Сломанные сны

Очередной медицинский флакончик отправился в уже и так до отвала набитую сумку. Мики с видом ученого-знатока хмурила брови и в тяжких думах прикладывала к подбородку пальцы, выбирая нужные растворители, лекарства и заодно нужные склянки. Рядом стоящий Шинра энергично нёс очередной любовный лепет об их с Селти совместной повседневности, на что Мики вежливо изредка отвлекалась. — Кстати, твои симптомы после Хром не возобновлялись? — Ась? — Мики, проверяя на вес две колбы в руках, удивлённо захлопала ресницами. Припоминая, какие же это симптомы от Хром и по какой причине должны быть. — А, это. Нет-нет, все в порядке. Стоящий у двери Шизуо изумлённо уставился на протянутый пакет, представляющий собой одну большую сферу таинственных лекарственных средств, из которых Мики собирается создавать оружие массового поражения. — Шизуо, мне страшно представить, что вы из всего этого собираетесь делать, на аптечку первой помощи, знаете ли, не особо смахивает. У меня, кстати, есть к тебе одно дело. — Никки, подождешь меня в подъезде? Мики лишь кивнула и направилась на выход. Терпеливо ожидая Шизуо в подъезде, она сновала из угла в угол. В очередном заходе Авакусу младшая налетела на только что вошедшего человека в белом халате. Только собиралась юная леди принести слова сожаления, как подняв голову, тут же заикаясь, принялась нечленораздельно тараторить, причем весь монолог сопровождался нервным тиком. Человек, на которого она налетела, вопросительно наклонил голову в маске с респиратором, озарёно воскликнув: «О!». — Невероятное сходство! Ну-ка, ну-ка! — мужчина, потирая подбородок наклонился, уставившись на шею Мики. — Ну, точно, узнаю свою работу! Шрама как не бывало! Ты ведь племяшка Адзумы-куна? Только не говори, что не помнишь меня! Я Шинген-сенсей, я ведь тебя подлатывал. Кстати, — Шинген, вновь наклонившись и заискивающее приложив руку к щеке респиратора, кокетливо прошептал: — Ты ведь уже совершеннолетняя? Можешь называть меня Шинген-кун. Ну же, время обнимашек с папой номер два! Но вместо объятий подъезд наполнился разъяренно-возмущенным визгом Мики и звонкой пощёчиной, что пришлась на маску респиратора. — А ну не трогай меня, старый извращенец, я тебя прекрасно помню!!! Шинра и Шузио, что уже прощались у входной двери, услышав крик, одновременно развернулись к едва не слетевшей с петель двери. Взъерошенная Мики, влетев стрелой, запрыгнула на спину Шизуо, вцепившись в него клещом, и нервно прокричала на всю квартиру: — Спаси меня от этого извращенца!!! Ничего ещё не понимающие Шизуо и Шинра удивлённо переглянулись, но ответ явился сам, когда Кишитани старший, потирая ударенную часть маски, вернулся домой с пакетиком продуктов. — Ты всё такая же холодная и неприступная, как и десять лет назад. Девушке твоего возраста нужно быть более раскованной, Мики-чан. — Какого такого возраста!!! Я младше тебя лет на тридцать!!! — Эй-эй, не преувеличивай, в душе мне всё ещё двадцать пять! Кстати, моя жена — твоя ровесница, так что перестань разыгрывать жертву сексуальных домогательств. — Хочешь сексуальных домогательств — тогда тебе к моей сестрице, она как раз по части «мужчин постарше»! — О-о-о, не подкинешь мне её номерок? Странный разговор продолжался на пороге квартиры под спокойно-безразличные лица Шизуо и Шинры, что, кажется, ещё не совсем отошли от шока увиденного и услышанного. — Кстати, Мики-чан, если ты в Токио, это значит, что это ты Кукла Вуду? Ну судя по тому, что Хром явно привезла ты из Чикаго. Я кстати, как раз по этому поводу... Но Шингена заставили тактично замолчать одним нажатием руки Шизуо, что спокойно перехватил мужчину за респиратор, чуть приподняв и перекрыв ему кислород. — Нам, кажется, пора. — И с Мики на плечах Хейваджима направился на выход, вот только… — Стоять, — голосом маньяка-врача протянул Шинра, от чего все присутствующие вздрогнули. — «Мики-чан», значит? Добрая улыбочка и немного пугающий прищур взгляда сопровождали этот вопрос. От чего Мики ещё сильнее вцепилась в шею Шизуо, а Шинген, нервно рассмеявшись и потирая затылок, направился на выход, причитая: — Ой, я же забыл купить молочка, нужно срочно вернуться в магазин. — Селти, пожалуйста, перекрой все входы и выходы! Тени заполнили пространство, залепив вход двери и даже балкон, после чего безголовая мотоциклистка прибежала в прихожую, удивлённо наблюдая за Шингеном, что бился головой о её тени, на «Никки», что с видом умирающей жертвы инквизиции прижалась к Шизуо, который явно продумывал, сумеет ли он пробить тени Селти, и мило улыбающегося Шинру, что произнес: — Кажется, нас всех ждёт долгий разговор. За столом сидели пятеро личностей, которые в обычное время вряд ли бы спокойно попивали чаёк. Мики, не переставая повествовать историю, нервно стучала ногтями по всё ещё полной кружке чая. — Вот так и обстоят дела. Эта вся правда обо мне. И настоящей Никки. — Теперь всё встало на свои места, — кивнул Шинра, кажется, нисколько не удивившийся такому раскладу. — Отец, но почему ты не рассказал Авакусу-кай о том, что Мики выжила? — А?! — Кишитани старший взволнованно затряс руками. — Ну понимаешь, Адзума-кун мой старый добрый друг, он попросил, я промолчал… — Он разрешил исследовать «Хром», а точнее соминс? Шинген подозрительно захихикал вместо ответа, что прозвучало как да. Селти, возбуждённо напечатав сообщение, протянула КПК Мики. «Так вот почему, когда я забирала Никки от Акабаяши-сана, я почувствовала от неё другую ауру! Не как у тебя, а как у Куклы Вуду!». Мики, прочитав сообщение, удивлённо захлопала ресницами, после чего густо покраснела, смущённо спросив: — Моя сестра всё-таки всё это время была у Акабаяши-сана? Селти чуть помедлив, всё же ответила: «Кажется, да…» — Вот чёртова зараза!!! Пока я валялась с пулевым ранением, она его совращала!!! Ну за что мне такая сестра!!! — поалевшая Мики спрятала лицо от стыда за собственную нерадивую сестру, и подстёгивающий смешок Шингена лишь ещё сильнее смутил её. — Слушай, Мики-чан, может, всё-таки подкинешь номерок своей сестры? Но вместо номера Кишитани получил удушающий удар теней Селти. — Извращенец-сенсей, ещё одно слово, и я использую на вас антихром! — Кстати, ты снова собираешься готовить наркотик? — спросил Шинра. — Не совсем, мне нужен галлюциноген, на тот случай, если на меня снова нападут. С Хром иметь дело я больше не желаю. — Ну может, если ты не хочешь больше иметь с этим дела, то сделаешь небольшую партию для папани номер два, — пролепетал Шинген. Многозначительный взгляд Мики дал добро Селти, и помимо респиратора голову Кишитани старшего теперь скрывал черный вакуум. Шинген обиженно скрестил руки и угрожающе замотал чёрной сферой вместо головы.

***

Передвигаясь ленивой кошачьей походкой на острых шпильках, Авакусу Никки, подобно скучающей светской львице, взбалтывала вино цвета крови в хрустальном бокале, снуя между фуршетных столиков. Множество незнакомых лиц, исполосованных отметинами принадлежности к подполью города, окружало плотной давящей стеной. Напыщенная встреча якудза под стать светским манерам, от которой Никки хотелось сунуть два пальца в рот от наигранного лоска. Само олицетворение её ненависти будто в потеху скопилось в одном из особняков, принадлежащем Медей Груп. Если бы не «приказ» Акабаяши, она бы притворилась и дальше сморенной простудой и валялась сейчас в постельке в доме Микии. Но теперь вынуждена щеголять с ним в благородно-алом платье, чей подол лениво тянулся за хозяйкой. Авакусу-младшей оставалось лишь утолять свою жажду и гнев алкоголем, иногда учтиво приветствуя тех или иных якудза. Но труднее всего было смотреть в глаза самим Авакусу. Шики явно подозревал её, отмазка с заранее продуманной репликой «После налёта Акатацу я спряталась у подруги, боясь долгое время высунуться наружу. А потом пролежала недельку с температурой дома», явно его не удовлетворила. Никки прекрасно знала этот взгляд. Хуруя как и Акабаяши знал, что она Кукла. И от этого Никки становилось жутко. «А не на показательную казнь ли меня привили?». Только Авакусу попыталась расслабиться в месте, в котором, учитывая количество якудза, расслабляться никак не стоило, как обнажённое плечо болезненно сжали с такой силой, что внучку главы ноги невольно подкосили бы к полу, если бы она вовремя не установила опору. — А я ведь так и не отдал свой карточный долг, — прогремел грубый бас за спиной, от которого по телу невольно прошёлся рой мурашек. Её внутреннее чутье кричало об опасности. В любой другой ситуации она немедля бы задействовала свой коронный приёмчик и пустилась бы со всех ног, но сейчас она не имела права, хотя бы потому, что дала обещание Акабаяши не выкидывать никаких финтов. Поэтому со всем возможным самообладанием и натянутой обворожительностью, обернувшись, Никки встретила нависшего грозной тенью Аозаки любезной улыбкой. — Ничего страшного, я это как-нибудь переживу. Она чувствовала, как под одним взглядом он буквально давит её носком ботинка в пол. И это чувство было куда хуже, чем когда с похожей ненавистью смотрел на неё Алый Демон — тот взгляд будто имел границы, чтобы не уничтожить своего противника, под напором же Синего Демона комок невольно вставал в горле, не позволяя произнести хоть слово. «Он бы переломал мне все кости сейчас и даже глазом не моргнул», — поняла Никки, инстинктивно сделав шаг назад. — А вот хромированные торчки не пережили, — злостно усмехнулся Аозаки, вырвав неожиданной фразой Никки из оцепенения. — Чего? Возмущение и страх слились в страшную смесь, из-за которой лицо вспыхнуло, а глаза загорелись яростью. Один шаг — и Аозаки навис над Авакусу, с презренным смешком выплюнув ядовитые слова: — Я знаю, что это ты сучка Акатацу. И скажи спасибо своему ёбарю, что ещё можешь стоять на своих ногах. Пальцы закололо невидимыми иголками — непреодолимое желание дать пощёчину, но у неё нет ни Хром, чтобы дезориентировать противника, ни самого оружия, чтобы сокрушить. В подобной ситуации Никки почувствовала себя маленькой девочкой без маски героя, в которой чувствовала себя уверенной, а теперь как школьница глотала слова, не зная, как парировать выпад. Почва под ногами зябко провалились, и Никки оступилась, откинувшись назад под невидимым ударом, поражённая собственной беспомощностью. Но вместо падения она ощутила опору и ловкие руки, что кокетливо приобняли, спасая от неминуемого позора. — Опля, у дядюшки сегодня определённо счастливый день, если ко мне в объятья сама упала такая красавица, — с фильтрующими нотками проговорил Акабаяши, придерживая шатко стоящую Никки. От одного голоса, который успел стать таким родным, Никки почувствовала, как оплетающие ноги змеи наконец отпустили её, как и тяжесть в груди. Она непроизвольно прижалась ближе к своему спасителю, что прогонит всех обидчиков. Наконец ощутив опору, Авакусу в пол-оборота взглянула на напряжённого Акабаяши. Вопреки своему расслабленному голосу, он впился в своего коллегу острым взглядом, между ними двумя чувствовалось определённое напряжение, природу которого Никки не могла понять. Аозаки, побеждённый в невидимой борьбе, злобно фыркнул, удалившись в противоположную сторону, не забыв оставить колкого комментария: — Смотри, не ступи на дорожку Авакусу Кирито. Ещё более запутанная Никки поправила выбившуюся прядку волос, непонимающе-выпрашивающим взглядом смотря на Акабаяши, и дёрнула его за рукав совсем как ребёнок. — О чём это он? Причём тут мой отец? — Будешь много знать — быстро состаришься. Ты же не хочешь стать такой же ворчливой как Аозаки? — мужчина в шутку щёлкнул Никки по носу и, обнимая за талию, отвел в сторону. — Аозаки знает, кто я. Это он организовал «моё» похищение? Он ведь сдаст меня! — Тс! — Акабаяши защёлкнул челюсть Никки тростью, подняв указательный палец. — Больше он тебя не потревожит, это всё, что важно знать юной леди. Может, лучше подаришь дядюшке танец? В качестве благодарности за помощь, разумеется. Под хищный оскал якудза приглашающе протянул руку Авакусу, что воровато огляделась, явно стеснённая столь неожиданным напором. — А у меня есть право выбора? — сощурив глаза, передразнила Никки. — Конечно, ты можешь сказать «да» или «да, конечно» и радостно кинуться ко мне в объятья. — И не дожидаясь ответа, Акабаяши увлёк Никки в танец, чему она особо и не сопротивлялась, но поглядывала в сторону дяди, всё же сохраняя нормы приличия, держа дистанцию. — А как же ваша отмазка в качестве перспективы быть закопанным в горах? — Но ты ведь сама говорила, что вольна делать всё, что пожелаешь. — Так нечестно, вы используете мои приёмы против меня же! Повисло молчание, но без привычной в такой ситуации неловкости. В безмолвном диалоге они смотрели в глаза друг друга, в единственных позволенных друг другу объятьях — последних минутах танца. Но Акабаяши прервал интимное безмолвие, непривычно серьёзным тоном задав неожиданный вопрос: — Итак, твой план провален, старый добрый Ксило. Ты не уничтожила Авакусу и Акатацу, и не приняла свою последнюю дозу Хром. Что теперь? Какие будешь преследовать цели? — Мм, дайте-ка подумать, — Авакусу наигранно сморщила лобик в тяжких думах, хмуря брови, и после интригующей паузы патетично воскликнула, не скрывая блеска глаз: — Я выйду за вас замуж! От подобного заявления Мизуки даже остановился, удивлённо вскинув брови, но самоуверенный взгляд Никки ясно дал понять, что девушка сейчас, если и под очередной дозой Хром, все равно говорит на полном серьёзе. И тогда мужчина разразился искренним громким смехом, вновь увлекая Никки в танец. — Думаешь, так просто затащить дядюшку в загс? — сквозь смех, покачал головой Алый Демон. — Не сложнее, чем выиграть у вас в покер, — гордо вздернув подбородок, заявила Никки. — Прелюбопытнейшая цель в жизни. Тогда, когда сможешь обыграть меня, я подумаю над такой перспективой. И вправду, такой прыти Акабаяши никак не ожидал. И невольно усмехнулся, обняв Никки крепче и прижавшись щекой к виску. Действительно ли стоило идти на такой рисковый шаг ради безумной Куклы Вуду? Несколько дней назад он буквально вырвал дочь босса из лап неминуемой гибели — из рук Синего Демона. Человек, считающий, что главный козырь уже в его руке, упивался самодовольством, чувствуя выгодное дело. Он был из тех, кто чувствовал лёгкие деньги, и сейчас он ощущал их в старом враждующем пламени. Элементарная сделка продать Долли Акатацу, не оповещая об этом высший эшелон Авакусу-кай. Аозаки ждал с нетерпением, когда расколет шпионку Акатацу как прогнивший орех. И момент истины был уже близок. — Вы сегодня особенно довольный, Аозаки-сан. — Синий Демон и не заметил появления коллеги, что лениво строчил сообщение в мобильнике, подозрительно растягивая улыбочку. — Ну, не только же тебе радоваться целыми днями, — злобно, пытаясь скрыть своё превосходство, фыркнул Шу. — Вот оно как, а я-то уже подумал, что дело в том, что вы в наглую забрали у меня из-под носа маленькое дельце, — прекратив копаться в мобильнике, Акабаяши расслабленно откинулся на спину дивана, закинув ногу на ногу. — Прознал уже, значит, — без тени сомнения усмехнулся Аозаки. — Я думал, что Кукла моя головная боль. — Она головная боль всего города! — в раздражении парировал мужчина. Но Мизуки нисколько это не выбило из колеи, наоборот, он лишь беспечнее пожал плечами. — И все же, может, дадите мне закончить начатое, обидно бросать дело в конце пути. — В твоих действиях нет результата. К тому же пошёл слушок, что Кукла твоя любовница, а это уже попахивает изменой Авакусу-кай. — А ещё месяц назад ходил слушок, что она инопланетянка. Стоит ли всему верить? К тому же, — Акабаяши сузил глаз и голос его демонстративно помрачнел. — Будет неприятно узнать, если окажется, что старый добрый Камеи вдруг решил вас подкупить, забрав дамочку себе без ведома Авакусу. — Ты мне что, угрожаешь? — Аозаки хрустнул костяшками пальцев, на что Акабаяши рассмеялся, потешаясь над тем, как медленно, но верно рвутся нити терпения собеседника. — Разве я держу вас на мушке или что-то вроде того? У вас слишком богатое воображение. — Ха. В любом случае скоро её приведут сюда. — Её? — наигранно удивился Мизуки. — Это кого её? Может, Авакусу Никки? Аозаки едва не подавился, злостно проскрипев зубами, и гневно выпалил: — Так ты знал всё это время и просто валял дурака? — Не важно, что я знал, а что нет, важно лишь то, что Никки не Кукла Вуду, — холодящим нервы голосом отчеканил Алый Демон, одним взглядом душа соперника невидимыми змеями. Аозаки от злости сжал подлокотник, оставив на нем вмятину, и тут же нервно набрал номер, на котором как назло тянулись бесконечные гудки без ответа, а улыбка на устах Демона продолжала расти под сдувавшиеся жилки противника. — Акабаяши, какого хрена… — Это я должен спросить. Что скажет Глава, когда узнает, что его внучку подвергли опасности, да ещё и обвинили в шпионаже на Акатацу? Аозаки разбил мобильник о стол, явно намереваясь кинуться на невозмутимого визави, но тут же взяв себя в руки, цинично захохотал. — Чёрт возьми, только не говори, что ты с ней спишь. — Я предпочту оставить это на волю вашей фантазии. Акабаяши, ловко перекинув трость через плечо, направился на выход, бросив на прощание: — Я, так и быть, оставлю этот секрет между нами с вашим маленьким саботажем. И передам Никки от вас привет. Музыка стихла, и как подобает приличиям, но вопреки сердцу, Акабаяши и Никки оторвались друг от друга. И только Никки с хитрой улыбкой собиралась сбежать, как Мизуки остановил её с интригующим предложением. — Я хотел бы переговорить с тобой наедине. Азартный огонёк мелькнул в уголках глаз, и Авакусу покорно последовала за своим демоном-искусителем, не переставая щебетать о своих циничных и зловещих планах. Но веселые нотки голоса стихли, как только Никки переступила порог комнаты, дверь в которую открыл ей Демон. В закрытой вип-комнате, погружённой в полумрак, освещённой лишь искусственным неярким светом бра, стоял мужчина, что развернувшись от окна, бодрым голосом, никак не подходящим жестоким глазам и застывшему безразличному выражению лица, поприветствовал своих гостей: — О, Акабаяши-сан, вы просто сводник. Никки едва не оступилась, тело налилось свинцом, а ноги отказывались двигаться, словно корнями приросли к лощенному полу. Её парализовало ядовитой музыкой укротителя, что лениво взбалтывал янтарную жидкость в стакане, мёртвым взглядом наблюдая за гипнотизируемой змеей. «Что всё это значит?» На её плечо легла рука, и в безмолвном вопросе Авакусу взглянула на Акабаяши, что, как ни в чем не бывало, беспечно улыбался. Хлопок закрывшейся двери, под который её протолкнули в центр, заставил вновь усомниться в реальности. Неужели Акабаяши её предал? Её сдадут Камеи как Куклу Вуду? Это была его изначальная цель? По Камеи было невозможно определить настроен он враждебно или же дружелюбно, он лишь чуть наклонил голову в учтивом приветствии. — Никки, тебе не стоит так жаться, ты не в чужом окружении, в конце концов, я тебе такой же дядя, как и Микия. Никки едва не прошипела, её забило неистовой дрожью негодования. Ещё чуть-чуть, и она бы кинулась на якудза, но Мизуки, явно предвидя такую реакцию, предупреждающе схватил Авакусу за руку, покачав головой, и вновь повернувшись к главе Акатацу, дружелюбно проговорил:  — Ну, не мог же я отказать в просьбе нашему союзнику. — Приятно слышать, что хоть кто-то считает Акатацу союзниками. Камеи присел на кресло за круглый стол, где стоял дорогой алкоголь и уже заполненная истлевшими сигаретами пепельница. Никки не могла произнести ни слова, чувствуя удар ножа в спину, у неё не было даже сил злиться на Акабаяши, поэтому она лишь безвольно упала на диван по его приглашению. Акабаяши сел рядом, продолжая диалог с её злейшим врагом. — Кстати, когда же я получу мою беглую Куколку? — Уже совсем скоро, считайте, что подарочек с бантиком уже стоит у вас за дверью, — пожал плечами Акабаяши. «Что?» — Никки встрепенулась, почувствовав прилив энергии, что теплом разливалась по всему телу. Она не могла оторваться от мужчины, что нагло врал, но в то же время умудрялся говорить правду. — Так значит, слухи правдивы, и она действительно в ваших руках? — Можно сказать и так. Будьте уверены, она спрятана в надёжном месте в целости и сохранности. — Могу я узнать где? — Нет. Но она ближе, чем вы думаете. Никки едва не прыснула со смеху, и чтобы выдержать разыгрываемый цирк и не засмеяться в голос, налила себе выпить и расслабленно откинулась на спинку дивана, пряча улыбку за хрусталём. — Кстати, Никки, прощу прощения за то небольшое недоразумение, я не хотел причинять тебе вреда. «Ложь». Акабаяши провёл рукой по колену Никки, будто успокаивая, и это действительно оказывало поддержку, Авакусу держалась достойно. И на манер своего покровителя беспечно пожала плечами: — Буду считать, что вы подошли к приветствию своей племянницы креативным способом. — Я всё понимаю, ты ненавидишь меня. И это вполне заслуженно. — Камеи налил себе уже вторую порцию, но голос его был трезв как стеклышко, лишь фальши прибавилось. — Можешь плеснуть мне мартини в лицо, если тебе от этого станет легче, я не обижусь. — А ничего, если я пущу вам пулю в лоб? Вы ведь не обидитесь? — без тени сарказма, на полном серьёзе предложила Авакусу, обворожительно улыбнувшись, подняв стакан. Повисло молчание, Акабаяши едва подавил нервный смешок, удивлённо взметнув бровью, и обернулся к Никки. Обстановка накалялась, и он готовился в любой момент отразить атаку со стороны Камеи. Но тот, вопреки ожиданиям, жутко и неестественно захохотал. — Ахахаха! П-правда у меня забавная племянница? — подавляя приступ смеха, обратился он к Мизуки, покачав головой. Акабаяши нервно сглотнул, криво улыбнувшись и блеснув клыками как подобает Алому Демону. — Ага, просто анекдот ходячий. Успокоившись, до этого всегда холоднокровный глава Акатацу, отодвинул пустой стакан. — Никки, давай на чистоту, ты ненавидишь меня, учитывая, что я убил твою мать, — не без злостной усмешки констатировал Камеи, нервно щёлкнув зажигалкой, и помещение наполнилось ароматом дорогих сигар. Авакусу стоически проскрипела зубами, но внешне не подала своей ненависти, она почувствовала, как Акабаяши поддерживающе дотронулся до её руки. — Наверное, сейчас это не самая лучшая тема для разговора, — пытался сменить тему Алый Демон. — Нет, — категорически отрезала Никки. — Всё в порядке. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Пора бы уже расставить все точки над i. — Ты в самом деле хочешь узнать правду? — Сделав очередную затяжку, Камеи расслабленно откинулся на бархатную спинку кресла. — Я не буду ничего утаивать, и расскажу всё как есть, не пытаясь себя облагородить. Сжатый комок сердца забился, и Никки, нервно теребя салфетки, не отрывала взгляд от, казалось бы, одного из самых близких родных людей… что разрушил судьбы её и её сестры. — Моя сестра. Самый близкий и в то же время самый далёкий человек. Акатацу Азуми. Поговаривали, что дитя, что появилось на свет, низвергли из самой преисподней. В тот день полыхали языки алого пламени, готовясь принять на свет нового отпрыска Красного Дракона. Будущего наследника наркоимперии. Но первой на свет из драконьего огня пришла девочка. Девочка, что не должна была подавать надежды, а во всём подчиняться своему младшему брату-близнецу, что языки пламени привели на свет чуть позже. Но вопреки ожиданиям, девочка чьё имя значило «безопасное место жительства», полностью ему противореча, она воплотила в себе все искры родословного огня. С детства избалованная излишней холёностью и лелеянием старших, Азуми выросла эгоистичной и тщеславной задирой. Смелость и независимость стали жизненным кредо в подростковом возрасте, но в зрелом переросли в безумие и безнаказанность. Её называли поцелованной Ёкаем, омытой огнём. Не зная ни в чём спуску, Азуми поглощала всё, начиная от знаний и заканчивая удовольствием. И самого того не осознавая, стала огнём своего клана, отбросив брата-близнеца в тень пламени. Ей пророчили стать будущей главой Акатацу. Уже в возрасте двадцати трёх лет Азуми была гением, лучшим поваром в отцовской лаборатории. Создатель «соминса», наркотического вещества, что способен был затуманить любой рассудок. Но Азуми, будучи жадной до знаний и удовольствий, было мало этого. Имея всё с самого рождения, она не знала ограничений. И так случилось, что больше ничто не могло доставить удовольствие горящему сердцу. Дочери дракона казалось, что она вычитала все знания из книг, познала все радости и печали, удовольствие и страх, и сердце её пустело с каждым днём. Даже безумный брак, предложенный враждующей семьей, не был способен заполнить пустоту. Когда отец сказал, что сын Авакусу Догена сделает ей официальное предложение, она не почувствовала ничего. Что девушки ощущают в этот момент? Счастье? Но что есть её счастье? Какого оно цвета? Запаха? Оно мягкое или колючее? Как бы оно выглядело, будучи осязаемым? Азуми согласилась просто от скуки. Она не знала, любит ли этого мужчину, но он уверял, что его слепой любви хватит на них двоих. Даже произведя на свет двух маленьких дракончиков, Азуми вновь не ощутила женского счастья. Это просто очередные две человеческие жизни. Но люблю ли я их? Или моё сердце вопреки огню, совсем ледяное? Как заполнить в нём пустоту? Ничто — ни любовь, ни семья, ни деньги, ни наркотики, ни секс, ни насилие, ни наука. Ничего не приносило ей удовольствия. Читая множество книг, Азуми пыталась понять человеческие души, уже возвысив себя над ними, решив, что она просто не такая, она лучше и сильнее. И это грязное испорченное тщеславие в конец заставило истлеть в её сердце пониманию «ценности жизни». Именно тогда дочь красного дракона и поняла, если она не такая как все, ей нужно своё, личное счастье, которое она создаст собственными руками. Её истинное дитя.