Аромат пионов

Просторное помещение аукционного дома, адрес которого был выведен убористым почерком на конверте с приглашениями, было наполнено золотым свечением ламп и искрами отсветов, отбрасываемых впечатляющими колье и кольцами пришедшей на очередной "восточный базар" аристократии. Дамы со скучающим видом цедили шампанское из высоких фужеров, пока их мужья и сыновья потирали руки в предчувствии новых приобретений. Скупка трофеев, свезенных в Париж из самых разных уголков некогда порабощенной Европы, стала для этих людей теми же скачками, подбрасывая остроты в их размеренную и пресыщенную жизнь. Алана, быстро оправив свое, по собственным словам, чрезвычайно скромное синее платье, недовольно окинула собравшихся в зале взглядом. - Все они наживаются на чужом горе, так или иначе, - начала она, ловя на себе взгляд одного из одетых в смокинг мужчин возле какой-то скульптуры, - просто поразительно, что тебе удалось затащить меня в такое место, Уилл... - Брось, ты сама пошла. Из любопытства. Грэм победоносно усмехнулся, смотря как гневно сверкнули голубые глаза напарницы. Ну вот, лед тронулся, осталось лишь убедить ее остаться... Только вот на сколько и до которого момента, он и сам пока не мог понять. Но что-то должно было произойти, это он знал наверняка, и как только это случится, то репортаж и съемки, да и вся поездка, приобретут совсем другой смысл. В этом Уилл Грэм полностью верил своему чутью, а оно прежде никогда не подводило его. Взгляд синих глаз скользнул по помещению, вбирая теплые тона платьев и выставленных полотен, пока не задержался на одной из картин, пристроенных почти что в самом углу, довольно внушительному полотну с изображением какого-то древнего замка, утопавшего в кроваво-красном закате, бликами проступившего в сочной зелени листвы. Теперь уже все внимание Уилла было приковано лишь к этой картине, сюжет которой, как ему казалось, словно бы уже был ему знаком. - Мистер Грэм, мисс Блум! - послышалось с противоположного конца зала. Алана обреченно вздохнула, и, прошептав что-то вроде: "ненавижу", повернулась к спешившему к ним итальянцу, одаривая того безупречной улыбкой. - Добрый вечер, мистер Пацци. Приятно видеть Вас здесь, - она бросила неодобрительный взгляд в сторону замечтавшегося Грэма, - простите его, но он впервые в Европе, тут все в новинку, понимаете. - О, безусловно понимаю, мисс Блум. В таком многообразии лотов и самому можно потеряться, - он картинно махнул рукой в сторону сложенных у стены картин, - сокровища Восточной Европы никого не могут оставить равнодушным, правда, Уилл? Ренальдо ободряюще сжал плечо американца и тот кивнул, почти что не слушая разговор. Лишь только когда кто-то прошел между ними, отгораживая полотно от жадного взгляда, Грэм словно бы вынырнул на поверхность, вновь попадая в водоворот голосов и запахов духов, смешанных с табачным дымом. - Что-то понравилось? - Пацци повернул голову в ту же сторону, что и Уилл, и, немного помолчав, усмехнулся, - неплохой выбор, мистер Грэм. И ведь именно по поводу этого лота я и приехал сюда. - Неужели? - встрепенулся журналист, вновь с интересом всматриваясь в картину, пока Алана недоверчиво смерила взглядом Пацци, - и что же в ней такого. - Действительно, - добавила Блум, не найдя в картине хотя бы малейшей ценности, - кроме того, что она, вероятно, написана пару столетий назад, в ней нет ничего особенного. - Может и так, - уклончиво ответил Ренальдо, переводя вновь взгляд на Уилла, и произнося едва слышно, - думаю, эта загадка окажется Вам по зубам, мистер Грэм. С этими словами он скрылся в толпе, растворяясь среди разодетой толпы. - Мне он кажется подозрительным. Как и все тут, - Алана дернула Грэма за рукав, вновь возвращая того в реальность, - Уилл, давай уйдем отсюда побыстрее. Мне еще нужно доснять пару зданий, между прочим, для твоего репортажа, иначе Кроуфорд просто не слезет с нас. - Да, хорошо... Мы скоро уйдем, просто дай мне еще пару часов. И Уилл двинулся в сторону этой картины, так заинтриговавшей его с самого начала. Люди постепенно начали рассаживаться по местам, готовясь к началу аукциона, и к тому моменту как журналист приблизился вплотную к карминно-красному полотну, у него осталась лишь немолодая уже женщина с уложенными в высокую прическу светлыми волосами, в темном платье, приоткрывавшем тонкие щиколотки и с невероятным жемчужным ожерельем, обернутым, словно мерцающая змея, вокруг бледной кожи шеи. Грэм невольно залюбовался ее величавой красотой, совершенно позабыв о приличиях и манерах, пока незнакомка не рассмеялась, встречаясь с ним взглядом. - Простите, я не хотел показаться невежливым, просто... - Просто это платье действительно сочетается с этим жемчугом, - она подняла ладонь в примиряющем жесте, - не стоит извиняться, месье... - Грэм. Уилл Грэм, - журналист кивнул головой в знак приветствия. - Беделия дю Морье, - представилась она, тоже склоняя голову, отчего сквозь уложенные локоны в ушах блеснули жемчужные серьги, - Вас тоже привлекло это полотно, Уилл? Или, может, Вы пришли увидеть ее нового хозяина? В мягком голосе послышались насмешливые нотки, и, не успел Уилл спросить кого Беделия имела ввиду, женщина уже повернулась в сторону аукционного зала, устремляя все внимание в гущу собравшейся толпы, словно ожидая какого-то знака. И вот, в этот же момент хлопнула входная дверь и в зал вошел мужчина, на ходу снимая длинное пальто. Мерцающий свет антикварных люстр ненадолго выхватил хищный профиль и посеребренные у висков уложенные волосы, пока тот не занял свое место, расположившись почти что на последнем ряду, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание, однако все же ловя на себе неодобрительные взгляды нескольких аристократов, которых Грэм видел ранее. - Кто это? - спросил Уилл, глядя в том же направлении, что и его новая знакомая, подмечая не совсем обычную внешность незнакомца. Та лишь пожала плечами и неодобрительно покачала головой, отчего жемчуг в ее серьгах бросил отсвет на хрупкую кожу. - Его зовут Ганнибал Лектер, известно только, что он из древнего литовского рода и последний, кто пережил эту войну. Говорят, у него была сестра, но после войны ее не видели, - на мгновение в светло-зеленых глазах блеснуло сожаление, а уголки губ опустились вниз, но она быстро взяла себя в руки, стряхивая чувства прочь, вновь натягивая маску и шлифуя это щепоткой презрения, добавив, - к тому же, неизвестно еще, удастся ли ему выкупить все фамильные ценности, что он сегодня здесь найдет. Уилл вновь перевел взгляд на Лектера, рассматривая горделивую осанку и правильные черты лица, ухоженные руки и сидящий как влитой костюм-тройка. И он уже хотел было отвернуться и продолжить осмотр лотов, когда тот вдруг резко повернулся, пронзая насквозь взглядом карих глаз. Секунда. И что-то внутри подсказывало, что этот взгляд разделил жизнь обычного американского журналиста на "до" и "после". - Итак, объявляется первый лот! - по залу пронесся заинтересованный гул, а за деревянной стойкой невысокий старичок, по возрасту наверняка приходившийся ровесником выставленного антиквариата, застучал молотком по деревянной кафедре. - Лот номер один: фарфоровый сервиз из Японии, конфискованный из частной коллекции СС, полностью сохранившийся. Цена от двухсот франков! Зал вновь начал гудеть, а в воздух взвились почти что пятнадцать рук с табличками в руках. - Двести франков? Не мало за японский фарфор? - спросил Уилл, наблюдая за торгами. Беделия усмехнулась, и, поправив прическу, объяснила: - Это как спорт, мистер Грэм. Они приходят не столько за антиквариатом, сколько за ощущениями. - А Вы? Зачем приходите сюда Вы? Она повернулась к нему и, помолчав несколько секунд, ответила: - Может, мне просто хочется ощущать жизнь вокруг себя. Уилл не нашелся что ответить, а дю Морье тем временем вновь обратила все свое внимание на аукцион. Прошли полчаса, а может, уже и несколько часов, Уилл потерял счет времени, наблюдая как постепенно расходились с молотка старинные украшения и скульптуры, посуда и гобелены, даже целый мебельный гарнитур оказался в руках какой-то слишком активной дамы, которая доторговалась до почти что баснословной суммы, перебить которую не решился уже никто. Он даже пропустил момент когда все уже начали расходиться, и, опустив взгляд на то место где ранее стояла картина, Уилл не слишком удивился, увидев пустоту. - Пропустили ее продажу, - раздался совсем рядом смутно знакомый голос. От неожиданности почти подскочив на месте, журналист резко обернулся, почти что врезаясь в стоявшего совсем близко Лектера. - Простите, не заметил как Вы подошли, - смущенно произнес он, неожиданно чувствуя себя неуклюжим и неловким под пристальным взглядом карих глаз. - Странно, мне показалось, будто Вы следите за мной, - любезно, но с холодной ноткой произнес тот, - журналисты никогда не должны спускать со своей цели глаз, мистер... - Уилл Грэм, - в который раз за вечер представился мужчина, - боюсь разочаровать, но Вы - не моя цель. Газета Гардиан, статья о послевоенной Европе. На секунду показалось, что словно бы тень тонкой вуалью набежала на горделивый лоб и выдающиеся скулы, но затем Лектер усмехнулся, что впрочем не изменило выражения темных глаз. Казалось, его начал забавлять этот новенький, не знавший о его истории ничего, даже не втянутый еще своей братией в авантюру. - Что же, поверю Вам на слово, Уилл, журналист от Гардиан. Думаю, все же, Вам было интересно. - Разумеется! - поспешно, даже чересчур, воскликнул Грэм, чем вызвал очередную усмешку. Просто потрясающе - на второй день выставлять себя на всеобщее посмешище. Надо как-то исправляться, - Вам удалось... Купить ее? Взгляд обоих мужчин устремился к пустой стене, и Уилл практически почувствовал как велико было отчаяние его внезапного знакомого. Кажется, он сморозил еще большую глупость, навсегда лишившись уважения такого человека... - Боюсь разочаровать Вас, Уилл, но нет. В этот раз она вновь ускользнула от меня, - литовец поднял голову, оглядывая зал, - кажется, Ваша подруга уже ушла, как жаль. - Что? Алана... - Думаю, она уже в отеле, в такое время женщины редко решаются выйти на улицу в одиночестве. Далеко живете? Грэм покачал головой, пытаясь найти в кармане пиджака ключ от номера. Визитка, спички... А, вот он. Американец облегченно выдохнул, и, поняв, что его новый знакомый не спешит покидать его, предложил: - Это в двадцати минутах отсюда, если хотите, можете пройтись со мной, мистер Лектер. - Доктор. Доктор Лектер. Они вышли из уже опустевшего здания аукционного дома, даже не бросив на прощание взгляд. Оба лишь плотнее запахнулись в пальто и с готовностью подставили головы проливному дождю, вдруг зарядившему с темного неба. Лектер заговорил первым, чем очень удивил Уилла, все пытавшегося найти ту фразу, с которой бы проще всего было развить беседу. - На ней изображено поместье Лектеров. Тот замок на картине, - пояснил он, сделав неопределенный жест рукой, - она была написана примерно 300 лет назад, в честь победы моего предка в битве. - Не пробовали воспользоваться правом реституции? - К сожалению, после войны не осталось никаких свидетельств, что полотно или что-либо еще из найденного лично мной в разных уголках Европы, может считаться наследством и собственностью рода Лектеров. Все документы либо утеряны, либо остались в Советском Союзе. - А кто-то из родственников? Может, удастся надавить с помощью нескольких заявлений от нескольких лиц... - Неудачная затея, Уилл, - прервал его Ганнибал, резко вздернув подбородок, отчего дождевые капли мазнули по щекам, словно пролитые слезы, - кроме меня, эти вещи уже никто не истребует. Что-то надломленное было в его тоне. Что-то от потерянного одинокого человека, и Грэм почувствовал укол совести, когда в памяти всплыли слова: "последний, кто пережил войну". Черт, это же надо было быть таким непроходимым идиотом, чтобы столько раз уже испытать терпение этого человека. - Простите, я не хотел. Как-то получается само собой, и это объяснение звучит еще ужаснее самих фраз. Простите, доктор Лектер. - Не извиняйтесь, Уилл, я понимаю, Вам предстоит еще не раз пройтись по этим улицам, чтобы хоть как-то начать понимать этот образ жизни. Тут не торопятся извиняться, как и не торопятся допустить конфуз, - Ганнибал окинул собеседника внимательным взглядом, - и думается мне, из Вас еще выйдет приличный репортер. - Приличный? - усмехнулся Грэм, глубоко вдыхая и чувствуя гортанью прохладный ночной воздух, - запомню эти слова и запишу в репортаж. - Так значит, мне уже отведено место в Вашем труде? - они подошли к отелю и остановились, в своем спокойном разговоре почти не заметив расстояния, - значит, лукавили? - Нет, дело и правда в послевоенной Европе, просто... Не знаю, зачем сказал это, может, просто поддержать разговор. - А, тогда все стало вновь очевидным, - Лектер склонил голову, - до встречи, Уилл. Он развернулся и пошел прочь, даже не подождав пока тот попрощается, на ходу поднимая ворот пальто, дополняя образ таинственного и трагичного в то же самое время незнакомца. - До встречи, - Уилл выдохнул облачко пара, откидывая со лба мокрые пряди волос, смотря как темная фигура на мгновение вынырнула из мрака у фонарного столба на противоположной стороне улицы, а затем скрылась за пеленой дождя, словно призрак из старинных баек.