Стокгольмский синдром

      Черноволосый мужчина медленно шёл по скрипящему, недавно выпавшему снегу. На небе уже давно появилась луна, чьи лучи освещал только пустые, тёмные комнаты в квартирах людей и тёмные переулки. На улицах же ярко сияли гирлянды и фонари, разгоняя мрак вокруг. Не было ни единого места, в котором бы осталась полная тьма. И знание этого раздражало идущего мужчину, который так жаждал сейчас понять, что его мрачные мысли соответствуют реальности, и что с уходом любимого человека весь мир скорбит вместе с ним. Но люди жили своей жизнью и даже не представляли, что тридцать первого декабря кто-то хотел, чтобы Вселенная рассыпалась на сотни песчинок и никогда не собралась воедино.       Рик через силу, мысленно заставляя себя, шёл к высокой многоэтажке в самом центре города. Он бы никогда не хотел туда возвращаться вновь, оставив всё, что было до его жизни с Никитушкой в тяжёлом сундуке прошлого, закрытого на самые изощрённые замки. Было бы хорошо ещё и потопить это вместилище прошлой жизни в Тихом океане. Но такое сделать было невозможно, и поэтому мужчина с каждым шагом всё сильней убеждал себя в том, что его существование для кого-то служит смыслом жизни. И только эти мысли спасали от безумного желания ворваться в дом любимого и снова его похитить.       Заледенелые порожки подъезда встретили мужчину необычайно быстро. Казалось, что они сами бежали ему навстречу. От такого сравнения становилось тошно. А ведь он совсем недавно думал, что ничего не омрачит его жизнь. Наверное, такие мысли обладают силой, которая портит абсолютно всё, что только можно! Не сдержавшись, Рик со всей силой, которой только обладал, ударил кулаком о холодную кирпичную стену. Но ничего не произошло. На душе не стало легче. Ведь для этого нужна хотя бы физическая боль, которой мужчину лишили уже давно.       На стене остался след от крови, но Рику не было до этого дела. Открыв металлическую дверь ключом, он вошёл внутрь. В тёмном подъезде лампочка отреагировала на движение и включилась, несколько раз поморгав, будто просыпаясь. Из квартир то и дело слышались голоса, звуки телевизора и возня. Все готовились к встрече Нового года, который, как всегда, должен стать лучше, чем этот. Ступени, словно кривые зубы, торчали в разные стороны, будто специально принимая такой вид, чтобы по ним было невозможно ходить. И, возможно, это действовало, так как большинство людей не рисковали по ним подниматься, пользуясь не самым чистым лифтом.       Мужчина, посчитав, что лучше падение с этих странных ступенек, чем вернуться в квартиру, решил подняться по лестнице к самому верхнему этажу. К сожалению, даже такой экстремальный подъём закончился раньше, чем хотелось. Всё происходило слишком быстро, ускоренно в несколько десятков раз. И это было невыносимо. Ему не хотелось заходить во внутрь злосчастной квартиры, которая теперь казалась неприятной обязанностью. Там, за железной дверью, его ждали так сильно, так в нём нуждались. Однако сейчас, после стольких месяцев с любимым, ему просто не хотелось снова жить этой жизнью. Но с этим ничего нельзя было поделать. Коснувшись красными от стёкшей крови пальцами, мужчина нажал на звонок. Незамысловатая трель коснулась слуха. Тихие и торопливые шаги. Один поворот ключа — и дверь легко и быстро распахивается. Тонкие руки касаются воротника пальто и легонько сжимают. Через секунду на груди мужчины тихо всхлипывает миниатюрный и худой мальчишка, не в силах сказать ни слова.       Рик, понимая, что пути назад теперь нет, положил руку на светлую макушку. Буквально через пять секунд мальчик отстранился и попытался вытереть слёзы, которые никак не хотели останавливаться.        — Простите, что так накинулся на вас. Очень соскучился, Господин, — прошептал он. — Проходите, вам надо обработать рану, я принесу аптечку, — сказал мальчик, быстро скрывшись на кухне и через несколько секунд прибегая с коробочкой медикаментов.       Закрыв дверь, мужчина сел на широкую тумбу. Сейчас ему казалось, что в нём закончились все силы, которые помогли ему добраться сюда. Перед глазами всё медленно потухало, теряло краски, бледнело и выцветало. И только воспоминания о Никите горели ярким пятном в этой, в мгновение ставшей серой, жизни. Бессилие что-либо исправить угнетало и злило. Только злость была тоже какая-то вялая, не способная сейчас перерасти в силу.       Пока Рик неподвижно сидел, медленно наклоняясь в сторону, мальчик уже успел снять с него пальто и обувь. Достав из аптечки перекись водорода, он начал аккуратно обрабатывать кровоточащее место, которое уже немного опухло. Слишком тонкие пальцы старались не касаться чужой руки. Но кто бы знал, как ему хотелось дотронуться до столь любимого и самого желанного на свете существа, который был сродни Богу, и к которому даже прикоснуться казалось грехом.        — Господин, меня беспокоит состояние вашей руки. Пожалуйста, обследуйтесь насчёт этого у доктора, — всё тем же слабым голосом произнёс мальчик, складывая всё в коробку. — Вы, наверное, сильно устали. В вашей комнате уже всё готово, ложитесь, отдохните, — сказал он, скрываясь в глубине квартиры.        — Спасибо за заботу, Альбин, — тихо, почти беззвучно ответил мужчина, медленно вставая с места и направляясь к себе.       Сейчас единственное, чего ему хотелось — тишины и сна. Альбин же это понимал без слов и намёков. Поэтому, как бывало не так уж редко, вёл себя настолько незаметно и тихо, что нельзя было сказать, есть кто-то в этой квартире или нет.       Как только Господин скрылся в комнате, мальчик лёг на диван и сразу же по привычке подтянул колени к груди, обхватив ноги руками. Хоть он и не выражал открыто свою радость, но внутри него всё ликовало. По телу разливалось приятное тепло от осознания того, что его божественный Господин вернулся домой и теперь будет с ним. И если завтра Он хотя бы дотронется до него или погладит по голове, то можно начать думать, что это невероятно прекрасный сон, в котором исполняются желания.       Да и то, что Господин вернулся к нему, через столько длительных месяцев, можно отмечать, как праздник. Не забыл, не бросил. Он такой хороший! Самый лучший! Самый красивый и самый добрый человек.       По телевизору показали куранты, и они беззвучно отбили ровно двенадцать часов. Пожалуй, этот Новый год будет самым лучшим из всех, которые у него были.

***

      Утро первого января встретило Альбина тихим звяканьем посуды на кухне и чьих-то шагов. Мгновенно проснувшись от шума, чуть подскочив на диване от испуга, он первым делом бросил взгляд на часы. Пять утра. Кто же мог бродить на кухне в пять утра, если он один в квартире… События вчерашнего дня мгновенно пронеслись в памяти. Господин вернулся! Как он мог забыть? Подскочив с дивана, попутно ударившись ногой о ножку стола, но стойко промолчав, мальчик направился на кухню, чтобы обслужить своего любимого Господина. Ведь вчера он выглядел довольно уставшим и измотанным. Поэтому сегодня он вряд ли будет чувствовать себя лучше. Особенно в такой ранний час.        — Доброе утро, Господин, — поздоровался Альбин, быстро включая чайник и доставая любимую кружку Господина. — Вы смогли выспаться? Как ваше самочувствие?        — Спасибо за заботу, — произнёс сонно Рик, присаживаясь на стул, уже не надеясь найти хоть что-нибудь в этой квартире. — Сделай мне кофе, пожалуйста. Я наверно разбудил тебя? — откинувшись на стену, мужчина посмотрел на мальчика полуоткрытыми глазами; взглянув на ударенную руку, ему стало ясно, что сегодня надо посетить врача.        — Нет, Господин, что вы. Ни в коем случае, — сказал мальчик, зевнув.        — Сделаю вид, что поверил в то, что ты действительно выспался. Ты когда в последний раз питался? И какой вес у тебя сейчас? — с подозрением спросил Рик, глядя на слишком выпирающие ключицы и плечи; на слишком тонких руках были видны ниточки вен, а сквозь футболку выделялись позвонки.        — Я не знаю свой вес, — чуть смущённо ответил мальчик, опустив голову и как-то сжавшись. — Ваш кофе, Господин.        — Помню, что когда-то говорил тебе о том, что меня привлекает немного болезненная худоба, и даже не сомневаюсь, что ты помнишь эти слова. Но это не значит, что надо доводить себя до полного истощения, — сказал мужчина после первого глотка тёплого кофе. — Поэтому сейчас я хочу знать твой вес. И если меня не устроит цифра, то пеняй на себя, — ровно и с нотками угрозы сообщил Рик, посматривая на Альбина.       Мальчик с испугом смотрел на своего Господина и предполагал, что скрывается за невысказанной угрозой. Даже от мысленного представления захотелось упасть на колени и умолять не делать этого. Ноги были ватные и не хотели держать. Но Альбин, которому не раз доводилось переступать себя в таких моментах, только кротко кивнул головой и пошёл измерять свой вес, про себя молясь, чтобы он не был меньше сорока килограмм.       Мужчина остался один на кухне, медленно прихлёбывая свой напиток. В голове были мысли только о Никите, который сейчас, наверно, сидит дома и не выходит на улицу. Если так, то он вполне успешно сможет наладить свои отношения с отцом, поэтому юношу будет намного трудней снова похитить. И почему-то в мыслях у Рика казалось совершенно невозможным, что его обожаемый Никитушка сможет вернуться к нему добровольно, как и хотеть быть с ним. Хоть мужчина и обращался с юношей так бережно и с такой любовью, на которую он был способен, сомнения и страх не давали покоя.       В соседней комнате неожиданно зазвонил телефон. Пока Рик думал: стоит ли вставать и идти за ним, или подождать, Альбин уже принёс его и положил на стол возле мужчины. Тот поблагодарил и посмотрел на экран. Звонил брат. Интересно, что ему понадобилось почти что в шесть утра да ещё и первого января? Может, что-то срочное? Или новости какие-нибудь? Желательно, хорошие. Например, такие как: возвращение Никитушки или… Нет, пожалуй из хороших новостей будет только его возвращение. А так как юноша совсем недавно вернулся домой, то этой новости явно не стоит ждать. Тогда новость может быть плохая. И зачем вообще отвечать на звонок, если разговор только сильнее его расстроит? Пока мужчина об этом размышлял, звонок прекратился. Рик не сильно расстроился из-за этого, продолжая пить свой кофе. Взгляд упал на сжавшегося на стуле Альбина.       — Ты успел?        — Да, Господин, — тихо, на грани слышимости произнёс мальчик, стараясь занять ещё меньше места, хотя это казалось невозможным, — тридцать девять, Господин, — последние слова можно было распознать только по движению губ.        — Альбин, говори громче, я тебя не слышу. Ты же помнишь, что я с утра не люблю разгадывать слова, — грозно сказал Рик, стараясь как бы надавить на мальчика: мужчина очень надеялся, что названная цифра ему послышалась.       Внезапно зазвенел другой телефон. Альбин хотел бы сейчас сорваться и побежать отвечать, но будет слишком невежливо оставить Господина без ответа, который он требует.        — Тридцать девять, Господин, — сейчас мальчику хотелось бы исчезнуть чтобы не чувствовать на себе тяжёлый и осуждающий взгляд, в голове билась мысль, что сейчас исполнится самая страшная угроза.        — Тридцать девять?! Альбин! Я оставил тебя, но надеялся на твоё благоразумие! — кружка с остатками кофе отлетела в сторону и разбилась о кафельный пол на множество кусочков. — Я считал тебя умным и ответственным, но, видимо, сильно ошибся, раз ты перестал питаться.        — Вы не ошиблись, считая так, Господин. Прошу вас, дайте шанс исправиться, — когда мужчина подошёл ближе, Альбин ничего не смог с собой поделать и встал на колени, не решаясь касаться руками чужих ног. — Я сделаю всё, что вы скажете. Начну питаться и снова наберу вес, только не надо делать этого, умоляю вас, — в глазах мальчика стояли слёзы, а во взгляде читался страх и благоговение.        — Черт возьми, Альбин! — выругался мужчина, присаживаясь рядом на корточки, положил руку на светлую макушку; мальчик незамедлительно аккуратно и легко опустил её чуть ниже и почти невесомо коснулся губами, на чуть смуглую кожу упали несколько слезинок. — Хорошо, я повременю с этим. Но если за месяц не наберёшь хотя бы два-три килограмма, это будет мой единственный выход, — прислонив Альбина к себе, Рик начал успокаивающе гладить мальчика по спине. — И чтобы ты ненароком не навредил себе, я прослежу за твоим восстановлением.        — Спасибо, Господин. Вы самый лучший, — всхлипнув, Альбин чуть посильнее прижался к сильной груди и старался делать как можно меньше шума, при этом пытаясь не намочить футболку Господина.        — Кстати, как думаешь, кто тебе звонил?        — Скорее всего ваш брат. Только он мне мог звонить. В последнее время он интересовался только — дома ли вы. Наверно, и в этот раз. Но так рано он звонит в первые. Может, что-то случилось? — предположил мальчик, продолжая нежиться в объятиях своего Господина.        — Возможно. Но не думаю, что что-то серьёзное. Хотя… если он позвонит тебе снова, скажи, что вернулся и в ближайшее время исчезать не собираюсь.        — Хорошо, Господин, — Альбин снова незаметно вдохнул родной аромат дорогого одеколона и с неохотой отстранился.       Большая часть дня прошла в довольно мирном ключе. Мужчина занялся своей работой, которой накопилось немного, но всё равно она не терпела отлагательства. Мальчик, по давно выработавшейся привычке и просто из удовольствия, сидел на махровом ковре у ног своего Господина, легонько облокачиваясь на колени головой. Время от времени Рик проводил по светлой голове, зарываясь пальцами в пряди и представляя на месте Альбина Никиту. На душе от этого становилось только паршивей и гаже. Кажется, у мужчины, который всегда в жизни добивался своей цели, начиналась та самая тёмная и вязкая депрессия, которая вгоняла в беспросветное уныние и погружала в пучину отчаяния.       Спасением от этого медленного погружения в странное и новое для Рика состояние стал дверной звонок. Альбин быстро вскочил, чтобы открыть дверь и не дать Господину раздражаться неприятной, частой трелью звонка. Как вскоре оказалось, в гости решил зайти брат, принёсший с собой несколько новостей. Не те, которые считались бы лучшими для него, но, по крайней мере, никто не умер. Это тоже можно было рассматривать как более-менее нормальную новость.       Как оказалось, вскоре после непродолжительной перепалки с вежливым обменом колких фраз, Влад пришёл с новостью о том, что родители хотели бы видеть дома младшего сына, который в последний раз навещал мать только в больнице. Брат не упустил возможности обвинить младшего в полном отсутствии волнения за свою семью. В ответ его ожидаемо послали. Влад, естественно, просто так уходить не стал. Он потребовал, чтобы Рик ехал с ним прямо сейчас. Снова послали, но уже чисто для того, чтобы дали время подумать над этим.       С одной стороны, мужчина был бы рад съездить к родителям и поздравить их с Новым годом, проведя вечер в компании временами дружной семьи, если дело не касалось политики, экономики или работы в одном из филиалов отца. А эти темы отец всегда любил обсудить, чем не раз доводил до состояния ярости младшего сына и не раз слышал, что он отрекается от всей семьи. Ввиду частого повторения этих слов, их все переставали принимать всерьёз, начиная отмахиваться от них, как от ничего не значащих. А с другой — не хотелось снова портить себе день. Но делать было нечего. Их мать всегда была слишком сентиментальна и со всей серьёзностью относилась к каждой перепалке, происходившей в их доме. А ещё она могла сильно обидеться, если её не навещали довольно долгое время. Поэтому в этот раз выбор был очевиден.       Рик не сильно заморачивался насчёт внешнего вида и решил надеть простенький тёмный свитер, пиджак и джинсы. Альбин безмолвно подобрал похожий наряд, чтобы не выделяться на фоне своего Господина. Мальчика Рик брал с собой не впервые, хотя бы потому, что чувствовал себя с ним более уравновешенным и при нём старался держать себя в руках. Негоже Господину показывать себя с этой стороны влюблённому мальчику. Не забыв взять несколько подарков для членов своей, возможно, не самой обожаемой семьи, успев перед уходом вручить ещё по одному подарку Альбину и Владу, Рик уверенно направился к машине брата.       Небольшая поездка до родительского дома закончилась довольно быстро. Вечером первого января машин было не очень много, что позволило доехать чуть быстрее, чем обычно. Напряжённое молчание, которое словно застыло и повисло в воздухе вязким киселём, не разбавляли даже какие-то новые и вместе с тем более нелепые хиты. Влад только с тоской поглядывал на брата, который в этот раз выглядел хуже обычного, хотя по лицу это и не скажешь. Но витающее в воздухе напряжение и скорбь давали осознать, что младший до сих пор не смог оправиться от потери своего любимого. Но ведь это было правильным решением — помочь Никите сбежать?       Вскоре показался небольшой двухэтажный домик. Через не слишком высокий забор был виден свет на первых этажах. Значит, их ждут. Рик мысленно готовился и настраивался на встречу с родителями. Для отца он, как всегда, старался придумать более-менее вежливые фразы отказа, чтобы не начинать споры при очень эмоциональной матери. Правда, эти заготовки не всегда помогали, но зато давали время, чтобы чуть оттянуть момент, когда они вдвоём сорвутся.       Они подъехали к воротам. Те автоматически открылись, пропуская в расчищенный от снега двор и открытый гараж. Влад медленно заехал и выключил машину. Рик в последний раз постарался собрать все свои силы для этого вечера, а Альбин чувствовал себя самым счастливым на свете, до сих пор не осознавая до конца, что его ждёт.       В доме их всех встретила уже не молодая, но неисчерпаемо энергичная женщина пятидесяти лет. Седые волосы, которые некогда отливали золотом на солнце, и которые сейчас она не желала маскировать окрашиваниям, были красиво уложены, а в уголках глаз виднелись еле заметные морщинки. Женщина была невысокого роста, отчего высоким сыновьям приходилось немного к ней нагибаться. Она с любовью поцеловала своих детей в щёки и уступила место для приветствия мужу, который тоже был немного выше. Отец, который был почти противоположностью матери и до сих пор подкрашивал свои русые волосы, радостно обнял сыновей, как всегда задав несколько вопросов об их делах. А затем пригласил к столу. Альбин тоже не остался в стороне. Женщина, увидевшая неестественную худобу мальчика даже сквозь немного растянутый тёплый свитер, была в ужасе. Она мигом успела поругать младшего сына за то, что тот совсем заморил ребёнка голодом, и пообещала Альбину, что быстро его откормит. Мальчик на это не успел ничего сказать, как его быстро посадили перед большой пустой тарелкой, которая вскоре наполнилась несколькими салатами, картошкой, котлетами и прочей новогодней едой. Рик тихо успел попросить Альбина, чтобы тот не переедал и съел ровно столько, сколько нужно для утоления голода, не более.       С этого момента вечер проходил довольно неплохо. Были и разговоры, и какие-то шутки с историями, и обсуждение планов на будущее, и даже вручение подарков, о которых Рик благополучно забыл после того, как покинул машину. Мама была в восторге от подаренных французских духов, которые она так любила. Увы, из-за своего не слишком сильного здоровья в последнее время, ей не рекомендовали испытывать какие-либо нагрузки в виде тяжёлых путешествий, поэтому она довольно сильно переживала из-за этого. И такой подарок в виде любимой марки и аромата духов сумел поднять ей настроение. А отец был доволен подаренным бутылкам с вином, которые он коллекционировал. В общем, за сегодня Рик успел осчастливить сразу четырёх человек, но даже от этого легче почему-то не становилось. А ведь сейчас он бы мог познакомить Никитушку со своей семьёй. Возможно. Хотя этот Новый год было бы неплохо провести наедине только со своим любимым, не покидая маленькой и уютной квартирки. С ним было бы всё совсем по-другому!       Вечер медленно подходил к своему концу. Время двигалось к десяти вечера, и пора было уже всё заканчивать. Пользуясь этим, самый старший мужчина в семье заговорил:        — Игорь, сынок, ты так и не рассказал мне: как там с твоей работой? Точнее, с твоим маленьким магазинчиком. Дела продвигаются? — спросил заинтересованно отец, глядя на младшего сына.       Тот только резко поднял голову и пристально, с удивлением, которое медленно сменялось пониманием и отголосками раздражения, посмотрел на мужчину.        — Думаю, ты и так в курсе всех моих дел, отец. Мой «маленький магазинчик» уже как два года имеет несколько своих точек в городе и работает вполне успешно. Можешь не переживать за мой достаток, — ответил Игорь, чуть заметно сжимая в руке вилку.        — О, точно, я недавно слышал об этом. Кто же мне это говорил…?        — Вообще-то я, — вклинился в разговор Влад, чувствуя, что начало этого разговора не предвещает хорошего конца.        — Да-да, точно. Знаешь, Игорь, твой брат так мне помогает с работой! И консультирует, и помогает, и работает, и за это ещё и зарплату получает! Хотя кто бы мог подумать, что юрист без связей сможет найти достойный заработок? Ведь сейчас без связей и денег никуда не пробьёшься. А у своего отца и работать удобней, — расхваливал мужчина старшего, вновь намекая на больную тему младшего.        — Отец, прошу, не начинай. Давай хоть сегодня обойдёмся без этого? — попросил Влад, стараясь отвлечь внимание.       Только вот было уже поздно: брат начинал заводиться, и это к добру точно не приведёт.        — Я рад, что твой любимый сын в состоянии тебе помочь с фирмой. Согласен, что он умничка и гений в области юриспруденции, но я не собираюсь работать на тебя. У меня уже есть свой способ дохода, который может меня обеспечить, и поэтому не нуждаюсь в твоей подачке в виде пожизненного консультирования, — ответил Игорь. Если бы он был каким-нибудь хищником, то сейчас бы готовился к смертоносному прыжку, чтобы вмиг вцепиться жертве в горло и убить. Но мужчина был человеком, поэтому в его руке даже вилка сейчас могла превратиться в орудия убийства. Сдерживало лишь то, что рядом сидел Альбин и внимательно за этим наблюдал. — Отвечая на твой следующий вопрос, скажу заранее, что я ни в коем случае не собираюсь руководить твоими заграничными филиалами! Я в состоянии сам себя обеспечить, без чьих-либо подачек.        — Твоя учёба не должна быть напрасной! — ответил отец, чуть стукнув по столу. — Я тебя протолкнул в самый лучший экономический университет не для того, чтобы ты баловался, разводя мелкий бизнес!        — А я не желаю больше слышать о том, что обязан тебе всем! В том числе и семьёй, и домом, и будущим! Я вам ничего не должен! — вилка упала на стол, тихо звякнув. — Достаточно того, что я не сижу у вас на шее, а сам делаю всё для обеспечения своего будущего! Я благодарен вам за всё, но в эту благодарность не входит стать рабом твоей фермерской фирмы! Найми какого-нибудь другого человека этой специальности, который нуждается в средствах более, чем я, — Игорь встал из-за стола и тихо сказал Альбину идти за ним.        — А ну стой! Я ещё не договорил! — рассерженно сказал отец, тоже поднимаясь.        — Мальчики, не надо! — прокричала вдогонку женщина, предвидя очередную ссору.       Ну неужели мужу было так трудно промолчать в этот вечер насчёт своих филиалов? Она как никто другой понимала, насколько Игорю сложно слушать про это. Ему казалось, что для него делают очередную поблажку, принимая за слабого и не способного к самостоятельному существованию мальчика, которым он был около пятнадцати лет назад, когда его только приняли в семью. Муж тоже это понимал, но всё равно шёл напролом, пытаясь добиться своего. Пока что три года такой стратегии были не самыми удачными.       Не успев ничего сделать, женщина услышала, как хлопнула входная дверь. Потом ещё раз. Это сыновья вышли на улицу. Завелась машина. Чуть скрипнув, открылись ворота. И через несколько секунд сыновья уехали, снова оставив родителей. Женщина готовилась снова поговорить с мужем на эту больную для всей семьи тему.       Влад медленно ехал по тёмным улицам, которые слабо освещались светом фонарей. Машин почти не было, как и людей. Крупными хлопьями медленно падал снег. Альбин тихо сидел на заднем сидении, стараясь не шуметь. Игорь же старался не высказывать сейчас свои эмоции, так как на уме были только маты в несколько этажей. Снова хотелось рвать и метать. Хотя, если быть честным, ему хотелось убивать, причём с той особой жестокостью, которая сопутствовала его безумию. Неимоверно чесались руки, чтобы кого-нибудь придушить. Внезапно в памяти возник образ любимого Никитушки. Такого родного, милого сердцу. Вот бы сейчас его можно было прижать к своей груди и крепко обнять, поцеловать и просидеть так некоторое время. Да, может, мужчина временами не мог сдержать себя в плане эмоций, но он не был извергом, которому доставляло удовольствие приносить одну только боль и наслаждаться ею. Хотя временами такое желание и появлялось. Но все же люди иногда испытывают такое влечение к причинению боли другим, да? Это нормально… ведь так?       Как только машина подъехала и остановилась у подъезда многоэтажки, Игорь попросил Альбина пока что без него подняться в квартиру и посмотреть ближайшие рейсы до Франции. Мальчик понятливо кивнул и вышел, оставив братьев наедине.        — Собираешься вернуться обратно? — спросил Влад, поглядывая на брата. — Не хочешь подольше задержаться тут? Ты же знаешь, отец не со зла, просто хочет твоего участия и боится, что скоро умрёт и ему будет не на кого оставить своё дело.        — Для этого есть ты, — ответил категорично Игорь, не желая больше продолжения этого разговора. — Да и к тому же не хочу я работать в этой сфере, она мне неприятна.        — Ну, я надеюсь, что ты всё-таки передумаешь когда-нибудь. Как ты себя вообще чувствуешь? Выглядишь ты совсем неважно.        — Знаешь, просто отвратительно. Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не похитить его. Это одна из причин, по которой мне лучше уехать отсюда. Да, понимаю, может слишком сентиментально для похитителя и насильника несовершеннолетних, но это так, — младший переплёл пальцы и поднёс руки к лицу, опираясь на них лбом. — Ладно, пойду я. Надо будет успеть собрать все вещи перед вылетом.        — Постой, — успел сказать Влад, прежде чем брат открыл двери машины. — Я правильно понял, что ты собираешься оставить Никиту в покое и попытаешься забыть?        — Нет. Не правильно. Я собираюсь всё так же продолжать следить за ним. Ничего не могу с собой поделать, но полностью его забыть я не в состоянии. Хотя бы так, но не могу отказать себе в удовольствии знать, чем он занимается и как у него идут дела, — Игорь ухмыльнулся.        — Ты после того дня был у врача?        — Нет, у меня не было времени. Но я обязательно схожу, когда прилечу в другую страну, — заверил младший старшего брата. — Спасибо, что довёз. Пока.       Влад не успел сказать слова прощания, так как брат уже успел выйти из машины и закрыть двери. Он, старший, так и знал, что Игорь не сможет бросить и отпустить свою любовь, используя все способы, чтобы не терять её из виду. В этом весь он!