В ловушке мыслей

Приготовив обед, Кенди вернулась в спальню Нила. Прошло не более полутора часов, и ей совершенно не хотелось его так рано будить. Тем более он и теперь выглядел не лучше, чем утром: всё такой же бледный и измождённый. Кенди решила немного подождать, как вдруг Нил открыл глаза: – Я проверяю тебе температуру, ты – разглядываешь меня. По-моему у нас один – один, Кенди, – усмехнулся он, но быстро принял серьёзный вид: – ты такая бледная… как себя чувствуешь? – Нормально, – Кенди попыталась улыбнуться и, в тот же момент, почувствовав лёгкое головокружение, опустилась на краешек кровати. – Тебе бы стоило отлежаться! Я не хочу, чтоб твоя преждевременная смерть была на моей совести! – Нил пытался шутить, но в голосе явственно чувствовалась тревога. – Ты поела? – Нет, приготовила и сразу пришла будить тебя. – Тогда ложись, – Нил вскакивает с кровати, освобождая ей место. – Я принесу тебе поесть прямо сюда, а потом займусь машиной. – Я думаю мне лучше пойти в ту спальню… – смутилась Кенди, но Нил тут же её перебил: – Кенди, в той спальне полнейшая разруха, а моя кровать – не кусается! Так что оставайся здесь. Я сейчас вернусь. Нил вернулся через несколько минут с подносом в руках и уже переодетым. Внимательно проследил за тем, чтоб Кенди всё съела, затем молча собрал свои записи и ушёл. Ни ссор, ни беспокойства, ни попыток завязать разговор – ничего этого не было, и Кенди даже немного обиделась. Довольно долгое время она ворочалась в постели, призывая сон, но, собственные мысли и чувства, кажется, решили устроить заговор против отдыха и не давали хозяйке покоя. В её голове постоянно возникали вопросы, ответов на которые она не могла найти, и это крайне раздражало. В сознание постоянно пробивались воспоминания, от которых бросало то в жар, то в дрожь. Раз за разом девушка прокручивала в памяти события прошедших дней и незнакомые, неизведанные ранее чувства, одолевали Кенди. Вопросы о Ниле, воспоминания о Ниле, мысли о Ниле, чувства… к Нилу?.. «Ну почему, почему я не могу выкинуть его из головы?! Эта его забота, внимание… Это же… просто глупо! Это же Нил Леган, Кенди! О чём ты только думаешь?! Он же негодяй, Кенди, настоящий НЕ-ГО-ДЯЙ! Ты не должна ему верить! Он же хочет просто… просто использовать тебя… он же… ненавидит тебя! Всю жизнь ненавидел!» Последняя мысль почему-то отзывалась каким-то неприятным ощущением в области сердца… болью?.. «Что он со мной сделал? Заразил меня своим сумасшествием?! Я совершенно не понимаю, что происходит со мной. Почему меня огорчает, когда я думаю о том, что Нил меня ненавидит? Ведь я и сама – так же ненавижу его… Ведь я его ненавижу? Конечно! Конечно, ненавижу… должна ненавидеть!.. но… ненавижу ли я его на самом деле?!» «А умею ли я вообще ненавидеть? Ненавидеть человека – это так страшно… ужасно… наверное, не нужно было говорить Нилу прямо в лицо о своей ненависти… А ненавижу ли я его на самом деле? Ведь, он оказался гораздо лучше, чем я о нём думала. Он же ничего не сделал мне… хотя мог…» Кенди снова вспомнилась сцена в гостевой спальне, по телу пробежали тысячи мурашек, и девушку охватила приятная истома. «Надеюсь, я смогу забыть этот эпизод?! Я же краснею и покрываюсь мурашками каждый раз, как вспоминаю о той ночи… это немыслимо. Хотя, может, это естественная реакция на подобную ситуацию?» Но, как Кенди не старалась, она не могла вообразить себе подобной ситуации с участием кого-либо другого. Ни Энтони, в которого она была так влюблена в детстве; ни Арчи, который как-то намекал Кенди на свои отнюдь не дружеские чувства; ни даже Терри, с которым она однажды целовалась и которого любила – она не смогла бы представить таким. Таким грубым и страстным, заваливающим её на кровать и сжимающим её тело до ломоты в костях, целующим и ласкающим её до хриплых стонов. «Это всё потому, что Нил – не джентльмен! Он подлец, негодяй и мерзавец! Конечно, Энтони, Арчи и Терри никогда не пошли бы на такую подлость! Только Нил способен на подобные гадости! Определенно, только Нил!» Но, как не пыталась Кенди уверить себя в исключительной подлости и низости Нила, выходило плохо. Упрямый внутренний голос твердил о том, что ей, приличной девушке, не следовало бы испытывать столь положительных эмоций вследствие столь гадкого поступка. «К тому же, он ведь остановился!» - напоминал внутренний голос. «Отстранился, остановился, ушёл… извинился! Нил Леган – ИЗВИНИЛСЯ! Нет, Кенди, признай, он совсем не такой плохой, как тебе хочется думать!» «Да, остановился… но почему? Его взгляд… может быть, он тогда вспомнил, что ненавидит меня? Что я сирота, что я бедная медсестра, что я – позор семьи Эндри? Что же значил тот взгляд? И почему это меня так волнует? Ведь, мне же не может нравиться Нил?! Конечно же, нет! Или да? Мне что, нравится Нил?!..» Додумать эту мысль Кенди не успела, как и ответить на свой вопрос – её сморил сон…

***

Нил же, занимался починкой машины и вовсе не был намерен думать. Возможно потому, что все его мысли сейчас занимала исключительно Кенди. Когда он понял, что девушка заболела, Нила охватила жуткая паника. Он бы всё отдал за возможность отвезти её к врачу, но таковой не было. Единственным, что пришло ему в голову – холодные компрессы и обтирания, ведь его самого так лечили в детстве. Одному Богу известно, с каким искушением ему пришлось столкнуться в борьбе за здоровье Кенди! Находиться с ней рядом, видеть её соблазнительное тело, прикасаться к ней… и думать о том, доживёт ли она до утра?.. Слышать её затруднённое дыхание, смотреть, как она мечется по постели, слушать её бредовые стоны и хрипы… и не иметь возможности помочь ей, облегчить её состояние… Нил совершенно не разбирался в медицине и болезнях. Он не мог отличить лёгкую форму болезни от тяжелой, и это незнание многократно усиливало его страхи. Он готовился к самому худшему и, вместе с тем, надеялся, что всё обойдётся. Нил не понимал, чего боится больше: того, что Кенди может умереть буквально у него на руках или того, что ему после этого придется жить, причем жить уже без нее. За те сутки, что он неотрывно просидел у её кровати, он успел переосмыслить чуть ли не всю свою жизнь. По крайне мере, с момента знакомства с Кенди. Он анализировал своё поведение и свои чувства к ней, и постепенно понимал, что влюбился в неё гораздо раньше его аварии или даже того случая с хулиганами, когда Кенди неожиданно помогла ему. Он вспоминал все свои детские пакости, которые делал, чтоб отравить ей жизнь, и они открывались ему в новом свете. И вот уже оказывается: розы, украденные из сада Энтони, были сорваны, чтоб, прежде всего, порадовать Кенди, приставания в колледже – были лишь способом привлечь её внимание, а порванный билет на премьеру спектакля «Король Лир» – был порван не из злости на Кенди, а из ревности к проклятому Грандчестеру. Да и во многих других их стычках он теперь угадывал совсем иной смысл. Так же он вспоминал всё, произошедшее между ними в этом особняке, и боялся, что окончательно отвернул от себя Кенди. «Да, пока мы «заперты» тут, Кенди ведет себя дружелюбно. Наверняка, это просто побочный эффект болезни или скорого выздоровления. Впрочем, удивляться особо нечему, в этом вся Кенди – девушка, ищущая во всех добро. Даже в колледже она пыталась держаться со мной дружелюбно, хоть я и доставал её… так что неудивительно, что, находясь со мной в одном доме, она старается избегать ссор. Но, что будет, когда мы уедем отсюда? Да она просто перестанет меня замечать! Если она и раньше говорила, что ненавидит меня, то теперь ей меня любить точно не за что…» Нил закрутил очередную гайку и отложил инструменты. Если машина и теперь не заведётся, то он уже не знает, что с ней делать… Юноша обошел автомобиль, открыл дверцу и забрался на водительское сиденье. Предельно медленно и осторожно он вставил ключ в замок зажигания и повернул, тут же послышалось довольное урчание мотора. Нил обреченно опустил голову на руки, судорожно сжимающие руль. «Вот и всё, пора домой…» – с тоской подумал он.