Секунда, вторая – в глухой тьме.
В вакууме.
Ни звуков. Ни чувств...
Сердце не билось. И мысли застыли.
Больше не было ничего.
Пустота. Так страшно, что...
Кажется, это всё-таки смерть.
Впору было бы поплакать над своей глупой душой. Если б было возможно...
Сделать маленький вдох.
И вдруг... Из глубины замершего сознания раздался приглушённый гул.
С каждым мигом приближаясь, звук перерос в оглушительный рёв.
А потом. Резкая вспышка.
Всполох Адского пламени, как грузовик, несущийся на полной скорости, вмазался в неподвижные зрачки. Исполинская волна огня обрушилась, накрыв с головой...
Господи!
За крохотную долю секунды «до» в голове Гермионы успела мелькнуть ядовитая мысль – старуха с косой всё-таки нашла её!
Настигла. Невзирая на желание убежать.
Торги со смертью всегда напрасны. Как ни крути.
Как будто она, Гермиона, забыла сказку «О трёх братьях»...
Рано или поздно – неважно. Судьба найдёт каждого.
Видимо, её, Гермионы, судьба – сгореть заживо.
Так же, как умерли её родители...
Миг. И всё стихло. Опустилась тьма.
Боже... Неужели, новый круг ада?
Неизвестно. Однако слишком похоже.
Потому что... Дьявол! Это невыносимо!
Так издеваться над живым человеком?
Ну, возможно, не совсем живым... Однако это пытка! Самая настоящая.
Хуже Круцио. Хуже средневековых Испанских сапог.
Все пытки инквизиции не имеют даже капли сравнения с тем, что приходилось переживать Гермионе из раза в раз...
Умирать десяток раз подряд и мучительно воскресать через мгновение. Невыносимо!
Но и восхитительно! Одновременно.
Мерлин.
Чувствовать себя вновь живой!
Привкус копоти во рту. Такой, словно она и впрямь выбралась из самой преисподней всего минуту назад... Почти обрадовал!
Настолько же, насколько и адская боль во всём теле.
Потому что. С жадностью хлебнув влажного воздуха, Гермиона тяжело обернулась по сторонам.
Тёмный коридор, освещаемый лишь тремя факелами, посреди которого она оказалась, ничуть не знаком.
Испещрённые изморосью влаги камни стен и древние плиты пола под подошвами обугленных кроссовок...
Ничто. Не вызвало хоть какого-то отклика в памяти.
А перед глазами поплыло. И коридор покачнулся...
Должно быть, измученное тело уже пришло в негодность – только и успела предположить Гермиона, машинально ухватившись за один из выступавших камней древних стен.
Мерлин. Она должна. Обязана вспомнить!
Ради Драко. Ради детей!
Идти дальше. Узнать, что произошло.
Кто. И за что применил к ней это страшное проклятие?
Из-за которого она теперь оказалась заложницей порочного круга!
Бесконечного. Адского круга. Из собственных воспоминаний. И смерти.
– Ради всего святого, – сорвалось с обожжённых губ. В пустоту. Узкого коридора. – Где я?
Ноги отказали.
Гермиона опустилась на холодный пол... Сползла по шершавой стене.
Боже... Это так безнадёжно – обращаться неизвестно к кому!
Смешно. Если б не горечь, рвущая лёгкие изнутри.
Услышат ли её?.. Хоть кто-нибудь...
Ведь даже эхо не вторило голосу.
Что это за место? И зачем она здесь?..
В этом тёмном коридоре, слышно в котором только тихое потрескивание факелов, да звук шагов где-то вдалеке...
Очень знакомых шагов..?
Чёрт!
Гермиона прищурилась, чтобы уверить себя. В том, что...
Ей не показалось! На одном из камней стены напротив, как клеймо, был выбит герб рода Малфоев.
Настолько же знакомый, как и её собственное имя.
– Малфой-мэнор... – вымученно прошептала Гермиона, попытавшись подняться.
Но ноги так и отказывались слушаться. Голова гудела.
А в носу резко защипало.
Так знакомо. Мерлин!
В стенах этого дома... Буквально по соседству. Через стену.
Беллатриса Лестрейндж мучила её, Гермиону, Круциатусом.
Посреди каминного зала.
Кажется, совсем недавно, Гарри говорил, что воспоминание о пытке – всего лишь калька с подделкой. Поверх правды.
Однако... Вероятно, теперь и это бессмысленно.
Потому что сознание стремительно покидало Гермиону.
А коридор заволокло серым дымом.
Вспышка.
Ослепительная. Под прикрытыми веками...
Обстановка оказалась очень знакомой.
На секунду зажмурившись, Гермиона вспомнила – конечно же!
Несмотря на откровенную нелюбовь к родовому поместью Малфоев, малая гостиная особняка вызывала самые положительные эмоции!
Гермиона могла признать даже, что малая гостиная – самая любимая для неё комната в этом мрачном доме!
Невзирая на усилия Аврората по дезактивации различных тёмных чар – всё равно, в этом месте...
Буквально в воздухе! Витал запах крови. И боли.
Невинно замученных людей в темницах.
Все попытки забыть о том, что мэнор являлся штабом Волдеморта во время войны были заведомо провальными...
Не говоря уж о кошмарах с участием Беллатрисы Лестрейндж, которые мучили Гермиону почти каждую ночь после Победы.
Драко успокаивал, будто эти ужасные сны, как и острая неприязнь к поместью – всего лишь посттравматический синдром от пережитого.
Но, однозначно, гораздо больше ей нравился коттедж в восточном пригороде Лондона, в котором они с Малфоем поселились почти сразу по окончании Хогвартса!
Это место можно было назвать «домом». Обставить небольшие комнаты, как хотелось, без оглядки на мнение Нарциссы, жить без помощи домовых эльфов.
И дышать. Без тяжёлого ощущения постоянного контроля.
Над своими действиями, словами и чувствами.
И хотя Гермиона прекрасно понимала, что, строго говоря, она – никто для этой семьи, однако в глазах «общественности» ей приходилось играть роль «невесты» Драко Малфоя.
Которой, как ни крути, она являла себя со страниц всех газет и журналов магической Британии на протяжении более полугода.
Она, Гермиона Грейнджер просто обязана была стать лучшей! Пусть и второй.
После Астории Гринграсс.
Ей, Гермионе, не привыкать. Если задуматься!
В Хогвартсе-то удалось! Невзирая на все комплексы, связанные с маггловским происхождением.
Признаться, это было трудное испытание.
Сложнее всего оказалось сохранять молчание и внешнюю непринужденность в ответ на бессчётные грязные расспросы репортёров. Которые неизменно поджидали её в Атриуме Министерства после окончания очередного дня стажировки.
Писаки лезли буквально под кожу со своими чёртовыми вопросами, наподобие: «Как вы можете прокомментировать слухи о том, что Драко Малфой решил связать жизнь с вами только ради восстановления репутации после скандальных судебных процессов над его близкими родственниками?»!
Мерлин. Гермиона и сама неоднократно задумывалась над этим... Однако они, эти долбанные журналисты, слава всем богам, не знали и малой доли всего того, что пришлось пережить им, Драко с Гермионой для того, чтобы теперь быть вместе.
И конечно, глупо винить репортёров. Скорее всего, каждый из них (как бы это не раздражало), хотел сорвать большой куш, завоевав негласный статус «личного биографа молодой четы Малфоев»...
Бедняги.
Они ведь и понятия не имели, что Гермиона за год, прошедший со дня начала их с Драко отношений, так и не получила предложения руки и сердца.
К чему не особенно-то
и стремилась.
Её всё устраивало! Как устраивало и Малфоя.
Но глупым семейным традициям, несмотря ни на что, приходилось-таки следовать.
Некоторым. И только на людях.
Да, для Драко у Гермионы всегда находились аргументы в пользу относительной свободы своих действий. Он же почти всегда уступал. И не сказать, кстати, чтобы его приходилось уж очень долго уговаривать.
Скорее всего, сам он больше всего в жизни хотел простой свободы. Которой он был лишён чуть ли не с рождения.
Вот и сейчас, в малой гостиной Малфой-мэнора, Гермиона, следуя древним заветам, изображала крайнее спокойствие, подчёркнуто не замечая толпу крошек эльфов, суетившихся вокруг обеденного стола.
Когда же сострадание к домовикам пыталось завладеть ею, Гермиона упрямо напоминала себе, что здесь, в поместье, они с Малфоем проведут только одну ночь.
И то, ради приличия.
Ведь весь этот ужин состоялся по их, Драко с Гермионой, инициативе.
Если отбросить всё раздражающие факторы, она испытывала удовлетворение. Самое светлое!
Потому что. Прямо напротив, через стол, беззаботно болтая о чём-то, сидели две дамы.
По-иному их не назвать!
Обе – по праву рождения, да и внешне – демонстрировали настоящий аристократизм.
Словами объяснить невозможно – это нужно чувствовать! Видеть собственными глазами.
И если с одной из дам, Нарциссой, Грейнджер была уже хорошо знакома, и первое впечатление, произведённое на Чемпионате мира по квиддичу, почти не поменялось...
Исключая разве что – высокомерную брезгливость, которая появлялась на лице Нарциссы, как выяснилось, крайне редко. Только в случае, если требовалось скрыть какие-либо неподобающие с её точки зрения эмоции.
Такой уж «вредной» привычкой обладала миссис Малфой... Привычкой, которую, к слову, перенял и её сын.
То вторая...
Мерлин!
Когда эта дама появилась на пороге поместья – Гермиона, да и Драко, оторопели. Синхронно!
Нет. Серьёзно!
Потому что сходство этой дамы и печально известной Беллатрисы Лестрейндж оказалось почти портретным!
И жутким.
Поскольку оба, и Гермиона, и Драко, ведя с ней переговоры о встрече, представляли собеседницу совсем по-иному!
Почему никто из них не удосужился посмотреть колдо?
Ну, или, по крайней мере, поинтересоваться у Гарри, как выглядит Андромеда Тонкс?..
Вопрос. Который, наверное, так и останется в веках...
Но добрая улыбка, тёплый взгляд тёмно-зелёных глаз в окружении добрых морщинок... Да и по-матерински, трепетное отношение к мальчику, рука об руку с которым она появилась здесь – уверило в том, что эта дама имеет совсем другой характер. Отличный от тяжёлого нрава старшей сестрицы.
Начало ужина оказалось напряжённым. Вопреки ожиданиям.
Нарцисса до самого появления сестры понятия не имела, что за встреча её ждёт.
И, увидев Андромеду в холле, растерялась. Несмотря на всю вышколенную сдержанность.
Но, чисто по-человечески – неудивительно. Если честно.
Гермиона тоже растерялась бы, окажись она на месте миссис Малфой.
Потому что помнила, рассказ Сириуса о том, как очень много лет назад его любимая кузина, Андромеда, плюнув на семейные традиции, сбежала из отчего дома, а потом вышла замуж за Теда Тонкса.
Выпускника Хаффлпаффа, чего – если рассуждать логически – итак вполне достаточно, чтобы вызвать дружный инфаркт у всего семейства Блэк.
Но, самый весомый минус – Тед имел «наглость» быть магглорождённым – выяснился позже: когда невозможно стало каким-то образом повлиять на ситуацию...
Чуть больше года спустя после свадьбы, Андромеда родила дочь.
Чем собственноручно поставила на собственной маленькой семье клеймо «осквернителей крови».
Ни родители, ни Нарцисса с Беллатрисой больше не общались с ней. И не признавали родства...
Её имя (как и имя её дочери) было выжжено с фамильного гобелена Блэков и никогда больше не упоминалось даже в разговорах...
Но самое страшное, конечно, крылось не в этом.
Через много лет, во время Последней битвы, Беллатриса Лестрейндж убила Дору. Свою родную племянницу.
Без жалости отрезала загнившую ветвь фамильного древа... Как выражались в кругах приближенных Волдеморта.
И, когда Гермиона представляла, что было бы, если безумная Беллатриса, гулявшая на свободе ещё около полугода после падения Тёмного Лорда*, добралась до Тедди...
Кровь стыла в жилах!
Но сейчас, когда Нарцисса с Андромедой мило болтали, будто ничего из описанного выше так никогда не произошло, Гермиона могла наконец вздохнуть с облегчением!
И чувством выполненного долга!
Никогда она не понимала конфликтов между близкими. А тем более – между родными людьми!
Ещё тогда, слушая историю семьи от Сириуса, Гермиона осознавала, что эта жуткая ссора не стоит и выеденного яйца.
Однако жестокий парадокс всей ситуации в том, что на тот момент, она имела место быть!
Сегодня же все разногласия должны и обязаны быть забыты! Ведь они не имеют теперь ни капли смысла, так?
– Ну что, как думаешь, теперь всё образуется? – шепнула Гермиона, кивком указав на сестёр.
– Надеюсь, – поведя плечом, напряжённым шепотом отозвался Малфой. – Мама давно хотела помириться с Андромедой. Только не знала, как... Эта идиотская ссора с семьёй. И вендетта Беллатрисы... Словом, воды утекло так много, что...
– Дядя Драко!
Тот на миг показательно закатил глаза, а потом обернулся.
Малыш Тедди Люпин**, игравший до этого в старой детской комнате Малфоя, влетел в гостиную, как крошечный вихрь.
И с непринуждённостью, присущей всем детям, забрался на колени к «дядюшке».
Гермиона закусила щёку изнутри, чтобы сдержать растроганные слёзы, когда Драко неловко потрепал мальчика по тёмным кудряшкам.
Хотелось ущипнуть себя побольнее!
Чтобы убедиться, что всё это не глупый сон.
Потому что представить такое невозможно.
Было. Ещё всего пару лет назад!
– А можно я поиграю с твоими оловянными аврорами? – тихо спросил Тедди.
– Конечно. Бери всё, что захочется, – натянуто улыбнулся Малфой.
Причины для подобной натянутости, естественно, имелись.
Во-первых, несмотря на то, что Драко обещал быть ласковым с мальчиком, оставшимся круглым сиротой в столь раннем возрасте...
Ну, не способен был Малфой преодолеть свой дурацкий врождённый снобизм!
Как и Нарцисса, к сожалению.
Сын, как и мать, считали Тедди полуоборотнем.
Конечно, виноваты, скорее, вековые предрассудки, так до сих пор и не искоренившиеся в магическом сообществе.
Оборотней, таких, каким был отец Тедди – Ремус – боялись. Ненавидели. И сторонились.
Но, справедливости ради!
Гермиона не раз пыталась донести и до Драко, и до Нарциссы последние исследования волшебных учёных об оборотнях!
Все без исключения выводы сходятся на том, что ликантропия*** не передается по наследству!
Точка.
Однако... Следует ли напомнить, что Малфои – самые упрямые люди на свете?
Если Драко хотя бы кивал, делая вид, что принял информацию, то Нарцисса... Даже слушать не желала. Ни в какую!
Кроме этого, имелась ещё одна причина.
Самая, что ни на есть примитивная, но... Кажется, Малфой понятия не имел, как вести себя с маленькими детьми!
И Гермиона всерьёз подозревала, что именно эта проблема и оказалась для него самой весомой.
– Дядя Драко, – ещё тише проговорил Тедди, болтая ножками в мигающих светом маггловских кроссовках. – У тебя красивые волосы. Можно я сделаю себе такие же?
– Ну, когда вырастешь... – скептически приподняв бровь, начал Малфой.
Но стремительность, с которой ранее темноволосый, как его бабушка, Тедди сменил цвет кудряшек на платиновый блонд – заставила Драко заткнуться.
Видимо, он даже не догадывался о том, что племянник унаследовал-таки кое-что от родителей...
Совсем не ликантропию. А очень редкий талант!
С первого дня жизни Тедди умел менять свою внешность, как и его мать, Тонкс, без малейших усилий.
– Мерлин!.. – только и выдавил Малфой под задорный смех Тедди, соскочившего с его колен.
– А ты неплохо ладишь с детьми, Драко! – проводив внука внимательным взглядом, многозначительно усмехнулась Андромеда.
Моментально поняв, к чему клонит тётушка, Малфой вновь возвёл усталый взгляд в свод потолка, Гермиона едва сдержалась от сварливого комментария...
А Нарцисса, оценив поведение собственного сына, печально вздохнула.
Однако не произнесла и слова – вопрос о детях поднимался неоднократно. И эти разговоры, в лучшем случае, заканчивались глухим молчанием, в худшем же – Нарцисса с Драко ругались так, будто изначально «беседа» велась о заселении в поместье стада самых вонючих горных троллей.
Или ещё хуже – о ликвидации неприкосновенного Розария****.
Да. Именно с заглавной буквы. С приставкой «Его Величество».
– Ну, ничего, Цисси, – так же кольнув взглядом в сторону Драко и Гермионы, вздохнула Андромеда. Она приобняла сестру за плечи и утешила: – Скоро и у тебя появится внук. Я уверена!
Гермиона думала – ей показалось. Однако Андромеда действительно заговорщицки подмигнула ей!
Так, будто рождение детей для неё, Гермионы, – просто свет в окне.
О, Боже!
А сестрички-Блэк похожи друг на друга гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.
Губы на автомате сжались в полоску. Неодобрительную.
Такую же обычно демонстрировала профессор Макгонагалл, когда кто-то из студентов осмеливался не сдать домашнее задание...
– Так когда свадьба, Драко? – вновь спросила Андромеда.
Гермиона почувствовала на себе виноватый взгляд.
Малфоя. Он знал, каких усилий стоило её молчание в ответ на этот вопрос!
Оттого и сжал покрепче её ладонь под столом. Как жест поддержки.
– Они пока не планируют... – пожав плечами, скорбно отозвалась Нарцисса. – Хотят построить карьеру...
Андромеда вновь оценила взглядом племянника и скептически усмехнулась.
– Важное дело! – преувеличено умудренно кивнула она. – Я жду от тебя приглашения, Драко.
Эта фраза показалась безапелляционным утверждением, и Гермиона нахмурилась.
Ради всех богов!
Андромеда рассуждала так, будто знала всё наперёд! Возможно, это обычный стиль её речи (Тонкс рассказывала, будто мать априори считала себя правой, не говоря уж о её педантичном пристрастии к стерильной чистоте и порядку во всем)...
Но просчитать всё – невозможно!
Даже ей, Гермионе, ни разу не удавалось!
– Думаю, я протяну ещё лет десять, – совершенно по-блэковски***** рассмеялась Андромеда. Очевидно, поняв, что высказалась резковато. – Если соберётесь всё-таки, не забывайте, что помимо друзей, у вас есть ещё мы с Тедди... Праздник нам был бы очень кстати. Это я так напрашиваюсь, племянничек, – она вновь весело подмигнула Драко.
И воспоминание рассыпалось перед глазами.
_______
* Беллатриса Лестрейндж пережила Битву за Хогвартс (по версии автора фф). До середины ноября 1998 года, она скрывалась за границей, руководя оттуда своими соратниками, совершавшими самые разные преступления на территории Соединённого Королевства. Аврорату Министерства удалось поймать её посредством доноса 15 ноября 1998 года.
** Автор взяла на себя смелость немного прибавить возраста Тедди. В этом воспоминании (события происходят в конце ноября 1999 г.) ему 2,5 года, и следовательно – год его рождения 1997. И мальчику был год, когда родители погибли в битве за Хогвартс, как и Гарри Поттеру на момент гибели его родителей.
*** Ликантропия – магическая болезнь, из-за которой человек (не важно – маг или маггл) превращается в оборотня. Заразиться можно только от укуса оборотня, но никоим образом не путем наследования.
**** Розарий – Драко упоминал в одном из эпизодов памяти, что хобби Нарциссы – разведение роз. Разных сортов и расцветок. Однако, после обысков в поместье, учиненных аврорами после Победы, розарий был уничтожен, и Нарцисса приложила массу усилий, чтобы восстановить его. Поэтому, это святое место Гермиона саркастично именует «Его Величество Розарий».
***** Рассмеяться по-блэковски – значит звучно, с каплей безумия. В каноне сказано, что Сириус смеялся лающим смехом, а Беллатриса – резко, с удовольствием безумца. Вообще о Блэках в каноне сказано, что всем представителям этой семьи присуща некая «чуди́нка». Не в самом лучшем смысле этого слова.
*
Глубоко вдохнув, Гермиона приоткрыла веки...
И. Мерлин! Едва не вскрикнула от неожиданности!
Древняя книга, выпавшая из её рук, лежала на столешнице письменного стола, раскрытая почти на середине...
А прямо напротив...
Сердце застыло! Какой же красивый!
Драко...
Прямо напротив, через стол от неё, Гермионы.
Одетый, да и выглядевший так же, как и в минувшем воспоминании об Андромеде... Превосходно!
И это значило, что сегодня двадцать первое...
Гермиона глянула на циферблат часов на запястье. Крошечные стрелки показывали первый час ночи.
Нет. Уже двадцать второе ноября.
Они вместе уже год!
Целый год прошёл со встречи на Астрономической башне в Хогвартсе!
Школа позади.
Также, как тот немного сумбурный поцелуй, и не менее смущённое предложение Драко встречаться...
Мерлин!
Оглядевшись по сторонам, Гермиона едва удержалась, чтобы не ахнуть!
Вне сомнений, она уже была здесь, в этом огромном помещении, освещённом тысячами свечей.
Однако несметное количество книжных стеллажей, забитых как обычными, так и самыми редкими фолиантами всё ещё восхищало!
Боже, почти как в Хогвартсе!
Библиотека Малфой-мэнора.
По периметру, отделанных белым мрамором стен были развешены тысячи портретов. И на всех изображены люди, до оторопи похожие на Драко и его отца...
И все взгляды одинаково холодных глаз из богатых рам были устремлены прямиком на неё.
На Гермиону.
Это заставляло зябко поёжиться.
– С пробуждением! – кажется, не замечая портретов своих предков, хмыкнул Драко.
Чуть не подскочив на месте от испуга, Гермиона обернулась.
Взгляд его серых глаз был направлен на неё!
Не сквозь. Не на двойника из прошлого.
А на неё!
И. Мерлин... Неужели, это значит?..
Гермиона боялась даже предположить!
Однако. Кажется, двойника из прошлого теперь нет... Осталась она. Только она!
Гермиона. В единственном экземпляре. Так сказать...
Ведь так?.. Так?
И почувствовав тёплое прикосновение ладони Малфоя к своей руке, покоившейся на крышке стола... Гермиона чуть не взвизгнула от восторга!
И осознания... Взорвавшегося как фейерверк перед мысленным взором.
Мерлин!.. Она вернулась!
Умерла в темном коридоре, ведущем сюда... Но вернулась.
Навсегда ли?..
Да наплевать!
Сейчас... Она здесь!
Не полупризрак. Не «Гермиона из будущего», фактически ничего не помнившая о своей жизни...
А настоящая.
Гермиона из плоти и крови.
Способная прикоснуться, обнять.
И поцеловать его, Драко!
Господи!
Неужели её молитвы услышаны?
Неужто, покаяние и впрямь способствует прощению, как сказано в святых писаниях?
Она не могла поверить! Боялась допустить, что это – правда!
Она больше не копия... Не тень, обгоревшая в Выручай-комнате.
Ведь так?..
– Признаться, никогда не думал, что Шекспир способен так лихо усыплять, – с притворным удивлением рассудил Малфой. – Возьму на заметку.
И он усмехнулся. Той самой. Добродушной усмешкой.
Которую Гермиона так хорошо помнила, знала и...
Погодите-ка. Шекспир?..
Нет. Серьёзно?
Маггловский поэт?
Прикрыв обложку, Гермиона не удержалась и тихо ахнула, прочитав: «У. Шекспир "Сборник трагедий" 1599 г.».
Сердце пропустило удар. И ещё.
А перед глазами пронеслось короткое воспоминание о том, насколько сильно она удивилась, когда случайно наткнулась в одном из стеллажей на корешок этой книги...
Это было около двух часов назад.
Здесь! В доме самых непримиримых снобов во всем магическом мире!
Вряд ли Малфои успели обновить библиотеку за полтора года, минувшие со дня Последней битвы за Хогвартс, так?
– Я... Сначала хотела зайти к домовым эльфам... Но случайно завернула в библиотеку, – дёрнув уголком губ, смущённо призналась Гермиона.
Драко тихо засмеялся.
Интересно, сколько времени он наблюдал за её сном?
Вероятно, нашёл её гораздо быстрее, чём можно предположить.
Ведь, если рассуждать здраво, библиотека (не важно – здесь, в мэноре, или в любом другом месте) являлась слабостью Гермионы Грейнджер.
Так что её невинная ложь раскрыта.
Не говоря уж о том, что комнаты домовиков находились в противоположном крыле особняка...
– Думала, – ещё более смущённо пояснила Гермиона, – почитаю чуть-чуть, и схожу к ним...
– Ну, и слава всем богам! И сэру Уильяму в частности, – хмыкнул Малфой. – За то, что спас наш дом от бунта домовых эльфов.
Гермиона едва удержалась от того, чтобы по-детски показать ему язык!
Мерлин, наверное, он никогда не устанет отвешивать эти поддёвки, касательно домовых эльфов...
Вернее, её, Гермионы, непримиримой борьбы за освобождение этих милых существ от рабства!
Она фыркнула, не желая вступать в очередную полемику, и снова раскрыла книгу.
«Лишь только имя это мне желает зла...»
– Готов поспорить, – хитро сощурился Драко, будто смотрел сквозь кожаный переплёт. – Ты перечитываешь «Ромео и Джульетту», так?
Брови приподнялись. На автомате.
Гермиона ошарашенно глянула на него поверх обложки.
По правде говоря...
Она не удивится. Ни разу. Блин!
Если однажды выяснится, что Малфой и впрямь умеет читать мысли!
Причем так искусно, что прикосновения к сознанию совершенно неощутимы.
Очень уж похоже... Ведь для обычной интуиции слишком много совпадений!
Гермиона настороженно кивнула, отложив сборник.
– Угадал... – шепнула она. – Прости за прямолинейность... Но откуда в вашем доме взялась эта книга?
Вскинув бровь, Драко откинулся на спинку стула, просверлив её внимательным взглядом.
Мерлин!
Снова читал мысли?
– Поверь, я был удивлен не меньше, когда семь лет назад, точно так же гуляя по библиотеке, наткнулся на неё, – начал он. – А вот Нарцисса чуть с ума не сошла, когда я, без задней мысли, зачитал ей отрывок из Гамлета...
Малфой мечтательно вздохнул, будто погрузился во сколько-нибудь радостное воспоминание.
– А когда я наябедничал отцу (мать тогда устроила мне приличную выволочку), то он рассказал, что это не просто книжка, а самая настоящая семейная реликвия! – Драко сделал «страшные глаза» и таинственно продолжил: – Легенда гласит, будто мой пращур, Люциус Малфой Первый в далёком шестнадцатом веке просил руки самой королевы...
– Да ну?.. – заинтригованно пробормотала Гермиона. – Ты имеешь в виду Марию Стюарт?
– Нет, конечно! – усмехнулся Драко. – «Кровавую Мэри» любил разве что муж, испанский король. Да и то вряд ли. Я о Елизавете Первой. Она предпочла отказать Люциусу, как и многим другим сватавшимся к ней лордам. Королева, видишь ли, уже была замужем. За Англией. Ну, а мой пращур, как водится, не смог пережить публичного позора и проклял её. Не знаю уж, в чём именно состояло «проклятие», но, как сказал отец, этот сборник трагедий – последний, прощальный подарок королевы. Который явно ничуть не смягчил нрав моего родственничка...
– Елизавета так никогда и не вышла замуж... Не оставила наследников. Вероятно, Люциус Первый наградил её «венцом безбрачия», – задумчиво резюмировала Гермиона. – Однако, думаю, это было к лучшему, – пробормотал она. – Ведь если бы у них сложилось... То представители вашего семейства не смогли бы бахвалиться чистотой крови без маггловских примесей, так? Королева Елизавета была обыкновенным человеком... Магглом.
Повисла напряжённая тишина. На миг Драко устало прикрыл глаза.
Знал. К чему она ведёт.
И, конечно, совсем не желал вновь обсуждать это. Так же, как не хотел вестись на очередную провокацию.
– Грейнджер... Только не начинай снова! – всё-таки протянул Малфой, поднявшись из-за стола. – Мы уже говорили об этом сто раз! Нарцисса смирилась с моим выбором... Ты же слышала за ужином, она хочет внуков! Ну, и свадьбы, видимо, – он буднично пожал плечами, словно речь велась о предстоящей командировке в Ирландию. – Что ещё тебе нужно, чтобы понять наконец, что...
– Ну да. Смирилась, – упрямо фыркнула Гермиона, благополучно пропустив большую половину монолога мимо ушей, и опять раскрыла книгу.
Потому что. Чёрт!
Слово «смирилась» резануло по слуху!
Она, Гермиона, – магглорожденная.
И, следуя всем заветам семей, подобных Малфоям, отношения между ней и Драко – абсолютный мезальянс!
Самый позорный.
Возможно, это её личный комплекс.
Идиотский пунктик в мозгах, противный механизм которого срабатывал в самый ненужный момент.
Однако. Блин!..
«Смириться» вполне можно и с крокодилом, плавающим в ванне!
Очевидно же, что она и есть этот самый «крокодил»...
Разве что, с небольшим преимуществом от других «крокодилов» в виде Ордена Мерлина первой степени и званием Героини Второй магической войны.
Что, конечно же, с точки зрения Нарциссы, должно поднять из грязи драгоценную репутацию семьи...
А Ведь Малфои всегда славились сверхъестественным чутьём к выгоде!
Вот чёрт! Куда же она, Гермиона влезла? Неужели, ей просто пользуются, выставляя, как знамя?..
Горло сдавило от адской обиды!
А сотня холодных, как лёд серых и голубых глаз буквально резали взглядами. Без ножа! И заклятий...
И Грейнджер чувствовала.
С завидным натурализмом, что...
В отличии от Драко, она чужая здесь.
Инородная. Не такая, как...
Как все они. Эти волшебники, изображённые на холстах...
Она настолько другая, насколько вообще возможно! Будто сделанная из другого теста...
Они – холёные аристократы. Хрупкие, как дорогой китайский фарфор.
А она, Гермиона, – дочь лондонских дантистов. Обыкновенная девчонка из пригорода.
Хоть и с некоторыми заслугами перед волшебным миром.
Но так и оставшаяся глупой. До невозможности!
Позволила себе влюбиться. Поверить, что и «Слизеринский принц» способен разглядеть в ней что-то.
Гарри ведь предупреждал её с самого начала, что...
– «Лишь имя это мне желает зла...», – тихо раздалось из-за спины.
Драко.
И. Все до одной.
Уничтожающие мысли...
Растворились в его голосе.
А когда его ладони мягко опустились на её плечи...
Чёрт! Предательские мурашки поползли по спине под одеждой.
Сердце забарабанило по грудной клетке. Так сильно... Словно в последние минуты перед смертью!..
Щёки обожгло. А пальцы сжали обложку книги с тройной силой.
И Гермиона обернулась
– «Ты б был собой не будучи Монтекки...», – продолжил Малфой.
Господи! Идиотка!
По-другому не назвать!
О чём она думала?
Кровь, крокодилы в ванной... Выгода!
Чушь. Какая ерунда!.. Вздор!
По сравнению с этим!
Он. Тот самый Драко Малфой, обзывавший когда-то её грязнокровкой, показательно ненавидевший всё, что связано с миром магглов...
Её, Гермионы, миром...
Наизусть. Цитировал. Шекспира!
– «Что есть Монтекки? Разве так зовут, – поднявшись из-за стола, растерянно прочитала Гермиона, – Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?».
Строчки сливались в сплошную чернильную муть.
Мерлин...
Как же она могла вновь думать о Драко хуже, чем он заслужил?
Так нельзя! Это просто непозволительно. Для...
Невесты? Нет. Конечно.
Для неё. Гермионы!
– Вот именно, Грейнджер, – хмыкнул Малфой, не отрывая от неё проницательного взгляда. – Все твои рассуждения пусты, – он невесомо чмокнул её в лоб, и продолжил: – «Неужто больше нет других имен? Что значит имя? Роза пахнет розой. Хоть розой назови её хоть нет...».
Господи. Этот человек не перестанет её удивлять!
Никогда!
Они вместе уже год, и каждый Мерлинов день Гермиона узнавала о нём всё больше!
И любила. Всё больше.
С каждым днём. Часом, секундой...
Вдохом.
– «Тем верхом совершенств, какой он есть. Зовись иначе как-нибудь, Ромео...» – зачитала Гермиона.
Сходя с ума.
Всего лишь от того, что ладонь Драко остановилась на её талии.
Боже. Все чувства, эмоции... Всё. Как в первый день!
Мысленно она благодарила. Его. Тысячу раз.
Мерлина, маггловского Бога и всех остальных вершителей судеб... Там, на небе.
За ещё один шанс!
Ещё одно мгновение рядом с ним.
И Гермиона усмехнулась, перед тем, как шёпотом прочитать:
– «И всю меня... Бери тогда взамен...».
– Благодарю за разрешение, леди, – хитро подмигнул Малфой.
И поцеловал её руку.
– Я люблю тебя, – выдохнула Гермиона.
Я так благодарна. Спасибо-тебе.
Мерлин!
Она не знала, как выразить словами всё то, что испытывала рядом с ним!
Счастье? Да, наверное оно выглядит так.
Потому что... В глубине его серых радужек плескалась Амортенция.
Настоящая. Пленящая.
И Гермиона не успела проконтролировать, как её ладони самостоятельно обхватили его лицо. Привлекая ближе.
И её губы встретились с его.
Реальными. Живыми губами!
Ещё совсем недавно, Гермиона думала, что никогда не сможет прикоснуться.
А сейчас... Тонула.
Плавилась, растворялась в поцелуе.
– Выходи за меня? – шепнул Малфой, на миг оторвавшись от её губ.
Сердце пропустило удар.
– Что? – ошарашенно моргнула Гермиона.
И ещё раз.
Дьявол!
Она забыла, как нужно дышать!
– Я не представляю своей жизни без тебя, – не отрывая своего сумасшедшего взгляда, повторил Драко. – И прошу тебя стать моей женой.
– Так вот к чему вели эти разговоры за ужином?.. – нахмурившись, Гермиона отстранилась. – Значит, ты решил устроить «смотрины» под видом воссоединения семьи?
Он утомлённо потёр переносицу.
Кажется, она, Гермиона, перегнула с подозрениями.
– Послушай, Андромеда с Нарциссой могут обсуждать всё, что им заблагорассудится! – опустившись на стул рядом, раздраженно произнёс Малфой. – Им простительно. Да и... Ты снова меняешь неудобную для тебя тему, Грейнджер! Ради всего святого!..
Он нервно всплеснул руками.
Несмотря на то, что её, Гермионы, сердце стучало где-то в районе горла, она чувствовала – какое дикое волнение бурлит в его, Драко, душе.
И всё равно не верила. Не могла уместить в голове, что и впрямь слышит это!
Он порывисто вдохнул. Ещё раз.
Пытался собраться...
И спокойно повторил:
– Ты выйдешь за меня?
«Да. Тысячу раз!» – воскликнуло сознание.
И Гермиона нерешительно закусила губу.
Да. Миллион «да».
Все утерянные детали пазла её искалеченной памяти встали на места.
А все противоречия...
И кретинская теория о чистоте крови, не дававшая ей покоя с самого первого дня их отношений...
Все это превратилось в ничто. Простой пшик.
И. Да, полетело к чертям!
Потому что. Он больше не «мерзкий слизеринец», а она не «грязнокровка-Грейнджер»...
Детство кончилось. Там же остались и детские обиды.
Забыть их следовало уже давно!
Ведь тот, кто живёт прошлым, лишён шанса на будущее, так?
Конечно же. Они совсем не Ромео и Джульетта.
Никогда ими не были, и не станут.
Их ждёт счастливый конец.
Чего бы это не стоило!
Ведь она была рождена, чтобы быть с ним!
Серьёзно. По крайней мере, в последний год, так казалось.
И глядя на такое знакомое...
Красивое до невозможности. Помолвочное кольцо в бархатном футляре, Гермиона пообещала себе вернуться.
Дело не в бриллиантах. Не в платине.
Даже не в роскоши, которой обеспечена она, её дети и будущие внуки с правнуками...
Нет. Самая огромная ценность – любовь!
И вопреки всем предрассудкам и грязным сплетням... Главная традиция семейства Малфоев – любовь.
Несмотря ни на что!
Они не единожды продемонстрировали свое беззаветное отношение друг к другу во время отгремевшей войны.
И, как бы странно или страшно не звучало...
Но она, Гермиона с гордостью готова была стать частью этой семьи.
Она обязательно вернётся!
К нему.
Её жизни. Её любви и судьбе.
Отцу её детей.
– Да, – сорвалось с губ совершенно самостоятельно.
А в глазах защипало. Казалось, ещё миг – и по щекам польются слёзы.
И Драко. Смотрел на неё так, будто всерьёз сомневался в произнесённом. Неверяще.
Словно предполагал, что она вдруг свихнулась.
– Я стану твоей женой, Малфой, – порывисто обняв его, прошептала Гермиона. – Только не надейся, что я когда-то стану твоей собственностью! – деловито добавила она. – В противном случае, я просто уйду, ну... Скажем, к Забини или к Га...
Она замялась, когда Драко расхохотался.
И все почившие родственники, как один, уставились на него, как на безумца.
Неудивительно. Если честно...
Наверняка, никто из наследников прошлых лет не ржал, когда делал предложение руки и сердца, верно?
– Однако!.. Звучит дерзко даже для тебя, – отсмеявшись, заключил Малфой. – Вызов принят, Грейнджер!
И он надел кольцо. На безымянный палец её левой руки.
