Шаро: Вот таким образом лучше всего вырубать грабителей, и тогда вас не засудят за превышение самообороны! Ке: Невероятно! Сегодня же опробую новый приемчик! Сан: Поддерживаю. Долли в сети. Ке: Ась? У нас еще одна новенькая! Долли: Утречка. Меня еще давно пригласил Сеттон-сан, но зайти решилась только сейчас. Ке: Доброе утро! Не стесняйся, Долли, здесь только рады новеньким. Хотя мы и сами не так уж давно познали радости чата. Сан: Старички появляются все реже. Канра: Эй-эй, не забывайте, что любимица Канра всегда с вами! Ке: Потому что от тебя не отвяжешься. Канра: Кстати, Долли-чан, твой ник в честь овечки Долли? Или же это производное он английского «Кукла»? Долли: Вы такая любопытная. Шаро: Эй, Канра, ты что это, намекаешь на Куклу Вуду? Канра: А почему бы и нет? Долли — Кукла Вуду. Логическая цепочка. Или, может, ты Долли, которую ищет Акатацу-кай? Шаро: Ты что несешь? Напугаешь новенькую, она больше не зайдет в чат! Долли: Разве логично сидеть в чате под именем, которое известно всем остальным? Канра: Ну, а вдруг! Можно следовать логике «я зайду с этого ника, потому что виновный бы его никогда не использовал, и подозрения спадут». Ведь недавно была даже перестрелка между Авакусу и Акатацу, а все потому, что последние искали некую Долли! Так сознавайтесь, это вокруг вас весь сыр-бор? Долли: Канра-сан, вы очень странная. Ке: Ой, она мне уже нравится, такая милая и вежливая, еще не успела пожелать Канре умереть! Канра: Эй! Канра: Раз уж заговорили о Кукле. Нашего счастья давно не видно в чате. Шаро: Ты о том шизанутом Ксило? Ке: Его правда не видно в последнее время! Канра: Вот доболтался о своем счастье и пользе Хром! Якудза точно вычислили его по IP-адресу, и сейчас пытают где-нибудь в жутком сыром подвале. Долли: Какие ужасные вещи… Шаро: Канра, последнее предупреждение, и я нанесу тебе смертоносный виртуальный удар! Гаки зашел в чат. Канра: О, нас с утра все больше и больше! Не спится же людям в выходные. Гаки: Доброе утро. Смотрю, Канра сегодня особенно разговорчива. Канра: Я всего лишь озвучила, что Ксило доболтался и сейчас подвергается пыткам беспощадной мафии. Ке: Кто-нибудь, взломайте Канру и отключите от чата! Гаки: Может, Канра и права. И сейчас бедный Ксило в цепях прикован к стене. Ему вгоняют иголки под ногти. Если только не перерабатывается в сплаве или бетоне. Долли: Вы все такие жестокие. Гаки: Оу, у нас новенькая? Приятно познакомиться. Долли: Взаимно. Ксило зашел(а) в чат. Канра: Опаньки! Ке: Вспомнишь одно, а вот и оно! Ксило: Всем счастливого доброго утречка! Надеюсь, всем отлично спалось в их счастливых грезах?! Ксило-кун снова в строю! Канра: Ксило, тебя давно не было видно, мы уже подумали, что якудза тебя нашли! Ксило: Ась? Якудза до меня никогда не добраться! Шаро: Эй, ты в курсе, что только что практически сознался в том, что ты Кукла Вуду? Долли: Вам лишь бы всех обвинять в том, что они «Куклы». Ксило: Ой, у нас новенькая! Да еще и с каким ником! Вот кого точно надо подозревать! Канра: Так что, Ксило, по чем нынче Хром? Долли: Давайте сменим тему. Ксило: Вот именно! Канра всех достала, вон даже Гаки-сан перестал писать! Гаки: Я просто отвлёкся. Девушка пинается в постели. Долли: *смущение* Ксило: Ой, надеемся, что Канра-чан хотя бы вашу девушку не обвинит в том, что она Кукла! Канра: Как с языка снял! Гаки: Я зайду чуть позже. Гаки вышел(а) из чата.
«Ну и что это было?» Акабаяши, вертя мобильник, продумывал всевозможные варианты из сложившейся ситуации. Ксило точно была Куклой, в этом сомнений нет. Но если Ксило — Кукла, значит, он ошибся насчет Никки? Или же кто-то хочет, чтобы он так думал? Телефон Никки потерялся в клубе, его могли найти и зайти с её чата. Или, в конце концов, при наличии сообщницы, что сыграла роль Куклы, «чужак» зашел с её аккаунта. Вариантов было много, но какой из них верный? Акабаяши отбросил телефон на прикроватную тумбу и как можно аккуратнее попытался переместить Никки, что сладко посапывая и развалившись в форме звездочки на всю постель, лежала на его груди, в то время как сам мужчина был на краю кровати в каких-то сантиметрах от падения. «И это называется не пинаюсь?». Мученическая ночка с пинками и неугомонными переворачиваниями запомнится ему надолго. Даже сейчас попытавшись переместить юную Авакусу на подушки, Мизуки лишь добился того, что Никки снова обвила одной рукой его шею, а другую запустила под спину, прижавшись щекой к груди. Этой ночью Акабаяши познал роль «одеяла для тисканья». Утренние лучи солнца бликами играли на её личике, от чего та хмурилась и мило ворчала во сне. Мизуки невольно улыбнулся от такой умилительной картины. Тяжело вздохнув от тяжелой ноши, Алый Демон Авакусу все же подался вперёд со своей ношей и, кое-как отцепив милого клеща, уложил девушку на подушки, после чего принялся оперативно одеваться, пока Никки не проснулась. Если он продолжит держать её у себя, может произойти то, о чем они оба будут потом сожалеть. Не составит труда догадаться, что Никки пытается его соблазнить, причем наглым и открытым образом. Хотя он сам виноват, позволив себе слишком многое тогда в ванной. Но и отпустить он её не мог, полностью не убедившись, что она чиста душой. Юная Авакусу уже давно не спала и из-под опущенных ресниц наблюдала за действиями своего «похитителя». Как мужчина застегивает рубашку, мысленно находясь далеко от этого места. Чем Никки и воспользовалась, изучая его прекрасно сложенное накаченное тело. Но мужчина ушел, оставив после себя пустоту, и Никки вновь уткнулась в подушку, что еще таила в себе тепло и запах дорогого алкоголя с толикой металлической крови, заставляя сердце учащённо биться.***
Нескончаемый поток струился по артерии дороги, поднимая смог пыли. На асфальт тротуара, где так же спешно сновали мимо проходящие жители, бумажным самолетиком приземлился аккуратно сложенный лист бумаги. Один остановившийся зевака поднял таинственно спустившийся с неба объект и, развернув его, праздным тоном зачитал не менее ошеломляющее послание: — Меня похитила мафия. Прошу вызволите меня, я на тридцатом этаже. Или вызовите полицию. Взамен получите поцелуй, полный страсти и любви от наследницы Авакусу. Чмоки-чмоки. — Неловкая пауза была прервана вполне логичным вопросом: — Че за нафиг? И скомканный бумажный самолётик отправился в ближайший мусорный бак. Но на асфальт тут же приземлился следующий объект бомбардировки, дабы привлечь внимание прохожих, которые от неожиданности воскликнули, отпрянув в сторону от свалившегося с неба DVD-плеера, на который было приклеено точно такое же послание — Бесчувственные чурбаны!!! — разрезал воздух раздосадованный крик. На балконе тридцатого этажа одной из высоток наполовину свесив стан с перил балкона, сетовала на чопорность современных сердец Никки Авакусу. В ногах валялись листки бумаги и ручка, и еще несколько агрегатов бытовой техники, которую пленница собиралась и дальше использоваться в качестве снарядов привлечения внимания. Но на упавший плеер никто не обратил внимания, лишь один парень, подхватив его останки под мышку, двинулся дальше. И сдавшись, Никки сползла на пол, угрюмо понурив голову. Прошло два дня с тех пор, как Никки попала в свой «демократический плен», как она его называла. Девушка не имела возможности покинуть квартиру, но раз в день приходил парень из байкерской банды Джан Джан Джан проверить, не удавилась ли пленница, и взять список необходимых вещей. По сути дела ей ни в чем не отказывали, кроме средств связи. Как бы она ни пыталась давить на жалость или использовать своё обаяние и даже попытаться атаковать, так и не смогла уговорить дать телефон хотя бы на одну минуту, чтобы позвонить. Она в ловушке, из которой сможет выбраться только с позволения Алого Демона. — Ты ведь жива ещё, правда? — вырвался риторический вопрос, что унёс с собой ветер.***
Очередное сообщение от приставленного за Никки наблюдателя заставило тяжело вздохнуть Алого Демона Авакусу. «Никки уже второй час пытается привлечь внимание прохожих. Пострадала только бытовая техника и психика нескольких пешеходов. Мне что-нибудь предпринять?». Что же, такими темпами Акабаяши боялся, что Никки может и квартиру сжечь, лишь бы пожарники вытащили её оттуда, но он свято надеялся, что ей не придёт подобная идея в голову. Но навестить её сегодня спустя два дня все же стоит. «Нет, пускай выпустит пар». — Акабаяши-сан? — позвал подозрительно энергичный голос информатора. Изая, словно офисный служащий или типичный секретарь, прижал папку к груди, и воровато огляделся, словно за ним могла быть слежка в столь безлюдной аллее, где его ждал Акабаяши. — По правде говоря, я ожидал, что вы выйдете со мной на связь намного раньше. — Форс-мажорные обстоятельства. — Мизуки спрятал мобильник и принял протянутую папку. — Не спешите открывать. Для начала я хотел бы спросить, вы ведь уже знаете, кто на самом деле Кукла Вуду? Когда Изая присел рядом, откинув голову навстречу ветру, Акабаяши открыл папку. На листе А4, распечатанном на обычном принтере, отчетливо было запечатлено фото из скрытой камеры недалеко от участка с изображением двух полицейских. А точнее полицейского и Авакусу Никки в полицейской форме. Впрочем Мизуки это нисколько не удивило. — Вот уж отличный сценарий для трагедии, — не удержался от комментария Изая. — Я бы сказал даже трагикомедии. Причем весьма второсортной. Акабаяши уже собирался покинуть информатора, но Орихара произнёс слова, заставившие остановиться. — Я бы так не сказал. Как близкий друг Никки Авакусу я не согласен с собственной точкой зрения. — Чего? — Видите ли, семь лет назад мы с Никки были очень близки, и несмотря на это, я прямо заявляю, что Никки — Кукла Вуду, даже несмотря на то, что в клубе присутствовала «Кукла». Вы ведь тоже считаете, что та была лишь подкупленной актрисой? Но есть кое-что, что не дает мне покоя. Мизуки поднялся, но позволил информатору закончить мысль, нетерпеливо постукивая тростью по плечу. — И что же это? — Как я и сказал, мы с Никки неплохо знали друг друга, наверное, в каком-то извращенном понятии мы были друзьями. Нас свели очень необычные обстоятельства. И именно эти обстоятельства не дают мне покоя. Когда я вышел на связь с Никки после её возвращения, она откровенно меня «не узнавала». Я говорю «не узнавала», а не «не помнила», потому что так и есть. Словно «Орихара Изая» было просто имя, вычитанное из книжки автобиографии. — Ну, может быть так, что вы всего лишь незначительное воспоминание? — О, это бы очень сильно ущемило мое достоинство. И тем не менее, это не причем. Апогеем моих сомнений стало то, что «Никки» не знает одну очень важную деталь из своей жизни, о которой она никак не могла запамятовать. — И что же это за деталь? Но Изая с привычно добродушной улыбкой проигнорировал вопрос, глаза его горели азартным огоньком. — Лучше спросите её об этом сами. О том, что произошло семь лет назад на мостовой, когда мы впервые с ней встретились. Акабаяши уже не нравилась эта история, одно сочетание Изаи и мостовой не сулило ничего приятного. — Если она не сможет ответить на этот вопрос, скажет, что не помнит, значит — Никки Авакусу совсем не Никки Авакусу. А вот это дерзкое и, казалось бы, абсурдное заявление заинтересовало якудза больше. — Я смею предположить, что настоящей Никки Авакусу просто уже нет. И девушка, о которой мы говорим, возможная шпионка, подосланная семьей Акатацу. Сделать пластическую операцию не такая проблема. Итак, вы все еще считаете это второсортной трагикомедией? Злодейка с неизвестными причинами, что натянула на себе лицо Никки. Акабаяши не мог не согласиться, подобные обстоятельства многое бы объяснили, несмотря на всю трагичность. — А что касается правильного ответа?***
Когда Акабаяши вернулся в квартиру, которая служила временным местом заключения для Никки, его встретил аппетитный аромат домашней кухни, что заполнил всё пространство своим уютом. И уж куда более необычная картина была застигнута на кухне. Никки, подобно заправской жене, с половником в одной руке и ножом в другой ловко перемещалась от плиты к холодильнику, к столу и обратно, полностью погрузившись в кулинарный процесс. — Как необычно видеть на своей кухне не только еду, но ещё и красивую девушку. — Акабаяши почти неслышно прошел ближе, застигнув Никки врасплох, от чего она вздрогнула и, растерянно воткнув нож в доску, обернулась. Но вопреки ожидаемым истерикам, обворожительно улыбнулась, указав половником в сторону холодильника. — В вашем холостяцком холодильнике мышь залила всё горькими слезами и повесилась. И тогда я вспомнила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Вы растрогаетесь от моих котлет и наконец отпустите меня! — грозно стукнув половником по столу, Никки задорно развернулась обратно к плите, заканчивая готовку. Удивлённо вскинув брови на столь забавное заявление, Мизуки решил все же сдаться, уж слишком пленителен был аромат. И уже через несколько минут стол заполнили различные яства, от которых кружилась голова. — Ты что, весь день за плитой стояла? — А чем мне ещё заниматься целый день в плену? — Ясно, значит, разбила всю бытовую технику и от отчаяния решила меня отравить своими котлетами, — без злости рассмеялся якудза, накладывая себе на тарелку. Никки, претенциозно хмыкнув, упала на место напротив. — Ну, конечно же! Я же, по-вашему, злодейка Кукла Вуду, — передразнила юная Авакусу, — и отравить пищу для меня раз плюнуть! — Очень вкусно, — Акабаяши пропустил нападки мимо ушей, уплетая ужин. Никки устало откинулась на спинку, поджав ноги, и лениво копалась в своей порции. После некоторой паузы вновь заговорила: — Вы вообще ночуете здесь? Я сначала подумала, что это гостиница. Пока не попыталась сбежать, но решила, что сбежать с тридцатого этажа — не лучшая перспектива для моих костей. Акабаяши заметно напрягся после этой фразы, слишком строго взглянув на Никки, что цокнула языком, пожав плечами, мол, это была неудачная шутка. Но для Мизуки это не было шуткой, после ответа Изаи на его вопрос, что же именно такого случилось с Никки. Не похоже было, что Изая врал в своем рассказе о Никки Авакусу, начиная от мелких хулиганств в подростковом возрасте до того, что в США Никки отнюдь не блистала приличной карьерой, а прозябала дилершей в казино, что подтверждалось и не только его словами. И подобная биография вполне неплохо вписывалась в личность Куклы Вуду. Но тот факт… — Зря ты злишься на меня в том, что я обвиняю тебя в личности Куклы Вуду, — уклончиво начал Акабаяши, задумчиво покачав головой. — Это ведь не мои слова. Забавная реакция заставила улыбнуться мужчину, Никки, отвлёкшись от напряжённого копания в тарелке, взметнула бровями. — И кого же именно посетила столь бредовая мысль? — Твоего друга, Изаю, — как ни в чем не бывало, Акабаяши пожал плечами. Никки подавилась воздухом, едва не свалившись со стула. Подавшись вперёд, она ухватилась за край стола, возмущённо переспросив: — Я не ослышалась. Изая заявил, что я Кукла Вуду? — Именно так. — И вы поверили? Вот так просто со слов. — Ну на памяти Авакусу не было дезинформации с его стороны. Казалось, пленница сейчас задохнётся от подобного заявления. — Это какая-то ошибка! Изая не мог такое сказать обо мне! Мы близкие друзья и он-то должен понимать, что это ошибка! Вы просто мне лапшу на уши вешаете! — Знаешь, не обижайся, но у тебя отвратительный вкус на друзей. — Акабаяши пригубил вина, продолжая изучать реакцию Никки. — Скажем так, если бы я был твоим дядей, а не Микия, я бы не советовал тебе приближаться к нему ближе, чем за километр. — Ну знаете, вы тоже не законопослушный гражданин, учитывая, что насильно держите меня у себя! — Представь, что ты на курорте. На затерянном острове, где нет связи, — на полном серьезе предложил Алый Демон, скрестив пальцы. — Вы обещали отвезти меня домой! — вновь сорвалась Никки. — Верно, и я привез тебя домой. К себе. От подобной дерзости Авакусу издала безмолвный стон, устало спрятав лицо ладонями, плечи её задрожали и из груди вырвался нервный смешок. — Господи! Это что, какая-то традиция в Авакусу — похищать женщин Акатацу? Сорвавшись с места, Никки прихватила мороженое и скрылась в гостиной. И так вечер вновь заканчивался вполне привычно. Никки, вновь сорвавшись на истерику, ушла поверженной. Но вот последнее заявление Акабаяши проигнорировать не смог. Покончив с ужином, он застал девушку на диване в позе лотоса, нервно поедающей десерт. Как можно осторожнее он присел на подлокотник, чтобы не спугнуть из без того расшатанную душу. — Что ты имела в виду под похищением женщин Акатацу? Судя по тому, как Никки тяжело вздохнула, она силилась не закричать и, безжалостно помяв мороженое, покачала головой. — Просто… Не знаю… Мама как-то рассказывала, что мой отец украл её, она не хотела за него выходить, ведь так ей пришлось бросить семью, а её вроде как хотели сделать в будущем главой, а мой отец вот так взял и вырвал её, забрал и женил на себе. — Сбивчивое, рваное объяснение явно далось ей с трудом. Акабаяши присел рядом, взяв Никки за руку, и заставил посмотреть на себя. — Никки, я не похищал тебя, как только проблема разрешится, я отпущу тебя. Поверь, это для твоего же блага, — Акабаяши ласково провёл пальцами по щеке девушки, и Никки чуть наклонила голову навстречу ласке, опустив веки. — Почему вы так рьяно хотите поймать Куклу Вуду? — голос её вновь стал спокойным как морской штиль. — На то есть своя причина. — Расскажите. Акабаяши хотел убрать руку, но Никки её задержала, наоборот подавшись чуть ближе. — Если вкратце, я ненавижу наркотики и всё, что с ними связано. — Это не ответ, я хочу подробности. Я сижу взаперти, мне не хватает общения. Если хотите меня здесь держать, не оставляйте меня одну. Лукавые чёртики заиграли в янтарных глазах, а улыбка натянулась струной. Казалось, не хватает только красной помады, чтобы вновь увидеть губы Куклы Вуду. Никки приблизилась на непозволительное расстояние, заискивающе проведя пальцами по вороту рубашки. — Юная леди слишком любопытна, а любопытство до добра не доводит, — Акабаяши не стал отстраняться, с вызовом смотря в наигранно-расстроенный взгляд. — Но скажем так, это связано с женщиной, которую я полюбил. — Оу, — прозвучало так, словно Никки обожглась о язык пламени. — Cherchez la femme, значит.* — И чуть потупив взор, спросила: — Любили или любите? Акабаяши запустил пальцы в огненные концы каштановых прядей, проведя большим пальцем по щеке. Никки ждала ответа, словно тот был для неё препятствием к её действиям. — Я расскажу тебе об этом, но только если ты поведаешь мне о том, как познакомилась с Орихарой Изаей. — С Изаей? — искренне недоуменно переспросила Никки, явно не ожидая услышать его имя в сложившейся приватной обстановке. — Но зачем вам это? — Не одной же тебе любопытствовать, — Акабаяши провел пальцами по затылку, спускаясь к шее, от чего Никки вздрогнула, блаженно прикрыв глаза. — Это не очень приятная история. — Моя тоже не блещет хеппи ендом. Никки, открыв глаза, потупила взор, словно не решалась произнести нечто сакральное. Но, положив руку на ладонь мужчины, почти шепотом проговорила, словно их кто-то мог услышать: — Пообещайте, что никому не расскажете об этом. Это был секрет между мной и Изаей. — Не волнуйся, дядюшка унесет эту тайну в могилу, — заверил Мизуки. — Мы познакомились с ним семь лет назад, когда я…. — Никки запнулась, грустно улыбнувшись. — Во время моей неудавшейся попытки суицида. Повисла пауза. Юная Авакусу словно ждала порицания или возглас удивления, но Акабаяши, казалось, нисколько не удивился, смотря прямо в глаза, впиваясь острыми иголками в самую душу. — Я сбросилась с мостовой в реку. Но выжила. Вот как-то так. Никки произнесла в точности то же, что и Изая несколько часов назад. А значит, она была настоящей Никки Авакусу, а не шпионкой с пластической операцией. И от подобной новости легче не стало. — Вы никак это не прокомментируете? — удивилась Никки. — Ну, попытки суицида в подростковом возрасте — вполне естественное явление, — буднично заявил мужчина, пожав плечами. — Ага, прямо на каждом углу скидываются, — саркастично хмыкнула Авакусу и скривившись добавила: — А потом Микия-сан отправил меня за границу, как ненужную обузу. Акане тогда ещё только из пеленок вышла, и он считал, что я пагубно могу повлиять на неё своим отвратительным поведением. Меня практически выгнали, отправив в интернат, а после я уже росла как сорная трава. Поведя плечами, девушка встряхнула головой, пытаясь отогнать тягостные воспоминания, и подняла предвкушающий взгляд, всё ещё держа мужчину за руку. Но Мизуки потрепал её по макушке и поднялся, направившись на выход, на что Никки тут же, опешив, подскочила. — Стоп! А как же ваша история? Вы ведь обещали! — Юная леди, а ещё я обещал отвезти вас домой, — напомнила Мизуки, накинув пиджак. — Вот и верь после этого таким лицемерам, как дядюшка. — Когда я выберусь отсюда, скажу дедушке, что вы держали меня в сексуальном рабстве! — А еще заставлял тебя готовить и убирать. Просто верх злодейства, не находишь? Сверкнув опасной улыбкой, мужчина покинул квартиру, закрыв клетку с безвольной птичкой. Разъярённое рычание вырвалось из груди вместе с ударом ноги по дивану. Никки на ватных ногах отправилась на балкон, навстречу студёному ночному ветру. Тьма поглотила в свои объятья город, освещённый искусственными огоньками, такими же прозрачными как слезы на щеках Никки. Авакусу младшая забралась на парапет подоконника, уверенно выпрямившись и вытянув руки, балансируя на краю между жизнью и смертью. Ветер уносил влагу. Асфальт за несколько десятков метров соблазнительно притягивал к себе подрагивающее тело. Совсем как семь лет назад, Никки потерянной девочкой стояла на краю, рыдая горькими слезами, утопая в омуте сжимающих сердце слов «я виновата в смерти сестры, я не спасла её». Но только тогда у неё был личный Харон, что стоял по левую руку от неё, дьяволом-искусителем шепча горькую правду. Орихира Изая. Изая никогда не дезинформировал клиентов. Но Орихара не считал недосказанное слово ложью. И в случае недосказанного слова информатора стало знакомство с юной Авакусу, а точнее отчаявшейся девочкой в столь большом, но одиноком мире под названием жизнь. Человек по имени Накура написал ей впервые на форуме самоубийц. Несчастные жертвы истерзанных дум делились идеями, как лучше прервать свои никчёмные, якобы никому не нужные жизни. И Никки не стала исключением. Однажды проснувшись в очередной похожий на все дни, словно круги ада, Никки задалась вопросом: «А что если я покончу с собой? Тогда все закончится, и я окажусь на небесах со своей семьей. Мы воссоединимся. Ведь рай должен существовать?». Накура поддержал её идею, больше месяца лелея, согревая и взращивая уверенность в сердце Авакусу. И тогда однажды он предложил: «Давай покончим с жизнью вместе?». «Например, завтра?». Это несуразное и нелепое предложение выглядело как обычное приглашение на прогулку. Но гуру самоубийств, что знал о методах лишения жизни всё и даже больше, был полон решимости. И Никки согласилась. Накура уже на следующий день стоял напротив Никки, искрясь циничной улыбочкой, не совсем подходящей для человека, что решил покончить с собой. На вид он был её ровесником. — Как ты предпочтёшь умереть? — первый вопрос, произнесённый этим странным человеком. В Интернете они не раз фантазировали, как сделают это вместе, выпив снотворного на рельсах. Как сиганут с крыши, взявшись за руки. Как одновременно романтично выстрелят друг другу в лоб. — Так как ты хочешь это сделать? — Так, чтобы смерть не наступила быстро. Тогда через полчаса, взявшись за руки, «суицидальная парочка» направлялась по ограде моста над токийским заливом. Накура остановился, развернувшись в сторону ребристого ночного савана. — Разве самоубийцы не хотят покончить с собой быстро? Никки плохо соображала, всё её внимание, прикованное к водной глади там далеко под ногами на расстоянии не меньше десяти метров, рассеяло все мысли как ветер, унёсший сор с дороги. Накура внезапно отпустил её руку, и Авакусу, потеряв равновесие, выставила руки в стороны, мимолетный страх пронзил её сердце. «Разве я должна бояться?». — Я знаю, почему ты жаждешь мук. Никки обернулась, когда Накура положил ладонь на её щеку, острым и немного успокаивающим взглядом взглянув в расширившиеся в неосознанном страхе янтарные глаза. — Ты пытаешься наказать себя. Взгляд Никки задрожал под учащённый стук сердца. — Так сильно ненавидишь себя за то, что выжила, а они нет. «Я должна была умереть вместе с ними, но я сбежала, я трусливая дрянь, бросила сестру умирать». Последние слова заставили Никки прорычать и отбить руку Накуры, сделав несколько шагов назад, отчего едва не потеряла равновесие, и страх сковал тело сильнее. — «Ненавижу себя, я такая слабая». — Замолчи! Разве мы не пришли, чтобы спрыгнуть? — Верно, сначала ты прыгнешь. Но я хочу, чтобы ты сделала это сама, и мне не пришлось совершать убийство, как ты планировала это изначально. «Что?!» — Ты ведь надеялась, что я возьму тебя за руку вместе с ответственностью за наши жизни? Бедная, бедная Никки-чан чувствует ответственность за смерть любимых сестры и родителей, и поэтому не хочет брать на себя ещё и свою жизнь. Накура, расставив руки, словно пытаясь обнять ночное покрывшееся звёздами небо, что было свидетелем их разговора, совершил пируэт на одной ноге, круто развернувшись, и непринуждённым беспечным тоном продолжил: — Но на самом деле, все это внушенная твоим сознанием ложь! Ведь правда состоит в том, — Накура указал вытянутой рукой на Никки, — что на самом деле ты винишь окружающих. Что Авакусу не спасли вас, что Акатацу втянули во всё это твою мать! Судьбу, что оказалась так жестока к твоей ничем не примечательной душонке, что теперь тешит лишь собственное эго, пытаясь привлечь внимание окружающих к своему якобы катастрофическому горю! Но чем твоё горе отличается от тысячи подобных? Ничем! Ты такая же тривиальная и посредственная, как и все! Ты не достойна жизни лишь из-за этого, а не только потому, что сбежала со склада, бросив сестру умирать с перерезанным горлом. Слова этого человека тысячами иголок впивались в неё, пробираясь по коже к венам, к органам, к каждому закоулку парализованного ядом слов телу. Никки ощущала лишь град пощёчин, что жёсткими словами отдавались по барабанным перепонкам. Накура, преодолев расстояние, обнял Никки, лукавым голосом демона-искусителя прошептав на ухо: — Желание путем самоубийства сбежать от реальности, которую ты не хочешь принимать, — это так по-человечески! Я люблю тебя, как и всех людей, и поэтому стану твоим Хароном, что проведет тебя в царство Аида. Чёрная подводка вперемешку с тушью давно растеклась угольной кляксой. Никки не всхлипывала, лишь кусала губы в кровь. Накура отпустил её, приглашающим жестом указав в сторону токийского залива. Ночной бриз развевал выкрашенные в цвет вороного крыла волосы, что застилали глаза. Никки, стоя на краю моста, смотрела на собственный саван, что скоро поглотит её навсегда. И она наконец-то искупит свой грех. Грех за то, что выжила. За то, что не спасла сестру. За то, что её отца... За то, что мать… Никки распахнула заплаканные глаза, расставив руки в сторону, уже готовая рухнуть в морскую пучину. Мать, что лелеяла мечту создать идеальный наркотик. Но так и не закончила дело всей своей жизни. Потому её убили. Но кто? Авакусу? Акатацу? А что если… Если и этого человека наняли, чтобы избавиться от неё? Колени Никки задрожали, но не от страха — от гнева. До этого потухший взгляд расцвёл в пламени ненависти, и, развернувшись, Никки подалась спиной назад в сторону воды, видя ухмылку её друга. Но улыбка Накуры медленно сползала с каждым движением его тела, которое тянуло следом за Никки. Только сейчас Орихара Изая, скрывающийся под именем Накуры, понял, что девушка рукой хватила его за шиворот куртки, и теперь он летит вместе с ней в мерцающую водную гладь. Истеричный смех парня разнёсся по округе. Изая, зацепившись за край балки моста, висел над заливом. Вцепившись в его руку, повисла и Никки. — В чём дело, разве ты не собирался спрыгнуть вместе со мной? — грубым тоном прокричала Авакусу. Подавив смех, Изая произнёс: — Ничего себе! Признаться, не ожидал подобной выходки! Почему ты потянула меня за собой? — Потому что ты гребаный шпион якудза. Я не позволю убить себя убийцам моей семьи! Я утоплю тебя в заливе, и посмотрим, какая будет реакция у моего дяди, когда я вернусь в целости и сохранности! Глаза Изаи расширились в изумлении. — Знаешь, беру свои слова обратно! Ты не тривиальная посредственность! Ты непосредственная скрытая угроза тишины этого мира! Забирайся по мне наверх! Никки, не понимая намерение «шпиона», всё же забралась по парню, ногой нарочно стукнув того по макушке, когда забралась на ограду моста. — Моё имя Орихара Изая, — представился начинающийся информатор, упав рядом с тяжело дышащей Авакусу. — И с сегодняшнего дня я предлагаю тебе информацию, какую смогу найти об Авакусу и Акатацу. Тёмная фигура раскачивалась на качелях, пытаясь рукой достать небо. Черные косички с плетёными красными шнуровками забавно смотрелись на фоне вульгарно накрашенных темными тенями глаз. Позади неё стоял на спинке качелей информатор Икебукуро, не переставая щебетать сладким ядом, скармливая всю информацию о якудза. Начиная от слухов, что Авакусу сами подстроили смерть Азуми, для того, чтобы Микия смог избавиться от старшего брата, и заканчивая зловещим планом Акатацу подставить Авакусу, убив Азуми. Так мнение Никки лишь укрепилось. Они все убийцы, что уничтожили её семью. Когда Никки спрыгнула с качелей, Изая, засунув руки в карманы лёгкой куртки, приблизился к озлобленной девушке. — Ну, так, что насчет платы? — Платы? — наигранно удивилась Никки, криво улыбнувшись. — А ты что думала, что у меня приступы альтруизма? Никки задумчиво почесала подбородок. И словно девушку осенила гениальная идея, она щёлкнула пальцами. Изая насторожился, сощурив глаза, когда Никки с лукавой улыбкой обняла информатора, что попытался отстраниться назад, но из любопытства продолжил наблюдать, и тогда юная Авакусу оставила на его губах глубокий поцелуй. — Вот моя плата. Больше не дам! Это был последний день, когда Изая видел несостоявшуюся самоубийцу, что должна была стать его пешкой. Ведь как только Никки вернулась в дом дяди, тот сокрушил её новостью о немедленном отправлении её в США в школу-интернат, после того, как они узнали о выходке с поджогом магазина. Так ещё больше разгневанную Никки отправили за тридевять земель, якобы забыв о её существовании на семь лет.