Змеиный ученик

Орочимару кусал кончик карандаша, с легким прищуром смотря на доску. Там, ярким маркером по белой поверхности, был написан пример, решенный не до конца. Учитель, женщина в возрасте с высокой прической и круглых очках, что совершенно ей не шли, делая ее лицо лишь более квадратным, указывала на доску и оглядывала класс выжидающим и строгим взглядом. Змею тоже хотелось видеть весь класс. Не видя лиц людей, находящих рядом, он чувствовал себя немного раздраженно. Будто, лишившись такого прямого источника информации через зрение, Змей и правда становился чем-то ограничен. Но это была лишь игра разума. Сидя за первой партой, забавляясь, анализируя окружающее, он с помощью чакры обострял свои органы чувств. Змей не видел класс позади себя, но чувствовал его всем своим существом. Наивное волнение, граничащее с паникой, с задних парт, где собрались все те, кто с учебой был не в ладах. Неуверенность и сомнение большинства, кто и хотел бы выйти к доске, показав себя, но боялся, что оплошает и выставит себя дураком. Орочимару никогда не был эмпатом, но купаться в эмоциях детей, для которых обычный пример на доске был сродни примеру на экзамене в академии шиноби, было забавно. Это заставляло вспомнить о прошлых временах, ощущая привкус ностальгии на кончике языка и хоть как-то разбавляло его скуку от необходимости вообще находиться здесь. Хотелось избавиться от детского тела, погрузиться в исследования нового мира, его схожести и различий с предыдущим, познать саму суть. А вместо этого приходилось играть роль послушного ребенка и ограничивать себя во многом. Взгляд женщины наконец перестал блуждать по классу и остановился на Орочимару. — Гермиона Грейнджер, — с легкой усталостью в голосе позвала учитель. Отложив карандаш и с легкой ленцой встав с места, Змей подошел к доске, взяв из чужих рук фломастер. Быстрыми и немного скупыми движениями он написал решение и ответ аккуратным, но немного мелким почерком. — Отлично, — с затаенной гордостью произнесла учитель, поворачиваясь к классу. — Возвращайся на свое место. Идя к своей парте, Орочимару быстро осмотрел детей, находящих в классе, лишь на секунду задерживая взгляд на единственно пустом месте. Сев, он вновь принялся кусать кончик карандаша, вполуха слушая учителя. Школьная программа не могла ему дать ничего существенного, особенно программа младшей школы. Так, общее положение дел этого мира. Самостоятельно Змей изучил содержание и старших классов, а в некоторых вопросах он пошел и дальше. История, география, наука — ему нужно время, чтобы постичь все, что предлагал этот мир. Приняв свой листок с заданием, Орочимару не спеша стал заполнять пустые клетки, следя, чтобы его темп лишь немного опережал остальных. Быть гением среди десятилеток — не то, чем он хотел бы гордиться. Учебный год только-только начался, а Змей уже хотел отбросить всю эту шелуху и погрузиться в исследовательский хаос. Ему хватило четырех дней, чтобы интерес к младшей школе исчез. Со звонком, приняв домашнее задание, Змей быстро собрал свои вещи и подошел к другим девочкам, что уже весело переговаривались друг с другом. Одним из плюсов этого тела было его низкое социальное взаимодействие — это помогло выстроить с нуля ту картину, что была ему выгодна. Так же легкая смена стиля не вызвала никаких вопросов: взрослые связывали это с возрастом, дети быстро забывали все противоречия. Было до смешного легко. И скучно. Кратко поддакивая в нужных местах, Змей направился к выходу из школы. Но не дойдя до дверей, остановился, увидев Джейн в коридоре, которая в этот момент разговаривала со школьным психологом. Быстро попрощавшись с детьми, Орочимару подошел к женщинам: — Мам? Ты сегодня рано. — Привет, солнышко, — Джейн тепло улыбнулась, ласково проводя рукой по волосам. — Как дела? — Отлично, — улыбнулся Орочимару, слегка щурясь, а после переводя взгляд на психолога. — Здравствуйте, миссис Грин. — Здравствуй, — та в свою очередь поправила очки и обратилась к Джейн, . — Ну что ж, давайте пройдем ко мне в кабинет. — Конечно. Солнышко, ты со мной. Держа женщину за руку, Орочимару послушно прошел в кабинет. Тот был достаточно просторен, оформленный в зеленых и желтых тонах. За одним из детских столов, что стояли друг возле друга, образуя круг, сидели двое мужчин в обычной одежде. Орочимару повернулся к Джейн: — Это опять насчет Майкла, мам? Та не успела ответить — мужчины встали, приветствуя вошедших. — Добрый день, миссис Грейнджер, офицер Томсон, а это мой напарник Вуд. Приносим свои извинения, но нам нужно уточнить некоторые детали. — Я понимаю, — Джейн сдержанно кивнула и подтолкнула Орочимару в спину. — Солнышко, садись. Подойдя к столу и проследя, как трое взрослых отходят в другой конец кабинета, Змей сел и посмотрел на оставшегося рядом мужчину, что сел рядом и дружелюбно улыбнулся. — Здравствуйте, мистер Вуд. — Давно не виделись, Гермиона, — мужчина подмигнул. — Как жизнь? На мгновение задумавшись, Орочимару тяжело вздохнул: — Скучно. — Да? — мистер Вуд заинтересованно приподнял бровь. — И почему же? — Уроки слишком легкие, — Змей начал загибать пальцы на руке. — А мои одноклассники такие глупые. И заданий дают слишком мало, после их выполнения еще куча времени. Мужчина коротко хохотнул: — Да, звучит достаточно скучно. А как же посвятить время друзьям? — Можно, но без Майкла все равно слишком скучно играть, — Орочимару сложил руки на столе, отстранено слушая разговор в другом конце комнаты. — Мистер Вуд, когда Майкл вернется? — Ну, мы ищем этого сорванца, — во взгляде мужчины мелькнула тень досады. — Раз уж мы заговорили о нем… Расскажешь мне немного о Майкле? — Но я ведь уже рассказывала, — Змей повернул голову к Джейн, которая в этот момент села возле него и улыбнулась, поддерживая. Двое других взрослых сели за соседний стол, прислушиваясь к беседе. — Я забыл, — мистер Вуд виновато развел руками в стороны. — Ну ладно, — Орочимару показательно вздохнул, решив не напоминать, что в прошлый раз их разговор протоколировался. — Отлично. Расскажи о том дне, когда вы гуляли с Майклом в последний раз. На мгновение задумавшись, приложив указательный палец к подбородку, Змей принялся рассказывать, прерываясь лишь чтобы ответить на уточняющие вопросы. Он лавировал между ними, с легкостью обходя все возможные ловушки-противоречия. Мужчина явно пытался найти какую-нибудь дополнительную деталь, чтобы ухватиться и сдвинуть застрявшее дело с мертвой точки. Но зацепиться было не за что. Уже уходя, вглядываясь в уставший потухший взгляд, когда взрослые попрощались, Змей доброжелательно улыбнулся и попросил: — Найдите его поскорей, пожалуйста. Выйдя из школы, послушно держа Джейн за руку, Змей оглянулся на здание, быстро осматривая снующих туда-сюда детей: кого-то уже забирали родители, а кто-то собирался в небольшие группы перед тем, как отправиться всем дружно на кружок. — Устала, солнышко? Как насчет утешительного мороженого? — С удовольствием, — отвернувшись, Змей неспешно пошел за женщиной в сторону дома. В голове как всегда роем гуляли мысли, важные и не очень. А в глубине, находясь прямо в центре этого роя, приютилось чувство удовлетворения, которое немного сбавляло накапливаемое раздражение.

***

Подвал был очищен и разделен. Проект по биологии — таким коротким объяснением он смог выпросить часть подвала в свое личное пользование. Конечно, пришлось подождать. А заодно и прочесть кучу занудной литературы. Сейчас, осматривая столы, пустые ящики для будущей рассады и некоторые инструменты для исследований, что любящие родители не пожалели своей дочери, Змей уже мысленно прикидывал, какие печати и где он поставит. Все это и близко не стояло ни с одной из его лабораторий, но для временного обитания сойдет. — Ну как? — Кристофер закончил передвигать столы по указке Змея и ожидал дальнейших указаний. Главное условие — практичность и удобство. Во время работы нет лишних секунд на то, чтобы обходить лишние препятствия, и при этом все должно быть под рукой. Оценив расстояние между шкафом, столами и ящиками, Орочимару снисходительно кивнул: — Пойдет, — уперев руки в бока, Змей высокомерно задрал подбородок. — Все, теперь подвал принадлежит мне, и вам с мамой сюда нельзя. — Понял-понял, солнышко, — мужчина примирительно поднял руки. — Ни ногой! А теперь пошли укладываться спать. Завтра великий день, — Крис наклонился к Змею и доверительно прошептал. — Мама заказала огромный торт, шоколадный. Только не сдавай. Серьезно кивнув, Змей поднял большой палец и, под мужской смех, поднялся по лестнице, выходя из подвала. Получив поцелуи в обе щеки от родителей, он быстро закончил с гигиеническими процедурами и поспешил скрыться в комнате. Раздевшись и скользнув под одеяло, Орочимару позволил себе впасть в легкую дрему, давая телу и разуму отдых. Ситуация с кэйракукэй практически не сдвинулась с мертвой точки. Да, он вернул свой уровень контроля над чакрой, но каналы не хотели расширяться. А с такими малым запасом чакры Змей чувствовал себя практически неполноценным. Ведь это ограничивало его во многих используемых техниках, а также увеличивало потраченное время для выполнения достаточно простых действий. Это раздражало. Как и то, что вместо того, чтобы направить все силы на решение этой проблемы, он тратит время на обычную жизнь. К сожалению, сейчас его положение было слишком шатким, а пробелы в знаниях все еще сияли белизной. Проводя большую часть времени за книгами, Змей смирялся с действительностью, анализируя знания из мира, в котором он сейчас находился. Принять тот факт, что существуют другие миры, было легко. Просто непривычно, тут живут не призывные животные, а самые обычные люди. Даже слишком обычные. Дождавшись, когда весь дом погрузится в сон, а за окном из-за туч периодически будет пробиваться лунный свет, Орочимару выскользнул из кровати, завязывая волосы в низкий хвост и переодеваясь в практичные легинсы с коротким топом. Крепко затянув ремешки сандалей на ногах и запихивая за пояс свернутую в трубочку и перевязанную резинкой тетрадь с вложенным внутрь карандашом из тайника в шкафу, Змей замер перед окном, прислушиваясь к тишине. А после почти бесшумно открыл окно. Выскользнув из комнаты, Орочимару тихо приземлился на землю, приседая и тут же касаясь пальцами земли. Убедившись, что вокруг никого нет, Змей сначала запрыгнул на забор, что разделял участок Грейнджеров с соседним, а после на крышу, почти бесшумно ступая по черепице, контролируя свой вес и дополняя свои движения чакрой. Задержавшись на мгновение, чтобы осмотреться и вдохнуть полной грудью, Орочимару размытой тенью, делая большие прыжки, направился вперед, пробегая то по заборам, то по крышам. Ночная прохлада не приносила никакого дискомфорта. Тело с рабочей кэйракукэй справлялось с непривычными для себя нагрузками, хотя некоторые мышцы и приходилось подлечивать на ходу. У Орочимару практически не было времени на то, чтобы подтянуть этот сосуд в физическом плане, лишь поставил пару грубых заплаток, чтобы не свалиться от слабости и немощности от нетипичных для этого тела действий. До нужного дома он добрался достаточно быстро. Несколько мгновений для разведывания обстановки — и Змей проник в дом, используя для этого не до конца закрытое окно на втором этаже. Мягко ступая по деревянному полу, Змей вышел из комнаты и спустился по лестнице, не издав ни одного скрипа. Посмотрев в сторону кухни, он тихо хмыкнул, а после прошел к подвалу. Включив свет и плотно закрыв за собой дверь, Орочимару быстро спустился, в нетерпении облизывая губы и подходя к столу. Быстро, насколько позволяли пальцы, которые он активно тренировал и растягивал, Змей сложил печати, дотрагиваясь до деревянной поверхности. Миг. И от места касания пальцев во все стороны начали расползаться печати. Удар сердца. И по поверхности стола пробежала рябь. Глубокий вдох. Из дерева, будто из воды, начало появляться тело. Орочимару давно раздел мальчишку и избавился от вещей. Он обнаружил, что несмотря на то, что простая бумага не выдерживает печатей, практически моментально сгорая, натуральные ткани отлично проводят чакру. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Змей позаимствовал подходящую простынь из дома, разрезав на нужные части. Лежащее перед ним тело пусть и было голым, но его нижняя часть, начиная с пояса, была скрыта под тканью, по которой извилистыми узорами струились нарисованные печати. Также небольшим куском было закрыто лицо. Печати, нанесенные скальпелем по коже по всему телу, успели немного зажить, но выглядели достаточно уродливо. Майкл все еще находился в стазисе. Орочимару не спешил выводить его из комы, хотя печати для сохранения были не вечны. Оглядев всю свою работу, он не сдержал усталого вздоха. Такая топорная и варварская работа приводила его в уныние. Но только такие способы были доступны в его нынешнем состоянии. Терпеливо расширяя каналы кэйракукэй постоянной циркуляцией чакры в теле, Змей не забывал искать способ обойти странные ограничения, что он ощущал в себе, все еще не найдя причину этого. Вытащив из-за пояса тетрадь, развернув и положив ее на стол рядом с головой находящегося в искусственной коме мальчишки, Орочимару сосредоточил чакру в левой руке. Приступив к поверхностной диагностике, он проверил состояние тела, и, найдя его удовлетворительным, углубился в процесс. Сканируя внутренние органы и их реакцию на дополнительные изменения, которые Змей устраивал, он периодически делал пометки в тетради, чтобы потом сравнить с собственными показателями. Одним из главных открытий оказалось отторжение телом чакры. Вводя очищенную чакру в мальчишку, чередуя со стихийной примесью, Змей раз за разом наблюдал за тем, как отмирают клетки и портится состояние организма. От более серьезных действий и проверок его останавливало лишь наличие единственного подопытного, что явно нужно исправить как можно скорее. Само по себе отторжение чакры телом уже делало его негодным для проклятой печати и многих других экспериментов, но приходилось выжимать максимум из мусора, что находился под рукой. Организм по всем показателем был похож на самый обычный организм обычного ребенка без системы циркуляции чакры. Вот только Орочимару провел немало опытов над детьми, и среди его подопытных находились и обычные гражданские, так что на такие картины он насмотрелся достаточно. Но ни одно тело еще не самоуничтожалось под воздействием чакры. В самом начале была сделана пометка проверить реакцию организма на сен-чакру, но это будет идти в самую последнюю очередь. Сейчас его задачей было выявить схожесть и различия этого тела с тем сосудом, что он занимает на данный момент, и определить, в каком направлении ему двигаться дальше в своих исследованиях. Когда-то Орочимару был достаточно несдержан и импульсивен в своих действиях и желаниях. Жизнь же, такая яркая и до обидного короткая, научила его терпению. Научила не сразу бросаться на цель, а выжидать идеального момента для того самого победного укуса. И сейчас он не позволял раздражению и импульсивным желаниям взять над собой верх, кропотливо делая маленькие шажки вперед. Писк детских наручных часов привел его в себя. С недовольством шикнув, Орочимару дописал последние предложения, а после вновь свернул тетрадь, засовывая ее за пояс. Несколько мгновений смотря на тело, Змей облизнулся, но сдержался от того, чтобы забрать его с собой, вновь складывая печати и пряча тело в столе. До дома он вернулся так же, как и добирался, по крышам и заборам, внимательно следя за линией горизонта и отмечая посветлевшее небо. В свою комнату он запрыгнул как раз в тот момент, когда первые лучи скользнули по городу. Спрятав одежду и тетрадь, Змей скользнул под одеяло, отдавая телу команду отдыхать и тут же погружаясь в дрему. Окончательно он проснулся, когда солнце во всю заглядывало в окно, лучами гуляя по комнате. — С днем рождения, солнышко, — Джейн притянула его к себе, крепко обнимая и целуя в макушку. — Ты у меня стала совсем-совсем большой. — Спасибо, мам, — коротко отвечая на объятия и тут же отстраняясь, Змей оглянулся. — А где папа? В глазах женщины мелькнула тень, но доброжелательная улыбка не померкла. — Ему пришлось поехать на работу, но он скоро приедет. Давай дождемся его, ладно? А то он расстроится, если мы начнем праздновать без него. — Конечно, — послушно кивнул Змей, выпутываясь из объятий. — Я сейчас приготовлю завтрак, подожди немного, — вновь поцеловав Змея в макушку, Джейн поспешила на кухню. Беззвучно хмыкнув, Змей прошел в гостиную, хватая со столика одну из книжек по науке для старших классов и устраиваясь в кресле. Родители умилялись попыткам дочери ознакомиться со слишком тяжелой для нее литературой, а Орочимару просто максимально выжимал доступные источники информации. Краем уха вслушиваясь в доносящийся с кухни шум, Змей погрузился в чтение. Но не успел прочесть и трех страниц, как раздался звон дверного звонка. Чуть повернувшись, он встретился взглядом с проходящей по коридору Джейн, которая растерянно развела руками, как бы говоря, что они никого сегодня не ждали. Откинув голову назад, упираясь головой в спинку, Змей прислушался, как Джейн открывает дверь — Здравствуйте? — Добрый день, я профессор Макгонагалл. Я бы хотела поговорить о вашей дочери. Гермиона Грейнджер, правильно? — Да, правильно, — в голосе Джейн слышалась явная растерянность. — Простите, вы сказали, что профессор? — Да. Я представляю одну частную школу, в которую приглашают вашу дочь. Позволите сначала пройти? — Ох, конечно. Закрыв книгу, Змей встал с кресла, всматриваясь в лицо прошедшей в гостиную женщины, тут же попадая под чужой внимательный взгляд. Быстро посмотрев на лицо Джейн, которая явно не знала гостью, он отложил книгу на стол и кротко улыбнулся, слегка приседая в неглубоком реверансе, вспомнив школьные уроки. — Здравствуйте. — Здравствуй, — взгляд женщины потеплел на сотую долю, а после она обратилась к Джейн. — Давайте присядем, и я все объясню. Вновь сев в кресло, переводя взгляд между женщинами, Змей приготовился слушать, ощущая нотки легкого интереса. От пришедшей женщины ощутимо тянуло силой и кончики пальцев зудели от нетерпения разобрать ее по кусочкам и тщательно изучить. Следя за своей мимикой, Орочимару остановил свой взгляд на гостье, не скрывая интереса. — Позвольте вновь представиться, — осанка у гостьи была пряма, и казалось, что ее взгляд проникает прямо под кожу, добираясь до костей. — Меня зовут Минерва Макгонагалл, я профессор в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.