Десять лет назад.
Руки, погрязшие в кровавых разводах, дрожали, пытаясь зажать перерезанное горло сестры. Горькие слезы отчаянно скатывались по щекам, а охрипшая девочка в предсмертных конвульсиях дотронулась до бледной щеки близняшки.
— Никки, беги.
Беги. Беги. Беги. Слова сестры отдавались по барабанным перепонкам, но Никки отрицательно качала головой, кода Мики толкала её в грудь, пытаясь прогнать. Извивающиеся гримасы монстров-палачей отступали от тела захлебывающейся в крови матери в стороне.
«Они и со мной то же сделают». И тогда страх победил над чувствами. Ноги сами понесли Никки от эшафота её семьи. От смертного одра, что пропитался стальной кровью и смрадом химикатов. Никки бежала со всех ног, не видя куда из-за застеливших глаза слез. Но свежий морозный воздух ударил в легкие, а ноги погрязли в белоснежной вате сугробов. Девочка продолжала бежать, проклиная себя за собственную слабость. Она ненавидела себя. Ненавидела тех, кто сделал это с ними. Она ненавидела пенек, о который споткнулась и лицом упала в снег, что резанул не хуже ножа, щипая кожу.
Она зарылась в него руками, пытаясь отомстить. И тогда прогремел взрыв, оглушивший и забравший её сознание в забытье.
Шум исчез, перекрыв его мерным писком, что раздавался со стороны. Никки не спеша приоткрыла веки, пытаясь пошевелить телом, в руках отдалась легкая игольчатая боль. Из одной руки из вены выходила кровь, в другую вену она наоборот втекала из стоящей рядом капельницы. Никки попыталась принять сидячее положение, но её ласково заставили лечь обратно, надавив на плечо.
— Юная госпожа, вам лучше пока не делать резких движений.
Она узнала этот голос. Шики поднялся с рядом стоящего стула и присел на край койки, сразу пресекая все попытки выдернуть иглы в венах.
— Шики-сан? — слова давались с хрипотой от бессилия. — Где я? Что произошло? Где мама и Мики?
— Тебе нужно успокоиться. Ты в больнице, Никки-чан. — Шики резко замолчал, после чего как можно тактичнее попытался узнать: — Ты не помнишь, что произошло?
Никки помнила все. Как убили её мать. Её сестру. Но она отказывалась в это верить, все еще грезя, что все это — страшный сон, и сейчас мама войдет в палату, как обычно потрепав её по макушке. Но вопреки ожиданиям в палату вошел мужчина, которого она едва признала. Насупленный, растерянный и раздражённый, он подошёл к койке, как-то странно взглянув на Шики, и тот, словно поняв его немой вопрос, не без улыбки ответил:
— Это Никки.
Мужчина кивнул.
— Никки, ты меня, видимо, плохо помнишь. Я брат твоего отца, Микия.
— А где сам отец? — грубее, чем следовало, отозвалась Никки.
Микия и Шики переглянулись.
— Ты не помнишь, что произошло?
— Я помню склад, я… я… — голос предательски задрожал. — А потом все как в каком-то кошмарно сне, маму и сестру… их… а я испугалась, убежала.
Микия строго, но понимающе кивнул.
— Верно, мы нашли тебя недалеко от склада в лесу.
— Мама и Мики? Они ведь тоже в больнице? С ними все в порядке?
Шики поднялся с койки, направившись на выход, отчего Никки стало лишь ещё больше не по себе, когда она осталась наедине с этим совсем чужим человеком, чей взгляд ничего не выражал, как и слова:
— Твоя мать и сестра погибли на складе. Склад сгорел вместе с их телами.
Никки не могла произнести ни слова, стеклянными глазами она лишь смотрела вперед, пока слезы струились по щекам.
— Отец, — безжизненным голосом выдавила она. — Я хочу поговорить с отцом.
Он последняя надежда. Отцу она расскажет всю правду, и тогда…
— Никки, мне очень жаль. Кирито тоже погиб на складе во время пожара.
Никки подняла взгляд на дядю и прорычала сквозь зубы:
— Моего отца там не было.
— Он был. Приехал спасти вас, но не успел. Началась перестрелка. Один из баллонов видимо задело, и произошел взрыв.
— Его там не было! — чеканя каждое слово, прокричала юная Авакусу.
Микия устало покачал головой, прикрыв глаза.
— Мне очень жаль, Никки.
— Ничего вам не жаль!!! Где? Где вы были, когда моей сестре резали глотку? Когда мою мать били ножом, а потом застрелили? Где вы были, когда мой отец кинулся спасать нас?
Будущий молодой глава бледнел с каждым произнесенным племянницей словом. Трудно было поверить, что ей всего тринадцать лет, стоило посмотреть в повзрослевший за одну ночь взгляд. Не в силах произнести больше лживых слов, он смотрел в безумные от ярости глаза, горящие янтарным огнем Красного Дракона. В этот момент он понял. Сломалась не Никки, надломилась её судьба. Девочка, что больше никогда не сможет вернуться к привычной будничной беззаботной жизни. Теперь в её сердце поселилась злость и ненависть, отравившая всю её жизнь.
— Ненавижу, — продолжала рычать Никки. — Ненавижу вас всех, Авакусу, Акатацу, — с презрением плюнула девочка. — Я вас всех уничтожу. Когда я вырасту, растопчу ваши гребанные фамилии в грязь, и вы все познаете боль, какую испытали мои мать и сестра.
Микия развернулся, больше не смея обронить не слова. Дверь палаты захлопнулась, оставив захлебывающуюся в собственном горе и гневе девочку, в чьем сердце зародился не погашаемый огонь.
— Мама! — глухой крик вырвался с охрипшим стоном, после которого Никки зашлась кашлем, едва подавляя желание выблевать собственные органы, что, казалось, перекручивало в мясорубке.
Полутьма в комнате из-за закрытых штор не позволяла разобрать, где она очнулась. Но девушка явно очнулась не на своей кровати. Тихая паника прошлась морозцем в поджилках, и юная Авакусу слишком резко подалась вперед, вскочив на ноги, что не желали слушаться, и она больно ударилась о пол, вновь разразившись кашлем. Тело стягивало будто жгутом, от чего Никки скрутилась в калачик, не сдерживая непроизвольные слезы.
«Почему? Почему мамино создание меня убивает?».
Сознание вновь уходило в забвение, но Никки почувствовала, как её подхватили на руки. Стало чуть теплее.
Следующее пробуждение оказалось менее мучительным. Скручивающая боль исчезла, словно была лишь глупым кошмаром. Сухость во рту не позволяла проронить ни слова. Памятуя о первом неудавшемся опыте, Авакусу как можно осторожнее приняла сидячее положение, но её тут же уложили обратно, легонько надавив на плечо.
— Нет-нет, Никки, тебе еще рано вставать, — пожурил добродушный голос со стороны.
Человек в белом халате заставил лечь обратно, и присел рядом, прощупывая пульс на запястье.
— Кишитани… Шинра? — неуверенно спросила Никки.
— Да, собственной персоной. Память в порядке — уже хорошо. Какие ощущения? Что-нибудь болит?
— Голова немного кружится и пить хочется.
Шинра кивнул и потянулся за рядом стоящим графином, наливая воды пациентке.
— У тебя было сильное отравление Хром. Ты была без сознания больше суток. Твой организм очень ослаблен, поэтому нужен постельный режим еще несколько дней. Кстати, у тебя до этого на днях не было, мм, — Кишитани замялся, не зная как можно тактичнее спросить, — воздействия с Хром?
Никки растерянно заморгала, после чего, залпом осушив стакан воды, неуверенно проговорила:
— Во время работы на Авакусу был налет, взорвали что-то наподобие гранаты, возможно даже антихром.
— Ясно. Тогда ладно. — Шинра похлопал её плечу.
Никки только хотела поинтересоваться, может ли она уже отправиться домой, как дверь напротив открылась. Вошедший человек заставил все внутри похолодеть и сжаться. Что здесь делает Акабаяши? Разве она находится не у подпольного врача? Но все последующие действия опровергали её предположения.
— Ну, как наша спящая красавица? — поинтересовался мужчина, подойдя ближе.
— Лучше, чем я думал. Но ей пока что стоит соблюдать постельный режим. Никки, если вдруг плохо себя почувствуешь, позвони мне. Мне пора, еще одна проблемная пациентка ждет не дождется. — Подпольный доктор поспешил покинуть опешившую пациентку, что пыталась ухватиться за его халат как за спасательный круг.
Ей было не по себе от одной мысли, что все эти два дня она была в квартире Акабаяши. Ведь в своем состоянии забытья она могла наговорить в бреду слишком многое. Горло сжалось от одной мысли. И когда входная дверь хлопнула и Управляющий Авакусу вернулся, Никки сжала простыни в пальцах, голосом загнанной в угол девочки почти прошептав:
— Ну… Спасибо... Но мне так стыдно. Я, наверное, принесла вам много хлопот?
— Ну что ты, — непринуждённо улыбнулся мужчина, остановившись сбоку от побледневшей Никки. — Дядюшке было только в радость заботиться о тебе. Так много узнал.
Никки вздрогнула, что явно не утаилось от цепкого взгляда.
— Расслабься ты, никаких военных тайн ты, к сожалению, не выдала.
Мизуки заметил, как резко она вздохнула, не говоря о смене настроения: как ни в чем не бывало, девушка поднялась на ноги, еще придерживаясь за голову, но твёрдой походкой направилась на выход.
— Мне правда жутко неудобно, что так получилось. Мерси боку за то, что позаботились обо мне, Акабаяши-сан. Я чувствую себя намного лучше. Но, наверное, мне уже пора домой.
Мужчина, не прерывая её монолога, наблюдал, как девушка, найдя свои вещи, лениво натянула куртку и бросила взгляд на рядом лежавший шарф. Тот шарф Куклы Вуду, что остался у Акабаяши после их предпоследней встречи. Вещица лежала чуть в стороне так, что если бы она не принадлежала девушке, то она бы её не заметила. Но Никки подхватила ткань и, как ни в чем не бывало, натянула на шею, не подозревая о нарочной провокации, и под пристальный взгляд Мизуки направилась на выход. Но дверь оказалась заперта. Подергав ручку, девушка удивленно изогнула бровь, и кинулась обратно в гостиную, где Акабаяши, словно все так и должно быть, скинул пиджак, удобно устроившись на диване.
— Там дверь заперта. Откроете?
— Нет, — якудза пожал плечами, ответив беспечным тоном. Юная Авакусу малость опешила от подобной новости.
— Погодите, я не совсем понимаю! — Никки встала напротив дивана, а Акабаяши с неизменной улыбкой чуть откинул голову назад, внимательно слушая её возмущение. — Я ведь уже пришла в себя, мне пора домой, на работу, в конце концов.
— Видишь ли, Никки, дядюшка не может тебя пока что отпустить. Злые волки Акатацу почему-то напали на тебя. И твой дядя приказал тебя спрятать. Так как ты, уже спрятанная, находишься у меня, было принято решение оставить тебя здесь, пока вопрос не будет решен.
— Согласованное решение? — уточнила Никки, сощурив глаза.
— Естественно!
— Хорошо, дайте мне тогда телефон, я хочу позвонить дяде!
Никки протянула руку, но Акабаяши отрицательно покачал головой.
— Как ты любишь выражаться, пардон, но телефон может стоять на прослушке. Будет неприятно, если Акатацу выследят твое место нахождения.
— Что?! — Никки от возмущения раскрыла рот, не зная, какие эпитеты лучше подобрать в сложившейся ситуации. — Но это абсурдно! Немедленно позвоните моему дяде, я хочу поговорить с Микией! Или выпустите меня!
Но Акабаяши, взметнув бровями, наигранно состроил непонимающее выражение и пожал плечами, мол, ничем ей помочь не может.
Он видел, как Авакусу затрясло от гнева и засверкали её глаза. Эмоции калейдоскопом менялись на её лице: то она хваталась за раскалывающуюся голову, подавляя нечленораздельное мычание, то металась по комнате как лев в клетке, причитая: «Вы не имеете права». И вот, после затянувшегося монолога, пленница остановилась, иронично усмехнувшись.
— Постойте-ка, — хитро протянула Никки, — вы не поэтому меня не отпускаете.
В глазах её вспыхнул азартный огонек.
— Только не говорите, что решили, что я Кукла Вуду? — возмущенно и наигранно воскликнула девушка.
Акабаяши нервно рассмеялся, но тут же принял непривычно серьезный вид, и поднявшись, приблизился к Никки, что сделала несколько шагов назад, лишь беспечно проговорил:
— Ну не я это сказал. Ваши слова, юная леди.
И в шутку обмотав лицо Никки шарфом Куклы, направился в спальню. Но возмущенная Авакусу кинулась следом, гневно выплескивая свое недовольство такими доводами:
— Вы что, серьезно? Но это абсурдно! Я Кукла Вуду?! Постойте-ка, вы же сами привели меня в тот клуб, где Кукла, можно сказать, напала на меня! Как я тогда могу быть ею?
Но Акабаяши снова развел руками, пожав плечами и, роясь в шкафу, достал рубашку, кинув ту Никки.
— Твоя временная ночнушка.
— Что? Временная… Я скажу дедушке, что вы похитили меня, и он закопает вас в горах в лучшем случае! — сотрясаясь от гнева, прокричала Никки.
— Какое отчаяние! Юная леди дошла до угроз, учитывая, что это её дедушка приказал вас спрятать!
— Я не поверю, пока лично не услышу этот приказ!
Никки попыталась в наглую забрать мобильник из кармана управляющего, но он без труда пресёк попытку, сбив с ног и отправив в полет на кровать.
— Нет, вы серьезно, думаете, что я Кукла? Я что, по-вашему, герой какой-нибудь манги, что создает теневых клонов?
— Мне нужно уехать. К тебе заедет мой человек и привезет продуктов, можешь заказать ему все необходимые вещи.
— Не игнорируйте меня!!!
Авакусу преградила путь, не пропуская якудзу.
— Никки, я делаю это ради тебя и всей группировки. Если ты поживешь в этой квартире еще два дня, ничего страшного не произойдет.
— Нет, произойдет!
— И что же?
Никки замялась. Ей явно было что скрывать, Акабаяши отчетливо это видел. В конце концов, он ожидал, что Никки просто так не отстанет, но то, что произошло дальше, просто застало его врасплох. Никки расплакалась как ребенок и, громко простонав сквозь слезы, кинулась в ванную комнату. Постояв в ступоре какое-то время, управляющий Авакусу отметил про себя, что теперь он понял значение слов «женская истерика», и направился следом за Никки, что закрылась в ванной. Деликатно постучавшись, мужчина попытал счастье выйти с Никки на контакт.
— Никки? Ты в порядке?
Но в ответ тишина.
— Никки, открой дверь или я её выбью.
— Если вы не выпустите меня, я порежу вены и утоплюсь в ванне!
— Что ты несешь?
Но как только послышался шум включенной воды, Акабаяши без церемоний выбил дверь. Никки замечена не была, однако вода в ванне за шторой шумела вовсю. Стоило якудза одернуть штору, как поток воды хлынул в лицо. Но мужчина перехватил руку, попытавшись отвести холодный поток, однако с другой стороны лезвие бритвы попыталось полоснуть по нему. Увернувшись от тщетной попытки нанести удар, Акабаяши перехватил атакующую и, перегнув через борт ванны, так что ноги свесились с края, направил ледяную струю душа на её лицо. Авакусу завизжала и попыталась прикрыться руками, но они были заблокированы. Как только истерика прекратилась, Акабаяши отключил воду и вытащил Никки, усадив на край бортика, и накинул на дрожащую мокрую макушку полотенце, заботливо вытирая её.
— Ужас, после пяти минут наедине с тобой я искренне рад, что у меня нет детей, иначе бы я уже давно поседел.
Никки нервно хмыкнула на попытку разрядить обстановку, и все еще дрожа подняла чуть прояснившийся взгляд на мужчину.
— П-простите, — дрожащим голосом шмыгнула Никки. — У меня нервы сдали.
— Ничего страшного, я понимаю.
Никки устало прикрыла глаза, наклонив голову набок, в сторону ладони, что нежно погладила её по щеке.
— Но, правда, как мне вам доказать, что я не Кукла Вуду? Я ведь вижу, что вы смотрите на меня, как на врага народа.
«Как доказать?» Акабаяши попытался выбросить шальную мысль, что вихрем пронеслась в голове. Он не должен этого делать, ведь если он ошибается, то сделает это с Никки, а не с Вуду. Но юная Авакусу поднялась, перехватив полотенце, и искренне желающим помочь взглядом с уверенностью взглянула на мужчину.
— Есть один способ доказать это, но боюсь, что я перейду недопустимую грань.
Акабаяши сделал шаг, приблизившись вплотную и осторожно дотронулся до подбородка Никки, заставив её приподнять лицо. Никки не понимающе заморгала и попыталась что-то спросить, но Акабаяши резко наклонился, поцеловав её. Замерев, юная Авакусу затаила дыхание, ей показалось, что даже сердце остановилось на мгновение, словно не веря в то, что произошло. Она вцепилась в рубашку Акабаяши и, приподнявшись на цыпочках, ответила на поцелуй. Казалось бы невинный поцелуй, который поначалу должен был быть лишь проверкой, все же перешел грань дозволенного, и Акабаяши, поддавшись минутному порыву, запустил руку в мокрые растрепанные пряди, углубляя поцелуй и подтолкнув девушку назад, подхватил её за бедра, усадив на стиральную машинку, крепко прижимая к себе.
Никки, проведя руками с торса к шее, тихо простонала сквозь поцелуй, что немного отрезвило якудза и, открыв глаза, он вспомнил, что перед ним не Кукла Вуду, а внучка его босса. Разорвав поцелуй, он шутливо накинул полотенце на голову растерянной Никки и вышел из ванной.
— Это что еще было? — Никки стянула полотенце и кинулась следом за мужчиной, но он уже закрывал дверь, лишь беззаботно кинув на прощание:
— Отдохни до вечера, а еще лучше проспись.
— Что? Но…
Акабаяши закрыл дверь и тяжело сглотнул, проскрипев зубами. Он ругал себя за безумный поступок. Причем поступок, который пока что подтверждал, что Никки это Кукла Вуду. По крайней мере, он ощутил то же самое, что в тот день перед подъездом.
«Надеюсь, если я ошибусь, меня все-таки не закопают за эту маленькую дерзость».
Никки, все еще стоя с выражением брошенной женщины перед дверью, дотронулась до губ, после чего обиженно прокричала:
— Нельзя вот так просто целовать девушку, а потом убегать, месье! И похищать, между прочим, тоже!
Сетуя на тяжелую судьбу, Никки принялась измерять комнату шагами, продумывая варианты, как сбежать. Должен прийти подчиненный Акабаяши, она может вырубить его или подкупить. Или хотя бы попросить телефон позвонить. Но до этого ей придется, как истинной затворнице смиренно ждать. Однако Авакусу явно была не из тех, кто просто сидел на диване, сложа руки даже в таком плачевном состоянии. Никки направилась в комнату Управляющего и принялась изучать все ящики и углы. Роясь в одном из пиджаков, она нащупала небольшой пакетик, в котором покоились две синие таблетки. На лице пленницы всплыла хищная улыбка.
— Так и не воспользовались моим подарком, Акабаяши-сан?
***
— Никки? — с искренним удивлением переспросил Акабаяши, когда Микия подошел к нему с вполне ожидаемым вопросом.
— Да, Аозаки сказал, что ты тогда остался с ней. Она так и не вернулась домой, я, правда, только сегодня заметил…
«Хорош дядя, спустя два дня заметил пропажу, ну хоть не через месяц».
Акабаяши задумчиво почесал щеку, будто припоминая, что было два дня назад. Три дня, которых он провел рядом с бредившей племянницей Микии, держа её за руку и пытаясь успокоить, когда она давилась криком и слезами.
— А, точно. Она созвонилась с какой-то школьной подружкой и решила пожить пока что у неё. Я её к ней и подбросил в тот вечер. Но если будет нужно, могу съездить, адрес помню.
— Нет, не нужно, — Микия отрицательно покачал головой. — Раз так уже сложилось, пусть пока посидит там. Шики хочет выйти на связь с Камеи, чтобы провести переговоры.
— Переговоры? Разве Акатацу не сказали, что не хотят войны?
— Верно, но есть предположение, что Долли, которую они разыскивают и есть Кукла Вуду. А значит, хотим мы или нет, разговор должен состояться.
«Да, и эта возможная Кукла Вуду либо померла от потери крови, либо сейчас недовольная заперта в моей квартире, и скорее всего рвет и мечет все на своем пути».
Как бы ни было грустно, но он упрямо останавливался на варианте, что Никки — настоящая Кукла, а та, что он видел в клубе, лишь исполнила временную роль. Это вполне объясняет, почему Никки удивилась, увидев её, и была уверена, что та не убьет её. Но вот что стало с исполняющей «Куклой Вуду», выяснить не удалось, ведь его людям помешал не вовремя появившийся Хейваджима Шизуо.
***
Когда Акабаяши вернулся, квартиру освещала лишь полуночная луна. Привычная тишина встретила не совсем естественным бардаком, который успел образоваться всего за один день. Пустые упаковки фастфудов окружили диван, словно защитная баррикада. Никки ничком лежала в обнимку с подушкой, наполовину свесившись вниз, что предвещало собой неминуемое падение. Девушка явно потратила целый день на восполнение сил едой. Вернув Авакусу в более удобное положение, Аакабаяши нащупал свежую влагу на подушке.
«Ну вот довел девушку до слёз».
***
В безмолвной ночи в комнату пробивался лишь лунный свет, что освещал двуспальную постель, на которой спал мужчина. Его сон был настолько чуткий, что как только матрац прогнулся под легкой тяжестью, он тут же проснулся, но не подал виду. Небольшое копошение со спины, и нарушитель его спокойствия пропустил руку под подушку. Акабаяши едва сдерживал смешок от этой жалкой попытки украсть ключ, а самое главное, что Никки действительно надеялась, что он спит.
Юная Авакусу старательно как можно незаметнее и тише пыталась зацепить кончик электронного ключа. Полностью не дыша и не делая лишних движений, она-таки смогла уцепиться, но мужчина зашевелился, от чего Джеймс Бонд в юбке, едва не соскочив с кровати от страха, замер, однако выпустил свой трофей.
Управляющий Авакусу уже наделся, что девушка все же примет свое поражение, но та, обнаглев чуточку больше, чем позволяли приличия, запустила руку с другой стороны, прогнувшись над его телом. Так бы она, конечно, смогла украсть ключ, вот только руку воровки тут же сжали стальные тиски, и стоило ей пропищать, как её легким движением перекинули на противоположную сторону кровати животом вниз и скрутили руку за спиной.
— Что за неугомонные мыши завелись у дядюшки в постели? — наигранно посетовал мужчина, не отпуская ерзающую Никки, что сдув упавшие пряди на глаза, обиженно сверкнула янтарными глазами.
— Я просто замерзла, — жалобно простонала Никки, прекратив попытки вырваться из властных рук.
— И поэтому тебе так срочно понадобилась еще одна подушка? — Мизуки склонился над Никки, и та заметно вздрогнула от горячего дыхания, что обожгло затылок.
— Сейчас мне намного теплее, — довольно промурлыкала юная леди.
— И что же, мне теперь всю ночь тебя так держать?
— Ну, зачем же, вы можете просто отпустить меня домой! Я не могу уснуть в чужом месте без своего любимого одеяла, которое я тискаю во сне!
Акабаяши тяжело вздохнул, отрицательно покачав головой, и отпустил руку Никки, что тут же перевернулась, потерев посиневшее запястье.
— Иди спать по-хорошему, или я тебя насильно уложу.
— Ух ты! Вы не оставляете мне выбора не спать! — возбужденно прокричала Авакусу.
Но Мизуки уже завалился обратно на подушку, демонстративно показывая, что незапланированная ночная беседа окончена.
— Акабаяши-сан, ну, пожалуйста! Отпустите меня домой! Я себя уже прекрасно чувствую! — протягивая нараспев слова, Никки присела рядом с мужчиной и заискивающе провела по его плечу, но якудза стоически игнорировал её. — Ну пожалуйста! Я честно-честно никому не расскажу, что вы подозревали меня в том, что я Кукла Вуду! И про то, что вы поцеловали меня в ванной, тоже буду молчать как партизан!
Никки явно собиралась продолжить молебную тираду несчастной похищенной души, но Акабаяши резко перевернулся и, схватив юную Авакусу за руку, повалил на кровать, подмяв под себя, и склонился над её лицом.
— Все-таки придется укладывать юную леди насильно.
Щеки Никки зардели, она чувствовала, как все тело горит от их близости, и от этого слова застряли в глотке. Она завороженно смотрела в его глаза, даже стеклянный глаз, казалось, прожигал её до самых косточек, заставляя присмиреть. Мизуки наклонился над её ухом, продолжая сжимать тонкие запястья, что умещались в одной хватке, и хрипловатым голосом прошептал:
— Я не чувствую, чтобы ты замерзла, скорее наоборот. — Губы мужчины невесомо дотронулись до её виска, но этого хватило, чтобы сердце ушло в пятки, и Никки блаженно прикрыла глаза.
— Это потому что вы теплый. Если я буду спать рядом, то не замерзну.
— Смотри-ка, а минуту назад ты просилась домой, — усмехнулся Акабаяши, и отстранившись от лица Никки, легонька подул на её шею, вызывая рой мурашек.
Никки выгнулась от приятного ощущения, но пошевелиться все еще не могла, ноги были заблокированы, так как якудза зажал их, пристроившись сверху.
— Это очень жестокие пытки, я так точно не усну!
— Я ведь только начал, а ты уже сдаешься?
— Нет, не сдаюсь, продолжайте.
Управляющий Авакусу едва подавил смешок и, отпустив Никки, лег рядом, словно ничего и не было, устало прикрыв глаза рукой то ли он света луны, то ли от навязчивой соседки.
Недовольная тем, что пытки так быстро закончились, Никки, опершись о ладонь, присела, состроив недовольную рожицу.
— Акабаяши-сан, жестоко прерывать начатое, когда я только приготовилась морально ко всем испытаниям.
Никки ласково провела указательным пальцем по обнаженной накаченной груди, но её руку перехватили, и не успела она издать ни звука, как её перевернули набок и прижали к горячему торсу. Ловкие руки быстро заблокировали все действия, одной обнимая за талию, а вот другой скользнув на шею, и тогда-то пленница поняла задуманное.
— С-стойте! Не вырубайте меня!
Акабаяши уже нащупал сонную точку, когда Никки сжалась в его руках, словно ей собирались свернуть шею, а не вырубить.
— Дядюшка ведь тебя предупреждал, что вырубит тебя насильно, если не успокоишься.
— Все, честно, я молчу, и больше не буду сегодня проситься домой. Но можно я тут посплю? Я правда замерзла.
Никки подалась назад, сильнее прижавшись к горячему телу, и попыталась успокоить сердце, отплясывающее чечетку.
— Ты хоть отдаешь отчет своим действиям? Ты заявляешься посреди ночи полуобнаженная в постель к мужчине и невинным голосом тут воркуешь: «Я замерзла, можно посплю рядом?». В моих ушах эта фраза имеет немного другой смысл, ты не находишь?
— Но вы ведь работаете на моих дедушку и дядю, а значит, ничего не сделаете со мной плохого. А даже если и сделаете, то не плохо, а хорошо.
Никки хитро зажмурила глаза, притворившись спящей, но глупо-счастливая улыбка выдавала её с поличным, на что Акабаяши разочарованно цокнул языком, понимая, что спорить бесполезно, к тому же он сам забрал эту ношу себе на плечи.
— Ладно, я сделаю вид, что не понял тебя и твоих двусмысленных слов. Но только если во сне ты не будешь пинаться, — с привычным беспечным смешком отозвался Мизуки и убрал руку с шеи.
— Честное пионерское! Я сплю крепче покойника, — и тут же добавила: — если меня крепко держать! А то я лунатик, могу и во сне попытаться сбежать.
— Шантажистка вы, а не лунатик, юная леди.
Никки улыбнулась, когда Акабаяши погладил её по голове, но из объятий не выпустил. Блаженно опустив веки, она попыталась уснуть, хоть и понимала, что задача эта не из легких.
