*
Свет погас. И звуки стихли. Всего на миг. А потом. Молниеносная вспышка перед мёртвыми зрачками. Секундная боль... И Гермиона открыла глаза. Под подошвами старых кроссовок – твёрдая земля. А обожжённые губы жадно хватают влажный, пахнущий плесенью воздух. Ещё секунда. Ещё один глубокий вдох. Гермиона ущипнула себя за запястье... И ничего не произошло! Каменные плиты под подошвами, тёмный коридор без единого источника света... Боже... Не может. Быть! Гермиона тяжело прислонилась к стене и, спиной ощутив грубые камни, уловила далёкий звон капель дождя, бьющих по стёклам окна. Господи. Хогвартс?! В носу закололо. И Гермиона даже не заметила, как по щекам покатились слёзы. Она смаковала. Буквально. Ощущение шероховатости под кончиками пальцев. И влажного бархата мха в стыках камней... Мерлин. Такого реального. Такого настоящего, что... Она едва сдержалась, чтобы не закричать во всё горло! О том, какое это счастье! Стоять своими ногами, дышать... Осязать кожей любое движение спёртого воздуха в коридоре. Потому что она жива. Жива! По крайней мере здесь и сейчас. Гермиона остро чувствовала каждый удар сердца о рёбра. Каждый вздох. Щипавшие щёки слёзы. И ни за одно из сокровищ мира, она не отдала бы теперь этот подарок. Жизнь. Откуда-то издалека послышались шаги, и Гермиона оглянулась на приближающийся звук. Далёкий, тускло мерцающий огонёк. Такой же, каким пользовалась она сама, в бытность старостой школы... Быстро приближался. Заставив Гермиону напряжённо сглотнуть. И судорожно подыскать мало-мальски правдоподобную версию о том, какого чёрта в школе делает взрослая тётка... Погибавшая в Выручай-комнате всего пару минут назад. Признаться, ни одного здравого аргумента так и не нашлось, и посему, она просто по-детски зажмурилась, в надежде спрятаться. Или испариться. И этого также не случилось. Ни через миг. Ни через пару секунд. Однако звук лёгких шагов пронёсся мимо, а потом и вовсе отдалился. И когда Гермиона отважилась взглянуть в ту сторону... То едва сдержала шумный вдох. Сказать, что это стало шоком – значило бы промолчать. Потому что. Мерлин! За угол свернула... Судя по всему... Она сама! Гермиона ошеломлённо моргнула. И ещё раз. Чтобы просто попытаться уложить это в голове. Мимо только что прошла... Гермиона. Гермиона из прошлого. А она, выходит – Гермиона из будущего?! Да ну... Нет. Быть не может! Но слишком похоже... Осознание обрушилось как каменная плита. Тяжело. И принять это стало ещё более сложной задачей. Сердце остановилось. Будто нарочно отсчитывая секунды... Всё сходится. Это воспоминание. Как из омута памяти. Только здесь всё примитивнее. И правда гораздо более жестока. Это её жизнь. Пролетающая перед глазами. Говорят, так бывает. Перед смертью. Всё хреново. Хуже не придумаешь. Нет больше смысла переживать и плакать. Всё равно – это конец. Плевать! И Гермиона побежала вслед за своим двойником из прошлого. Та остановилась перед зачарованным окном, на подоконнике которого, забравшись с ногами, сидел... Драко. Драко из прошлого. И оба, не замечая Гермиону из будущего, начали разговор. – Что ты тут делаешь? – прошипела Гермиона из прошлого, так и не сняв люмос с кончика палочки. Драко только поморщился от света, резанувшего по глазам. Сварливо цыкнув, он вновь воззрился в окно, по стёклам которого сползали крупные капли дождя. Кажется, он готов был провести так вечность, но явно почувствовав непримиримость Гермионы из прошлого, упрямо смотревшей в упор, глубокомысленно изрёк: – Тот же вопрос, Грейнджер, – Драко язвительно усмехнулся. – Какого пьяного лукотруса ты здесь ищешь? Гермиона из прошлого сложила руки под грудью и, надменно вскинув подбородок, едко парировала: – Ну, слизеринского, разумеется! Наконец оторвав взгляд от окна, Драко презрительно воззрился на неё. Видимо, не уловив смысла искромётного юмора. – Да что непонятного, Малфой? Ты в стельку. Бродишь по школе, а на часах уже... – Гермиона из прошлого демонстративно глянула на крошечный циферблат на запястье. – Половина двенадцатого, и значит... Малфой. Его фамилия Малфой! Вот и последняя деталька в паззле. Гермиона из будущего подошла поближе к Драко. В горле запершило. Мерлин. Она уже не надеялась увидеть его. Тем более, так близко, что... Сердце заходилось, как в последний раз. Господи. Какая же она идиотка! Какая же... Как же она виновата. Сделала неверный выбор. Только сейчас это стало так кристально ясно! Выбрала не его, Драко. Не мужа. Не семью, не детей... Будто извиняясь, Гермиона из будущего накрыла своей ладонью правую кисть руки Драко... Но пальцы прошли насквозь, столкнувшись с камнем подоконника. Чёрт возьми! Гермиона из будущего не могла даже прикоснуться! Даже... Она замерла. На безымянном пальце правой руки Драко – всё тот же перстень с красивой гравировкой «М». Малфой... Господи! Гермиона помнила эту фамилию как бы не лучше своей собственной! Девичьей. Как же могла память вычеркнуть всё? «05.06.80» – было выгравировано под родовым гербом Малфоев. Таким знакомым... И эта дата, пятое июня – день его рождения. Скоро такой же перстень будет носить Регулус. По праву наследника рода. Жаль она, Гермиона из будущего... Как впрочем, и Гермиона из прошлого... Никогда не увидит, какими вырастут их с Драко дети... А «традиционный обмен любезностями» продолжался. – Двадцать баллов со Слизерина! – очень похоже передразнил Драко и театрально закатил глаза. – Ах какая потеря, Грейнджер! Пойду вздёрнусь, что ли... – он изобразил самый надменный вид. – Ну-ка брысь с дороги, малявка! Гермиона из прошлого не сдвинулась с места. Вопреки высокомерному приказу, она продолжила сверлить Малфоя взглядом снизу вверх. Выглядело это... Ну, странно. Ох, и меткое же прозвище придумал для них Блейз! Взрывопотамы. Самые настоящие! Парочка самых упрямых в мире людей. Гермиона из будущего усмехнулась, понимая, что Драко также не собирался отступать. Честно. Неудивительно. Он всегда добивался своего. Рано или поздно. Так или иначе. Вот и сейчас. Вместо того, чтобы просто обойти или отодвинуть девчонку с пути, он угрожающе навис над ней, тяжело сверля взглядом в ответ. – Что с тобой, Малфой? – шепотом произнесла Гермиона из прошлого. Тот только скептически приподнял светлую бровь. – Я имею в виду... Ты странный, – он усмехнулся уголком губ. – И... Забини говорит, что после лета ты больше похож на живого мертвеца. Это было правдой. Гермиона из будущего отлично помнила. Каким Драко вернулся в Хогвартс. Однако сейчас, вопреки нелестным описаниям Забини, он выглядел живым. Как никогда. – Ах, вот оно, что? Блейз, – недобро сверкнув глазами, ядовито процедил Малфой. – Если что, мы пили вместе. Он злорадно ухмыльнулся. Будто бы пытался задеть собеседницу. – Ты, Малфой, как паук в банке! – отрезала Гермиона из прошлого. – Кусаешь собственного друга, лишь бы выжить самому. Но тебе меня не перехитрить! – Она сурово нахмурилась. – Ты хреново выглядишь, и... – Грейнджер, да ты сама-то давно в зеркало смотрелась? – перебил он, даже не скрывая раздражения. – Поверь, я – просто мистер Вселенная, по сравнению... – Ты, Малфой, нарушаешь школьные правила! Ведёшь себя, как последний придурок! Ходишь... Блин. Ночами! – сделав вид, будто пропустила язвительный комментарий, отчеканила Гермиона из прошлого. – Двадцать баллов со Слизерина! Ноздри его носа раздулись, а на высоких скулах выступили красные пятна. Повёлся. – Нет уж, Грейнджер... Это ты лохматая выдра, возомнившая о себе, будто может учить жизни всех вокруг... – Малфой замялся. И отступил на шаг. – Да, к дьяволу всё это! Он неопределённо взмахнул рукой, и прислонившись к подоконнику поясницей, вновь смотрел на капли дождя. Старательно изображая, будто ему плевать на весь этот разговор. И на всё вокруг. Кроме дребежащего под атакой ливня оконного стекла. – Малфой... – шагнув вперёд, тихо окликнула Гермиона из прошлого. – Расскажи... Пожалуйста. Расскажи, что с тобой творится? Пауза. Он запустил подрагивающие пальцы в свои светлые волосы. Казалось, словно Драко, изо всех сил старался держать себя в руках... Не сорваться от малейшего напоминания. И Гермиона из будущего, прекрасно зная, как ему сложно воплотить это в жизнь, положила ладонь на его плечо. В качестве жеста поддержки. Но пальцы вновь просочились сквозь него. – Наверное, ты в курсе... В Аврорате ведутся допросы бывших Пожирателей смерти. Летом, под огонь сраной «святой инквизиции» попал и я, – Драко тяжело вздохнул. – Не стану описывать всё в подробностях. Но, знаешь, эти «беседы» мало похожи на детский утренник, или рождественский бал, – он пожал плечами, и расслабил узел галстука. – Грейнджер, – Гермиона из прошлого подняла на него печальный взгляд. – Авроры применяют к подозреваемым все мыслимые заклятия. В том числе и Непростительные. – И к тебе тоже..? В смысле, – она поморщилась. А потом села на подоконник рядом. – Ты ведь не был Пожирателем! И, кроме всего прочего, насколько я знаю, пытки в застенках Аврората не более, чем слухи... – Это Поттер так говорит? – с металлом в голосе поинтересовался Малфой, а Гермиона из прошлого неопределённо повела плечом. – А сама-то как считаешь? – Думаю, ты врёшь, как обычно, – выдохнула она. – Вообще-то, я никогда не лгу, – надменно сообщил Драко, а Гермиона из прошлого, недоверчиво покосившись в его сторону, скептически хмыкнула. – Ну, хорошо, – проворчал Малфой, возведя раздражённый взгляд в свод потолка. – Не вру, когда пьян. Повисла тишина. Только дождь дребезжал по стёклам. Гермиона из прошлого задержала взгляд на абсолютно серьёзном лице Драко. Господи. Только он умел нести полную чушь с непроницаемым видом! Гермиона из будущего прыснула, и Гермиона из прошлого, очевидно, придя к тому же выводу, также зашлась тихим смехом. – Очень весело, – исподтишка, несмело любуясь улыбкой случайной собеседницы, тихо констатировал Драко. – Ну-ну, – фыркнул он. – Твоя очередь, Грейнджер. Выкладывай, почему ты походишь на привидение? – Я не похожа на... – По коридорам шуршишь также, – усмехнулся Малфой, заговорщицки подмигнув. – Слушай. Если ты думаешь, что Забини волнуется только обо мне... То сильно заблуждаешься. Вся общая гостиная Слизерина знает, что у тебя... Как там её... А, де-прес-сия. Гермиона из прошлого возмущённо набрала воздуха в лёгкие. – Да, ладно, остынь, – непринуждённо буркнул Драко, положив ладонь на её плечо. Но всего долю секунды спустя отдёрнул руку, словно обжёгся. – Забини болтун. И все об этом знают. А мне ты можешь доверять. Я – могила! Тем более, завтра я вряд ли смогу вспомнить хоть что-то из нашего... – Разговора, – закончила за него Гермиона из прошлого. – Мне не нравится идея делиться чем-то с врагом. – Ох, Мерлин, – Малфой вновь закатил глаза, – Нашла врага, тоже мне! Война закончилась, очнись уже! Да и, судя по всему, ты сама себе враг, если не идёшь на мои условия. – И что же ты мне сделаешь? – выгнула бровь Гермиона из прошлого. – Я пьян. В стельку, помнишь? – угрожающе спокойно просветил Драко. – С меня взятки гладки, так? Кто меня знает? Натворю такого... Гермиона из прошлого тяжело вздохнула. Будто отчаянно собираясь с мыслями. А Гермиона из будущего обратилась в слух: ей, как и Драко, необходимо было узнать, что же всё-таки произошло. – Ты прав. Война закончилась, – почти шёпотом проговорила Гермиона из прошлого. – Но раны... Так просто не заживают. Гермиона из будущего инстинктивно кивнула, соглашаясь со своим прошлым. Она помнила, как страшно болит огромная рана в груди, рваные края которой расходятся только прикоснись. – И эта. Наверное, не заживёт никогда, – продолжила Гермиона из прошлого, – Полгода прошло после победы над Волдемортом, а я... До сих пор не могу прийти в себя, – её взгляд бегал по неровным плитам пола, а голос дрожал. – Это неправильно... Но я не вижу выхода из этой черноты. Малфой молчал. Знал обо всём, что скажет Гермиона из прошлого далее. Очевидно, ему было важно просто выслушать её... Просто. Чтобы у них появилась общая тайна, или что-то вроде. Гермиона из будущего была уверена. Ведь её Драко мотивировал большинство своих поступков именно так. А Гермиона из прошлого спрятала лицо в ладонях и ещё более дрожаще продолжила: – Рон... Рон Уизли. Не знаю, любила я, или мне казалось, но... В общем, за неделю до прошлого Рождества у Гарри и Рона произошла ссора. Глупый конфликт. Я уже не помню, кто был прав, а кто – виноват. Но тогда мне пришлось сделать выбор: отправиться в неизвестность с Роном или остаться с Гарри... – она тяжело сглотнула, и скорбно прошептала: – И я осталась. Гермиона из будущего тихо выдохнула. А в глазах застыли слёзы. Мерлин. Теперь ясно. Зачем она сама ринулась спасать Рона. Это – как акт раскаяния. Запоздалого и глупого. Она всегда подсознательно чувствовала свою вину перед другом... – Ты всё сделала правильно, – косясь на собеседницу из под опущенных ресниц, бесцветно буркнул Малфой. – Единственный правильный выход из ситуации – тот, в котором ты жива. – Я-то... Да, жива, – всхлипнула Гермиона из прошлого. – Но Рон погиб. Все из-за из-за моего выбора! Из-за долбанной рациональности. Драко недоуменно приподнял брови. – Гарри Поттер – избранный. Это не просто пафос. Он единственный человек, кто был способен убить Волдеморта. Поэтому я и осталась, чтобы помочь... Или хотя бы поддержать. Гарри не справился бы один... – она вновь горько всхлипнула. Казалось, будто Гермионе из прошлого отчаянно не хватало воздуха. – Но меня не оставляет мысль, что... Если бы я отправилась с Роном то... Смогла бы защитить нас обоих. От Сивого, Струпьяра, твоего чёртова папеньки – неважно... Я смогла бы убедить его вернуться к Гарри, – захлебываясь слезами шептала она, – Прошло полгода. А я так не понимаю... Зачем я выжила. – Ну, вероятнее всего, для того, чтобы блестяще окончить Хогвартс, и стать Министром магии через десяток лет, – явно ошарашенный признанием, пожал плечами Малфой. Изо всех сил изображая безразличие. Он хотел всего лишь разрядить обстановку. И Гермиона из прошлого, очевидно, поняв это, только раздражённо закатила глаза. – И, думаю, – продолжил Драко, – ты найдёшь настоящую любовь. Если, конечно приведёшь себя в порядок... – Что за чушь? – истерически хохотнула Гермиона из прошлого. – Какую ещё любовь? – Ну, обычную. Вот Блейз, например. Чем тебе не кандидат? – выпалил Малфой, шепотом добавив: – На сердце заучки. – Ты рехнулся? Забини... Она фыркнула вместо продолжения. Господи. Обсуждение перешло всё мыслимые рамки вменяемости. А Гермиона из будущего знала – это всего лишь странная реакция Драко на девичьи слёзы. Он жалел любую плачущую девчонку, и начинал пороть такую ересь, что... Ну, в общем, обычно хотелось испепелить его на месте за эту его милую странность. – Да, ладно тебе, Грейнджер! – воодушевлённо протянул Малфой. – Блейз – самый выгодный вариант. Вы же поладили, так? – Гермиона из прошлого глянула на него исподлобья. – Ну вот! Он даже говорил нам с Пэнс, что ты красотка. И если б не была такой занудой, то... Эм... Нет, наверное, не сто́ит. – Драко нахмурился, но затем, видимо обдумав рекламную речь, почти торжественно продолжил: – Во-первых, Блейз и впрямь отлично относится к тебе; во-вторых, живёт прямо за стеной. Выгодно! Не нужно тащиться на свидания через весь Хогвартс. И в-третьих... – Заткнись, ради всего святого! – отрезала Гермиона из прошлого. – У тебя талант к рекламе. Советую задуматься над карьерой в Международном, – она печально усмехнулась. – А что касается меня, то... Поверь, я не смогу полюбить. Никогда. И никого, кроме Рона. Мне просто страшно. Гермиона из прошлого соскользнула с подоконника и, тихо бросив: «Спокойной ночи, Малфой» – торопливо пошагала обратно, вглубь коридора. А Драко, кажется не видя смысла возвращать собеседницу, так и остался сидеть перед окном. Стёкла которого всё так же атаковал октябрьский ливень. Октябрьский. Всего неделя до Хэллоуина. Гермиона из будущего готова была стоять рядом вечность. Всю жизнь. По крайней мере, то время, что ещё осталось. Потому что теперь она так хорошо помнила этот эпизод. Этот странный ночной разговор. Впервые за все время, со дня их знакомства, не переросший в скандал. После которого она поняла, что Малфой не тот, кем все привыкли его считать. Не папенькин сынок. Не злобный змей из Слизерина. И именно после этого разговора Драко Малфой навсегда поселился в её голове. Не зря ведь, намёк на этот эпизод из прошлого приснился ей первым, так? Гермиона из будущего не могла насмотреться на него. Хотела утонуть в удушающе грустных радужках серых глаз, зрачки которых не видели, да и не могли увидеть её. Но. Внезапно перед её собственными глазами полыхнуло красным. Адское пламя. Лицо обожгло. Невыносимо больно. А Гермиона хотела только сказать ему, Драко из прошлого, как сильно любит. Шепнуть, что скучает. Попросить прощения. Напоследок... Мерлин. Пусть это бессмысленно! Он никогда не услышит её слов. Пожалуйста. Пусть Драко почувствует. Поймёт. Но Гермиона не успела. Даже пискнуть. Перед тем, как воспоминание, в одночасье обуглившись, осыпалось. Чёрным пеплом. Словно сгоревшая колдография.***
Резные стрелки на старинном циферблате напольных часов показывали без десяти одиннадцать. В камине Малой гостиной Малфой-мэнора потрескивали поленья, пожираемые пламенем. И, Мерлин, вся эта обстановка должна внушать тепло домашнего уюта. Ведь он, Драко, вырос здесь! Вырос в этом огромном особняке, гулял в саду, отец учил его ездить верхом... Когда-то. Наверное, Люциус тоже хотел ему счастья... Но вопреки всему, эта гостиная, как и вся обстановка царапала по ребрам. Словно посреди этой комнаты поселился дементор. Который безжалостно высасывал все сколько-нибудь счастливые воспоминания. Оставляя только боль. Страх. И безысходность. Малфой тяжело вздохнул, оторвав взгляд от колдографии Гермионы, гипнотизирующей его своими карими глазами поверх веера из карт, и столкнулся с непримиримо-упрямым взглядом напротив. Сколько прошло времени, с тех пор, как мать сверлит его глазами? Молча, не притронувшись к своему травяному чаю... – Мам, – выдавил Драко, прервав тишину. – Честно. Я очень хочу спать, и если ты не против, – он отставил в сторону свою кружку с недопитым кофе и поднялся из-за стола. Глаза и впрямь слипались. Пережить этот день помогли только Маргарет и Поттер. Как ни странно. – Сядь! – холодно отрезала Нарцисса. Секунду помедлив, Драко опустился обратно в кресло. А мать, снова приняв вид аврора-в-домашнем-платье, почти светски протянула: – Насколько я понимаю, ты не собираешься признаваться, где гулял всю прошлую ночь. – Могу повторить в третий раз, – беспристрастно пожал плечами Малфой. Пытаясь понять, почему слово «гулял» настолько сильно резануло по слуху. Наверное, это снова приступ паранойи. Ведь, в конце концов, люди иногда подбирают неправильные выражения. Мама явно нервничает, а значит – может ляпнуть что угодно. – Я был в больнице. У Гермионы... – Довольно! – фыркнула Нарцисса. – Хватит с меня твоей лжи, Драко! – она поднялась на ноги и, нервно пройдя туда обратно перед столом, снова холодно произнесла: – Я искренне полагала, что мы с Люциусом дали тебе достойное воспитание. Мать выдержала паузу, видимо надеясь, что он, Малфой, отреагирует хоть как-то на трагический монолог. Но, так и не дождавшись, всплеснула руками и тихо констатировала: – Очевидно, я ошиблась. Мы были плохими родителями! – Мерлин. Да, что стряслось-то? – раздражённо перебил Драко. – Возможно, для тебя всё в порядке вещей, – вновь приняв отстраненно высокомерный вид, обронила Нарцисса. – Однако, не для меня. Я могу рассказать тебе, что чувствует женщина, которую предал муж! – Не сто́ит, – буркнул Драко. Господи. Окружающие его женщины сегодня явно в ударе! Начиная с Гринграсс и заканчивая родной матерью. Если бы Гермиона была в сознании... Он готов был поспорить – присоединилась бы к этому торжеству женской солидарности на грани абсурда. – Ах, не сто́ит? – язвительно сощурилась Нарцисса. – Если для тебя всё это не секрет, то зачем же ты предаешь собственную жену? У вас двое детей, Драко! Гермиона в больнице, а ты... Ты!.. Мать горестно всхлипнула. Почему все женщины сегодня так и норовят заплакать? Чувствуют слабость... А он, Малфой, молчал. Просто потому что сил на утешение всех вокруг уже не осталось. Самому хотелось бы прийти в себя! Но тем не менее, Драко пытался холодно рассуждать, какая из немыслимых небылиц, что ходит про него, могла дойти до Нарциссы... И толкнуть её на этот странный разговор. – Знаешь, сынок, – остановившись напротив, пробормотала мать, – Почти сразу после вашей с Гермионой свадьбы... Сюда, в мэнор начали приходить письма от той девочки, с которой ты был помолвлен. От Астории. Сразу же в голове всплыло совсем недавнее воспоминание. О допросе Гринграсс. И её рассказ о предупреждениях, тогда показался абсолютной ересью... Бредом сумасшедшей. Который сердобольный Поттер собирался ещё и проверить. – Ты читала?.. – встрепенулся Драко. Светлые брови Нарциссы приподнялись, а голубые глаза будто бы подернулись ледяной коркой. Мерлин. О чём она думала? – Я имел в виду... – несмело продолжил он. – Нет. – гордо приподняв подбородок, сообщила Нарцисса. – Все до одного я сожгла. Не вскрывая. Думала, будто спасу твою семью таким образом. Но, видимо, Астория оказалась сообразительнее, чем предполагалось. Вы ведь встречаетесь, Драко? В тайне от Гермионы, да? Словно кто-то применил Нокс. И сотни свечей в гостиной погасли. Всего на секунду... А в груди заворочалось что-то, адски давящее на сердце. Будто за ребрами поселился питон. Дьявол... Что за вопросы?.. – Как ты вообще?..– едва очнувшись выдохнул Малфой. – Нет, конечно! Нет, мама... Как ты могла подумать о подобном? Нарцисса смерила его тяжёлым взглядом исподлобья. Мерлин. В последний раз она смотрела так, когда он, Драко, случайно наткнулся в библиотеке мэнора на сборник произведений Шекспира... Маггловского поэта. И решил зачитать ей отрывок из Ромео и Джульетты. Скорее всего для Нарциссы это выступление стало даже худшим симптомом, чем желание сына покататься на маггловском велосипеде. – А что ты скажешь на это? – почти неслышно уточнила мать. И брезгливо, двумя пальцами извлекла из кармана домашнего платья желтоватый конверт. А потом передала злосчастный конверт через стол. Драко оторопел. Когда прочёл в графе отправителя всего три слова «от мистера Германа». Снова он. Снова Герман! Или всё-таки долбаный Уизел? Почему-то других кандидатур, кто мог бы догадаться заняться шантажом через Нарциссу, Малфой не видел... Возможно, Поттеру попросту удобно смотреть на вещи сквозь розовые очки? Может, он не саботирует... Просто не хочет видеть правду! А правда в том, что Визгли никогда не гнушался грязными методами ведения войны. Как впрочем, и он сам, Драко... У них слишком долгие «дружеские» отношения. Что чёрт. Дальше? А дальше, Драко извлёк из конверта пергамент, на котором было выведено: «Доброго времени суток, миссис Малфой! Простите за прямоту, однако я решил описать свои опасения вам, во избежание внимания прессы. Наверное, вы заметили, что ваш сын отсутствовал сегодняшней ночью. И, наверняка, он оправдается тем, что был в больнице им.св. Мунго. Это не так, миссис Малфой. Ваш сын провёл ночь со своей давней любовницей. С девушкой по имени Астория Гринграсс. Доказательства прилагаются. С пожеланием всего самого наилучшего. Искренне ваш, Герман». Любовница. Блин. Как же гадко звучит! Скользко... Грязно! Ещё гаже звучит только – «любовница Астория Гринграсс». Малфой едва сдержал нервный смешок! Это просто... Ну, серьёзно! Это просто смешно! Но взгляд матери почти осязаемо сверлил его макушку. Она ждала каких-то объяснений ... Боже. Поверила этому недоноску! Хотя. Наверное, он сам, Драко, повёл бы себя также, памятуя эти долбанные письма от Гринграсс. Которых никто не читал, кроме самой Астории. Господи! И если честно. Даже доводы для оправдания, вертевшиеся в голове до этой секунды, вылетели... Когда пальцы самостоятельно вытащили из конверта стопку колдографий. На первой из которых... Мерлин! Он сам сидит за круглым столиком какой-то занюханной кофейни. И мило болтает с Гринграсс. Малфой зажмурился. Боже. Это он! На колдо. Сомнений быть не может... Он и Астория! Может это сон? Или глюк? Пусть, когда он откроет глаза на карточке окажется что-то другое. Пожалуйста! Но. Чёрт подери! Через миг, второй, и даже через полминуты изображение осталось прежним. Он. И Гринграсс. Болтают. А потом целуются через столик. Астория нежно поглаживает его по ладони. Что. Блин. За дьявольщина?! На следующей колдо они же рука об руку выходят из кофейни. Смотрят друг на друга абсолютно влюблёнными глазами... И снова целуются. Гораздо более страстно, чем за столиком. Сердце застыло, когда Драко увидел, что изображено на следующих снимках. Фотограф, явно находившийся в противоположном здании, запечатлел через пыльное окно какого-то мотеля (также совсем не класса люкс), как он, Малфой... Чёрт. Трахает. Гринграсс... В таких позах... Что... Блядь! Как дешёвую шлюху. Ну, по крайней мере, Драко всегда представлял себе, что так имеют дешёвых проституток... Которых он никогда не снимал. И то, что эти колдо – подделка... Искусный монтаж или... Да похеру! Как это изготовили! Сомнений в подлоге не осталось. Малфой никогда не спал с Гринграсс. Никогда не любил её. И уж тем более – она никогда не стала бы его любовницей. Даже если б не было Гермионы. – Ну что? – пробормотала Нарцисса. – Понравилось? Что. Ради всего святого могло здесь понравиться? Он ненавидел. Каждую букву, накарябанную на пергаменте! Каждую из микроскопических точек на карточках колдографий. Отчаянно хотелось закурить. Чтобы собраться. И поднять взгляд на мать. Потому что такого позора... Драко не испытывал ещё никогда. – Это вздор, – всеми силами контролируя собственный голос, спокойно резюмировал Малфой. И вразрез со внешним спокойствием, попытался сжечь долбанные снимки. Но, похоже, обычным магическим огнём их не уничтожить... Мерлин. Да что же это за проклятие?! – Это бред, мама! Я... я всю ночь просидел в палате у Гермионы, – сбивчиво продолжил он. – Я не знаю... Даже предположить не могу, откуда это взялось... Вот чёрт! Драко запустил пальцы в собственные волосы. От бессилия. И осознания. Того, в каком... Дьявол раздери! Дерьме оказался. – А кто может подтвердить твоё нахождение в Мунго? – тяжело вздохнув, спросила Нарцисса. – Я-то могу поверить на слово. Но... Уверена, что эти фото будут украшать обложки завтрашних газет. Вот это. Блин. Месть так месть! Чёртов Герман сделал его! Ход конём. И теперь он сам, Драко, в цугцванге. Герман вынуждает его сделать очередной ход, но... Любой шаг станет заведомым провалом. – Боже... Целитель Дэвис может, – выдавил Малфой, прикрыв глаза. – Поттер, Пэнс и Блейз... Все они могут. Когда пришло письмо? – Примерно в половину одиннадцатого утра, – взволнованно выдохнула Нарцисса. Восхитительно. Блин. Просто превосходно! Значит завтра... Завтра он, Драко, превратится в персону нон грата для всего приличного общества. Так старательно отмытая репутация рухнет... Его уволят с должности. С позором. Кто захочет иметь дело с напаскудившим щенком? Ему не дадут шанса оправдаться. Не посмотрят даже, что он, Малфой, стал самым молодым за всю историю Министерства главой отдела. В двадцать один год. Всё кончено. Это дно. Сначала Герман фактически забрал у него жену. Скоро, если верить Гринграсс, заберёт детей. И теперь карьеру вместе с едва восстановленным положением в обществе. Раздался треск из камина. Но Драко было всё равно. Мерлин. Даже спать расхотелось. Единственным желанием было – удавиться в подземельях мэнора. По-тихому. – Ты в дерьме, приятель! – раздалось почти торжественно. Со стороны камина. – Добрый вечер, Нарцисса, – вежливо кивнул Забини, смущённо переступив с ноги на ногу. – Прошу прощения за «дерь... – Ничего, Блейз, всё хорошо, – отозвалась миссис Малфой. Замечательно. Блин. Просто шикарно! «Твои бы слова, мама...» – мысленно проворчал Драко, поднявшись из кресла. – Что ещё? – флегматично уточнил он. Взгляд Блейза уже бегал по разбросанным по столу колдографиям. Он кивнул в их сторону и, брезгливо поджав губы, отозвался: – Я про это. Вижу, ты уже в курсе, – он угрюмо покачал головой. – И я вполне серьёзен. Ты в заднице, Драко. Буквально десять минут назад я получил макет завтрашней обложки Пророка. И на ней. Блин. Вот эта колдография, – он ткнул пальцем в изображение, на котором отчётливо видны были лица. – Я запретил выпускать это в тираж... – Малфой вздохнул с облегчением. – Но уверен, Ведьмополитен и остальная желтуха не побрезгует компроматом. Тем более таким клубничненьким. – Что можно предпринять? – напряженно сглотнув, пробормотал Драко. – Как замять эту хрень? Может написать опровержение? – Не прокатит, – вздохнул Блейз. – Опровержения всегда выглядят жалко. Тем более на такой явный компромат, – Он подхватил один из снимков и, заговорщицки подмигнув, сообщил: – А она ничего! Астория... Давненько я её не видел, и, если честно, понимаю, дружище, почему ты не сдержался. Нарцисса возмущённо фыркнула. – Забини! – рыкнул Малфой, вырвав колдо из рук приятеля. – Это не я! Ясно? Чёртова сука, вероятно, и подходила ко мне ради того, чтобы сделать эти... – И вдруг. Его осенило! – Гринграсс пыталась соблазнить меня, чтобы нас сняли вместе... А когда нихрена не вышло, то она выдернула парочку волос, – Драко потёр затылок. – Точно! Мерлин. На колдо кто-то под моей личиной! Оборотное... – Думаешь тебе поверит хоть кто-то? – хитро прищурился Забини, – Я бы даже слушать не стал. Малфой, это – отрицание очевидного. – Но. Ради Мерлина! Это правда! Ты ведь не знаешь! – задыхаясь затараторил Драко. – Она припёрлась в Лондон по приглашению некоего Германа... – И письмо, пришедшее в редакцию именно от него, – задумчиво буркнул Забини. – Так вот оно что! Значит этот Герман под Оборотным... – Трахал эту стерву в занюханном мотеле! – грохнув кулаком по краю стола, прошипел Малфой. – Драко, я попросила бы не выражаться, – вкрадчиво вклинилась Нарцисса. Мерлин. Малфой успел забыть, что мать все ещё здесь! – Прости, – вздохнул он. – Хорошо, что мы выяснили это... Но. Блин. Если мы не станем писать опровержений, то... Скажем, через одиннадцать лет, когда Энди с Регом отправятся в Хогвартс. Чёрт! Им же расскажут, а то и покажут, чем занимался их отец, пока мать умирала в больнице, а на самом деле... Прозвучал звон расколовшегося фарфора. – Что?!.. – побледнев и хватаясь за сердце, выдохнула Нарцисса. – Что ты сказал, Драко?..***
Прозвучал звон расколовшегося фарфора. – Добби плохой! – вытаращившись на разлетевшуюся в осколки кружку, трагически прошептал эльф, – Добби сейчас всё уберёт, сэр! – А ты не слишком-то церемонишься со своим домовиком, Поттер, – хмыкнул Перси, наблюдая за мельтешением Добби. – Странно. Гермиона всегда боролась за права этих... Вообще-то, Гарри почти дословно следовал святым заповедям ГАВНЭ. И это чудно́е представление от маленького друга стало неожиданностью. Но и спорить с занудным Перси желания не было. – Репаро, – устало взмахнув палочкой, протянул Гарри. – Прекрати, Добби! – Эльф ещё раз жалобно всхлипнул. – Завари лучше чай для меня и нашего гостя. Пожалуйста. Домовик низко поклонился, чиркнув кончиком своего уха по паркету, и испарился. Слава всем богам, Добби не стал как обычно причитать по поводу слов «Спасибо» и «Пожалуйста»... Иначе, неожиданный гость уж точно счёл бы его, Гарри, самым вонючим лицемером. Из ныне живущих. – Ну, так что, Перси? – указав на стул напротив, начал Поттер, – Чем обязан? – Это я обязан, – вздохнул Перси, глянув на языки пламени, плясавшие в камине. – Как первый секретарь Министра... Обязан сообщить... – стёкла в оправе его очков вновь воинственно сверкнули, – В общем, Поттер, так случилось, что вчера я задержался на работе позже обычного. Разбирал документы, связанные с одним из закрытых дел департамента Правопорядка, – он бесстрастно пожал плечами. – И в тот момент, когда я отправился в архив, чтобы сложить документы... То случайно услышал твой разговор с Робартсом. Раздался хлопок, а за ним, напротив камина материализовался Добби с подносом в руках. – Так, – протянул Гарри, наливая чай гостю, а затем себе. – Значит, мне не показалось, что кто-то удирал в сторону лифтов, когда я вышел из кабинета шефа... Покраснев, как варёный огнекраб, Перси смущённо кивнул и без былой важности буркнул: – Я ведь не должен был слышать ваш разговор... – Думаю, ничего криминального в этом нет, – пожал плечами Гарри. – Мы не обсуждали ничего такого, о чём не может знать секретарь Министра. – Первый секретарь, – учтиво кашлянув, занудно поправил Перси. – Ладно... – вздохнул он. – Короче говоря, Поттер. Так случилось, что я в курсе положения дел в Таможенном отделе... Раньше я сам работал там, помнишь? – еле-еле удержав язвительный смешок, Гарри кивнул. – Винсент Сэлвин, – едва ли не по слогам протянул Перси. – Не понял, – нахмурился Гарри, отставив кружку в сторону. – Ты об идиоте, который портит Малфою отчётность? – Именно. Однако, он совсем не дурак! – Перси важно вскинул подбородок, – Сэлвин сливал информацию о Гермионе и Малфое. И чёрт с ней с информацией! Этот гадёныш не первый раз за последний год подделывал таможенные отчёты подконтрольных ему пограничных пунктов. Поттер моргнул. И ещё раз. Мерлин... – За каким. Блин... Лешим? – оторопело пролепетал Гарри. – Ну, как это за каким? – цинично усмехнулся Перси, откинувшись на спинку стула. – Последний аудит выявил огромную партию контрабанды. Очевидно, Сэлвин получил нехилые проценты за провоз. И вероятнее всего, распилил сумму с начальством. – Ты хочешь сказать, Малфой тоже замешан? – приподняв бровь, уточнил Гарри. Господи. Драко никогда не гнался за деньгами! Да и, в конечном итоге, ему даже не требуется работать, чтобы безбедно жить! Состояния Малфоев (даже серьёзно поредевшего после Войны, ввиду штрафов, наложенных за непутёвого папашу) хватит ещё на пять поколений вперёд! – Ну, конечно замешан! – фыркнул Уизли. – За последнюю неделю через границу прошла огромная партия запрещённых ядов. И где она осела никто не знает. Отчёты проходят через Малфоя. А значит, что? – он развёл руками. – Очевидно же, всё эти махинации происходят с попустительства Малфоя. И, честно, меня это не удивляет. Зато его, Поттера, удивляло. Вернее – удивило бы, проверни Драко подобную дичь! – Погоди, – потерев переносицу, Гарри отхлебнул чая. – Малфой всегда жаловался, что Сэлвин делает кучу глупейших ошибок в своих отчётах... Драко мог пропустить пару таких ошибок. Он сейчас не совсем адекватен... И думаю, ты понимаешь причины, – Перси сочувственно кивнул. – Не говоря уж о том, что Малфой вообще должен был быть в отпуске до середины августа... Так что... Нет, Перси, я уверен, Драко не причастен к провозу контрабанды. – Надеюсь. Однако настаиваю, Поттер, – воззрившись прямо в глаза, жёстко отчеканил Уизли, – Проверь Сэлвина. Пока не пострадал ещё кто-то. Я уверен, он – преступник.