Семь кругов Гриффиндора

      Лето в Уилтшире было на удивление дождливым и ветреным. Грозовые тучи то и дело окутывали всё небо, а немногочисленные солнечные дни не приносили радости — воздух вокруг всё равно был влажным и холодным. В поместье Малфоев же было привычно тихо. Но за внешним спокойствием скрывалась настоящая драма. Этим летом Драко узнал для себя много нового. Первым делом, сразу по возвращении домой, отец провёл с сыном долгую и тяжёлую беседу, где рассказал о Томе Реддле. Когда Драко понял, что весь год общался не просто с волшебником, а с самим Тёмным Лордом, ему стало очень страшно. Он слышал его голос в своей голове. Он был с Тёмным Лордом единым целым. Что, если это до сих пор так? Прошедший учебный год являлся ему в кошмарах. Едва ли не каждую ночь Малфой-младший с криком вскакивал с постели. Во снах он видел мёртвую Пенелопу, огромную змею, ползущую по каменному полу туалета для девочек и искаженное ненавистью, но совершенно незнакомое ему лицо. Драко мог поклясться, что точно слышал, как этот человек шёпотом зовет его по имени. Бессонные ночи вымотали его: мальчишка стал еще худей и бледней прежнего. Родители его тоже изменились этим летом. Малфой никогда прежде не видел отца таким встревоженным и раздражённым, а мать — такой молчаливой. Она бродила по дому бледной тенью и старалась не напоминать сыну о случившемся. Но это было не так просто. Едва ли не каждую неделю их посещали гости. Многих Драко видел и раньше, с некоторыми был знаком лично, но были и незнакомцы. Одним из них был Игорь Каркаров — отец лично познакомил с ним сына. Высокий и худой, с пронзительным взглядом и вселяющей ужас ухмылкой, Каркаров произвёл на мальчика неизгладимое и самое неприятное первое впечатление. В этот вечер Драко узнал, что отныне он будет учиться в Дурмстранге и это решение более не подлежит обсуждению. — Зачем ты так с ним, Люциус? Той ночью Драко подслушал разговор отца и матери. Он уже возвращался в свою комнату, но случайно заметил, что дверь в отцовский кабинет чуть приоткрыта. Любопытство пересилило страх. Нарцисса сидела в кресле у камина и нервно перебирала складку платья. Она частенько делала так в последнее время, наверное, это помогало ей отвлечься от дурных мыслей. Люциус, стоявший у самого огня, обернулся к жене и коротко выдохнул. — Я делаю всё для него, Цисси, — устало ответил он. — И поэтому отправляешь в другую страну? — Голос Нарциссы вдруг дрогнул, и она поджала губы, видимо, чтобы не дать волю слезам. Люциус обошёл кресло, в котором сидела его жена, и положил руку ей на плечо. — Драко нельзя возвращаться в Хогвартс. Сейчас это небезопасно, — произнёс он и, немного помолчав, добавил: — Всё будет иначе, когда он снова придёт к власти. — Если придёт, Люциус, — поправила его жена. — Как ты можешь так уверенно заявлять об этом? — Я считал его мёртвым, как и многие из бывших Пожирателей. Но не теперь, — Люциус говорил уверенно, но всё ещё устало. — Ты видела, что случилось. Он вернётся. И он выбрал нашего сына. Драко слышал его и был его правой рукой. — Наш сын мог остаться в том подземелье навсегда. — Дрожащий голос Нарциссы был не громче треска поленьев в камине, но Драко всё услышал и всё понял. Он мог умереть. Когда об этом говорил Дамблдор, Малфой-младший не воспринимал это всерьёз, но из уст матери эти слова звучали гораздо, гораздо страшнее. Вот что было бы, если бы Поттер и Уизли не пошли следом за ним. Драко почувствовал, как разом похолодело всё его тело. Он вцепился дрожащими пальцами в дверной косяк и придвинулся к приоткрытой двери ближе, чтобы ничего не пропустить. Малфой-старший тем временем вернулся к камину и ткнул тростью в тлеющее полено. — Тёмный Лорд знает, что мы всегда были ему преданы, — решительно ответил Люциус. — Он не допустил бы этого. — Откуда ты знаешь… — шёпотом произнесла Нарцисса и, поднявшись с кресла, направилась к двери. Драко не успел отойти — мать едва не сбила его с ног. Но, увидев сына, она замерла и испуганно охнула. — Драко? Ты здесь… — растерялась Нарцисса и оглянулась на мужа. — Драко? — повторил за ней Люциус. Выглянув в открытую дверь, он жестом пригласил сына пройти в кабинет. — Не нужно прятаться. Нарцисса отступила в сторону, уступая сыну дорогу. Он с опаской взглянул на неё, прежде чем войти в кабинет. Отец указал Драко тростью на кресло, в котором до этого сидела его мать. Он сел в него и сложил руки на коленях. — Возможно, я был к тебе слишком строг, но ты должен понимать… — начал было Люциус, подойдя к сыну, но Драко его перебил. — Я правда мог умереть? — спросил он напрямую, без тени страха глядя отцу прямо в глаза. Люциус выглядел слишком усталым, чтобы спорить, поэтому в ответ только вздохнул. — Ты мог помочь Тёмному Лорду вновь обрести могущество, — ответил он. — Но ты не справился, и теперь… — Я не знал! — громко воскликнул Драко, но вдруг затих и опустил глаза. — Может, и не хотел знать… Малфой-старший осторожно поднял лицо сына за подбородок. Заметив тонкий белый шрам на бледной щеке Драко, он провёл по нему пальцем. Что-то сродни сожалению промелькнуло в обычно холодном, отстранённом взгляде. Сразу по возвращении из Хогвартса Люциус был словно ураган — Драко никогда до этого не видел отца таким. Он повышал голос, швырял вещи и за ним едва можно было угнаться. Первыми гнев хозяина испытали на себе домовые эльфы — бедняга Добби, например, пролетел несколько ступенек после того, как осмелился оказаться на пути у старшего Малфоя. Вторым под горячую руку попал сам Драко, когда решил рассказать свою версию того, как всё было. Один резкий удар тыльной стороной отцовской ладони оборвал его торопливую речь. Красная кровь на бледной щеке сына быстро охладила пыл Люциуса. Он застыл с открытым ртом, наблюдая, как Нарцисса пыталась вытереть своим платком проступившую из царапины кровь на лице Драко. Затем он взглянул на свою руку и лишь тогда вспомнил о массивном фамильном перстне на указательном пальце. Драко не проронил ни слова в ответ на это унижение. Такое в стенах поместья Малфой случилось впервые — ранее Малфой-старший даже не повышал на сына голос. Столь сильное потрясение Драко переживал наедине с собой, закрывшись в своей комнате на три дня. Он даже пропустил собственный день рождения, не пожелав выйти, несмотря на просьбы матери. Когда в следующий раз отец и сын встретились в обеденном зале, оба предпочли сделать вид, что ничего не произошло. Но залечить свою царапину с помощью заклинаний Драко не позволил — решил, что это будет хорошим напоминанием отцу о его поступке. Прямо как сейчас. — Ты поедешь учиться в Дурмстранг, — наконец сказал Люциус, отводя взгляд от шрама на лице сына. — Каркаров поможет тебе встать на правильный путь. Когда Тёмный Лорд вернётся, я сделаю всё, чтобы наша семья была в безопасности. Ты должен быть на моей стороне. Понимаешь, Драко? Малфой-младший не спускал глаз с отца. Он словно впервые увидел его таким, какой он есть. Не осталось ни напускной серьёзности, ни холодного безразличия, которые так нравились мальчишке прежде. Только страх перед чем-то великим. И никакого сожаления. — Да, отец, — со всей серьёзностью ответил Драко. Он всё понял.

***

      Одним августовским утром Драко проснулся от громкого крика и последовавшего за ним глухого удара. Какая-то неуклюжая сова влетела прямиком в стекло и, обмякнув от удара, свалилась на подоконник. Вскочив с кровати, он с опаской подошёл к птице и заметил письмо, которое та выронила из клюва рядом с собой. Малфой двумя пальцами взял конверт за уголок и повернул к себе. На конверте было написано его имя. И имя отправителя. — Уизли? — удивлённо прочёл вслух Драко. Развернув конверт, он увидел письмо: «Драко Малфой, Ты, конечно, бываешь невыносимо заносчивым, но то, что произошло с тобой в прошлом году, — это действительно ужасно. Гарри всё нам рассказал. Он и Дамблдор уверены, что это не твоя вина, и мы тоже так считаем. Конечно, мы думали, что это ты наследник Слизерина, открывший Тайную комнату своими руками. Но реальность оказалась намного страшнее. Если бы ты рассказал нам обо всем раньше, мы бы постарались помочь тебе. Уверены, тебе тоже жаль Пенелопу Кристал. Говорят, Хогвартс хотели закрыть после случившегося, но Дамблдор настоял, что ситуация под контролем. Но вряд ли большинство учеников и их родителей думает так же. Если ты вернёшься в школу, мы будем на твоей стороне. Мы знаем, что ты на самом деле хороший волшебник. Твои школьные друзья, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер». Мелкая дрожь пробежала по всему его телу. Неужели они действительно верят Драко, даже после всего случившегося? Мальчишке вдруг стало стыдно: весь прошлый учебный год он игнорировал гриффиндорцев, считал их недостойными своей персоны, зато взамен доверился неизвестному волшебнику, который буквально заставил выпустить смертоносную змею в замке, полном детей. Им бы следовало презирать его, ненавидеть, считать причиной всех бед, и это было бы вполне справедливо, ведь именно так думает о себе сам Драко. Но они почему-то так не считают. — Это что, сова? — из коридора послышался голос Люциуса, и тон его не предвещал ничего хорошего. Младшего Малфоя накрыла волна паники. В его голове ярким огоньком вспыхнула безумная идея, и, чтобы не дать ей потухнуть, он немедленно принялся воплощать безумие в жизнь. Схватив со стола перо и обмакнув его в чернильницу, он прямо на обороте прилетевшего к нему письма размашисто написал: «Мне нужна ваша помощь». Скрутив письмо трубочкой, он сунул его уже пришедшей в себя птице в клюв и стал сгонять её с подоконника. Птица с недоумением смотрела на его пассы руками, но с места не двигалась. — Лети домой, глупое создание! — прошипел мальчишка и ткнул сову пальцем под крыло. Та возмущённо щёлкнула клювом. Дверь за спиной Драко резко распахнулась. Он охнул от неожиданности и обернулся. На пороге стоял Люциус. — Отец! — Малфой постарался совладать с дрожью в руках, мёртвой хваткой вцепившись в подоконник за своей спиной. Старший Малфой за три шага пересёк комнату и направился прямиком к окну. Драко тут же отступил в сторону и украдкой оглянулся. Облегчение тёплой волной прокатилось от макушки до самых пят — сова улетела. — Ты переписываешься с кем-то? — спокойно поинтересовался Люциус, вглядываясь в затянутое тучами небо. — Нет, с чего ты это взял? — так же спокойно ответил ему сын. — Я слышал сову, — Люциус повернулся к Драко и посмотрел ему прямо в глаза. — Это был ворон, отец, — без колебаний солгал ему сын. — Врезался в стекло, разбудил меня. Люциус Малфой целую минуту всматривался в лицо Драко, а тот в ответ смотрел на него. Без тени страха или волнения. — Ну, хорошо, — наконец произнёс Люциус, лишь хмыкнув напоследок, и покинул комнату сына. Когда дверь захлопнулась, Драко немедленно шумно выдохнул — оказалось, что всё это время он даже не дышал. Вернувшись в постель, мальчишка с головой накрылся одеялом и свернулся клубком. Под стук бешено колотящегося сердца он думал только об одном — как ему только хватило смелости это сделать?

***

      Следующие три недели пролетели очень быстро. Домовые эльфы паковали чемоданы Драко, мать не отходила от него ни на шаг, как будто пыталась насмотреться на год вперёд. Отец же всё чаще закрывался в кабинете, перебирая старые бумажки и отвечая на десятки писем в день. Сам Малфой-младший первые несколько дней после отправленного письма пребывал в состоянии эйфории. Он ждал какого-то чуда, чего-то необычного, что вот-вот должно было случиться… Но ничего не происходило. Ни через день, ни через два, ни через несколько недель. Когда до отправления в Дурмстранг оставалось не больше суток, Драко наконец смирился со своим положением и перестал надеяться. Наивно было полагать, что трое волшебников тринадцати лет смогут ему помочь. Всю ночь перед отъездом Драко проворочался в постели, но так и не смог уснуть. Наутро, когда всё уже было готово к отъезду, Малфой-младший выглянул в окно своей спальни в последний раз — может, сейчас?.. Но нет. Никаких сов и никаких писем. Эльфы уже вытащили два огромных чемодана во двор и установили у фонтана портал, которым служил обычный свиток пергамента. Осталось лишь дотронуться до него в установленное время. До отправления оставалось не более десяти минут. Драко спустился по лестнице — внизу его уже ждала Нарцисса. — Пиши мне, каждую неделю! — Она крепко обняла сына на прощание, а затем отстранилась и пристально посмотрена на него: — Ты всё взял? — Кажется, я забыл свою волшебную палочку, — вдруг вспомнил Малфой, пощупав собственные карманы. — Ничего, я могу её поискать. Нарцисса уже было направилась в гостиную на поиски, но Драко схватил мать за руку. — Не нужно, я справлюсь сам, — улыбнулся он ей. Это, пожалуй, был первый раз за всё лето, когда она видела улыбку на лице сына. Грустно улыбнувшись ему в ответ, Нарцисса согласно кивнула. Драко быстро нашёл свою палочку в столовой. Он оставил её здесь за завтраком, выложив из кармана после того, как кто-то из домовых эльфов пролил на него чай. Но, кроме палочки, в столовой юного волшебника поджидало ещё кое-что. Сова со взъерошенными перьями, гордо восседавшая на подоконнике. Сердце Драко, кажется, на мгновение перестало биться. Он немедленно оглянулся — к счастью, за ним никто не следил. Забыв об осторожности, Малфой побежал к птице через всю столовую, но, оказавшись ближе, не увидел в её клюве никакого письма и разочарованно вздохнул. Но тут же заметил привязанный к лапке птицы небольшой мешочек. Внутри были лишь горсть какого-то порошка и маленькая бумажка, сложенная вчетверо, на которой было написано только одно слово. «Нора». Малфой растерялся. У него совсем не осталось времени на разгадывание загадок, поэтому он не придумал ничего лучше, кроме как попробовать неизвестный порошок. И едва он коснулся языка мальчишки, как тот мгновенно понял, что это летучий порох. О, этот отвратительный вкус он помнил с детства, со своего самого первого, не совсем удачного каминного полёта. Крепко сжав мешочек в руках и воровато оглядываясь по сторонам, Драко торопливо направился в гостиную, где стоял камин. Высыпав горсть пороха себе в ладонь, он вдруг замер. Правильно ли он поступает? Что будет, если он прямо сейчас сбежит из дому? А как же мама? — Драко, нам пора! — голос Люциуса эхом разнёсся по дому. Малфой-младший стиснул зубы, услышав отца. Нет, больше никаких сомнений. Он залез в камин, выпрямился во весь рост, закрыл глаза и чётко проговорил: — Нора. В следующую секунду горсть пепла полетела ему под ноги.