The Truth Beneath The Rose

Когда Анна проснулась, первым ее ощущением стала жуткая боль во всем теле, будто бы она растянула одновременно все связки и сухожилия. Даже приподняться и сесть, дабы оглядеться вокруг, стоило девушке немалых усилий, которые принесли с собой еще и боль в и без того тяжелой от долгого сна голове, и потому она даже не сразу сообразила, где находилась. Лишь после нескольких минут напряженного осмотра по сторонам и рассмотрения всех деталей небольшой пыльной комнатки начали постепенно возвращаться воспоминания прошлого вечера. Поначалу обрывчатые и не связанные между собой, они постепенно стали складываться в единую картину произошедшего, и чем четче становилась эта картина, тем тяжелее девушке давалось осознание случившегося с ней. Нападение мятежников и вервольфов на замок, поиски леди Хейл, обращение в волка, долгое сражение с Истребляющим… Которое было прервано необъяснимым для человеческого разума сигналом к отступлению. Дальше Анна весьма смутно помнила только то, как бежала вслед за стаей к спасительному спуску в легендарный Заветный город, как снова стала человеком, оказавшись в безопасности, как другие оборотни помогали ей прийти в себя. А затем, окончательно ослабев и выдохнувшись, она, по всей видимости, просто уснула, и тогда кто-то из стаи перенес ее сюда. Пальцы левой руки, словно вдруг зажив отдельной от хозяйки жизнью, сами собой сложились в знак вервольфов. А затем задрожали. Произошло то, чего Анна боялась больше всего. Она обратилась. В голове девушки эта окончательно оформившаяся мысль прозвучала подобно смертному приговору, вынесенному невиновному человеку за преступление, которого тот не совершал. В какой-то степени так и было, ведь Анна не хотела превращаться в волка по собственной воле, а произошло это неведомо по чьей воле или прихоти. И хотя в момент побега из замка вслед за сородичами она испытывала какое-то смутное удовлетворение от своего первого в жизни обращения на инстинктивном уровне, сейчас от него не осталось и следа. Теперь дрожь сотрясала все ее тело, а к глазам подступили слезы — почему, почему все это произошло именно с ней? Все еще всхлипывая и вытирая лицо краем грязного подола юбки, Анна заметила висящее на стене напротив кровати небольшое заляпанное в нескольких местах грязью зеркало. Вскочив, несмотря на боль, с узкой и жесткой койки, прослужившей ей постелью в эту ночь, девушка в два шага пересекла маленькую комнатку и тревожно вгляделась в отражение, почему-то опасаясь увидеть вместо своего лица жуткую волчью морду с горящими глазами и окровавленной пастью. Разумеется, спонтанный и нелепый страх не оправдался: из зеркала на нее смотрела прежняя Анна, с двумя рыжими, растрепавшимися ото сна косами, голубыми глазами, в которых не было ни намека на яркую желтизну, свойственную вервольфам, веснушками на светлой, почти бледной коже, сейчас немного покрасневшей от плача, и тонкими бескровными губами. Все еще не до конца веря увиденному, она осторожно провела рукой по щеке, проверяя, не разрушит ли прикосновение к коже эту иллюзию того, что сейчас с ней все в порядке, но и тогда ничего не изменилось. Тем не менее, Анна еще несколько минут неотрывно смотрела на свое отражение, представляя, как оно вдруг может внезапно начать трансформироваться из юной симпатичной девушки в уродливого кровожадного монстра, и постепенно слезы снова начинали застилать ей глаза. Если чувствуешь, что из глаз вот-вот потекут слезы, улыбайся как можно шире и внушай себе, что все хорошо и ты справишься со всеми трудностями, всегда мысленно повторяла она в тяжелые и неприятные моменты. Сейчас это выдуманное ею самой же правило никак не срабатывало. — Почему я родилась такой? — дрожащим голосом тихо спросила она, сама не зная, кому был адресован этот не имеющий ответа вопрос. — Со временем ты научишься гордиться своей второй сущностью, а не бояться ее, — обернувшись на неожиданно прозвучавший знакомый голос, Анна увидела, что в комнату вошел Этан Риборг, которого она надеялась никогда больше не увидеть. Чуть позади него стояла красивая черноволосая девушка с подносом в руках. — Этан? — всхлипнув, прошептала Анна. — Доброе утро, Анна. Я же говорил, что мы еще встретимся, — мужчина тепло улыбнулся и подошел чуть ближе. Как и в первую их встречу от него исходил тот же приятный, хоть и горьковатый запах, учуять который способны только такие как они. — Присядь, Анна, ты еще слаба, — он положил руку на плечо Анны, мягко подтолкнул в сторону кровати, заставляя девушку сесть, и сам опустился рядом. — Это Рина, моя ближайшая помощница, — представил он свою спутницу с подносом. Та приветливо кивнула Анне. — Ты, должно быть, очень голодна, — голос у Рины оказался очень звонким и мелодичным — она могла бы быть великолепной певицей, ни с того ни с сего почему-то отстраненно подумала Анна. Черноволосая красавица уже двинулась было к ней, однако Анна замотала головой. — Спасибо, но я пока не хочу есть, — от одной лишь мысли о еде девушку начинало мутить. — Как знаешь, — пожала плечами Рина и поставила поднос на столик около зеркала, но взяла с него глиняную кружку, от которой шел пар. — Только вот это тебе обязательно нужно выпить. На вкус не очень приятно, но боль в теле быстрее пройдет. Первое обращение всегда очень болезненное. Не став спорить, Анна приняла из рук Рины кружку с неизвестным снадобьем. Инстинкт подсказывал, что здесь она в безопасности, и эти оборотни никакого вреда ей не причинят — испокон веков в стае подобное было не принято и жестоко каралось — а значит можно было пить предложенное без опаски. Поморщившись от ударившего в нос резкого травяного запаха, Анна залпом осушила кружку несмотря на то, что снадобье было довольно горячим, и отдала ее обратно Рине. — Почему я превратилась вчера? Как? — сразу же задала Этану Анна больше всего волновавший ее вопрос. — Ведь заклятие, наложенное на мою семью… — Заклятие, наложенное на дом Прайтов, было очень сильным, — согласился Риборг. — Однако даже оно меркнет по сравнению с силой магического кулона, созданного для подчинения вервольфов, — последние слова он произнес с едва скрываемой яростью, что ясно выражало его мнение относительно контроля воли оборотней. — Вчера этот кулон был использован с целью усиления мощи всех волков, находившихся в замке. Поэтому твоя вторая сущность в критический момент и вырвалась на волю. — Но кто использовал этот кулон? И зачем вы вообще напали вчера на замок? — ответ Этана вогнал Анну в еще большее недоумение. — Объясните мне все! — девушка сама не понимала, требовала она этого или просила, напрочь забыв о том, что вервольф ничего не расскажет, если сам того не пожелает. Улыбнувшись краешками губ, Этан покачал головой. — Боюсь, рассказ выйдет слишком долгим и запутанным. За один раз ты мало что поймешь, но постепенно мы обязательно введем тебя в курс дела, и все станет ясно. Сейчас отвечу на твои вопросы вкратце. Кулон использовали Стражницы Завесы — они прибыли сюда с Земли через то и дело открывающиеся в городе порталы, о которых ты наверняка уже слышала, — Анна утвердительно кивнула. И о стражницах, и о порталах по замку и столице ходила уйма слухов. — Теперь стражницы — наши союзницы, и вчера мы вместе с ними и с повстанцами освобождали из замка одного ценного пленника. Во всяком случае, ценного для принцессы, которой мы теперь… помогаем. — Принцесса? Что еще за принцесса? Пропавшая сестра Фобоса? — Да, сестра Фобоса, — подтвердил вожак стаи. — Только не та, о которой ты наверняка подумала. — Ее зовут Эльза, — добавила до сих пор молчавшая Рина. — На самом деле у Фобоса две сестры: помимо той, что младше его на девять лет, есть еще одна, про которую долгое время никто не знал — его сестра-близнец. Это Эльза и она — старшая из двух принцесс, а потому именно она по законам Меридиана должна занять трон. — И мы согласились помочь ей завоевать его, — продолжил Этан. — В обмен на окончательное возрождение нашей расы и прекращение ее истребления. В союзе с законной королевой, обладающей огромной силой, мы сможем добиться куда большего, чем если будем продолжать действовать из подполья, ограничиваясь лишь кровавой местью. Этан оказался прав — чем больше Анна слушала их, тем меньше понимала. Стражницы, законная королева, борьба за трон… Но причем здесь она и ее внезапное превращение? Вздохнув, девушка приложила ладони к вискам. Отвар начинал действовать, и боль в ноющих мышцах постепенно проходила, а вот голова, напротив, от столь огромного потока новой информации раскалывалась лишь сильнее. Заметив ее состояние, Риборг замолчал и вновь осторожно прикоснулся к плечу Анны. Почему-то это легкое прикосновение отозвалось внутри девушки мгновенно нахлынувшей и так же быстро спавшей волной странного возбуждения — должно быть, подействовали тепло его тела и запах. — Думаю, для начала вполне достаточно, — подвел итог мужчина. — Скажу лишь одно: я очень рад, что дочь знаменитого Доннела Прайта теперь с нами, — в этот момент Рина открыла было рот, собираясь что-то произнести, однако Этан жестом велел ей молчать. — Это большая честь для всей нашей стаи. Догадываюсь, что сама ты не очень-то рада своему обращению и тому, что обратно в замок дорога тебе отныне закрыта, но уверяю: со временем твое отношение ко всему этому изменится. Да, поначалу будет нелегко, но мы все поддержим тебя и научим справляться со своей волчьей сущностью. Ты станешь одной из нас и рано или поздно поймешь, что эта сущность — дар, а не проклятие, как внушала тебе твоя тетя. Упоминание тетушки заставило Анну встрепенуться. Где сейчас была леди Айра? Превратилась ли она тоже в волка и не пострадала ли во вчерашней бойне? И если тетя осталась в замке — не пришлось ли ей ответить собственной головой перед Фобосом за обращение племянницы? Ведь все эти годы она скрывала от него, что Анна — дочь ее брата-предателя… Страх за тетушку подобно чьим-то сильным рукам сжал ее шею, так что девушка не смогла произнести ни слова. Однако это и не было нужно, поскольку Этан Риборг буквально прочел ее мысли по мгновенно померкшему взгляду. — К сожалению — хотя, возможно, и к счастью — леди Малбек наши ряды не пополнила, — произнес он. — По всей видимости, ее магический дар помог ей противостоять силе кулона и не дал обратиться в волка. Твоя тетя всегда рьяно боролась со своей природой и делала все, чтобы сохранить даже факт принадлежности к нашей расе настолько, насколько это представлялось возможным, в тайне. Признаюсь честно, меня всегда это немного огорчало: ведь у нее огромный потенциал, она могла бы сравниться по силе даже с твоим отцом. Хотя это и неудивительно, в вашей семье всегда рождались лучшие. — Но, быть может, теперь, когда ее племянница с нами, леди Малбек изменит свое мнение, — улыбнулась Рина. Анна отрицательно покачала головой. Уж кто-кто, но ее тетушка скорее умрет, нежели обратится в волка. Это превращение ознаменовало бы для нее конец всего, что она имела: праздной и роскошной жизни при дворе, устойчивого положения в светском обществе, множества молодых и красивых рыцарей-любовников, в конце концов. Нет, на такое леди Айра не согласилась бы и с петлей на шее. Теперь девушке оставалось только надеяться, что с ее родственницей все было хорошо и что рано или поздно они смогут каким-нибудь образом встретиться и вместе решить, что делать дальше, потому что сама Анна в данный момент не могла даже представить как ей теперь жить. — Она никогда не пойдет на это, — тихо проронила Анна. — Больше всего на свете леди Айра всегда хотела быть просто человеком. — И я никогда не мог втолковать ей, от какого великого дара она всю жизнь упорно отказывалась, — дверь в комнату отворилась с легким скрипом, и на этот раз Анна услышала еще один хорошо знакомый ей голос. Вот только этого не могло быть. Впрочем, когда она взглянула на еще одного пришедшего гостя, оказалось, что очень даже могло. *** Перед глазами, немигающий взор которых с минуту был обращен на вошедшего мужчину, стремительным потоком пронеслись воспоминания, которые на протяжении трех лет Анна упорно старалась сохранять глубоко внутри под мощным замком из нежелания лишний раз вытаскивать их на поверхность, поскольку каждое служило болезненным напоминанием об утрате близкого человека. Вот Анне всего пять лет, и отец наконец-таки пришел навестить их с мамой, что из-за службы в замке удавалось ему очень редко. Девочка крепко обнимает его, радуется новому подарку, а затем со свойственной ей живостью и разговорчивостью рассказывает обо всем, что произошло с ней за последнее время, а отец снисходительно улыбается этой детской болтовне и взъерошивает рыжие волосы дочери. Вот ей двенадцать, и она со слезами и обидой в голосе жалуется ему на соседского мальчишку, который постоянно задирает ее и кидается грязью или мелкими камушками. Тогда отец молча выслушивает Анну, хмурится, задумавшись о чем-то, а затем обещает, что больше этот мальчик ее не обидит. После этого он выходит и направляется к дому соседей, а на следующий день испуганный, то и дело краснеющий нарушитель спокойствия Анны извиняется и клянется всеми богами, что больше никогда ее не тронет. Стоит сказать, клятву свою он действительно сдержал, и со временем они даже стали хорошими приятелями — Анна никогда не была злопамятной. А вот последнее, самое тяжелое и болезненное воспоминание трехлетней давности: Анна стоит в первых рядах посреди шумящей толпы и, сотрясаясь от рыданий, наблюдает за тем, как на эшафот выводят ее отца, последнего из приговоренных к смерти рыцарей. Он едва может идти, все его тело в крови, некоторые раны уже начали гноиться, но вот глаза, за последнее время преобразившиеся до неузнаваемости, ставшие дикими, поистине звериными, полны холодной ярости и ненависти, желания разорвать вопящих горожан на мелкие кусочки. Эта кровожадность пугает Анну, однако гораздо сильнее ужасает ее осознание того, что сейчас она потеряет родного человека. Анна кричит и пытается прорваться вперед, кто-то сбоку удерживает ее изо всех сил, а потом приговор приводят в исполнение, и от увиденного девушка просто лишается чувств. И сейчас отец, казненный три года назад, стоял напротив нее. Это точно был он, такой, каким Анна его и запомнила — те же темные волосы, серые глаза, один из которых пересекал неровный рубец, едва заметная улыбка на тонких губах, присущая только ему одному. Анна почувствовала, что вновь начала дрожать всем телом. Доннел Прайт не спеша подошел к дочери, Рина почтительно отступила назад, дабы освободить ему более удобное место в этой тесной комнатушке, и вместе с Этаном настороженно стала наблюдать за реакцией девушки. Какое-то время Анна сидела молча, глядя на отца снизу вверх и глотая воздух, в считанные секунды лишившаяся дара речи. Вот он, снова живой, рядом с ней — правда это или галлюцинации, вызванные выпитым снадобьем? Так она и смотрела на него, пораженная, испуганная и сомневающаяся. Прочитав все эти эмоции на ее лице, Прайт улыбнулся чуть шире и протянул дочери руку. — Я снова жив, Анна, и это не сон. Очнувшись от недолгого оцепенения, Анна посмотрела сначала на его руку, затем на подтверждающе кивавших ей Этана и Рину… А затем внезапно даже для самой себя подскочила и крепко обняла отца, уткнувшись лицом в его грудь и больше не сдерживая рвущихся наружу рыданий. — Пойдем, Рина, не будем мешать. С ее успокоением ты справишься гораздо лучше нас, Доннел, — голос Этана донесся до Анны словно будучи далеким эхом, но в тот момент она не могла разобрать ни единого слова, произнесенного в пределах ее слуха. Когда оборотни ушли, отец и дочь еще несколько минут простояли посреди комнаты, не выпуская друг друга из объятий. Анна плакала, а Прайт гладил ее по голове, как в далеком детстве, и пытался успокоить, однако девушка его не слышала. Прижимаясь к отцу, чувствуя биение его снова живого сердца, она с облегчением осознавала, что он действительно здесь и он реален, и чувствовала прилив счастья от того, что самый близкий ей человек вернулся в этот мир. Неважно как это случилось и почему — она больше не одна, отец здесь, и это самое главное. Успокоиться и отстраниться ей удалось не сразу и с большим трудом. — Но… как ты вернулся? — все же спросила Анна, кое-как справившись со слезами. — Не только я, но и весь мой Орден. За это можешь поблагодарить очаровательную воспитанницу своей тетушки, — с легкой усмешкой ответил отец. Впрочем, об этом ей стоило догадаться — после того, как Корнелия воскресила Истребляющего, она вполне была способна вернуть к жизни и кого-либо другого. — Не без небольшой уловки мы сумели поймать момент, когда она пыталась призвать к себе на помощь новых Истребляющих, и влезть под ее заклинание. Так что вместо них леди Хейл оживила нас. — Как бы то ни было, я очень рада, что ты снова со мной, — Анна попыталась улыбнуться, однако слезы снова начали подступать к глазам. Она вдруг вспомнила о матери — к своему стыду, впервые за это утро. — Мама… она… — Я знаю, Анна, знаю обо всем, что произошло с тобой за это время, — ответил Прайт. — И мне очень жаль, что тебе пришлось пережить все это. Твоя мать была замечательной женщиной, она заслуживала более долгой жизни. Сдерживать слезы и дальше Анна уже не могла. — Ну не надо слез, девочка моя, — отец снова приобнял ее одной рукой, а другой достал из кармана платок и вытер мокрые дорожки на щеках девушки. — Я здесь, я жив, и я не оставлю тебя. Ни за что. — Я боюсь, папа, — призналась она. — Все это произошло так внезапно… И я не хочу… Я не хочу превращаться в волка — это пугает меня. — За эти три года твоя тетушка хорошо промыла тебе мозги, — в его словах прозвучало небольшое раздражение, однако Прайт поспешил взять себя в руки. — Послушай меня, моя девочка, — более мягко продолжил он. — Ты жила в постоянном страхе, что твоя истинная природа станет всем известна, опасалась превращения, словно смертельной заразы, из-за распространенного убеждения в том, что вервольфы — воплощение зла и их нужно истреблять, если они еще остались. Этому на протяжении всего детства учили и нас с твоей тетей Айрой, потому что все наши предки боялись уничтожения. Но я всегда знал, что, скрывая свою истинную сущность, притворяясь тем, кем ты не являешься, ты уничтожаешь сам себя, только более медленно и мучительно. Твоя тетя выбрала путь наших предков, по которому они шли последние триста лет, но что это за путь? Они мучились каждое полнолуние, борясь со своей волчьей сущностью, в результате чего доводили себя до болезней и безумия. Их жизнь была короткой, наполненной болью и страданиями — вот плата за заклятие, блокирующее возможность превращаться. Я никогда не хотел такой жизни и много лет искал способ стать тем, кем являюсь по крови. Мне помог один ныне покойный маг, с его помощью я сумел возродить нашу расу. И я знаю, Анна, что ты, моя дочь, одна из нас и тебя ждет великое будущее. Тебе нужно лишь принять себя и перестать бояться. Анна не нашлась с ответом. В словах отца была определенная доля истины, этого она не могла не понимать, но страх перед обращением все еще одерживал верх. — В твоем боязливом отношении к вервольфам есть и моя вина, — с грустью признал он. — Я не уделял тебе так много времени, как это было необходимо, мало что рассказывал про нашу расу, поскольку сам в тот период ходил по острию. А после моей казни противоположные доводы Айры явно выглядели убедительнее. — Как думаешь, после твоего возвращения тетушка может передумать и присоединиться к стае? — спросила Анна, хотя на самом деле очень в этом сомневалась. И все же ей бы очень хотелось, чтобы сейчас рядом была еще и леди Айра. Подтверждая ее сомнения, отец коротко рассмеялся. — Хоть Айра и волк по крови, упряма она как баран. Едва ли твоя тетушка захочет променять свои роскошные апартаменты в замке на леса или подземелья Заветного города — моя сестренка всегда была натурой изнеженной. Впрочем, если ты станешь полноценным членом нашей стаи, есть маленький шанс, что она передумает. Айра очень к тебе привязалась за неимением собственных детей. Если станешь членом стаи… Она никогда не хотела этого, но был ли у нее теперь выбор? В замок или в город дорога ей в любом случае закрыта — стоит Анне только сунуться туда, ее сразу же схватят и казнят. Единственным местом, где она отныне могла чувствовать себя в безопасности, была та часть Заветного города, которую заняла стая вервольфов. Она — одна из них по крови и к тому же дочь их первого лидера и вожака, так что причинить ей зло здесь никто не посмеет. И сам отец, к тому же, снова тут, рядом с ней, способный защитить от любых обидчиков и недоброжелателей, как и давно в детстве… Быть может, ей действительно стоит хотя бы попробовать влиться в стаю? — Этан сказал, что вчера они освобождали какого-то пленника, ценного для принцессы Эльзы, — спустя некоторое время произнесла Анна. — За эту принцессу вервольфы теперь и сражаются. Ты что-то знаешь об этом? Ей показалось, что при упоминании Эльзы глаза отца на секунду вспыхнули, как это часто бывало с ним в моменты гнева и раздражения. — Послушай, милая, — теперь он заговорил очень тихо, почти шепотом. Будто опасался, что их могли услышать. — Да, теперь мы должны сражаться в союзе с ней, но… не все так просто. Пока что тебе этого не понять — и оно к лучшему. В общем, просто пообещай, что будешь делать то, что я тебе скажу, и не станешь искать неприятностей. Договорились? — Я и правда не совсем пока понимаю, о чем ты, но обещаю, — медленно ответила Анна. Очевидно, отец хотел уберечь ее от чего-то… но от чего? А еще, как ей показалось, он вовсе не горел желанием служить этой Эльзе. — Вот и славно, — улыбнулся Прайт. Они говорили еще пару минут, прежде чем в дверь постучали и в комнату вошла Рина. — Сир Прайт, я искала вас, — слегка склонив голову в знак почтения перед первым из возрожденных вервольфов заговорила она. — Принцесса Эльза зовет вас, она в главном зале. — Хорошо, спасибо, Рина, — кивнул Прайт и обернулся к дочери. — К сожалению, мне нужно идти. Нам еще о стольком нужно поговорить, но придется отложить это до вечера. Пока что отдыхай и набирайся сил. На тебя свалилось слишком многое. На прощание он поцеловал дочь в лоб, а затем измотанная как морально, так и физически Анна буквально рухнула на кровать, и довольно быстро вновь погрузилась в сон, только на этот раз не столь крепкий и спокойный. *** Поистине, желание всеми возможными способами показать свою власть и превосходство у Эсканоров было в крови. Даже сырой подземный зал, место отнюдь не самое роскошное и подходящее для особы из королевского рода, Эльза за короткий срок ухитрилась превратить в подобие тронного. На возвышении, с которого лидеры стаи обычно вещали во время собраний, она создала себе самый настоящий ледяной трон и теперь гордо восседала на нем, глядя сверху вниз на тех, кого вызывала к себе на аудиенцию. Стоявшие по обе стороны от нее ледяные монстры-стражники, две настоящих ледяных глыбы с глазами, угрюмо взирали на приходящих к их создательнице, готовые в любой момент уничтожить ее обидчика. Впрочем, они служили скорее дополнительным способом устрашения, нежели реальной защитой — с ее-то силой Эльза успеет превратить врага в россыпь мелких льдинок быстрее, чем эти чудовища сделают первый шаг. Все здесь было пропитано ее магией. Чем ближе Доннел Прайт подходил к импровизированному трону, тем сильнее ощущал исходящий от Эльзы холод. Мраморные плиты пола в некоторых местах были покрыты льдом, так что пару раз он едва не поскользнулся, а в воздухе витали очень мелкие, едва заметные снежинки, ни одна из которых не опускалась ему под ноги, а продолжала кружить вокруг. Даже маленькое подземное озерцо, располагавшееся в углу зала, было превращено в лед. Эльза, казалось, наслаждалась этой картиной — ей явно не терпелось превратить всю планету в подобие этого подземелья. Сама ледяная леди, как прозвал ее про себя Прайт, очень сильно изменилась с того момента, когда они виделись в последний раз. Статная, величественная, прямо-таки неестественно красивая, без единого изъяна во внешности — до омерзения похожа на свою пустоголовую матушку, чтоб ее душу вечно жрали адские псы. Вот только если Вейра при жизни буквально излучала любовь, радость и добродушие — порой даже излишне для королевы, на которой лежит ответственность за целый мир — то ее дочь смотрела на этот самый мир взглядом более трезвым, холодным и расчетливым, что, с определенной стороны, было всяко получше не сходящей с лица глупой улыбки и слепого восхищения всем и вся — предыдущую королеву это и привело к гибели. Да, теперь Эльза действительно походила на правительницу хотя бы внешне, этого Прайт не мог не признать. Ничего не осталось от той рыдающей и измученной девицы из темниц Душегуба, которую последний в свое время с гордостью демонстрировал Доннелу и его рыцарям как «ключ к безграничной власти над Меридианом», даже не подозревая, что ключом она послужит к его собственной смерти. Остановившись перед троном, Прайт покорно поклонился Эльзе. Но не так низко, как следовало бы. — Ваше Высочество, — судя по дернувшемуся на какую-то долю секунды бесстрастному личику девчонка предпочла бы обращение как к королеве, а не как к принцессе. Ну уж нет, пока не наденет Сияющую Корону (если еще наденет), не дождется. — Сир Прайт, — а вот голос Эльзы напоминал голос ее проклятого братца — не такой низкий, разумеется, однако столь же глубокий и бархатистый. Даже произношение, медленное, с растягиванием гласных, у них было одинаковым. — Даже не знаю, что можно сказать человеку, воскресшему из мертвых… Наверное, с возвращением в мир живых. — Вы весьма любезны, принцесса, — в тон ей проронил рыцарь, слыша насмешку. — Чем могу быть полезен? До сих сидевшая прямо, словно проглотив стальной прут, Эльза слегка расслабилась и откинулась на спинку трона. — Для начала удовлетворите мое любопытство, сир, и поведайте о том, как же вы сумели воспользоваться заклинанием леди Хейл. Воскресить-то она желала явно не вас и ваших людей. «Скажи спасибо своей прабабке, девчонка, с которой нам пришлось пойти на сделку ради возвращения, и из-за чего я теперь тут перед тобой раскланиваюсь, » — раздраженно подумал Прайт. — За это вам стоит поблагодарить — или проклясть, вам виднее — кое-кого из ваших предков, а именно королеву Эйрин, — в более вежливой форме вслух ответил он. — Она обманом привела Корнелию к тюрьмам, где вашим людям нужна была помощь, а затем перевела ее заклинание на нас. Мы заключили сделку: наш Орден возвращается к жизни благодаря Эйрин и за это, в свою очередь, обязуется верно служить вам и помочь отвоевать принадлежащий вам по праву рождения трон. На самом деле Доннела весьма забавлял тот факт, что Эйрин в качестве платы за содействие отправила его на службу к своей правнучке, прекрасно зная о его отношении к отпрыскам Вейры и всему роду Эсканоров в целом. Чем она руководствовалась при этом, он, однако, понять так и не смог. Было ли это своеобразной насмешкой над ним и его ребятами за попытку свергнуть королевскую семью, обернувшуюся для них гибелью? Мол, вы пытались убить одного Эсканора, так теперь в наказание за это до следующей смерти служите другому. А может Эйрин просто считала, что у них не останется никакого выбора кроме верной и честной службы. Весьма рискованно было отправлять к желаемой преемственнице целый отряд оборотней, ее ненавидящих, но, насколько знал Прайт, Ледяная Королева при жизни довольно часто проделывала подобные трюки, желая «испытать на прочность» своих советников, защитников и наследников и проверить, справятся ли они со своими обязанностями. Не зря поговаривали, что с головой у этой дамы не все было в порядке. — Королева Эйрин желает, чтобы Сияющую Корону надела я? — казалось, этот на первый взгляд бредовый для любого адекватного человека рассказ вовсе не удивил ее, а лишь заинтересовал. Впрочем, в их странном мире уже давно грех чему-либо удивляться. — Вы обладаете той же силой, что и она в свое время, а потому она видит в вас свою преемницу, — пожал плечами Прайт. — Вы могли бы узнать это лично от нее, приведи я сюда леди Корнелию, которая могла бы призвать вашу прабабку. К слову, это я и собирался сделать, но мне пришлось отпустить любимицу вашего брата, иначе он уничтожил бы весь мой Орден. И вашего рыцаря, — он сделал особый упор на упоминание о Грендале, из-за которого все это, собственно, и произошло. Однако Эльза эту колкость проигнорировала. Или сделала вид. — Любопытно, — протянула она, склонив голову набок и пристально вглядываясь в лицо Прайта, словно пытаясь отыскать там то, чего он недоговаривал. От этого взгляда рыцарю стало неуютно, тем более, скрывать ему было что. — В то, что Эйрин желает моего восхождения на трон, я вполне могу поверить. Но в то, что его также желаете вы — никогда. Она медленно поднялась с трона и величественно, будто перед толпой подданных на коронации или официальном приеме, прошествовала вниз. Ее стражи тоже сделали пару шагов вперед, положив огромные ручищи на эфесы ледяных мечей. Голубое платье с длинным шлейфом, облегающее стройную фигуру, шелестело при каждом движении Эльзы. Принцесса остановилась напротив Прайта, и воздух между ними в одно мгновение стал ледяным и разреженным, отчего тело рыцаря покрылось мурашками, а дыхание затруднилось. Подумать только, а ведь еще совсем недавно он совсем не чувствовал холода, постоянно сопровождавшего его мертвую душу, и потребности дышать вовсе не испытывал. Как ни крути, во многом быть бесплотным призраком было гораздо проще и удобнее, нежели живым человеком. И все же о возвращении к жизни он не жалел ни капли. Эльза по-прежнему внимательно следила за выражением его лица, стараясь увидеть подтверждение своих слов. Никакого подтверждения, однако, максимально безэмоциональное и равнодушное лицо Прайта не выдало, но даже несмотря на это они оба прекрасно знали, что она права: воцарения Эльзы рыцарь совершенно не желал. — Вы пытались убить моего брата, а за двенадцать лет до этого помогали в организации восстания против моей матери — да, об этом мне тоже известно, — продолжала Эльза. — Как вы понимаете, эти факты вашей биографии никоим образом не располагают меня доверять вам. И помимо этого, — при последних словах голос ее стал тише, но в нем появилась жесткость. — Я прекрасно помню те дни, когда вы и ваши доблестные рыцари, смеясь, наблюдали за тем, как Душегуб истязал меня, пытаясь выкачать всю мою силу, и отпускали язвительные комментарии и похабные шутки в мой адрес. Да, Прайт и сам помнил то, о чем она говорила, так, будто происходило все это только вчера. Тогда ему действительно доставляло удовольствие наблюдать за тем, как дочурка Вейры корчилась в муках. Жаль, конечно, что старина Адриан не прикончил эту ведьму первым. — Так скажите, сир Прайт, почему после всего этого я должна принять вашу службу, а не вернуть весь Пятый Орден обратно в преисподнюю? — Вы никому ничего не должны, пока не стали королевой, — ответил рыцарь. — Можете убить меня прямо сейчас — только боюсь, ваша прабабка может обидеться на то, что вы не приняли ее «подарок». Он едва сдержал улыбку, когда Эльза нахмурилась и гневно сверкнула глазами в ответ на открытую дерзость. Впервые за время их разговора она проявила хоть какую-то человеческую эмоцию. — А если серьезно, не буду лгать: я и не говорил, что желаю вашего восхождения на трон, — ответил он, стойко выдерживая снова ставший ледяным взор собеседницы. — Но гораздо меньше я желаю видеть на нем Фобоса. По одной простой причине, никак не связанной с порядком престолонаследия и еще чем-либо. Фобос поддерживает политику истребления вервольфов, что мне, как представителю этой расы, само собой, не по душе. Поэтому в свое время я и поддерживал Адриана Рэдле, который дал мне способность превращаться в волка: захватив власть, он собирался окончательно возродить расу вервольфов и дать им возможность жить без гонений и притеснений. Но теперь он мертв, и я понимаю, что на самом деле шансов завоевать трон у него было ничтожно мало. А теперь появляетесь вы — принцесса, которая с каждым днем все ближе к Сияющей Короне и которая после получения этой самой Короны способна готова дать нашей расе нормальную жизнь, какую мы все и заслуживаем. И у которой, к тому же, каждый возможный союзник на счету. Не скажу, что симпатизирую вам лично или вашей семье, и прекрасно помню нанесенные вам обиды, но меня, как и моих сородичей, устраивает тот вариант, который вы предлагаете нам в обмен на помощь в войне против Фобоса. Поэтому я и согласился служить вам после воскрешения: я хочу жить снова и жить свободно, не скрывая своей второй сущности. На самом деле, в этих словах была доля правды. Казалось, этот ответ более или менее удовлетворил Эльзу, хотя тень недоверия все еще была видна на ее лице. — Что ж, я вас понимаю, — немного помолчав, произнесла она. — И насчет союзников вы совершенно правы: мне они необходимы, а уж сильнейшие из оборотней вроде вашего Ордена — особенно. Я тоже не питаю к вам симпатии и с доверием спешить не собираюсь, однако… Думаю, что мы можем попробовать, хм… посотрудничать друг с другом. Быть может, что-то из этого и выйдет. — Разумно с вашей стороны, — кивнул Прайт. — Ах да! Забыл еще об одной «небольшой» причине, по которой я и мои рыцари готовы сражаться на вашей стороне, — глаза его вспыхнули. — Хотим, знаете ли, отомстить Фобосу за свою смерть и отправить его туда, откуда вчера выбрались сами. Однако Эльза покачала головой. — Исключено. Убивать его или нашу младшую сестру, если она будет найдена, я не собираюсь и никому не позволю. — Почему же? — это заявление искренне удивило Доннела. — Не хочу проливать родную кровь, как бы сентиментально это ни звучало. — Полагаете, сможете прийти к власти, оставив других претендентов на трон в живых? — Приложу максимум усилий, чтобы так и произошло. — Что ж, дело ваше, — не стал спорить далее Прайт. Впрочем, для себя он уже решил, что с Фобосом непременно поквитается, что бы там эта льдышка себе не напридумывала. — Итак, мы пришли к согласию. Наш Орден сражается на вашей стороне, как и остальные вервольфы, а вы после воцарения воздаете всем нам должное, как еще до моего возвращения и условились с Риборгом. А кроме этого официально восстанавливаете Пятый Орден и снимаете с него клеймо преступников. — Если не предадите меня, как моего брата, так и будет, — подтвердила Эльза. — Надеюсь, вы помните, что вернуться к жизни во второй раз уже невозможно? — Об этом сложно забыть. Черт бы тебя побрал, эсканоровская дрянь, подумал про себя Прайт. Но ничего: пусть тешит свое самолюбие и дальше, а они, хоть и придется какое-то время изображать верных псов, найдут способ избавиться и от нее, и от всех оставшихся членов этой паршивой королевской семейки. Меридиан давно пора очистить от заразы под названием династия Эсканоров. И на сей раз он и его рыцари точно сделают это. — Слышала, что вчера к стае присоединилась ваша дочь, — упоминание дочери заставило Прайта напрячься. Меньше всего ему хотелось бы впутывать Анну во все эти дрязги. — Анна, кажется? Я хотела бы с ней познакомиться. Рада, что девочка открыла в себе свою истинную силу, — тем временем продолжила Эльза, как бы невзначай затронув щекотливую для него тему. — Но ей столько предстоит пройти, прежде чем она овладеет ею до конца — знаю по собственному опыту, хоть я и не вервольф. А тут еще и смена окружения; неизвестно, кто друг, а кто враг… Ей следует быть осторожнее, чтобы избежать большой беды. Надеюсь, это вы тоже понимаете? Понимал ли он, что она угрожала ему расправой над дочерью в случае измены или дезертирства? Не понять этого было невозможно. — Более чем, — холодно отрезал Доннел, с трудом подавляя желание превратиться в волка и перегрызть этой девке горло. — Вот и замечательно, — с этими словами Эльза прошла мимо него и направилась в сторону выхода, дав понять, что аудиенция окончена. Оба ледяных гиганта направились вслед за ней, пройдя с обеих сторон от рыцаря, очень близко к нему — пафосная демонстрация того, насколько он мелкий и слабый по сравнению с ними (но только не в волчьем облике). Зал сотрясался от тяжелых и громких шагов стражей, пока дверь за ними с громким хлопком не закрылась. Наколдованный трон, несмотря на уход создательницы, таять не спешил. Сильная магия. Очень сильная. — Отмороженная сука, — только и процедил Прайт. *** Приказав своим стражам оставаться у входа и не пускать никого внутрь, Эльза медленно и тихо приоткрыла дверь и подошла к спавшему на койке человеку. С того момента, как она навещала Дерека последний раз, прошло около двух часов, а он до сих пор не проснулся и по-прежнему лежал в той же позе, чуть свесив голову набок. Осмотрев его, девушка пришла к выводу, что ничего за это время не изменилось, разве что еще несколько порезов чуть затянулись, а ожог на шее стал менее красным. Прибыв с рассветом в ту часть Заветного города, более глубокую и располагавшуюся ближе к лесу, которую заняли вервольфы, Эльза первым делом направилась к своему спасенному рыцарю и выставила возившегося с ним лекаря. За лечение Дерека она взялась самостоятельно. Заклинаниями и имевшимися в запасе зельями ей удалось вывести синяки, залечить большую часть ран, вправить ему нос и начать постепенное восстановление сломанных костей. Конечно, на то, чтобы окончательно срослась рука и выросли выбитые зубы, понадобится еще некоторое время и большое количество зелий, а несколько крупных шрамов на груди и спине останутся у Дерека на всю жизнь, но все же Эльзе удалось минимизировать нанесенный его здоровью вред. Пожалуй, за это стоило сказать спасибо ее приемной матери, которая в свое время усиленно заставляла дочь обучаться целительской магии. Присев на край койки, Эльза взглянула в умиротворенное лицо спокойно спавшего благодаря заклинаниям и отварам Дерека, и в очередной раз за последнее время ощутила внутри неприятный укол совести. Ведь не отправь она его в замок, он сейчас был бы цел и невредим, а теперь всю оставшуюся жизнь его будут сопровождать уродливые шрамы и ужасные воспоминания о пережитых пытках. Ей ли самой не знать, каково это? Рука Эльзы непроизвольно потянулась назад, за спину, где под лопаткой алел длинный, никому не видимый рубец, оставленный Душегубом. Залечить этот шрам до конца Эльзе не удалось. Залечить воспоминания о том, как он ей достался, не удалось вовсе. Видимо, двигаться совершенно неслышно у нее не вышло, поскольку Дерек заворочался и открыл глаза. При виде Эльзы его сонное, все еще немного бледное и опухшее лицо мгновенно прояснилось. — Моя госпожа… — он попытался приподняться, чтобы хоть немного поклониться ей, однако это ему не удалось, а Эльза мягко удержала его от совершения новых телодвижений. — Лежи и по возможности старайся не двигаться, — велела девушка. — У тебя еще не срослась рука и не затянулись все раны. Я сделала все что смогла, чтобы излечить тебя, но некоторые шрамы останутся. К счастью, не на твоей смазливой мордашке, — с усмешкой добавила она. — Благодарю вас, — Дерек тоже усмехнулся. — Догадываюсь, что сейчас я выгляжу на редкость паршиво, верно? — Паршивее некуда, — призналась Эльза. — Твои многочисленные воздыхательницы точно не оценили бы. Дерек рассмеялся было, однако тут же поморщился от боли и замолк. Все-таки даже почти полностью залеченные раны еще отдавали неприятными ощущениями во всем теле. — Моя королева, простите, я подвел вас, — сразу же начал оправдываться он. Эльза даже закатила глаза — ну что за дурак! — Сначала позволил раскрыть себя — хотя видят Боги, я по-прежнему не понимаю, как девчонка Хейл сделала это! — затем не смог выдержать пыток и выдал часть ваших новых союзников. Я пытался держаться изо всех сил, старался назвать фамилии только самых мелких и незначительных лордов, где-то солгать… И все же я так виноват перед вами, Ваше Величество, я… Однако Эльза помешала ему довести эту пламенную речь до конца, прислонив палец к его губам и заставив замолчать на полуслове. Настал ее черед говорить, и на сей раз она будет откровеннее обычного. Дерек этого достоин. — Молчите и не смейте оправдываться, сир Грендаль. Я не злюсь на тебя за произошедшее. Ты был со мной все эти годы, много раз доказывал свою верность, хорошо сработал и в замке, под самым носом у Фобоса. То, что у девчонки появилась новая способность, благодаря которой она тебя и раскрыла, не твоя вина. За эти несколько дней ты подвергся таким пыткам, какие выдержал бы не каждый — я сама прошла через подобное и знаю, о чем говорю. Главное, что ты остался жив, остальное не столь важно. — После того, как позорно я раскололся, мне лучше было бы умереть, — с грустью покачал головой Дерек. «Нет! Не смей этого говорить, не смей!» — почему-то вдруг отчаянно захотелось прокричать Эльзе. И все же она сдержала в узде свои эмоции — как сдерживала практически всю жизнь. — Ну уж нет, мой дорогой, наша война еще не окончена, и так легко выйти из игры я бы тебе ни за что не позволила, — едва заметно улыбнулась она. — В замке тебе все равно делать больше нечего, а вот мне необходимо рядом присутствие генерала моей новой армии. Глаза Дерека засияли от счастья. В очередной раз за годы, которые они с ним провели бок о бок, Эльза отметила про себя, что ей очень нравился их теплый зеленый цвет, хотя вообще она предпочитала более холодные тона. — Это большая честь для меня, моя королева, — заявил рыцарь. — Как и то, что вы отправили людей для моего вызволения, а затем сами лично взялись за мое лечение. Я никогда этого не забуду. — Я не могла поступить иначе и бросить тебя на верную смерть, — ответила она. — Я сама отправила тебя в логово Фобоса, заставила делать очень много опасных и рискованных вещей. Это из-за меня ты пострадал физически и к тому же лишился своих земель, состояния и семейной реликвии. Я ценю твою преданность, но признаюсь честно: меня гложет чувство вины за то, что из-за этой преданности ты потерял все, что у тебя было. Глядя Дереку прямо в глаза, Эльза не заметила, как он приподнял здоровую руку и провел пальцами по ее лицу от виска до линии скул — весьма вольный жест с его стороны, ведь раньше рыцарь никогда не смел прикасаться к ней без редкого позволения в исключительных случаях, зная, насколько его госпоже дорого личное пространство. Но сейчас, хоть и вздрогнув от неожиданности и с непривычки, Эльза все же не стала отстраняться или высказывать недовольства. Ей было даже приятно это легкое осторожное прикосновение. — Когда я встретил вас несколько лет назад, я обрел гораздо большее, — улыбнулся Дерек. Он изредка говорил ей нечто подобное, такими намеками выражая испытываемые чувства и при этом не навязывая их. Но Эльза обычно ничего на это не отвечала — она либо переводила тему на обсуждение дальнейшего плана их действий, либо просто молча удалялась к себе. И вызвано такое ее поведение было одной простой причиной: никогда ранее за всю жизнь не сталкиваясь с проявлением настолько теплых, нежных и, самое главное, искренних чувств по отношению к себе, Эльза попросту не знала, что сказать или сделать в ответ. Но продолжаться так и дальше уже не могло. Серьезно переосмыслив за последние дни, когда каждую секунду над ней огромной черной тучей нависала угроза потери, свое отношение к этому человеку, Эльза поняла: теперь ей было чем ответить. Наклонившись ближе к Дереку, она впервые за годы их знакомства поцеловала его, хотя настоящим поцелуем назвать это короткое и почти невесомое касание своими губами его было затруднительно. И все же со стороны девушки это был по-настоящему серьезный шаг даже не столько даже к ответу на его чувства, сколько к принятию своих собственных, самой способности испытывать их. Кто-то готов полностью отдаться понравившемуся человеку в первые же секунды знакомства — Эльзе же понадобилось несколько лет, чтобы решиться проявить свою привязанность хотя бы так. Довольно быстро, даже очень поспешно отстранившись, Эльза заметила смесь восхищения и радости в глазах Дерека. Неудивительно, ведь он ждал этого целых пять лет, никогда не позволяя себе даже попытаться сорвать первый поцелуй с ее губ насильно, как многие чересчур самоуверенные мужчины, с чем ей тоже не раз приходилось сталкиваться после бегства от Душегуба. Про себя она подумала: уже только за проявляемое уважение, не говоря обо всем, что Дерек сделал ради нее за все это время и что ему пришлось пережить, он этот поцелуй заслужил. У Эльзы вдруг возникло смутное ощущение, будто после этого поцелуя, примерно так же, как после возвращения к ней Хранителя, какая-то ее часть, давно отколовшаяся, встала на место. Быть может, когда-нибудь ей удастся собрать все оставшиеся осколки и вернуть их обратно. — Моя королева… — взволнованно, все еще не до конца веря в произошедшее, начал Дерек. Однако Эльза уже отвела взгляд в сторону. — Отдыхай и набирайся сил, — как можно более обыденным тоном произнесла она. — Я вернусь еще через пару часов и наложу последние заклинания, а затем мне нужно будет уехать кое-куда. Ты же в это время останешься на попечении местных лекарей до полного восстановления. Я оставлю им необходимые зелья для твоего лечения. А сейчас мне пора. И все же, поколебавшись, Эльза оставила на лбу Дерека еще один прохладный поцелуй, прежде чем уйти. Как ни крути, она была живым человеком, а не одной из своих заколдованных ледяных статуй — пора было наконец начать и вести себя как живой человек хотя бы с тем, кто был ей дорог.