***
Маг открыл глаза. За окном светила полная луна, освещая комнату серебром. Его взгляд был направлен в потолок. Но в глазах не было ничего, кроме холодной пустоты, которая медленно заполнялась тьмой. Он уже столько раз делал ошибки, которые сам за ошибки не считал. Он сделал выбор. Неправильный. Оставил за собой, пусть и слабый, но реальный шлейф смерти. Не потому, что он утратил человечность. А потому, что по другому просто не смог. Или же просто не захотел. Проще жить с грехом, чувством злости на весь мир и на себя, чем оставить позади «незавершённость » своей прошлой, оставленной жизни. Он так решил и ему с этим жить. И лишь память о матери, все ещё держит его на плаву, не давая окончательно утонуть, во впущенной в себя, тьме. Он сам выбрал. И он знает, что мама не одобрила бы его выбор. Ведь он погубил и погибает сам. Но больно ему не от осознания собственного неверного поступка, а от того, что сознание даёт увидеть его результат. Он видеть лицо матери, по которому катится горькая слеза, и словно слышит: не надо! Но уже слишком поздно. Он не знает, что делать. Он просто делает.***
«Знаешь, мама? Я не знаю, что делать. Я просто живу как умею. Без тебя этот мир кажется ещё злее и опаснее. Мне остаётся только защищаться. Я просто по другому не могу. Я просто боюсь жить как ты. Я не послушал тебя, мама. Я взял грех на душу. Но знаешь?.. Я не жалею. Ведь мир становится чище. А я… давно перестал ждать чуда. Когда-нибудь и я исчезнуть вместе со своими грехами, грязью и тьмой. Но я лучше, мама, я лучше…».***
— Не спится? — раздался тихий голос в тёмной комнате. Парень поворачивает голову в сторону голоса скорее на автомате. Вглядывается в темень, пытаясь разглядеть силуэт прорицательницы, вошедшей в комнату незамеченной. — Сегодня особенная ночь, — продолжает она, не дожидаясь ответа. — Чем? — коротко спрашивает маг. — Полнолуние, — поясняет она, с полуулыбкой глядя на бледный круг за окном. — Да, — произносит парень, также повернувшись к окну. — в эту ночь сверхъестественное обретает немыслимую мощь. И мир снова утопает в «грязи». Хана смотрит на юношу и понимает, о чем он говорит. Но: — И мир также обретает надежду. — спокойно рассуждает она. Харука хмыкает, а губы расползаются в печальной усмешке. — Вы говорите, как моя мама. — парирует он и после минутного молчания добавляет: — Она была слишком простодушной. Верила, что когда-нибудь будет лучше, чем есть. — Твоя мама была мудрой женщиной. — мягко говорит старушка. — Слишком доверчивой, слишком доброй, — тяжело вздохнув проговорил парень. Если бы она не была такой доброй, может быть сейчас была бы жива. И может быть поняла бы, что «слишком» хорошей быть не нужно. Никто не оценил её доброту. Никто. Только он знал насколько она была чистой для этого мира. Ей не суждено было дышать этим прогнившим миром. Но он не стал, как она, чистым, вернее не остался. И может быть поэтому до сих пор ведёт своё жалкое существование, среди такого же мусора, каким стал он. И может в этом суть его жизни: очистить мир от «грязи», а потом и самого себя? Пока он не уверен. Просто живёт, как умеет. — Но ведь это же не плохо? — спрашивает она, но вовсе не ждёт ответа. Он сам знает ответ и она его знает тоже. Хана покидает комнату в надежде, что этот разговор поможет магу уснуть. Ведь иногда простой разговор облегчает тяжесть на душе, пусть и на самую малость. Хотя бы, позволяет мыслям разложиться по полочкам, а не крутиться роем в голове.