Сломанные сны

Поток стальных клеток, не прекращая, струился по венам Икебукуро. Под бледным небом, что поглощал мираж облачной ночи, ступала такая же лживая личность в слегка потрёпанном косплей-платье горничной. Неко-ушки, ребячески обрамляющие искусственные черные кудри парика, развевал легкий ветерок. Никки Авакусу, дочка якудза, что пыталась стать никем, ступала по бордюру вдоль дороги несущихся машин, наслаждаясь песнью города: шумом асфальта, скрежетом шин, бликами ярких реклам, топотом нескончаемого леса ног. Город, в функциях которого предварительно забыли сделать кнопку «стоп». Так и героиня бесцельно бродила на краю подполья, взгляд её смотрел пусто и отрешенно. Отвергнутая всеми. Даже той, ради которой она была готова расстаться с жизнью. Проезжающая машина резко затормозила. И когда Никки сравнялась с ней, такси вновь пришло в движение со слишком медленной скоростью, подстраиваясь под лениво-обречённый шаг Никки. Окно заднего пассажирского места опустилось, и из салона автомобиля донёсся голос с фильтрующими нотками: — Могу ли я подвести Мисс Неко до дома? — У Мисс нет дома. Я бездомная кошечка, — беспристрастно, но гордо отозвалась Авакусу. — Тогда угостить леди ужином? — не сдавался Акабаяши. — Мама учила не садиться в машину к сомнительным личностям. — А ещё мама учила готовить наркотики, не самый подходящий авторитет, — шутливо заметил Мизуки, на что Никки тут же ощетинилась, но промолчала, проскрипев зубами. — Брось, Никки, не валяй дурака и сядь в машину, если не хочешь продолжить путь до дома в багажнике, — Акабаяши сказал столь жуткую вещь в привычном беспечном тоне. — Я Мики, — нагло соврала Никки, вызывающе ухмыльнувшись. — Нет, ты Никки, — рассмеялся мужчина, продолжая беседу из машины. — И с чего вы пришли к такому умозаключению? Авакусу младшая всё так же лениво брела по бордюру, ни разу не глянув на говорившего из автомобиля Мизуки. Она словно надела шоры, смотря на дорогу перед собой, как на задний план её личного закрытого от чужих глаз мира. Не желая быть пешкой в чей-то реальности. — Длинные шаги, резкие движения, нервный голос, дерзкая манера речи, мне продолжать? В то время как у твоей сестры всё прямо наоборот: умеренный шаг, плавные движения, ровный спокойный голос. Неприятно, когда твоё тело выдает тебя с поличным? Вы полная противоположность друг друга. Резкая правда вырвала Никки из фрустрации. Сначала Шизуо дал ей ментальную пощечину, теперь Акабаяши. Неужели расстояние и время отняло у них с сестрой всё, не оставив ничего общего? Когда Никки остановилась, такси затормозило вместе с ней. Вопреки ожиданиям юной леди по беззаботной манере речи Акабаяши не улыбался, его взгляд остро впился в добычу, которую он не собирался отпускать. И тогда Никки поняла окончательно, что уже давно попала в капкан, ловушкой которого был он сам. Ласковой ловушкой смертельного яда. Горько усмехнувшись и сев в автомобиль, Авакусу по-детски обиженно хлопнула дверью — хоть как-то выразить своё недовольство. Первые минуты прошли в мучении молчания. Никки пыталась определить дорогу, что вела отнюдь не в дом Микии, как она думала, и не к штабу Авакусу-кай. Заметив замешательство своей вновь пленницы, Акабаяши иронично улыбнулся. — Не волнуйся, дядюшка везет тебя не в горы. — На подземную парковку? — Ты всё ещё обо мне столь плохого мнения? — наигранно обиделся Алый Демон. — Как вы вообще узнали, где я? Уж не хотите ли свалить всё на судьбу? Никки явно не собиралась униматься с допросом с пристрастием, поэтому уставше покачав головой, Акабаяши сдался: — Ну и замучила же ты старика вопросами. Хотел тебя забрать из офиса Изаи, а ты уже успела нарваться на проблемы с шестеркой Аозаки-сана. Никки подозрительно стихла, из-за чего Акабаяши обернулся в её сторону и застал девушку в полном смятении, то ли от смущения, то ли от негодования она густо заалела и приоткрыла уста, явно не силах найти нужные слова, чтобы выразить букет переполняющих её чувств. И явно найдя нужную эмоцию, наконец агрессивно прокричала, свирепо нахмурив брови: — Вы что это, за мной теперь шпионите? — Ну что ты, у меня есть дела и поважнее, а вот мои люди, да, шпионят. — Д-да, как вы… я… Никки подавилась собственными словами от настолько беспардонного заявления. — А ты что думала, что после того, как хотела отравить Авакусу Микию и перетравила полрайона, я спокойно дам тебе мотаться по Токио? — Я ничего не понимаю! — Никки в гневе сжала кулаки. — В ваших действиях нет никакой логики! Вы не отпускаете меня на волю, но и не сдали Авакусу! Почему? Я ведь… — Авакусу Никки, — отчеканил Алый Демон завораживающей хрипотцой. — Ты Авакусу Никки. Сердце Никки сжалось от этих слов, она спиной упёрлась в заднюю дверь, блестящим дрожащим взглядом, смотря на профиль мужчины, что так редко говорил серьезным тоном, но сейчас в его голосе не было ни толики иронии. — Нравится тебе это или нет, но в первую очередь ты Авакусу Никки. Впервые в жизни её признали как Авакусу, а не как Акатацу. Никки залилась истеричным хохотом, прикрыв рот рукой. Водитель уже выглянул в зеркало заднего видения — посмотреть, что за трагикомедия назревает в его машине и не приведет ли это к поножовщине. Никки гордо откинула голову, едва не ударившись о дверь, и продолжала гнуть свою палку, пытаясь выглядеть разгневанной, а не взволнованной. — Что за бред? Все воспринимают меня только как Акатацу, и не надо делать вид, что вы думаете иначе! Все в Авакусу смотрят на меня как на тень, нет, на какого-то клона Акатацу Азуми! Я… ведь похожа на неё и внешностью, и характером… я… — Ты на неё не похожа, — словно в издевку Акабаяши произнёс это абсолютно беспристрастным голосом, отчего Авакусу застыла с раскрытым ртом, издав приглушённый стон, вместо несказанного слова. — Да что вы можете в этом понимать, вы в Авакусу всего пять лет! — Я всё равно пересекался с твоей матерью, и могу тебя заверить, спи спокойно, ты на неё не похожа, — Мизуки пожал плечами, вновь не удостоив полностью поверженную и растерянную девушку, выглядящую так, словно в лицо ей плеснули стакан холодной воды. Она просто развернулась, упав на своё место, развалив руки и ноги обмякшей куклой, и вынесла единственную логичную мысль из всего услышанного: — И всё-таки вы очень странный человек. Акабаяши на это лишь улыбнулся, Никки как бы невзначай скатилась по сиденью к нему на плечо, но продолжала смотреть в другое окно, словно наркоманка, бесцельно моргая. Как неопытная школьница она медленно протащила от себя руку к ноге мужчины и, найдя его руку, сплела их пальцы, чувствуя, как заливается краской, а сердце бешено бьётся от собственной глупости. Но сильнее оно заколотилось, когда Мизуки не убрал руки, а наоборот — переплел их пальцы и, поднеся её руку к лицу, поцеловал тыльную сторону ладони. — И всё-таки просто кого-то нужно было больше сечь в детстве. Почувствовав волнительное тепло в груди, Никки расслабленно улыбнулась и, уткнувшись виском в плечо мужчины, заигрывающим тоном прошептала: — Если меня будете сечь вы, я не стану сопротивляться. А после вновь взглянула на дорогу, не понимая, куда они направляются. — Так куда вы меня везёте? — Решил, не пропадать же добру, — Акабаяши обернулся и, ловко обняв Никки за талию, провел под грудью к животу, — у дядюшки есть один хороший знакомый контрабандист-торговец органами… Никки, тут же побледнев, испуганно взглянула на Демона, чья улыбка натянулась жуткой струной, и она невольно увильнула из объятий, потянувшись к ручке двери, на что Акабаяши жутко рассмеялся, потешаясь над замешательством. — Это хорошо, что ты ещё испытываешь страх. Не всё потеряно. — А у вас всё такое же жуткое чувство юмора, — обиженно проворчала Никки, уткнувшись в своё окно. Никки зябко поёжилась, выйдя из такси. Незнакомое место, не похожее ни на штаб квартиру Авакусу-кай, ни на логово контрабандистов. Но когда Авакусу прочитала вывеску бара, припомнила информацию, которую когда-то ей продал информатор. «Одно из мест, где можно было найти Алого Демона» — как там говорилось. — Чего ты встала как сирота? — вырвал голос из мыслей. Никки и вправду сконфуженно мялась с пятки на носок. — Тебе это место не знакомо? — Акабаяши терпеливо стучал тростью о плечо, пока Никки отрицательно мотала головой, явно припоминая, почему она должна помнить это место. — А, точно, Селти тогда привозила Мики, в то время как Кукла Вуду терроризировала город. Заходи. — Акабаяши приглашающе открыл дверь. — А меня разве пустят в таком виде? — Никки почесала неко-ушко, издав звук напоминающее кошачье мурчанье. — Таких милых кошечек пускают везде. Давай уже, забегай. Мизуки кивнул головой на вход, и Никки, пожав плечами, лёгкой походкой с ниоткуда взявшейся энергией пробежала мимо, предварительно выкрикнув «Ня»! В отдельной вип-кабинке стояла приглушённо-интимная атмосфера, идеально подходящая для разговора с глазу на глаз. На один из уютных диванчиков Никки тут же забралась с ногами, задвигав ушками, которые будто выражали её любопытство, Акабаяши невольно усмехнулся такой картине. Никки, заметив его реакцию, хотела стянуть ушки, но он остановил. — Оставь, они тебе даже идут. — Вам наверняка даже приятнее видеть меня с чёрным цветом волос? — ядовито подметила Никки, но якудза на провокацию не повёлся, в открытую проигнорировав вопрос. — Может, ты проголодалась? Заказывай, что душе угодно. — Мое брошенное сердце потеряло всякий аппетит! — напыщенно фыркнув, Никки демонстративно отвернулась, но Мизуки наоборот будто потешался над всеми попытками выразить своё недовольство и злость. — Может, бокал вина растопит брошенное сердце? Почему? Вопрос грыз изнутри, не позволяя вести себя как обычно. Никки всё ещё терзала обида. Она была искренна, всегда, в каком-то своем извращенном понятии. Она действительно была влюблена в человека, назначенного её личным палачом. И как бы иронично ни звучало, наверное, если ситуация примет критический поворот, она бы даже согласилась умереть только от его руки. Но Никки было больно из-за того, что она не могла доказать искренность своих чувств, понимая, что Акабаяши наверняка считает, что она всё это время играла, чтобы выбраться на волю. Это была полуправда. Правда и ложь одновременно. Может, она пыталась уверить себя изначально, что играет, когда всё это не было игрой? Но могла ли знать дочь якудза, что в обыденном человеческом понятии означает «любовь». Не получившая должного семейного тепла и любви. Не испытавшая подростковой первой влюблённости. Принявшая своё одиночество и не способная любить даже саму себя. Могла ли она понять, как на самом деле называются её чувства. Даже если она сейчас прокричит на всю округу: «Я люблю тебя», будут ли эти слова значить то, чем они являются на самом деле? Этот эфемерно-мерцающий порыв потухшего сердца уже ничего не изменит. Девушка не знал о таких же противоречивых чувствах мужчины, что должен был стать её палачом. Акабаяши казалось, что его тянут в пропасть, но он не мог отпустить тянущую руку. Он всегда плохо понимал собственные чувства. Они всегда накатывали неуправляемой волной. И сейчас это ощущение не было похоже на слепую влюблённость. Скорее что-то более серьёзное: понимание, ответственность. Если бы она сейчас прокричала на всю округу: «Я люблю тебя», смог бы он ответить то же? Единственное, что говорило его сердце — он не смог бы ответить нет, даже под страхом смерти. — Почему ты назвалась Куклой Вудой? — пытаясь отвлечься от собственных мыслей, спросил Акабаяши, взболтнув алую жидкость в принесённом официантом бокале. Никки вздрогнула, резко вырванная из собственных сакрально давящих мыслей, и уставилась на свой бокал. — Потому что Кукла — телесная красиво-сверкающая оболочка души. Она никто. Потеряв свою душу, я стала никем, просто куклой. — Слишком много философии для простой наркодилерши, не находишь? Никки не отрывала колкого взгляда. Именно таким он всегда и представлял взгляд из-под скрывающих линз глаз злодейки. Выпив залпом сливовое вино, он скрыл улыбку, пытаясь прочитать человека, что всё это время в какой-то мере была его противником. — Что будет с моей сестрой? — холодным голосом, не терпящим нового игнорирования, отчеканила Авакусу, отпив немного вина. — Так сильно переживаешь за сестру? — За себя спрашивать бесполезно, вы всё равно не ответите. Акабаяши тяжело вздохнул, покачав головой, давая понять, что и сам-то не знает ответов на её вопросы, всё обстояло слишком сложно. — Скажем так, возможно, твоя сестра находится куда в худшем положении, чем ты. — О чём вы? — янтарные глаза хищно сузились. — Наверное, потому что именно она барыга Акатацу, да ещё и повар. — Но вы ведь поможете ей? — С чего это ты взяла? — рассмеялся мужчина, взметнув бровями. — Но мне ведь вы помогаете. — А с чего ты взяла, что именно сейчас получаешь «помощь»? Улыбку Мизуки перекосило, по его тону трудно было понять, шутит он или говорит серьёзно, но Никки уже научилась отличать эти едва различимые интонации — сейчас он говорил всерьёз. — Тогда отпустите меня. Я помогу ей сбежать, а потом сдамся. Я не могу оставить свою сестру сейчас одну! — резко выпалила она. — Да ещё и с этим Шизуо. Акабаяши жутко, но завораживающе рассмеялся, иронично замахав рукой. — Если Мики с Шизуо, волноваться не стоит. Он голой рукой может автомобиль пополам разрубить. К нему-то мои люди не особо стремятся подходить. Думаю, Акатацу это уже тоже должны были понять. К тому же, в своё время он спас Акане-чан. Так что твоя сестра в безопасности. — В безопасности? — возмутилась Никки, стиснув зубы. — Он меня одной рукой в небо запустил! — А я тебя с крыши сбросил, но тем не менее ты сейчас рядом со мной. Никки на такое замечание напыщенно фыркнула и откинулась на мягкую обивку, нервно царапая хрусталь бокала и всматриваясь в алую жидкость, что лениво болталась на дне. — Иди сюда, — Акабаяши поманил дочь босса пальцем. И Никки с желанием мотылька, почуявшего тепло огня, невольно поднялась, направившись к своему личному языку пламени, источающему огонь, несущий смерть для её сердца. Не отрывая глаз, она присела рядом, чуть наклонив голову. — Я не могу ручаться за то, как сложится обстановка. Но хочешь ты этого или нет, меня назначили по твою душу и так и будет до самого конца, пока конфликт не будет разрешен. Ты будешь полностью слушаться меня и делать то, что я скажу. — Попахивает ролевыми играми, — Никки наигранно накрутила искусственный локон на палец. Акабаяши перехватил её руку, одним прижимающим к стене взглядом заставив замолчать. И от вновь волнующей близости Никки была просто не в силах противиться, она сдалась: — Клятвенно обещаю слушаться вас во всём и при любых обстоятельствах, — на последнем слове сделав заискивающий акцент. — Прекрасно, мой первый приказ — прекрати общение с Орихарой Изай. — Что? Но… — Тс-с. — Акабаяши приложил указательный палец к её губам, наклонившись чуть ближе, так что она чувствовала его обжигающее дыхание. — Неужели ты до сих пор не поняла, кто твой настоящий враг? — Он был всегда моим единственным другом! — Единственным другом, что продал информацию на тебя с хорошей скидкой. Никки едва не задохнулась от подобного заявления и лишь зажмурила глаза, не желая принимать эту реальность. — Можешь быть на сто процентов уверенной, что твой месье информатор уже знает о существовании Мики и использует эту информацию с пользой. Ты меня поняла, больше никаких чайных посиделок в Синдзюку. Мизуки провел тыльной стороной ладони по щеке, и Никки с гневными искорками в глазах согласна кивнула. — Отлично, вторая часть — ты будешь послушно жить в поместье Молодого Главы, но никакой работы. Притворись больной, не выходи из дома и не принимай никаких лишних действий, не посоветовавшись со мной. На губах Никки расцвела хитрая улыбка, привычно натянувшаяся струной. Не убирая руки от лица Авакусу, Акабаяши вопросительно вскинул брови, не понимая резкой смены настроения. Никки в непонятном наверняка и для неё самой остром порыве кинулась на шею к мужчине, крепко обняв. — Хоть вы и не хотите этого признавать, но вы всё равно помогаете мне, месье Управляющий, — на привычный наигранный французский манер проворковала Авакусу. — Называй это как хочешь. — Акабаяши невесомо провел по накрученным локонам парика, не отпуская от себя Никки. От вновь волнительного трепета в груди Авакусу и не заметила, как фривольно расположилась на коленях мужчины, всё ещё обнимая его за шею и, плавно спускаясь по обнажённому участку кожи, щекоча своим дыханием, заигрывающе провела по вороту рубашки, чуть отстранившись. — А что кошечка получит за хорошее поведение? Если бы у Никки были бы коготки, Акабаяши готов поклясться, она бы сейчас их выпустила, как голодная кошка, приметившая свою добычу. Мизуки взял её лицо за подбородок, проведя большим пальцем по нижней губе, что приоткрылась под безмолвным приказом. — Свежее молоко тебя устроит? — Смотря о каком молоке идёт речь, — щёки Авакусу зардели, и она хитро прикрыла один глаз, будто подмигивая, и попыталась отстраниться назад, но Акабаяши перехватил её за талию и поймал в плен поцелуя. Никки чувствовала его горячую улыбку, и язык, что по-хозяйски проник в рот, играя с её языком. Казалось, ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание от нахлынувших чувств, но она лишь повисла в руках, что прижали к себе в сжавшейся хватке, и обвила шею Управляющего, углубляя поцелуй, прижимаясь к паху. В лёгком соблазне Мизуки оторвался от губ, предварительно оставив совсем невесомый поцелуй и спустился к шее. Мелодия мобильника заставила вырваться из дурмана. Мужчина вытащил звонивший аппарат, но при виде имени на дисплее его улыбку невольно скосило. — Быстро же успел нажаловаться. — М? Кто там? — с влажным блеском глаз, оживившаяся привычным задорным огоньком Куклы Вуду, Никки попыталась заглянуть в мобильник, но Акабаяши вовремя отвёл дисплей в сторону и принял звонок, зажав рот Никки рукой. — Дядюшка на связи, — в шутливой форме поприветствовал якудза, но Авакусу заметила напряжение, скрываемое за беспечным тоном. Его голос успокаивал и в то же время вызывал приятную, волнующую дрожь. Только сейчас Никки подумала о том, как было бы прекрасно, чтобы это мгновение остановилось, а ещё лучше застыло в её личной бесконечности. Вот так просто сидеть рядом, обняв за руку, и уткнувшись в плечо виском, слушать завораживающий голос с хрипотцой, что словно гипнотизирующая музыка для ядовитой змеи покоряет своей воле. «Если и умереть, то только от твоей руки». Авакусу не могла даже вслушаться в суть разговора, так убаюкала её личная колыбель. На мгновение ей даже показалось, что она счастлива. И без Хром. От этой мысли она резко открыла глаза и, приподняв голову взглянула на говорившего мужчину, что нервно передвигал бокал по столу, и будто почувствовав на себе взгляд, посмотрел на Никки, прекратив говорить. На каких-то несколько секунд воцарилась тишина, и они лишь смотрели друг на друга, в каком-то уставшем молчании, после чего разговор возобновился, словно ничего и не было. Никки стянула с себя парик, откинув с ушками в другой конец дивана и, растянувшись в полный рост, удобно пристроилась на коленях Мизуки, словно кошка, ластившаяся к хозяину. И получив желаемую успокаивающую ласку, она прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, пока Акабаяши лениво гладил её по голове, перебирая прядки волос. Спокойный сон постепенно обволакивал своими объятьями. И на этот раз Никки не боялась уснуть, провалившись в свои кошмары. Ведь у неё теперь был тот, кто сможет охранять её во время сна. Её личный Морфей. И она улыбнулась, собственной глупой мысли, чуть поёрзав, устроившись удобнее. Акабаяши прекратил успокаивающе гладить присмиревшую дикую кошку и лишь держал ладонь на макушке, но и эта приятная тяжесть и тепло лишь сильнее заставляли биться непослушное сердце. Закончив разговор, Акабаяши устало облокотился о спинку дивана, не без умиления смотря на девушку, спящую у себя на коленях. И он понимал, что не в силах прогнать её из своей жизни, из-за предательского желания сейчас поднять её и крепко обнять. Быть может, в его объятьях она сможет оставить боль. И не только её, но даже и свою.