Приручи меня

Остаток купания прошёл практически без происшествий. Ну, если не считать, что Кёя случайно провёл рукой по хвостику котёнка, от чего последний вздрогнул и заскулил от боли. Сломанный хвост — это вам не шутки. Ужаснувшись от количества ран, многие из которых кровоточили, ГДК быстро провёл полотенцем по хрупкому телу, стараясь не причинять боли. Сейчас ещё рано. Нужно показать котёнку, что он может доверять тому, кто его приютил. Но, несмотря на все свои порывы, брюнет не мог заставить его не бояться. Голодные глаза всё так же пугали мальчика. Тсуна дрожал. Не от холода, нет. Он почти не ощущал его. Он боялся. Боялся до дрожи, до подкашивающихся коленей. Этот парень, что сейчас так бережно вытирает его, пугал сильнее, чем возможность лишиться дома. Котенок не понимал, что брюнету от него нужно, а неизвестность страшит. Может, он хочет убить его? Хотя... Зачем тогда приносить домой? Он мог расправиться с ним и в том проулке. Но зачем-то притащил домой. Оставалось понять — зачем. Говорят, что неко не обладают достаточным умом. Говорят, что они созданы для развлечения людей. Неко очень чувствительные и умеют доставлять удовольствие. Каждый уважающий себя человек имеет свою игрушку с хвостиком и ушками. Вот только люди не учитывают одного момента — неко живые. Они тоже могут чувствовать, любить, страдать от предательства. А также они понимают всё, что происходит вокруг. Иногда котята даже вступают в брак. И Тсуна мечтал именно об этом. Мальчик хотел семью, любящего мужа и кучу маленьких детишек. Когда-то, когда ему было около восьми лет, он видел счастливую семью. Хорошо, что все неко могут рожать детей. Ещё неделю назад котёнку казалось, что его хозяин — его судьба. Что потом, когда Тсуна подрастёт, они поженятся. Но жизнь внесла в его планы свои коррективы. Ещё пару дней назад он мог подбежать к хозяину, обнять его, потереться щекой о тёплую грудь и помурчать. Сейчас он боялся даже мяукнуть. Ледяной взгляд затыкал лучше любых слов. Хибари смотрел на задумавшегося малыша с едва заметной усмешкой. Красивый мальчик и послушный. Это плюс. Значит, не будет мешаться под ногами. Вообще парня смущало, что он берёт в дом неко. За ними нужен особый уход. Особенно во время течки. Но до этого ещё далеко. Сейчас привести бы его в порядок. Хотя бы относительный. В больницу нельзя — он чужой, и мальчика могут забрать. Значит, всё придётся делать самому. Укутав тихо мяукнувшего шатена в чёрный махровый халат, Кёя подхватил его на руки и понёс в гостиную. Там усадил малыша на диван и пошёл за аптечкой. Неко же поджал под себя дрожащие ноги и накинул на голову капюшон халата, скрывая ушки. Ему почему-то не хотелось, чтобы этот опасный брюнет смотрел на него, такого беззащитного. Но его желания не совпадали с целью ГДК. Когда Хибари вернулся в комнату и увидел, что котёнок полностью укутан, то слегка разозлился. Нужно было сразу объяснить, что прятаться не стоит. Не имеет смысла. Быстро подойдя к дивану, парень рывком сорвал капюшон с головы малыша и схватил его за волосы, заставляя смотреть в глаза. — Не смей прятаться от меня, — холодно отчеканил Кёя, заглядывая в карамельные глаза. — Х-хорошо, — прошептал шатен, чуть не плача. — Я не буду, мяу. Это жалобное «мяу» в сочетании с тихим голосом и жалостливым взглядом заставили ГДК вздрогнуть. Он опять сделал больно неко. Да что это такое, чёрт возьми? Почему он не может себя контролировать рядом с этим куском меха? Злость затопила парня. — Не смей так на меня смотреть, — щёку шатена обожгла пощёчина. Тсуна заскулил. Было больно. Очень. А ещё он не понимал, что сделал не так. Вроде не сопротивляется, молчит и даже старается не мяукать. Всё, как любил его хозяин. Вот только неко забывал, что этот холодный брюнет — не его хозяин. Он поднял глаза куда-то на уровень подбородка парня и тихо прошептал: — Как я должен вести себя, чтобы вы не злились, мяу? Хибари задумался. Хороший вопрос. Он даже забыл, что должен был обработать раны котёнка. Собственно, вопрос мальчика застал его врасплох. Он только-только перестал себя корить за пощечину, а теперь это. — Позже я составлю список правил поведения, а сейчас снимай халат и не дёргайся. Тсуна покорно выполнил все требования и замер. Вот рука с длинными пальцами коснулась изломанного хвостика. — Сейчас будет больно. Не смей орать или я снова тебя ударю. Сказав это, ГДК с силой стал выправлять хвост. Малыш истерично замяукал. Ему было больно. Из карамельных глаз покатились крупные слёзы. Кёе же было всё равно. Нужно было зафиксировать конечность, чем он и занялся. Приложив к хвостику длинную тонкую палку, найденную в недрах дома, парень примотал её бинтом, фиксируя в одном положении. — Я что тебе сказал? — прошипел теперь уже взбешённый брюнет. — Не орать, мяу, — прошептал испуганный мальчик. В глазах Тсуны светился настолько дикий ужас, что Кёя удивлялся, как котёнок не сбежал ещё. Видимо, страх сильнее желания сбежать. — А ты что делал? — Я мяукал, — чуть слышно прошептал мальчик, сильно жмурясь в ожидании очередной порции боли. — Ладно, будем считать, что я ничего не слышал. Ещё один звук, и ты отправишься на улицу. Мальчик кивнул и прикусил губу. Это бы выглядело соблазнительно, если бы котёнок не был изранен. Сейчас он смотрелся откровенно жалко. Нужно быстрее его привести в порядок, а потом... Что будет потом, Кёя предпочитал не думать. Сорвётся еще. Всё же у него никого не было несколько месяцев, а этот малыш его заводит. Даже сейчас, когда смотрит со страхом в невинных глазах. Хотелось увидеть, как их будет застилать пелена похоти, как шатен до крови прокусит пухлую губку, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны, как... Хибари выругался, ощущая, как член в штанах стал заинтересованно поднимать голову, откликаясь на пошлые мысли. — Сиди тут и не вздумай укутываться — выпорю. После этих слов парень выскочил из комнаты и рванул в туалет. Там он спустил штаны и обхватил вставший орган рукой. Мысленно он представлял всё, что сделает с милым неко, когда его раны заживут. Оказалось, что у него богатая фантазия. Камасутра отдыхает. Мысленно он имел маленького котёнка и раком, и боком, и в ванной, и в комнате, с кляпом во рту и связанными руками, и... Дальше он придумать не успел, так как наконец-то достиг разрядки. Быстро, нужно сказать. Приведя себя в порядок, брюнет натянул штаны обратно и вернулся в гостиную, где малыш сидел так, как его и оставили. Казалось, что он даже головой не двигал. Если честно, то сейчас неко выглядел жалко: побитый, одно ушко вывернуто, и странно, что мальчик сам его не поправил, хвост обмотан бинтом, а в покрасневших глазах стоят слезы. Не будь Кёя главой ДК, возможно, кинулся бы с утешениями и объятиями. Но, увы, он не мог себе этого позволить. Хибари казался бездушной скотиной. Он редко проявлял эмоции, а если и делал это, то показывал только свой гнев. Он редко улыбался. Никто и никогда не видел брюнета смеющимся. Его голос был практически безэмоциональным и сквозил холодом. В стальных глазах нельзя было ничего прочесть, кроме презрения. Да и оно появлялось не часто. Парень привык держать всё в себе, не показывая окружению. Только никчёмные травоядные позволяют себе проявлять эмоции. Хищники же, такие, как он, умеют себя контролировать и носят маску холода и отчуждённости. — Так, сейчас я обработаю твои раны и покормлю тебя. После чего ты отправишься спать. Тсуна вздрогнул. Он погрузился в свои мысли и не заметил, как вернулся брюнет. Теперь же он корил себя за это, так как снова испугался. Не сломанное ушко прижалось к голове, а хвостик... Хвостик опять принёс невыносимую боль при движении. А так хотелось обвить его вокруг ноги. Почему-то это нехитрое действие всегда его успокаивало. Кёя тем временем вооружился ваткой и спиртом и стал промывать многочисленные раны мальчика. Последний шипел, но молчал. Один раз с его губ сорвалось жалобное «мяу». В этом звуке было столько боли, что Хибари невольно остановился и подул на ранку. Это действие помогло утихомирить совесть, которая так и не заснула, грызя своего хозяина. ГДК вздохнул и стал обматывать котёнка бинтами. Под конец Тсуна стал напоминать мумию. Это рассмешило брюнета, и он не смог сдержать кривой усмешки. Это напугало неко ещё сильнее, и он дернулся в сторону. Брюнет снова нахмурился. Значит так, да? Что же, тогда он точно не будет улыбаться больше. Закончив с бинтами, парень встал. — Идём. Я тебя покормлю, и спать, — Кёя вышел из гостиной, намекая, что котёнку следует идти за ним.