило лишь дать согласие и потянуться навстречу, как всё закончится. Одно движение и слабость исчезнет. — Нет, — сорвалось с губ, прежде чем я осмыслила решение. Что ж, воля твоя. Тогда до встречи, — явственно прошелестело у меня в голове, а затем меня оглушил грохот нового обвала. Совсем рядом неистово полыхнуло, чудом меня не задев, а потом стало совершенно темно и холодно. Под назойливые звуки голосов и прикосновения, раздражающие не меньше этого шума, я снова обрела контроль над собственным телом, напряжённо глядя на мир сквозь мутную пелену. Единственный глаз немного жгло, и увиденное было совсем уж неясным, но мне не нужно было видеть, чтобы знать — Он здесь, со мной. Клён заключил меня в порывистые объятия, отчего моя правая рука закачалась безвольной плетью. Да и всё тело охватило онемение, с которым мне ещё предстояло побороться, чтобы отвоевать подвижность и возможность нормально говорить, видеть, чувствовать. — Она была мертва? Её сердце не билось! — обеспокоенно твердил чей-то чужой голос совсем рядом. — Несите её в экипаж. Я расслышала, как тихо фыркнул Клён, поднимая меня на руки и унося прочь с пожарища. На причитания неизвестного он никак не реагировал. — Скоро мы будем дома, — прошептал он. — Не переживай. — А я не переживаю, — глотая холодный зимний воздух, откликнулась я слабым голосом. — Просто… устала. — Верю, — любимый коснулся губами моего виска, прижимая крепче. — Только держись. Мне хотелось рассмеяться, да вот только не могла сейчас. Горло жутко саднило, а ещё не смеются, когда так грустно. Он же понимает гораздо больше, нежели я, и знает о том, что мне, глупой пока в голову не пришло. За серебристой амальгамой кроется так много. Напрасно я надеялась на то, что мы быстро попадём домой. Наш экипаж перехватили и заставили вернуться в замок. — Госпожу Шальтису желает видеть Его Величество, — непререкаемым тоном оповестили нас, едва мы успели устроиться. Судя по всему, кто-то из людей из службы безопасности. Вымуштрованные агенты Хеласа — единственные, кто не испытывал перед нами никакого трепета или страха. Невзирая на то, что многие из них уже знали, кем на самом деле является мой муж. — Она ещё слаба, — сухо отозвался Клён, и я различила в его голосе скрытую угрозу. — Это не займёт много времени, — проговорил мужчина, явственно ощутивший то, по какому тонкому льду ходит. — Мне уже лучше, — заверила я любимого, нежно погладив его по руке. И в самом деле, в его объятьях ко мне постепенно возвращалась чувствительность и силы. Заподозрив его в том, что он делит поровну собственную энергию, я хотела попросить этого не делать, но встретилась с серьёзным серебряным взглядом и спорить не стала. Чувствуя неотвратимость грядущего, я только крепче прижалась к мужу, комкая в пальцах край его куртки и постепенно согреваясь его теплом. Но осознание того, что мы останемся здесь вместе до самого конца, отдавало горечью. Она разрасталась внутри, там, где с каждым ударом всё медленнее билось сердце, становясь странным болезненным теплом, не позволяющим принять этот дар с радостным спокойствием. Его Величество Ставрий принял нас в скромном, по королевским меркам, кабинете, напрочь избавленном от нагромождения абсолютно бесполезных вещей. Зато кресел и диванов тут было предостаточно и стоять перед монархом нам не пришлось — к тому же, обстановка складывалась самая неформальная и кроме нас здесь присутствовал только Хелас. Люди из охраны остались стоять за дверями. — Шальтиса, я рад, что ты не пострадала, — произнёс король, окинув нас внимательным взглядом. Переодеться после бала монарх не успел, и его маска лежала на столе, выделяясь ярким белым пятном на тёмной поверхности. Я действительно хорошо держалась и даже дошла до кабинета сама, поэтому лишь сдержано улыбнулась и негромко произнесла: — Не стоило беспокоиться, Ваше Величество. — Я слышу иронию в твоих словах, — подметил Ставрий, однако в его тоне не было подлинного осуждения. — Шальтиса, мне доложили о том, что произошло в том доме. И искренне сожалею, что тебе пришлось пережить это в одиночку. По лицу монарха пробежала тень, и он перевёл взгляд на застывшего в молчании начальника службы безопасности. — Главное, что мы рассчитали всё правильно, полагаясь на ваши навыки, — произнёс он, обращаясь к нам обоим. — Помимо лже-лекаря, нам удалось выявить целую группу злоумышленников, которые должны были устроить смуту после… смерти короля. Без вас и ваших соотечественников — пиратов Ледяного Истока, сегодня нас могла бы постигнуть та же участь, что и Ирнор. Вот значит как. Как я и предполагала, Эан не остался в стороне, несмотря на всю ту опасность, что грозила в его нынешнем положении. Впрочем, Актир никогда не смог бы стать настоящим пиратом — не его это. Я рассеянно взглянула на собственные бледные пальцы, до побелевших костяшек сжимающие подол платья, край которого был вышит мелкими рунами, и ладонь Клёна поверх моих рук. Он не хотел, чтобы я переживала или злилась, но после сказанного тяжело было по обыкновению смолчать и вежливо улыбнуться. — Значит, вы обо всём заранее знали, — медленно проговорила я, не поднимая взгляда и продолжая изучать с тщанием и любовью созданную вышивку. Ива как чувствовала, вплела в вязь защиту от огня, благодаря чему ни я ни само платье совершенно ни капли не пострадало. Эта мысль грела меня и одновременно вызывала беспокойство. Как она справится теперь, кем станет? — Мы не знали, насколько он близко подобрался к нам и откуда ожидать удара. Но пришлось подстраховаться и обеспечить безопасность сразу по нескольким фронтам, — медленно проговорил Хелас, словно подбирая слова. Затем он устало потёр переносицу и отложил в сторону трубку. — Пришлось пойти на сделку с пиратами и расширить агентурную сеть. — Хорошо подстраховались, — зло усмехнулась я в то время, когда на самом деле меня душила бессильная обида, и требовали выхода негативные эмоции. — Он подобрался просто ближе некуда, стал вашим новым лекарем. И можете не говорить мне о том, что никто не пострадал. Некоторым просто повезло немного больше. — Тиса, — позвал меня Клён и несильно сжал мои руки, заставляя опомниться. — На самом деле этим руководила Магдаль. Моё удивление было мимолётным. Я знала о том, что ведьма ведёт какую-то свою игру. Из-за чего не всегда с уверенностью могла сказать о том, что она полностью на нашей стороне, и бесконечно сомневалась. Теперь же, я понимала, что предавать она не собиралась, но правда которую она недоговаривала была горькой лишь для моего прежнего восприятия. — Прошу прощения, — я натянуто улыбнулась. — Всё сложилось наилучшим образом и, на самом деле, я чрезвычайно рада этому. — И ты приняла в этом важное участие, — добавил король. — Я собираюсь официально вынести тебе благодарность за подвиги. О, нет… отправляться сейчас ещё на какую-то там церемонию вынесения благодарностей я не хотела. Всё, что мне нужно сейчас это отдых и близость Клёна. Хочется просто быть рядом и слушать, как бьётся его сердце, ведь моё собственное уже едва-едва выдерживало даже самый спокойный ритм. Сколько делает оно ударов — один, два, за целую вечность молчания? Ощущать это в такой степени неприятно, что хочется заглушить, отвлекаться на что-нибудь другое до последнего. Наверное, некоторые из испытанных эмоций отразились на моём лице, и в комнате воцарилось тягостное молчание. Слово взял Клён, избавивший меня от нежеланных попыток объясниться и подобрать вежливые слова отказа. — Ваше величество, Тиса устала. И если вы позволите, мы незамедлительно вернёмся домой, — проговорил он, слегка склонив голову. Сейчас истинный цвет его глаз скрывал маскирующий амулет, но сила, излучаемая демоном, пожалуй, ощущалась не только мной. Хелас едва заметно напрягся и взглянул на монарха, продолжавшего пристально изучать меня, что немного нервировало. Король Севарры был самым обычным человеком, но у меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь и знает гораздо больше, чем кажется. — Что ж, ступайте. Но помните о том, что от своей идеи я не откажусь, — проговорил он, по-доброму усмехнувшись. — Безусловно, ваше величество, — Клён поднялся и, церемонно поклонившись, протянул ко мне руку, помогая подняться. Всё складывалось совсем не так, как я предполагала. Я рассчитывала на то, что у меня будет ещё время в запасе и не думала, что всё получится так скомкано, рвано… как будто кто решит разорвать полотно моей жизни не дождавшись завершения работы. Один нервный рывок и всё летит кувырком. Казалось, что именно появление Ваннэда, как и его последующие действия разрушили все мои планы и ожидания. Но это не так. Неважно к чему мы стремились — к отмщению и власти или свободе — оба стали лишь пешками в чужих играх. Не сразу, но я приняла ситуацию как есть. Напомнила себе о том, что благодаря разыгранной партии выиграно время. Пусть не для нас, а для тех, кто останется. У них появилась возможность окрепнуть и подготовиться. Однако и мы с Клёном не останемся в проигрыше, обретя то, к чему с таким неистовством стремились. Зима провожала нас завываниями ветра, и вьюжные плети поднимались мерными взмахами, будто она махала платком вослед. Я прильнула к окну кареты, соскользнув с колен Клёна и глядя на это захватывающее зрелище, запечатлевая в памяти каждый момент. Однажды, вспоминая об этой зиме, я буду видеть перед своим мысленным взором всех тех, кого оставила тут. Особенно Иву. Она стала мне почти что дочерью. И других у меня не будет. Я верю в то, что она станет хорошей и сильной чародейкой, лучше меня. Магдаль видит в ней большой потенциал, а девочка в свою очередь достаточно умна для того, чтобы сделать собственные выводы и поступить так, как считает правильным она. Орден Видящих не возродится и об этом есть кому позаботиться. Ваннэд наглядно показал нежизнеспособность этой системы. Возможно, уже никто не узнает о том, кого он потерял и за кого мстил, но само то, что этого не узнали в Ордене и не предвидели, к чему всё приведёт, говорит о многом. Карета остановилась напротив ворот Храма, и Клён помог мне выбраться, на краткий миг подхватив на руки. В бывшем здании Храма тускло светилось лишь одно окно на первом этаже, в соседнем же доме, где обитали наши маленькие подопечные, не горело ни искры. Похоже, все уже спали. — Теперь, когда Ставрий окончательно убедился в необходимости иметь на службе магов, за детей можно не беспокоиться, — проговорил Клён, верно уловив направление моих мыслей. — Им повезло, — согласилась я. Не дойдя несколько шагов до порога, я остановилась, немного тише добавила: — Будет непросто, но всех их ждут счастливые годы. Клён шагнул ко мне вплотную и приобняв со спины стёр холодную влагу с моей щеки. — Жалеешь? — спросил он. — Нет, — я резко выдохнула и, сжав зубы, зажмурилась. — Мне страшно. До боли страшно, понимаешь? Прежде чем ответить мой возлюбленный выдержал паузу, стискивая меня крепче и унимая дрожь в теле волной поддержки. — Не понимаю, — просто сказал он и тут же добавил: — Просто чувствую отголосок. Но поверь, все не так страшно как тебе кажется. Точнее, совсем не так. Я обречённо кивнула и проговорила, не скрывая грустной усмешки: — Странно, что я не предвидела этого. Не понимала, что моё воскрешение настолько условно. — Думаю, так и должно было быть. Но ведь это логично, неправда ли? — спросил Клён, ненавязчиво подтолкнув меня ко входу. Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Что бы изменилось, если бы я увидела к чему всё идёт немного раньше? Стала бы нервничать, возможно, под воздействием эмоций наделала бы ошибок, да и только. А ведь Клён прав — всё логично. Спасая меня, Магдаль не забирала чужой жизни, а лишь отсрочила неизбежность. Она не целительница и магия её строится совершенно на иных принципах. Рядом с ней я нередко ощущала ауру сходную с той, что излучала ха`терри. Мы всё-таки зашли в дом и тихонько поднялись наверх, не потревожив чужого покоя. Больше всего я не хотела разбудить Иву. Говорить с ней, глядя глаза в глаза, было выше моих сил. Так трусливо и жалко… но не хуже ли будет, если она попытается что-то изменить, удержать меня, а не сумев, начнёт винить себя? Оказавшись в своей комнате и тихонько притворив за собой дверь, мы решили не зажигать света, чтобы не привлекать излишнее внимание. — Словно воры, — я попыталась пошутить, но прозвучали мои слова как-то грустно. Клён попытался притянуть меня к себе и усадить на кровать, но я запротестовала, уцепившись за спинку стула, чтобы не упасть от накатывающей слабости. — В чём дело, Тиса? — Мне нужно написать ей. Хотя бы пару строк… — прошептала я, до боли закусив губу. Ощущение показалось призрачным по сравнению с тем, что творилось у меня внутри. Я не чувствовала биения собственного сердца, но зато с особой чёткостью фиксировала, как всё ближе подкрадывается мертвенный холод и покидает тело жизненная энергия. К моему удивлению, Клён не стал возражать и даже поднялся, чтобы придержать и помочь выудить из ящиков стола бумагу и перья. Хорошо, что письменные принадлежности у меня всегда хранились на своих местах, и долго искать не пришлось. Скудного света из окна мне было достаточно, чтобы набросать несколько строчек на белоснежном листе. Я не собиралась разводить излишнюю сентиментальность, не желая трепать девочке душу. Написала ей о том, что я всегда в неё верила, и буду верить, где бы ни находилась, а так же уважаю её выбор. Она умная и поймёт всё без лишних пояснений. А я, наконец, возвращаюсь домой. Закрутив крышку чернильницы, я прижала ею уголок листа и вернулась на кровать, в родные объятия, прильнув щекой к широкой груди мужа. Он помог мне устроиться удобнее и крепко обхватил руками, будто удерживая от соскальзывания во тьму, что разлилась вокруг. В отличие от меня Клён слабел не так сильно. После возвращения в этот мир и тело Эльсоэра, его энергетика была завязана на меня, а после всех изменений его больше не мог подпитывать мой свет. Однако его тело не погибало совсем, а находилось лишь на грани, и при желании он мог остаться, избрав иной источник. Мне же пришлось бы занять чужое тело, на что я ни при каких обстоятельствах не пойду. Пусть я изменилась, но мои принципы остались прежними. — Клён, а ты бы не хотел… — Нет, — даже не позволив договорить. — Я всегда буду с тобой. Я уже не смогла произнести в ответ ни слова. Отчуждённо, будто со стороны, я ощутила последний судорожный удар измотанного сердца и услышала собственный выдох. А затем тьма всё-таки забрала меня в свои объятия и даже Клён ничего не мог с этим поделать.

***

Разглядывая во все глаза, открывшиеся с высоты холма виды, я чувствовала, что задыхаюсь от переполняющей меня радости. К глазам подступали слёзы. Но это были слёзы счастья. И пусть сердце где-то в глубине ещё стискивало незримой рукой сожаления, а мысли о том, что всё ещё можно было изменить, не оставят меня долгое время, я знала — всё случилось как и должно, моё место здесь. — Я не знала, что всё будет вот так… — призналась я, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы выразить эмоции, передать впечатления. — А ты как себе представляла? — с усмешкой поинтересовался муж. Признаться честно, ранее мир иной мне представлялся слишком туманно и даже то место, где я побывала в момент своей смерти. Думалось, что однажды это станет нашим маленьким счастьем — одним на двоих. Но оказалось, что у наших ног лежит совершенно новый мир. Настоящий и живой, напоенный силой. И проявление этой силы можно было увидеть повсюду, а особенно на горизонте, где не лучами, а ярко-рубиновыми волнами расходилось странное сияние. — Не скажу. Моё воображение слишком ущербно, — засмеявшись, призналась я, счастливо повиснув у любимого на шее. Я ещё никогда не чувствовала себя так легко и свободно, а теперь будто и дышится иначе. Серебристые глаза искрились теплом и любовью. Странно, что раньше я не замечала этого выражения. Мне были доступны только ощущения. — Хватит плакать, — он ласково коснулся моей щеки подушечками пальцев и лишь слегка задел кожу прохладными когтями. — Разве я достойна этого чуда? — прошептала я. — А ты только попробуй усомниться в этом, радость моя, — многообещающе произнёс муж, подхватывая меня на руки. Ласковое прикосновение его губ к моим губам, прокатилось по всему телу волной приятных мурашек. — Люблю. Кажется, мы вместе это сказали. Послышался звук расправившихся исполинских крыльев, и нас на мгновение накрыло их тенью. — Готова? Я охотно кивнула, чувствуя, как обмирает всё внутри от восторга и предвкушения. Но не успели мы взмыть в небо, как совсем рядом послышался чей-то окрик. Мы оба удивлённо оглянулись назад и увидели знакомую фигуру в белом платье, длинный подол которого трепетал под порывами тёплого ветра. — Магдаль… Ведьма выглядела довольно непривычно, но всё же это была именно она. — Я пришла убедиться в своих предположениях, — проговорила она, загадочно улыбнувшись. — И пожелать Тисе удачи в её новой жизни. Береги её, демон. С этими словами она растворилась в воздухе словно призрак, оставив нас снова одних. Всегда поражалась и немного завидовала её способностям. — Она ведь не человек? — впервые озвучила я свою догадку. — Лишь отчасти, — мой демон лукаво сощурил серебристые глаза. — Разве ты не поняла, что тот Храм, это в каком-то смысле её наследие? Она дочь одного из сильнейших магов смерти и лунной богини. — Бывают же чудеса на свете, — поражённо пробормотала я. — Кто бы говорил, — Клён рассмеялся и, прижав меня покрепче, устремился в небеса, где какой-то безумный художник смешал прозрачный лёд и яркую лазурь, разбавив это всё алыми перьями облаков, отражающими далёкий свет сияния на горизонте.