Я Хибари Кея! Ну, а кто не согласен... камикорос!

      Время, проведённое вдали от наставника, пролетело быстро. Возможно, странно это слышать от меня, но я давно не чувствовала себя настолько хорошо и свободно. Нет, дело не в Фонг-сама, который постоянно мне звонил и спрашивал о моих делах, но не настаивал на подробных ответах, да и вообще, он всегда уважал моё личное пространство. Наставник относился ко мне, как к человеку, я бы даже сказала, как к дочери. Он помогал советами и не ограничивал меня, но… для него я была и оставалась ребёнком. В итоге я сама поверила в это, хотя и осталась такой же нелюдимой, как и в самом начале, ибо взрослые не воспринимали меня, как равную. Несмотря на все мои силы и успехи. Ну, а с детьми мне было неинтересно, приходилось под них хотя бы отчасти подстраиваться, чему противилась вся моя бунтарская натура. С этой компашкой мне не надо было притворяться, следить за своей речью. Я не боялась показаться смешной или излишне взрослой. Рядом с этими мальчишками я могла быть собой, а легкий привкус недоверия и постоянной угрозы от них только добавлял изюминки. Я постоянно чувствовала их слежку, а в особенности, когда разговаривала с Фонг-сама или же заходила в интернет кафе, чтобы отправить выполненное задание наставникам. Впрочем, в первом случае они могли слышать только мои ответы, не более; зато во втором внимательно следили, как я фотографирую исписанные убористым почерком листы и перекидываю неизвестным адресатам.       Звучит довольно странно, но я даже прониклась к мальчишкам некоторой симпатией. Раненные, но не сломленные. Они во многом напоминали меня в детстве. Столько же недоверия и постоянное ожидание удара. Хотя это не изменило того, что в первую же неделю нашего совместного проживания (звучит-то как!) я обнаружила, что готовку они полностью скинули на меня (не забывая внимательно следить за самим процессом, конечно). Странно, но я не чувствовала при этом отторжения. Мне было даже приятно смотреть, как сделанное моими руками с удовольствием поедают. Впервые я чувствовала, что не обо мне заботятся, а я забочусь, это накладывало свои ограничения. Да и готовка была даже не сложнее, чем составление ядов или мазей, зато отдача была не в пример сильнее. Слов благодарности мне никто, конечно, не говорил, но сметали даже слегка подгоревшую яичницу. Правда, благоразумие невинно намекало, что детям в лабораториях вряд ли готовили нормальную еду, но гордость и самолюбие упорно её затыкали, уверенно сообщая, что это я великий кулинар. Угу, который даже кашу толком сварить не мог: молоко просто-напросто убегало, манка была комочками, пшенка сухая, макароны слипшиеся, но благоразумие всё равно было не право! Ну, так или иначе, я выискивала рецепты в интернете и осторожно их опробовывала на своих подопытных кроликах. Никто не помер и даже добавки просили, живучие ско… вернее, сразу видно, что вкусно!       Впрочем, готовка и подлечивание были не единственным, чем я занималась. Я старательно поясняла этим детям, как и что надо делать. Мелкие вопросы, которые знает каждый ребенок, воспитанный в семье или даже детдоме, но которые не знают лабораторные крысы. У ребят было превосходное образование, но без практики оно лежало мёртвым грузом, хотя стоит отдать им должное, учились они быстро. Теперь я не должна была переживать, что поход на рынок обернётся для них катастрофой, они стали уверенно пользоваться общественным транспортом и не терялись, говоря с людьми. Ну и главное! Хохлатик укутал домик, в который нам пришлось перебраться из первого (там слишком нашумели), своими иллюзиями, и теперь не нужно было опасаться незваных гостей. Про дом просто-напросто все временно забыли. Это было мне на руку. Я любила тишину и спокойствие, а бывшие подопытные Эстранео их просто ценили. Жаль, что отведённые мне три недели прошли, и наставник в последний звонок настойчиво советовал вернуться. Точнее, пройтись к тому месту, откуда я высадилась, чтобы попасть в этот город. Сегодня, ровно в час, меня будут там ждать. Тоскливо, но дальше тянуть нельзя, как бы я ни хотела побыть с ребятами подольше, но… не всегда всё идет так, как мы хотим, а я и без того была с ними непозволительно долго. Фонг-сама же не исследователь и лабораторию осмотрел лишь поверхностно, после координировал происходящие там работы. Если бы не моё нежелание там находиться, я бы могла остаться с ним.       Глубоко вздыхаю и беру альбом. Это был тот, который я купила в первый день знакомства с этой кучкой травоядных. В нём остался всего один чистый лист, но мне хватит. Пусть это и сентиментально, но я хочу сделать им последний подарок. Карандаш послушно скользит по белому листу, вырисовывая силуэты четырех детей. Фотография, конечно, была бы лучше, но ни я, ни кто-то из травоядных не пойдёт на это. Слишком опасно. Именно поэтому сейчас я рисую. Лукаво поблескивающего глазами хохлатика, широко ухмыляющегося шрамированного, флегматично играющего с йо-йо штампованного и себя, читающую книгу на заднем фоне. Это самое сложное, ведь я никогда не наблюдала за своими действиями со стороны, поэтому скопировать разные выражения лица получалось плохо. Пришлось импровизировать, но вроде получилось неплохо… хотя кого я обманываю? Если не считать возраста и чуть более плавных, мягких черт лица, я нарисовала точную копию Фонг-сама, и это было плохо. Ну, с другой стороны, мы с ним были дико похожи, соответственно, не знающий наставника человек вполне может перепутать.       — Юн-чан? — оборачиваться мне было не надо — единственный смертник, кроме донны Арии, смеющий меня так называть, был хохлатик.       — Чего тебе, хохлатое травоядное? — лениво интересуюсь я, откладывая в сторону полностью готовый карандашный набросок.       — Ты ничего не хочешь нам сказать? — передо мной появляется вся тройка, и я невольно усмехаюсь.       — Скоро я уйду, и мы, скорее всего, больше не встретимся, — я спокойно смотрю в их сторону. — Вы можете пойти со мной, но не буду вас обманывать и давать ложных надежд, тогда станете частью Триады, ибо наставник не будет вас прикрывать перед остальными, как делает это со мной…       — Ты же знаешь, Юн-чан, что это нам не подходит, — качает головой хохлатик. Ожидаемо, именно этот ответ я ждала, но всё равно чувствую расстройство. Я к ним привыкла.       — Я так и думала, подождите немного, — выскальзываю из-за стола и подхожу к уже собранному рюкзачку. Рядом с ним лежит пакет, там немного денег и тетрадка с адресами. Ничего серьезного и тайного, они сами могли бы это узнать, причем быстро, но я решила, что лучше я напишу им имена и адреса людей, которые могут помочь им с документами. — Держите, тут немного денег, их хватит на первое время, а там вы и сами сможете заработать, навыков у вас много, — глубоко вздыхаю и складываю кулёк перед ними на стол. — Тут также тетрадка, в которую я записала имена и адреса людей, которые могут помочь вам с документами и вообще с легализацией в обществе. Можете обратиться к любому из них или найти других. И… — на мгновение медлю, а после поверх кулька ложится недавно нарисованный рисунок, — считайте это прощальным подарком.       — Спасибо, — едва слышно прозвучало в ответ. На мгновение даже кажется, что я это придумала, но я знаю, что это не так. Пора уходить, не люблю долгие прощания.       — Юн — это имя, данное мне лаоши, — я сама не знаю, что заставляет меня остановиться и, не оборачиваясь, бросить. — Мое настоящее имя… — короткая заминка, но я всё же произношу: — Хибари Кёя, я японка.       Голос меня немного подвёл: на имени он дрогнул, но это уже не важно. Я решительно покидаю этот дом, оставляю позади новых знакомых. Этот этап моей жизни закончился, пора вновь влезать в привычную шкуру и становиться не просто умным ребенком, а ученицей Аркобалено Урагана. Впрочем, это не так уж и сложно. С каждым шагом, что вёл меня прочь от мальчишек, привычные маски вновь возвращались. Холод и спокойствие — эти эмоции были уже давно привычны, но в глубине души появились новые тёплые огоньки. Очередная причина жить и не дать своему зверю взять верх. Моё Пламя признало хохлатика и довольно благодушно отнеслось к двум остальным. У меня появились новые привязанности, которые трудно забыть, но заставить себя не думать — вполне. Жаль, что не получилось обменяться телефонами или же почтой, у них их банально нет. Впрочем, обменялись, и что? Я бы первой не написала, они тоже, в итоге тупик. Мы правильно сделали, что не стали разводить долгих проводов. Да и… есть небольшая вероятность, что мы встретимся в будущем, пусть и только в качестве врагов. Слишком уж сильна ярость этих детей на мафию, и я их понимаю, моё отношение к Хибари-сама не лучше. Только вот я знаю лицо своего мучителя, а они решили наказать всех. Не мне их судить, но я жалею, что они не пошли со мной.       Устало вздыхаю, отгоняя ненужные размышления, в них нет смысла. Я уже прибыла на место, пусть и на десять минут раньше, чем обговаривалось. Хорошо. Будет время просто посидеть и очистить голову от дурных мыслей и избавиться от ненужных на данный момент эмоций. Не стоит смотреть назад, мальчишки уже прошлое, пусть и моё. Конечно, они могут стать настоящим, но когда это настоящее наступит, я и буду решать, а сейчас лучше сесть и помедитировать. Фонг-сама и остальные слишком проницательны, буду вести себя необычно — он поймет. На плечо прыгает обезьянка и сочувствующе гладит по голове. Дожилась! Меня уже животинка жалеет! Впрочем, могу заметить, что необычная животинка, но успокаивает это мало. Где моё хваленое равнодушие и непроницаемое лицо? Хочется побиться об стенку, разбить до крови костяшки, вернуться назад и силой потащить тех травоядных с собой! Однако нельзя. Я обещала дать им выбор, и они его сделали. Хотя жаль, что не в мою пользу. Очередной глубокий вздох, и я морщусь от боли — обезьянке не понравилось то, что я её проигнорировала. Придётся ответить, пояснить, сказать вслух, чтобы убедить себя в правильности сделанного. Мне это просто необходимо.       — Со мной все в порядке, Ричи, — тихий лепет в ответ и недоверчивый взгляд. — Я не вру, просто говорю не всё, — недовольно морщусь, неприятно осознавать, что меня может прочесть даже обезьяна. — Они сделали свой выбор, и я не вправе им мешать.       Замечаю недоверчивость в чёрных бусинках глаз, но упрямо сжимаю губы. Я считаю именно так, как сказала! Точка! Очередная в моей жизни, но гораздо более бескомпромиссная, чем ранее. Больно. Не физически, а в душе. Расставаться с Линг-сан и Юйлон-саном с Шенли-саном было проще. Я просто знала, что непременно встречусь с ними потом, да и просто поддерживать связь при помощи современной техники. Тут этого нет и вряд ли будет. Мы можем больше никогда не встретиться. Больно и холодно, но я должна справиться. Всегда справлялась. Вдох-выдох. Разжать судорожно сжатые ладони. Запрыгнуть на ближайшую толстую ветку и, прислонившись к шершавому стволу спиной, очистить мысли, погрузившись в состояние медитации. Не глубоко, на это нет времени, но всё же… Постепенно, мало-помалу, становится легче. Пропадает давящее ощущение, становится проще дышать. До полного спокойствия ещё далеко, но маска равнодушия плотно легла на лицо. Наставника, конечно, таким не обмануть, но этого и не надо. У меня еще будет время в течение полета. Его уж точно хватит. Я должна перестать грустить и просто радоваться, что на моём пути встретились те мальчишки. Единственные сверстники, которые меня приняли и поняли. Глубоко вздыхаю и открываю глаза, смотря в сторону, откуда доносится стрекот вертолётных винтов. Пора. Впрочем, я не тороплюсь подниматься на ноги и спрыгивать с облюбованной мною ветки. Вначале он должен приземлиться, а там уж посмотрим. Вдруг это не за мной?       Задумчиво смотрю, как маленькая точка в небе становится всё больше, а шум, издаваемый винтами, всё сильнее и сильнее. Я узнаю этот вертолет, на нём эмблема семьи донны Арии. Способ посадки тоже мне известен, я знаю пилота и неоднократно видела его в действии. Забавно. За мной послали одного из лучших лётчиков, подчиняющихся Аркобалено Неба. Сразу видна рука наставника, донна бы так со мной возиться не стала. Слишком велика взаимная нелюбовь. Хотя понять её можно. Никому не нравится, когда их видят насквозь и, главное, не боятся сообщать своё мнение. Я вижу, я сообщаю. Причём, не пытаясь сгладить сказанное. Будь послабее, блондинистая истеричка и его два названных братца давно бы меня прибили. Ну, а так я ещё хожу по земле. Я же не полная идиотка и своё мнение высказываю лично, в основном с глазу на глаз, если сама донна не нарывается на публичные выступления. Не люблю ощущать себя виноватой. Не перед донной, нет, перед наставником, который умеет смотреть так грустно… Впрочем, даже он понимает, что все наши пикировки и завуалированные оскорбления действуют на носительницу небесной пустышки положительно. Женщина звереет от того, что её тыкают носом, как нашкодившего котёнка, не те, кто старше, а ребёнок. Нет, она не топает ногами, не кричит, просто пытается доказать, что я не права. Не скажу, что донна полностью оправилась, но жизни, как и упорства, в ней стало определённо больше. Именно это и позволяет оставаться мне в живых, в противном случае любой из Аркобалено… хотя не стоит о грустном, правда? Всё равно вертолёт уже приземлился, вон уже пилот из кабины вывалился и картинно снял шлем. Знает, зараза, что не сделай он этого, я бы не подошла. Хмыкаю и соскакиваю с ветки, пора улетать.       — Приветствую, госпожа Юн, как отдохнули? — мне широко улыбаются, хотя и знают, что я этого не оценю.       — Нормально, педофила я поймала и отдала жаждущим мщения родителям, — холодно бросаю я, с интересом наблюдая за реакцией, и она меня не разочаровала. Мужчина изумлённо на меня вытаращился и стал беззвучно открывать-закрывать рот. Мда… а ведь знаком со мной не первый год и всё равно так бурно реагирует! Хотя сложно его винить, похоже, он сравнивает меня со своими детьми, старший, вроде, мой ровесник или же немного старше. — Тот мафиози был мне благодарен и мой счёт неплохо пополнился.       — Ха-ха-ха! — начал нервно посмеиваться лётчик, но заметив мою вопросительно приподнятую бровь, жалобно уточнил. — Вы же так пошутили, госпожа Юн?       — Нет, — флегматично замечаю я, направляясь к месту для пассажиров. — Я же говорю, что хорошо отдохнула.       Спиной чувствую странный взгляд, но не оборачиваюсь. Прекрасно понимаю, что ошарашило мужчину, но мне весело! Ещё веселее стало, когда я забралась внутрь и обернулась проверить, идёт ли летчик за мной или нет. Нет, не шёл. Более того, он находился явно в глубоком шоке, о чём свидетельствовали расширенные зрачки и остановившийся взгляд. Сразу видно, что не такого пояснения он ждал от милой малышки. Впрочем, милой меня мог назвать только слепой. Тихо фыркаю. Не я одна. Ричи, что удобно устроилась на моем плече, тоже веселится. Хм… забавно, но если так продолжится, мы улетим нескоро, а это плохо. Местные власти не могли не заинтересоваться чужим вертолётом, а значит, тут может скоро кто-нибудь появиться. Оно мне надо? Нет. Я не стремлюсь к излишнему вниманию.       — Ричи, — тихо прошу я, пытаясь спроецировать ей образ того, как она подлетает к застывшему в ступоре мужчине и дергает за нос. Судя по тому, как обезьянка сорвалась с места, у меня всё получилось. Хорошо. С интересом смотрю за происходящим, довольная, что все прошло так, как я запланировала, и лётчик вышел из транса, обиженно смотря на вернувшегося ко мне зверька. — Взлетаем.       — Конечно, госпожа! — тут же отмирает он, и я уже со спокойной совестью устраиваюсь в недрах вертолёта. Убедиться в том, что я выполнила всё, что требуется от хорошего пассажира, и провалиться в состояние медитации. Полёт — дело не скорое и, как минимум, час у меня будет.       С облегчением закрываю глаза, чтобы открыть их уже непосредственно после посадки. Узнаю это место, именно здесь мы останавливались до того, как отправились уничтожать Эстранео. Небольшой особняк, где спокойно может разместиться человек тридцать, плюс фруктовый сад, где при желании можно найти укромное место для тренировок или же просто отдыха. Впрочем, меня подобным было восхитить достаточно трудно, да и все дома, в которых я останавливалась последние пару лет, слились для меня в смазанное пятно. Нет, при желании я могла вспомнить вид и адрес каждого, но смысл? Они лишь временное прибежище, которое зачастую принадлежало союзникам или же просто знакомым донны Арии, иногда Реборна с Колонелло или Фонг-сама. Шанс, что я опять вернусь сюда, был мизерный. Однако заставлять наставника ждать банально невежливо, именно поэтому я не задерживаюсь, иду прямо в сторону слабо ощущаемых мной Атрибутов. Мда… а ведь раньше я их совершенно не чувствовала, даже когда они не стремились полностью закрыться, теперь же могу определить местоположение с точностью до метра, хотя и знаю, что они закрылись. Не полностью, но довольно ощутимо. Тихая радость от осознания того, что мой прогресс стал заметнее. Похоже, щекотание нервов хохлатиком и остальными не прошло даром. Он всё же талантливый Туман, и мне пришлось попотеть, чтобы научиться его отслеживать. Играть в прятки с ним было одно удовольствие… Чёрт! Коротко встряхиваю головой, отгоняя ненужные воспоминания и мысли. Нужно сосредоточиться.       — С возвращением, Юн, — меня встречает мягкая улыбка наставника, стоит зайти в небольшой зал, где расположилась для чаепития тройка Аркобалено. Они выглядят довольными. Видимо, смогли получить от операции всё, что хотели, и даже больше. Прекрасно. Значит, время моего пребывания в Италии заканчивается. Хорошо.       — Я вернулась, лаоши, — кланяюсь вначале ему, а после и остальным.       — Присядь с нами и расскажи, что тебя так задержало, — спокойствие и доброжелательность, которым я даже верю, но… я не могу рассказать обо всём! Просто не могу! Я же обещала!       — Я решила последовать Вашему совету, лаоши, — отвечаю довольно расплывчато — не хочу обсуждать эту тему сейчас, да и потом тоже. Я уже достаточно взрослая, чтобы совершать глупости, тем более, я уверена, что сделанного не воротишь. Хохлатик не идиот, из того городка они сбежали едва ли не раньше, чем я покинула порог дома, ибо он Туман, не калечный, как я, поэтому может спокойно перемещаться сам и перемещать других. Хотя всё может быть, от случайностей никто не застрахован. Ну, в таком случае мне остаётся только надеяться, что я не ошиблась. Впрочем, даже если ошиблась, ничего страшного, я же назвала им только своё имя, а семейку Хибари-сама мне не жалко. Пусть развлекается, а с Аркобалено он точно связываться не будет, да и Фонг-сама его без особого труда размажет по полу. Слишком силён и привык побеждать выдуманных чудищ. Я так ещё не могу. Медитации — пожалуйста, а вот проводить мысленные спарринги… сложно, я только начала осваивать это умение. Хотя… у меня ещё вся жизнь впереди — успею, я должна успеть. Иначе и быть не может.       — Какому? — Фонг-сама искренне заинтересовался, как и два других Аркобалено, впрочем.       — Пыталась развить коммуникативные навыки, — выдала частичную правду.       — И как, кора? — не удержался от вопроса Колонелло.       — Не знаю, месяц — слишком малый срок для такого, — пожимаю плечами. — Я же не стремилась втереться в доверие, просто общалась.       — Что-то случилось, Юн? — проницательно поинтересовался Фонг-сама.       — С чего вы взяли, лаоши? — мой голос спокоен, как и взгляд, я не могу проколоться на таком. Правда, с Фонг-сама это прокатывает лишь отчасти, слишком хорошо меня знает, да и опыт общения с другими у него колоссальный. Куда уж мне с ним тягаться, он чувствует недосказанность чисто интуитивно.       — Не хочешь говорить, не надо, — согласно кивает он и смотрит по-доброму, мягким тоном уточняя. — Скажи только, хорошее или плохое?       — Время покажет, — ничего не могу с собой поделать, наставник знает, как заставить меня говорить.       — Понятно, — с лёгкой улыбкой соглашается Фонг-сама, а после резко серьёзнеет. — Юн, хотел немного отложить эти вести, но… я и так тянул достаточно.       — Что-то случилось? — теперь мой черед задавать этот банальный вопрос.       — Да, — кивает наставник и, после недолгого молчания, тяжело роняет слова. — Отото хочет тебя видеть, Юн.       Негромкие, по отдельности совершенно не страшные слова, но вместе… ещё недавно я считала, что разучилась бояться. Я спокойно брала задания, на которых могли убить и более взрослых, подготовленных людей. Смерть шла рядом, я могла назвать её закадычной подругой, ровно до этого момента. Было ощущение, что меня ударили под дых. Воздух не хотел попадать в легкие, а в ушах появился противный звон. Весь тот ужас и холод, который старательно изгонял из моей души наставник… пробудился. Краткий миг потери самообладания, и я вновь беру себя в руки. Хотя кого я обманываю? Ни черта не беру! Я с трудом сдерживаюсь, слишком сильны воспоминания. А ведь прошло столько лет… я стала сильнее, но по-прежнему внутри живёт та маленькая девочка. Хибари-сама говорил, что не оставит меня в покое, что я не смогу от него скрыться, так почему я это забыла? Расслабилась, поверила в лучшее. Ха! Какая я всё же наивная! Решила, что умнее всех, да? Считала, что пока не созреешь, как девочка, будешь не интересна семье? Три раза ха! Забыла, кто ты для семьи, Юн? Нет, не забыла, совсем. В такие моменты хочется проклинать свою идеальную память. Стереть воспоминания, забыть полные льда и презрения слова. Однако это не в моей власти и даже глупо. Это моё прошлое, которое помогает идти вперед в настоящем. Это сделало меня такой, какая я сейчас есть. Мне не стоит забывать прошлое, чтобы я не допустила таких ошибок в будущем. Я не хочу, чтобы семья, которую я назову своей, пошла таким же путем. Впрочем, не стоит даже надеяться, что я забуду. Слишком сильны нанесённые раны.       Я не смогу выкинуть из памяти брезгливо кривящую губы мать, которая сетует, что лучше бы сделала аборт, чем родила такое ничтожество. Забавно, я до сих пор помню свист плети и чувство разрываемой на спине кожи, но больнее всего ранили её слова, а ведь тогда я еще верила ей и любила… чистой, всепоглощающей любовью, так могут любить только дети. Хибари-сама рассчитал всё правильно, предательство той, что дала мне жизнь, стало самым страшным для меня. После было легче, пока не пришла память, я искренне считала происходящее нормальным. Я же была грязным отродьем, позором, разве ко мне кто-то мог хорошо относиться? Я могла только благодарить и молиться на тех, кто позволял мне жить и даже тратил своё бесценное время, ресурсы на такое ничтожество, как я. Из глубины души поднимается холодная ярость. Я слишком долго терпела, я прошла долгий путь. Я не позор! Я Юн! Я та, кто в неполные семь лет получила прозвище Одинокое Облако. Первый же, кто посмеет бросить в мою сторону оскорбление или брезгливо скривить губы, пожалеет об этом. Я не намерена больше терпеть такое отношение. Пора показать Хибари-сама, что я не буду плясать под его дудку. Он потерял надо мной власть достаточно давно, но я должна буду поблагодарить его за своего зверя. Хотя спокойнее, Юн. Мне нельзя срываться. Слишком велика цена, не для них — не вижу проблемы в убийстве кого-то из семейки, — для меня. Это ведь только кажется, что вернуть себе самообладание и контроль легко. На самом деле это не так. Один раз оступился, второй уже не встанешь. Слишком мало у меня якорей, и единственное, что держит в этом мире, это наставник и дружба с его учениками. Я не уверена, что это заставит меня вернуться, а умирать на радость Хибари-сама? На губах появляется оскал. Не дождётся! Я не доставлю ему такое удовольствие!       — Когда? — не узнаю свой голос, слишком хриплый, но это совершенно меня не заботит, как и странные взгляды Реборн-сана и Колонелло-сана. Похоже, они не ожидали такой реакции, но они и познакомились со мной уже после того, как меня взял наставник и обучил контролю.       — Я смог выбить полгода, не больше, — виноватая улыбка и встревоженный взгляд в ответ, на который я пытаюсь улыбнуться, а не оскалиться ещё сильнее. Нельзя. Наставник и так слишком волнуется обо мне. Я не имею права заставлять его волноваться. С трудом возвращаю себе невозмутимость; вроде получается, лицо застывает холодной маской.       — Причина? — не то чтобы мне это важно, но я не могу подвести наставника, он и так сильно рискует.       Именно поэтому я должна знать, чтобы проработать пару схем своего поведения. Жаль, что нельзя просто вырезать их всех, и дело даже не в моём отсутствующем человеколюбии, просто я понимаю, что может случиться, исчезни самая сильная и влиятельная семья в Японии. Политики, генералы, якудза, секретные агенты Интерпола, семья Хибари делится на две ветви: те, кто в тени, и те, кто под вспышками фотокамер. Две стороны одной медали, а над всем этим возвышается мой биологический отец. Уничтожу хотя бы часть — начнётся передел влияния и достанется всем, про количество пролитой крови даже думать не хочу. Однако моя семья далеко не самая могущественная в мире, крупных фигур в ней не много, но на то, чтобы справиться со мной или же погрузить Японию в хаос, хватит. Я не могу этого допустить. Я обязана быть хладнокровной и показать, чего они лишились. Благо, удержать меня на месте не получится, я не зря столько времени развивала и совершенствовала свои навыки работы с Туманом. Сбежать я смогу в любом случае, но лучше я покажу им упущенные возможности, главное, не заиграться. Страшно. Холодно. Хочется кричать. Нельзя.       — Турне по Европе, тебе пора на практике испробовать те языки, что ты знаешь, и обучиться чему-нибудь новому, — взгляд Фонг-сама становится ещё виноватее, но жалости или опасения о моём душевном состоянии, к моему облегчению, нет.       — Спасибо, Фонг-сама, — я кланяюсь глубоко, боясь встречаться с ним взглядом. Слишком больно. Я ведь только недавно полностью отпустила прошлое, перестала оглядываться за спину. Холодно. Я не забыла. Хибари-сама рассчитал всё правильно. Однако я сильная, ему не удастся меня сломить или заставить вернуться. Он потерял право на мою жизнь уже давно.       — Не волнуйся, ты ещё не закончила обучение, Юн, — пытается приободрить меня наставник. Его взгляд стал понимающим, но он не торопится лезть мне в душу, и я благодарна ему за это.       — Не нужно, лаоши, рано или поздно я должна была встретиться с Хибари-сама, — уголок губ дёргается, но я усилием воли душу панику и дикую ярость на ублюдочного отца в зародыше. Вместо этого едва уловимо улыбаюсь. — Полгода — большой срок, многое можно успеть.       — Ты права, — мне тепло улыбаются в ответ. Это хорошо. У меня в планах освоить спарринги в своём подсознании, полгода должно хватить, чтобы стать ещё сильнее. Вряд ли это поможет убить самых сильных бойцов семьи, но отстоять своё мнение — вполне. Я заставлю Хибари-сама признать мою силу.       — Я могу пойти к себе в комнату? — стараюсь удерживать нейтральный тон. Я хочу всё обдумать ещё раз, не затуманенной эмоциями головой, а для этого я должна успокоиться.       — Конечно, тебе стоит всё обдумать, — понимающий кивок, и меня отпускают. Ками-сама, какое же это облегчение!       Поклон тороплив, я хочу скорее остаться одна, а Аркобалено пусть пытаются выбить ответы из наставника. Сунутся ко мне — получат максимально вежливые посылы. Нет, я бы и грубо послала, но даже недавний шок не смог выбить из меня зачатков здравомыслия. Они сильнее, на грубость могут ответить ударом. Я не боюсь боли, но лишние раны могут помешать развитию, чего я допустить не могу. Довольно простая цепочка, правда же? Только отчего я вновь начинаю себе напоминать бездушную машину?       Продолжение следует…