Подальше от проблем

— Калеб? Я не верила своим глазам. Мой брат, которого я не видела пол года, вдруг, неожиданно, объявился. Его глаза были плотно закрыты, на лице красовалось множество ран и порезов. Из-за его бледного лица и мешков под глазами, я почти его не узнаю. Отец сидел на кресле возле кровати брата и мертвой хваткой вцепился в его руку. Его слипшиеся глаза свидетельствовали о том, что он просидел здесь долгое время и заснул. Я смотрела то на брата, то на отца, пытаясь разобраться, что произошло. Между мной и отцом повисла немая тишина. Я медленно подошла к больничной койке. К телу моего брата были подключены множество проводов, которые следили за его состоянием. Его рука была холодной, когда я взялась за нее. Казалось, что в любой момент он очнется и станет тем же веселым и задорным парнем, но этого не происходит. — Он здесь уже неделю, — спокойным голосом сказал папа, когда я подняла на него глаза. — Трис, прости, что не рассказал сразу, я не мог рисковать. Это могло стать для тебя сильным ударом. Из-за этих слов мне стало жутко неприятно. Я была сильно обиженна на отца. Он знал, как для меня важно присутствие Калеба, но все равно не сообщил мне о его возвращении. — Что с ним произошло? — спросила я, еле сдерживая злость. — Неделю назад, когда он возвращался домой, он попал в аварию, — сказал папа, — так как я — его доверенное лицо, мне сразу позвонили с места происшествия. У него множество переломов и сейчас он в состоянии комы. Врачи говорят, что активность мозга увеличивается с каждым днем, но о его выздоровлении они пока ничего не говорили, — отец виновато опустил глаза в пол. В этот момент меня посетили разные эмоции. С одной стороны, меня радовало, что Калеб решил вернуться домой, а с другой стороны, я в любую минуту могу потерять его, так и не обсудить с ним все произошедшее с нами за этот период. — Почему ты не сказал мне про него? — со слезами на глазах спросила я отца. — Я не хотел тебя расстраивать. Ты была так зла на него, но в тоже время ты скучала, — сказал отец. В этом он был полностью прав, я не уверенна, что смогу простить его. После этих слов он подошел ко мне и обнял. Из-за моего маленького роста я уткнулась отцу прямо в грудь. Не сдерживая слез, я начала плакать. Плотнее прижавшись в отцу, я стала медленно успокаиваться. Простояв так пять минут отец выпустил меня из своих объятий, он решил спуститься в буфет и принести нам поесть. Когда папа вышел из палаты, я решила осмотреться. За всю свою жизнь я множество раз была в разных палатах и эта тоже особо от них не отличалась. На тумбочке стояли цветы, они были еще свежие, возможно, их поставили сюда вчера, или сегодня. Подойдя поближе, я заметила маленькую записку. Развернув ее, я увидела текст, написанный каллиграфическим подчерком. «Калеб, я очень сожалею о случившемся. Надеюсь, ты скоро пойдешь на поправку! P.S Я скучаю по тебе!

Кара.»

Я была слегка шокирована тем, что мой брат, за срок своего отсутствия, смог найти себе девушку. Если эта девушка так скучает по нему, так почему она не может приехать к нему? Раньше я никогда не слышала этого имени. Положив записку на место, я взглянула на брата. Он изменился за эти месяца, похудел, черты лица стали более взрослыми. Он лежал под пледом, но даже из-под него было видно, что его грудная клетка была в бинтах. Бравую ногу замотали в гипс. В остальном он был тем же Калебом. Постояв возле него еще пару минут, я решила выйти прогуляться по больнице. Прибежав сюда, я не успела хорошо осмотреться, теперь я могу наблюдать за тем, что коридор в этой больнице длинный, и по его бокам расположены двери, ведущие в больничные палаты. Возле них располагаются маленькие лавочки, позволяющие посидеть ожидающим. Как я и догадывалась — это реанимационное отделение. Тут лежали тяжело больные люди, или те, у кого не осталось шанса. Я была в похожем. Пройдя еще три палаты, я заметила знакомый силует в одном из окон, ведущих из коридора в палату. Парень, стоял возле кровати, а в руках у него были белые цветы. Белые лилии. Его взгляд был тяжелый, и направлен куда-то вдаль. Он громко вздохнул, при этом взъерошив свои темные кучерявые волосы. Мне было не понятно, зачем приносить цветы в палату, если там никого нет. Поставив цветы в вазу, он быстро вышел из комнаты, при этом чуть не сбив меня с ног. Пора бы нам прекратить встречаться вот так. Подняв на меня взгляд, Четыре выдавил самую приветливую улыбку на свете. — Прости, я тебя не заметил. Ты не ушиблась? — ласково, но в тоже время лукаво, спросил Четыре. — Нет, все нормально, это я виновата, — не поднимая глаз на парня, ответила я. Я до сих пор думаю о том случае на кухне. Что произошло с ним в тот момент? Я чувствовала его взгляд на себе. Решив поднять глаза, я не ожидала, что увижу столько боли и скорби в глазах Четыре. Он был очень напряжен, его неровное дыхание свидетельствовало тому, что он на грани истерики. Решив не тревожить его состояние, я еще раз извинилась за мою невнимательность и неосторожность и последовала дальше по коридору. По дороге в туалет, я встретила отца, который выходил из лифта. Обменявшись с ним парой фраз, я отправилась в туалет. Зайдя в комнату я умылась холодной водой и посмотрелась в зеркало. Я стояла в пижамной кофте, на которой красовались сказочные существа. Только сейчас я поняла всю комичность этой встречи с Четыре. Его состояние оставалось для меня загадкой. Он веселый и настырный парень, но в тоже время, чувствительный и ранимый. Мой отец сидел на диване в палате моего брата. Сейчас он был в более хорошем расположении духа, чем час назад. Папа поедал сендвич, судя по запаху, он был с лососем, которого я терпеть не могу. На улице уже давно наступили сумерки. Отец долго упрашивал меня поехать с ним домой, но я была непреклонна. Мне не хотелось терять ни минуты без брата. После долгих уговоров, он все-таки согласился, но сказал, чтобы я хорошо выспалась, ведь мне завтра в школу. Папа просидел с нами до одиннадцати часов вечера, потом он вызвал себе такси и уехал домой. Папа договорился с девушкой, которая сегодня дежурит на посту старшей сестры, что она приглядит за мной и, если что-то случится, она первым делом ему позвонит. Меня иногда сильно напрягает его переживание за меня, но с другой стороны так он проявляет свою любовь ко мне. Когда я была маленькая и лежала в больницах, мне всегда нравилось ходить по ним ночью. В них всегда есть что-то необычное, будто эти стены пытаются мне о чем-то рассказать. Вот и сейчас, я хожу по пустым коридорам больницы, укутавшись теплым пледом. Сейчас тут никого нет, и только слабое жужжание световых ламп отвлекает меня от полной тишины. Встав возле большого окна, я стала смотреть на небо. Оно было красивым, миллионы звезд сейчас смотрели прямо на меня. От такого зрелища мне стало немного легче. — Красиво, не правда ли? — от испуга я слегка опешила. Этот голос я слышала раньше. — Ты что здесь делаешь? — спросила я у парня. — Тот же вопрос я хотел узнать у тебя, — он подошел ко мне ближе и встал возле окна. — Мой брат попал в аварию, и я решила остаться с ним на ночь, — спокойно ответила я. После этого он ничего не говорил. Мы так и стояли, смотрели на звезды… — Моя мама любила смотреть на них. Всегда говорила, что там те, кого мы любили, — неожиданно для меня, Четыре прервал тишину, — сейчас я представляю, что она там, — на этих словах она посмотрел на меня, будто ожидая чего-то от меня. Я не могла придумать, что спросить. Почему он так открыто рассказывает о своей матери? Мне почему-то стало жутко неудобно. — Я так понимаю, твоя мама умерла? — решила озвучить я свой вопрос. — Да, — непринужденно сказал Четыре, — она умерла в этой больнице. — Соболезную, моя мама тоже умерла, — я сама не успела понять, когда я решила рассказать ему про это. Она умерла меньше года назад. Врачи ничего не смогли сделать, сказали что это не в их силах. Папа был сильно подавлен, долго не приходил в себя после ее смерти. Калебу было настолько плохо, что он решил уехать. Я осталась одна. Одна, в полном одиночестве. Мне стало трудно представить, что хоть один человек на свете меня поймет. Думаю, Четыре не пришлось переживать то же, что и мне. — Сегодня ровно два года, как ее не стало, — видимо Четыре уже не давал отчет о том, что рассказывает столь личные темы едва знакомому человеку. Ничего не ответив, я просто его обняла. Без какого-либо подтекста. Просто обняла. Он нуждался в этом, я тоже. Я не помню, что было дальше, но помню, что я улыбалась, когда засыпала.