sketches

Я понял, что что-то пошло не так. Когда сидишь в комнате, пропитанной чужим запахом, и смотришь в одну точку, действия вокруг происходят так, как если бы пленку, на которой они записаны, зажевало в проигрывателе. И сквозь вату, заложившую уши, ты слышишь только одно: — Тао! Тао. Тао, Тао, Тао. Это имя, так или иначе, мелькает в жизни каждый день. Либо кто-то посторонний произносит его, чем только оскверняет идеальное сочетание звуков, либо сам человек обращается к себе в третьем лице. Я понял, что что-то пошло не так, когда услышал обращение к себе, но так и не смог ответить. Я так и не смог заставить себя посмотреть на него, пока глаза Сехуна, на котором устроился Тао, сияли расширенными зрачками. — Ты сломаешь мне спину, придурок. Мне нужно покурить. Единственная мысль, застрявшая в голове, неповиновение которой подобно смерти. В горле мгновенно пересыхает, ведь так или иначе придется бросить мимолетный взгляд на пару, развлекающуюся на стуле. Кто-то нарочно прожигает дырку в моей спине, когда я подхожу к окну и беру с тумбы белую пачку Mallboro. Легко щелкнув фиолетовой зажигалкой, наблюдаю, как кончик сигареты расползается ярко-красным пятном и тонет в сером пепле, а за спиной раздается очередное: — Крис, а если меня спалят?! Я живу рядом с комендантом! — возмущенно вопит Сехун, пытаясь привлечь мое внимание. — Не думаю, что она стоит у окна и смотрит, идет дым из твоего окна или нет, — отвечаю и затягиваюсь дымом, будто он — единственный кислород, приятный легким до сладкого дурмана в голове. Тао лишь усмехается, зажимая электронную сигарету между губ, на что получается очередной поток воплей. Еще одна секунда, и я сам удушу Сехуна. Еще одна секунда, и дым легко поднимается над головой, медленно растворяясь в лучах закатного солнца и зелени, раскинувшейся за окном общежития. Я не могу обернуться назад вплоть до момента, пока Тао не заговорил. — Уже воняет. Повиновавшись, оставляю последний поцелуй на сигарете и швыряю ее в распахнутое окно. Горьковатый привкус оседает на губах, заставляя облизнуться и закрыть глаза. Солнце слишком яркое, чтобы смотреть на него. Поэтому мне остается только повернуться и увидеть, как Сехун сталкивает своего парня на кровать и нервно часто дышит, видя перед собой цепляющую ухмылку. Что-то липкое заполняет нутро, но я практически не меняюсь в лице, усаживаясь на стул, который эти двое только что чуть не раздолбали в ходе своих прелюдий. Мелкий двигает бедрами, неудовлетворенный, и вновь тянется к губам Тао, только что выпустившим дым. Ему кажется, что старший его дразнит. Тао же думает, что он попал. Остается только один разумный вопрос: Какого черта я здесь забыл? Какого черта я делаю в этой комнате и травлю душу тем, что мысленно сдавливаю тонкую шею младшего? Губы дергаются в отвращении. От него, от происходящего, от самого себя. Я даже не наделся получить то, зачем пришел, и все же все еще остаюсь в комнате. Здесь живет Сехун. Тот, кого мне хочется видеть меньше всего. И здесь находится Тао. Тот, кого я хочу видеть чаще всего. Дилемма, расползающаяся широким шрамом на идеальном полотне моей жизни. Некогда идеальном. Сейчас же все в этой самой жизни летит к ебеням и машет мне рукой, усмехаясь. Нужно только встать и уйти. Просто встать и уйти, но…